Modus Vivendi

      Небольшая и обшарпанная кухня освещалась лишь парой стоящих на столе огарков свечей. Угли еле тлели в очаге. В воздухе стоял запах сырости и плесени. Прошло не больше недели, как Гермиона купила этот дом на последние остатки своих личных сбережений и оградила его всеми доступными защитными чарами, не прибегая к помощи Ордена. Ей было жизненно необходимо собственное убежище, чтобы сбежать с ненавистной площади Гриммо 12, где всё было пропитано отголосками войны. Сбежать от всего, что её сейчас окружало, раз сбежать от себя она не могла. В заброшенном доме, расположенном в глуши Йоркширских вересковых пустошей, было слишком тихо. Здесь можно было хоть ненадолго забыться и на короткие мгновения представить, что мир вокруг просто не существует.       Война для Ордена не закончилась со смертью Воландеморта. На свободе ещё оставались сотни его приспешников. По всей Британии были расположены десятки убежищ Пожирателей смерти, в камерах которых по-прежнему истязали и мучали пленных. Орден уже несколько месяцев занимался зачисткой. Бесконечные рейды. Искалеченные судьбы. И похороны... Это было всё, из чего состояла жизнь после семи лет войны.       Но Гермиона пыталась жить дальше. С трудом выстраивала свой разбитый на осколки мир.       У Грейнджер был ещё час до назначенного собрания Ордена. За это время она могла вполне привести кухню в более приемлемый вид, хоть и пользовалась этим помещением реже всех. Заняться другими комнатами, которые были больше по размерам и использовались ею чаще, может и было бы более полезно, но нерационально. Гермиона не хотела бросать наполовину сделанную работу. В первый же день покупки дома она взялась за приведение в порядок скромной библиотеки. Составление каталога книг затянулось, её вызвали на рейд, а комната так и осталась в ещё большем беспорядке, чем была. Она не хотела больше совершать подобную ошибку и с тех пор разбирала лишь то, что могла закончить.       По мановению взмаха палочки паутина и пыль исчезали на деревянных поверхностях кухонных шкафов. Тарелки чуть позвякивали в раковине, полной пены. Столешницу небольшого круглого стола пришлось домывать вручную, потому что даже сильные очищающие чары не смогли до конца справиться с въевшимся в старое дерево свечным воском.       Гермиона взглянула на наручные часы и отбросила тряпку в сторону, так и не добившись идеального результата. Стерев со лба несколько выступивших капелек пота, наложила невербальные очищающие чары на руки. Она распустила собранные в хвост непослушные волосы и оглядела обшарпанные стены, выцветшего предположительно когда-то оливкового или фисташкового цвета. Определить точнее было невозможно. Деревянные полки и шкафчики хоть и были, скорее всего, её ровесниками, но выглядели добротно. Гермиона удовлетворённо кивнула преобразившейся кухне, решив что расставить чистую посуду, скопившуюся на столешнице, она сможет сразу же по возвращении с собрания, и аппарировала с негромким хлопком.

***

      Гермиона сидела на неудобном деревянном стуле в большой столовой на площади Гриммо, которая служила залом совещаний Ордена, и внимательно слушала доклад Кингсли Бруствера о вчерашнем рейде. Она достала из внутреннего кармана кожаной куртки пачку сигарет и мысленно выругалась, что не уследила, и в ней осталась лишь последняя. Грейнджер вспомнила, что в её бывшей спальне на верхнем этаже под так удачно вынимающейся половицей в самом углу комнаты возле окна хранился небольшой экстренный запас. Она обречённо выдохнула, понимая, что не сможет сейчас отлучиться или воспользоваться манящими чарами. Использование магии во время собраний было строго запрещено.       Девушка поморщилась и глубоко втянула воздух. Сегодняшнее собрание было не менее важным, чем остальные, но она предполагала, что оно не должно затянуться надолго, так что она вполне может подождать. Вместо того, чтобы закурить, она провернула тонкий бумажный цилиндр в руках и чуть сжала фильтр кончиками пальцев.       Гермиона оглядела всех присутствующих. Кингсли зачитывал скрупулёзно составленный список. Им предстояло решить судьбу нескольких пойманных Пожирателей. Профессор Макгонагалл сидела рядом с ним, погружённая в свои мысли. Гарри расположился рядом с Гермионой и сжимал руку Джинни. Молли и Артур внимательно слушали Бруствера и с беспокойством поглядывали на напряжённого Люпина. Так же как и Билл с Флёр. За время войны их ряды сильно поредели. Ещё несколько членов Ордена, как и Макгонагалл, сидели с отстранённым и задумчивым выражением на уставших лицах. Все ждали прибытия Поппи с новостями о состоянии раненых на вчерашнем рейде и пленных, которых им удалось освободить.       — …убежище в Корнуэлле полностью разрушено. По итогу, думаю, можно назвать рейд удачным, — в завершении произнёс Бруствер. — Нам удалось вызволить несколько десятков пленных без потерь…       В этот момент комнату озарил голубовато-белый свет появившегося патронуса Помфри.       — Я прибуду через пятнадцать минут, — предупредил жук-знахарь и тут же рассеялся в воздухе.       Гермиона заметила, как сжались кулаки сидящего возле неё Люпина. Кожа на сбитых костяшках натянулась, и корка запëкшейся крови потрескалась. Она отвела взгляд прежде, чем алые капли успели выступить. Люпин взглянул на часы и закрыл лицо ладонями, опираясь на столешницу. Его руки подрагивали, а плечи были напряжены. Римус сильно переживал — Дора пострадала в этом рейде, и ему не терпелось вновь отправиться к ней. Но за время войны Орден стал отлаженным механизмом, и, несмотря на её окончание, они все до сих пор жили в том же режиме напряжения и боевой готовности. Ранения и смерти близких не являлись причиной отмены собраний штаба после каждого рейда.       — С ней всё будет в порядке, — Гермиона ободряюще сжала его плечо.       — Я просто хочу поскорее отправиться к ней, — пробормотал Люпин в свои ладони.       — Предлагаю, как можно быстрее закончить с формальностями, — предложила Макгонагалл, взяла список из рук Бруствера и быстро пробежалась по нему внимательным взглядом. — Среди пойманных Пожирателей нет ни одного из ближнего круга. Не вижу смысла обсуждать отдельно каждого. Стоит предпринять ряд стандартных мер: допрос, заключение в Азкабан и передача полного отчёта для подготовки к заседанию Визенгамота. И ещё…       Минерва отложила список в сторону и пристально оглядела присутствующих. На мгновение Грейнджер уловила в зелёных глазах профессора некоторое смятение, совершенно не свойственное этой решительной женщине.       — В одной из камер мы обнаружили Малфоя…       — Но мы считали, что Люциус убит. Согласно нашим данным Реддл запытал всю семью до смерти после событий на Астрономической башне, — хмурясь перебил её Гарри. — Гермиона, ты сама говорила об этом после допроса Яксли.       Та кивнула и нахмурилась. Гермиона быстро выстроила путь по библиотеке своих воспоминаний. Сотни фолиантов допросов, расположенные в чётко разграниченном порядке по времени и алфавиту, хранились как можно дальше. Эта секция была для неё своего рода запретной. Она никогда не возвращалась к этим воспоминаниям после написания отчёта о допросе очередного Пожирателя с помощью легилименции, в которой весьма преуспела за время войны.       Ещё в самом её начале Орден столкнулся с неизбежностью проведения допросов. Из-за того, что Гарри был категорически против использования пыток и непростительных, у них оставалось лишь два выхода: Веритасерум и легилименция. Поскольку доставать ингредиенты для сыворотки правды с каждым разом становилось всё сложнее, Снейп согласился обучить Гермиону и ещё нескольких человек легилименции. Ментальная магия давалась далеко не всем. Освоить её на том уровне, который позволил Гермионе лишь однажды пробиться даже сквозь защитные барьеры профессора зельеварения, она смогла только спустя пару лет ежедневных выматывающих тренировок.       «Яксли». Гермиона раскрыла том, и перед её глазами замелькала вереница воспоминаний.       Корбан Яксли не желал смотреть на то, как с Люциуса Малфоя живьём сдирают кожу. Он испытывал высшую степень отвращения к подобным пыткам и публичным казням, предпочитая сражение на равных и желательно на поле боя. Но стоящий рядом Пожиратель в маске с благоговением и восхищением комментировал процесс освежевания. Она обратила внимание на перстень на его руке — герб Эйвери. Судя по морщинам, покрывавшим мелкой неровной сеткой всю тыльную поверхность руки, это был старший из них. Грейнджер быстро перелистнула страницу и услышала предсмертные крики Нарциссы. Яксли смотрел в пол, внимательно изучая носки собственных ботинок. Такие Пожиратели, как он, были редкой диковинкой в коллекции её воспоминаний. В нём присутствовала высшая степень презрения к низменным развлечениям подобного рода. Он считал физическое насилие над безоружным волшебником чем-то недостойным высшего света чистокровного общества. Поэтому считал для себя правильным: не наблюдать. «А теперь, Драко… Им я займусь лично, но позже…» — шипение Воландеморта отозвалось в ушах Грейнджер эхом воспоминаний.       — Не Люциус. Драко, — уточнила Макгонагалл, вырывая Грейнджер из лабиринтов памяти. — Мы нашли его в ужасном состоянии. Помфри не была уверена, что сможет ему помочь, когда мы с Кингсли доставили его ей.       — Вы что притащили Пожирателя в лазарет Ордена?! — возмутилась Грейнджер, резко вставая с места. — На нём метка! Это же одно из основных правил Ордена: мы не лечим Пожирателей в нашем лазарете, этим занимается Мунго. За ним явятся…       Нарушение правил выбивало её из колеи напускного хладнокровного спокойствия и всегда неминуемо приводило к вспышкам неконтролируемой ярости.       — Дай объяснить, — суровый бас Бруствера прервал разгневанную девушку.       Только он, на правах действующего Министра Магии, позволял себе осаждать её или Гарри, и лишь к его аргументам они иногда прислушивались. Он кивнул Минерве, и та продолжила:       — На нём больше нет метки, — как можно спокойнее сказала профессор, встречая яростный взгляд карих глаз. — Гермиона, его метка выжжена до кости. Мы всё тщательно проверили. Судя по всему, все эти годы Малфой был заключённым, и его регулярно пытали. Точнее о том, что с ним делали, сможет сказать только Поппи, когда прибудет. И она же скажет, когда ты сможешь его допросить, если мы решим, что в его случае допрос необходим…       Гермиона не дала профессору закончить.       — Если он так плох, то зачем вы притащили его? Мы не можем быть настолько расточительными и тратить целебные зелья на живые трупы, — выплюнула Грейнджер.       Она всё ещё стояла и прожигала двух волшебников напротив себя суровым взглядом, в то время, как в комнате звенящим эхом повисла тишина.       Война год за годом забирала у Гермионы все надежды и мечты. Не давала возможности вырваться из своего водоворота. В свои двадцать четыре года Грейнджер чувствовала себя бездушной и потерянной старухой. Даже после победы она так и не смогла обрести шаткое внутреннее равновесие.       Ведь мирное время не наступает за одну ночь.       Война вынуждала её быть циничной и расчётливой. И даже спустя эти жалкие месяцы после её окончания Ордену было жизненно необходимо подсчитывать каждый кнат, рассчитывая только на себя и не надеясь ни на какую финансовую помощь Министерства, хоть в их рядах и был Бруствер. Всё магическое сообщество погрязло в бесконечной нужде…       Нехватка средств…       Недостаток людей…       Скудные запасы целебных ингредиентов и зелий…       Отсутствие портключей…       Дефицит продуктов питания…       Бесконечные списки необходимого постоянно прокручивались у Гермионы в голове. Она до сих пор жила этой войной. Как и все…       Гарри сжал её ладонь, и она очнулась от своих мыслей. Грейнджер опустила взгляд на единственного оставшегося в живых друга.       — Северус бы хотел, чтобы мы спасли его крестника… — лишь тихо сказал Гарри.       На несколько секунд в комнате вновь воцарилось молчание, прерываемое треском расставленных на столе свечей. Смерть Северуса Снейпа несколько месяцев назад сильно ударила по Ордену и отзывалась в душе каждого из присутствующих. Особенно в Гарри.       — Насчёт Малфоя… — прервал гнетущую тишину Бруствер. — Давайте сойдёмся на том, что ты сама его допросишь, и лишь после этого мы приступим к обсуждению…