Убей меня, смотря прямо в глаза.

Дверь тихо щёлкает и закрывается на замок. Свет уличного фонаря отблёскивает от миниатюрных гоночных машин, аккуратно разложенных в ряд на тумбе у кровати. Крепко сложенный мужчина проходит в глубь комнаты, направляясь к кровати, где к углу прижимается парнишка. — До сих пор собираешь этот хлам? — говорит тот, смотря на эти бесполезные игрушки. Ответа не последовало. Проходя чуть дальше, мужчина одним взмахом массивной руки опрокидывает прикроватную тумбу, разбрасывая все машинки. Парень сжимается лишь сильнее. Из глаз готовы политься слёзы. Несколько секунд стоит мёртвая тишина, после чего звучат стуки чего-то тяжёлого о деревянный пол. Бейсбольная бита. Глаза распахиваются, а сердце замирает, с ужасом ожидая следующих действий. — Покажи своё смазливое личико. — с издевкой говорит старший, подходя ближе к кровати. — Тебе что, страшно? Тишину разрывает жалобный всхлип. В следующую секунду парня хватают за волосы, грубо оттягивая. — Что же это, наш Чонгуки плачет? — произносит, смотря на тёмные глаза, из которых бегут крупные капли слёз. — Вставай. Парень послушно сползает с кровати и встаёт на дрожащие от страха ноги. — Молодец. А теперь давай поиграем. Ты же знаешь правила, не так ли? — кивок. — Вот и славно. Амбал становится рядом, смотря сверху вниз сумасшедшим взглядом. Надавливая на хрупкие плечи, заставляет парня больно удариться коленями об пол. Крутит в руках железную тяжелую биту, что уже изрядно помялась за эти несколько лет Ада. Крепче хватаясь за рукоятку, отчим слегка наклоняется, проводя указательным пальцем по губам младшего, давая знак, что нужно быть тише. Эта сумасшедшая улыбка будет сниться ему в самых страшных снах. Выпрямляясь, тот разминает плечи, и резко, со всей дури, ударяет Чонгука по ребру. Тот лишь закашливается, но не сдвигается с места. Затем — удары по плечам, животу и ногам. Все лицо мокрое от слёз. Больно, хочется спрятаться и убежать. Но ему никто не поможет, никто не поверит. Потому остаётся лишь терпеть. Младшего с силой тянут за волосы и больно ударяют о стену. Голова уже начинает кружится. Ещё несколько ударов по спине и один по затылку. В глубине души так отчаянно и жалко тянется — «мне больно», но, даже если он будет об этом кричать, его никто не услышит. Чонгук устал задыхаться не от ударов по груди, а от тянущей боли где-то там, под сердцем. Тьма. Больше ничего не видно и не слышно. Это единственное спасение, ограда от внешнего мира, где он чувствует себя хорошо.