Si vis amari, ama.

Вдохнул полной грудью утренний летний воздух. Широкий том по медицине развернулся на его коленях, под которым мягко устроился лёгкий плед. Дима уместился в кресле-качалке, сложив стопы на маленький пуфик, заботливо принесенный туда чьими-то сильными руками. Он совсем слегка раскачивался, будто пытаясь убаюкать себя, словно ребёнка. Он не хотел подыматься сегодня так рано, хотел понежиться в тёплых объятиях ещё немного, но его мальчик подорвался с кровати. "Огород же, а скотина, Дим? И завтрак!" Сеченов по-доброму хмыкнул. За тем огородом ему особо ухаживать не разрешали, поэтому ему только и оставалось, что усесться в любимое кресло на крылечке, да продолжать изучать. За последние десять лет он быстро освоился в том, о чём порой горела в юношестве душа, но что он в себе зарыл, пытаясь помочь людям найти правильный путь. Покачал слегка головой. И если бы он продолжил, то был бы этот славный парень сейчас с навсегда разбитым сердцем. Дмитрий кинул свой взор на Сергея Нечаева, который воевал с не особо мило настроенным с утра петухом. В груди расплывалась огромная нежность. Она всегда там расплывалась, когда он был с ним рядом. Почему-то Сергей не собирался от него уходить, почему-то каждое утро он просыпался с ним в одной кровати, привлекал в медвежьи объятия, зарывался носом в волосы, целовал в шею. Почему-то каждую ночь с удовольствием ложился с ним спать, целуя в губы, шепча, как сильно он своего Диму любит. Почему-то тратил на него свою жизнь. И Дима с радостью ему отдаст свою собственную. Они переехали в спокойный городок, где и остались. Они пытались сбежать от войны, первые месяцы с опаской озираясь по сторонам, ждали, что их туда заберут, что разлучат друг с другом. Сергей буквально с топором в руках встречал каждый стук в дверь, готовый кинуться и разорвать любого. Это Диму даже немного устрашало, но вселяло какой-то сладкий трепет. Но на пороге всегда оказывался какой-нибудь добродушно настроенный сосед или мимо проезжающий. Сергей успокаивался и ставил своё орудие в сторону. Почему-то та война быстро сошла на нет, а оба правителя, пытавшиеся её развязать, очень странным, мистическим образом погибли при загадочных обстоятельствах. У стран вдруг появилась куча других внутренних проблем, и никому уже не было друг до друга дела... Они тогда переглянулись, а на губах заиграла понятная только им улыбка. По началу его славный ангел дул губки, даже, наверное, немного обижался. Его Митя хотел стать врачом, а значит к нему будут приходить, он сам будет кого-то касаться, с его Димой будут разговаривать. На что Дмитрий Сергеевич приятно смеялся, гладил парня по голове, целовал в макушку. "Ты меня в подвале хочешь запереть, мой мальчик?" "Хочу." Дима смеялся снова, ведь Сергей и правда не врал, по глазам было видно. Была эта его милая детская ревность немного забавной. Но Нечаев немного привык к людям, понял, что не может позволить своему любимому задыхаться без общества. Дмитрий Сеченов любил людей, раньше он вёл и помогал их душам, теперь будет помогать телам. Его Дима и правда Святой! К ним в дом приходили горожане, оставляли щедрые благодарности любимому лекарю. Сергей и сам нашёл хорошую работу, поэтому жили в достатке и ни в чём себе не отказывали. Огород разросся, стало больше животных. В доме даже была белая кошка, какая была у Харитона Захарова. Назвал её Сергей так же - Муся. "Эта не та ли, которую ты дёргал в детстве за хвост?" А вскоре на пороге появилась и вторая, черная, как сама ночь. Сергей не смог пройти мимо, оставили себе. Теперь они постоянно приятно ластились и обвивались хвостами вокруг Диминых ног. И никто никогда, почему-то, не спрашивал, отчего же его любимый сынок не найдёт себе супругу, не уедет из отеческого дома. Как будто бы все вокруг думали, что так было надо, что так было правильно. Никто не задавал никаких вопросов, никому не было интересно, где же была жена Нечаева старшего, что же случилось с мамой самого Сергея. А может, не стоило удивляться вовсе. Дмитрий Сергеевич Нечаев тихонько улыбался в кружку по утрам, нежась в своей сменённой фамилии, и не задавал никаких вопросов, всматриваясь в утреннее или вечернее небо. Однажды он сам оплошал, не смог сдерживать своих никогда неугасающих чувств к своему любимому. Дмитрий припал к его губам в вечерней аллее, где их увидел гуляющий сосед. Стало тогда ему совсем неспокойно, в груди выросла паника, Диме думалось, что он всё испортил, а ведь прожили они тогда здесь уже пять лет. Всё было идеально, даже слишком... Теперь же им пришлось бы убегать, всё бросать, заставлять Сергея мучиться, всё по его, Дмитрия, вине. И даже тёплые объятия его мальчика помогали тогда мало. Но следующим днём всё разрешилось само собой... Сосед вёл себя совершенно обычно, даже просил у Сергея помощи. И выглядел он так, будто... совсем ничего не видел. Или забыл. "Спасибо, Михаэль." - прошептали тогда тонкие губы. Дима вытер слёзы, закрыл дверь, окна, обнял своего примолкшего, но счастливого Сергея Нечаева. Целовались. Ленивое розовое солнце, слабенький тёплый ветерок, шуршание листвы. Широкая спина, с которой он не мог оторвать взгляда, позабытая на коленях книга. Всё было идеально, он бы никогда ничего не поменял. Никогда... Встали и правда рано. Улыбнулся. Глаза его закрывались, ещё немного поспать... Всё было так идеально... Рядом с ним, с Сергеем... - Дим. Приятный голос над самым ухом, он слабенько вздрогнул, открыл слипшиеся веки. - Тебя в кровать унести? - Не нужно, мой мальчик, задремал. - Дмитрий Сергеевич улыбнулся, попадая в плен любимых глаз. - А я говорил тебе: оставайся в постели и поспи ещё. - Не хочется. - спать, зная, что рядом крутился Сергей Нечаев было гораздо, гораздо приятнее. Парень протянул маленькую вазу, в которой покоились спелые яблоки, только что сорванные с их личной яблони. Яблоня та появилась тоже не просто так. Дмитрий прекрасно знал, что за ними следили, наблюдали. Он даже знал, почему иногда на макушку Сергея падал тот или иной предмет. Он знал, почему парень вдруг запинался на ровном месте, почему падал в грязную лужу, почему там появлялась какая-нибудь грабля или лопатка, которые Сергей ни за что бы не оставил. Дима посмеивался. Это "почему" до сих пор их оберегало, защищало от всех внешних бед и врагов. И он был ему благодарен. Михаэлю. Он не знал, как его благодарить, поэтому решил ставить ему угощения. Пришлось потрудиться. Дьявол оказался немного капризным, поэтому всё, что он ставил ему в специальный уголок, утром оказывалось на полу. Словно ребёнок, он, видимо, вертел носом. Тогда Дима решил оставить яблоко, а вернулся утром к маленькому огрызку. Рассмеялся. - Сладкие? - поинтересовался мужчина, теперь наблюдая, как вгрызался в одно Сергей. - Очень! Он огляделся. Хоть, вроде бы, бояться было совсем нечего стараниями одного не совсем ангела, после того случая он был особенно аккуратным. Но никто бы не смог сейчас их увидеть, успокоился. - Ну, тогда и я попробую... Он нежно притянул Нечаева за щёки, ласково целуя в губы, на которых остался сладкий яблочный сок. Но Дима точно знал, что были те губы гораздо, гораздо слаще любого из той вазы. - Мм... Димочка... - Нечаев оторвался с безумной влюблённостью, нисколько не прошедшей за эти десять лет. - Хочешь, мы можем... А смущался его мальчик как и в первые недели. Да и у него самого порозовели щёки. А казалось бы - возраст. Что там тот возраст? - А как же огород? - он лукаво поднял тёмную бровь. - Подождёт тот огород! Врача вытянули с кресла под его счастливое фырканье, сжали в объятиях, понесли в дом. Дима уместил подбородок на его плече, наблюдая за расплывающейся на горизонте зарёй. Больше ничего не было нужно. Чуть позже Дмитрий Сергеевич обнаружит на их крылечке большой букет белых калл. Такие здесь точно не росли...

***

Последние два года Сергей Нечаев не справлял свой день рождения. В этом пропал всякий смысл. Ему хотелось, чтобы те дни рождения, что ему остались на этой планете, проскочили вперёд, желательно все вместе. Не было смысла, ведь он не мог праздновать жизнь, когда умер тот, кто ею для него являлся. - Грустишь, чертёнок? Михаэль. С тех пор, как не стало Димы, он появлялся очень часто. Сергей знал, что так тот пытался его подбодрить, хоть никогда тот и не признается. Сергей шмыгнул носом, но не свёл глаз с надгробья. Дмитрий Сергеевич Нечаев Надпись больно жгла глаза, больно жгла сердце. - Михаэль, ему... хорошо? - Ты каждый раз задаёшь этот вопрос! - Дьявол весело хохотнул, но с интересом склонил голову, оглядывая старика. - Как ты думаешь? - Не знаю. - Должен чувствовать, Серёжа. В тебе кусочек его души, чёрт тебя подери! Сергей приложил шершавую ладонь к сердцу, слушал. Тепло. Правда чувствовал... Диме и правда было хорошо? - К нему хочу, Михаэль... - Как мило. А вот он к тебе не хочет! В голубых глазках столько боли. Этому мужчине семьдесят пять лет, а убивается по своему Дмитрию Сергеевичу, как будто до сих пор двадцать. - Хочет, чтобы жил ты, чертёнок. - серьёзным тоном проговорил Михаэль, отвернувшись. - Ты его... часто видишь? - Часто. - улыбнулся, покосившись. - По тебе скучает. - Я же... могу тоже! Уйти. - Наслаждайся каждым моментом, Сергей. Вдруг после смерти... ничего нет? - Экий философ. Я же знаю, что есть, ебучие куличи! Опять заливаешь! Михаэль искренне рассмеялся. Был бы этот старик лет на сорок моложе, он бы позволил ему себя догонять. - Грубиян Вы, Нечаев. - Михаэль. Просто скажи... скажи, что он не страдает, не мучается. - тихий, умоляющий голос. - Я тебе когда-нибудь врал? - Нет. - Не мучается, чертёнок. Тебя ждёт. - Тогда почему же он не хочет, чтобы я всё прекратил? - Он дал тебе жизнь, Серёжа. Уважай её. Его голос действительно всегда резко превращался из нахального и издевательского в такой, от которого стыла от благоговения в жилах кровь. По телу Нечаева прошлись интересные мурашки. - А потом, Михаэль, что потом? - Лезешь туда, куда смертным путь закрыт, глупыш. - Михаэль. Жалобный, будто и детский голосок. Совсем как давным давно! Даже Дьявол сдался. - А потом.. потом вернёмся домой, чертёнок! - Домой? - Сергей с интересом нахмурил седые брови. - Да! - Михаэль начинал воодушевляться. - Будет весело! Ты не узнаешь этот мир, Серёжа. Всё будет совсем по-другому. Даже я ещё не знаю как! Его сотворит наш... Бог. - Бог? Дьявол немного рассмеялся. - Именно! - он с энтузиазмом ухватился за свою трость. - Ты и я будем у него на побегушках, в принципе, совсем ничего нового! Но от этого и весело! Ты будешь меня ненавидеть, а я делать вид, что обижаюсь. Потому что знаю, что глубоко внутри ты во мне души не чаешь! - Много о себе думаешь. - буркнул Сергей, кинув в чужое пальто маленький камушек, заставив Дьявола усмехнуться. - У твоего Димочки будет всё, о чём он только мечтает. Красивый, умный, величественный. К нему будет тянуться весь мир, чертёнок, как будто он сам Господь, чёрт возьми! Михаэль действительно выглядел неподдельно воодушевлённым. - А какая в этом выгода для тебя? - Выгода? Глупыш, мне просто будет весело! Нам будет! Это, наверное, очень забавно, быть человеком, жду не дождусь! Даже представить не могу, чтобы куда-то добраться, нужно будет на чём-то бесконечно ехать. Интересно! И все вот эти ваши чувства любви, придыхания, страдания.. Я в предвкушении. Михаэль вдруг замер, коснулся пальцами губ. - О, надеюсь, что... что Она согласится прожить ту жизнь вместе с нами. Я же без Неё уже никуда. Разговаривал будто сам с собой, будто и забыл, что Сергей мог его слышать. Старик по-доброму ухмыльнулся, разглядывая старого друга. Придыхания и страдания, говорит... - В любом случае, Сергей... - он снова развеселился. -... там нас ждут какие захочешь балы, танцы, и музыка, чертёнок, музыка! А не эти свистопляски и церковные пения. Я даже дурашку Иуду приглашу. Только прошу, Сергей, давай над ним поиздеваемся, он меня немного раздражает! Наш Бог, кстати, в Бога верить не будет. - коварно рассмеялся. - Представляешь? Там Его вообще не будет, кроме твоего Димочки. - А что же будет? - Наука! - он грозно поднял палец вверх. - В это поверить можно. В конце концов, пол своей жизни Дмитрий Сергеевич посвятил именно ей. Иногда Сергею казалось, что был он не в своей тарелке, ничем не мог помочь, а только мешал. Но его Митя всегда видел все перемены настроений, сразу же бросал все свои дела, прижимался, гладил, целовал. Даже спрашивал, хочет ли Сергей, чтобы он прекратил всем этим заниматься. Сергей оттаивал, подхватывал любимого на руки, расцеловывал лицо. Не хотел он, чтобы Дима бросал любимое занятие. Хотел, чтобы был он счастлив. Просто он ревновал его даже к любимому делу, на что мужчина умилялся и тепло целовал его в лоб. Его любимый, обожаемый Димочка. - А верить мы будем во что? - Глупец. Твой Дима тебя так ничему и научил? В Любовь, чертёнок, в Любовь! Сергей улыбнулся. Это всё звучало как Рай. Рай, в который их приглашал сам Дьявол? Пусть будет так. Он не променяет его ни на какой другой. Взглянул на небо. В груди снова разливалось то потрясающее чувство. Любовь. А в ушах вдруг слабенько, очень тихо прозвучал родной, любимый голос. "Я тебя люблю, мой мальчик." - Я тебя тоже, Димочка... - отвечал он поражённо, но с всеобъемлющей нежностью. - Чего бормочешь? Перед глазами выросла тёмная фигура. - Отойди, загораживаешь свет. - В темноте веселее. - Чего надо? - Пойдём, старикан, повеселимся. Пока у меня ещё есть время, пока он снова тебя не забрал. Навстречу ему протянулась рука, Сергей поднял голову. Михаэль тепло на него взирал красивыми разноцветными глазами. Мог он поклясться, что карий будто бы и принадлежал его любимому... Он принял его тёплую ладонь, которая помогла ему подняться на ноги. - И куда же мы идём? - В бордель! - Михаэль. - брови его грозно, по-стариковски нахмурились. - Что, импотенция, да? А как вы с ним занимались сексом последние лет двадцать, кстати? - Всё там было у нас в порядке! - Нечаев порозовел в щеках, глаза его расширились Дьяволу на смех. - Да, я видел! - Михаэль! Дьявол, со свойственной ему грацией, отскочил подальше. Сергей Нечаев, хоть и не был давным давно мальчиком, всё ещё мог огреть тяжёлой, как камень, рукой. Что он и попытался сделать, но Михаэль был проворнее. - Шучу, чертёнок, шучу! Идём, девочки ждут. - он правда сделал вид, что собрался вперёд. - Я не буду ничем таким заниматься. - буркнул он сипло. - Ах, даже после смерти любимого он не пожелал осквернять их чистую и нежную любовь. Он не пал в пучину разврата, не познал другого мужчину или женщину... - Заткнись. Михаэль вновь рассмеялся, за ним смущённо повторил и Сергей тоже. - Выпьем, Серёжа, просто выпьем. - Вечно ты меня спаиваешь. - Ты на что-то другое не способен. Всё из-за твоего Димочки. Сергей хмыкнул, но позволил брату обнять себя за плечи, позволил себя увести. Улыбался.

***

Остановился у широких дверей, странно их оглядел. Будто бы непонятное чувство закралось в сердце. Как будто уже так и было? Дежавю, всё же, очень странное чувство. Огладил свой пиджак, воротник. Собирался в тот кабинет, как будто и не он был заместителем директора Предприятия 3826. Как будто не он здесь работал изо дня в день. Немного содрогнулся, потупил взор, но открыл те двери. На короткое мгновение даже показалось, что глаза залило странным белёсым светом, а вдалеке его ждал чуть ли не сам Бог. Немного ухмыльнулся. Так некоторые товарищи и правда о их директоре думали. Но он продолжил движение. Вперёд, по бархатному ковру. Туда, где стоял Дмитрий Сергеевич Сеченов, а рядом Сергей Алексеевич Нечаев. - А после спектакля мы с тобой...? - Да, мой мальчик. Мы с тобой. - Дмитрий поправил воротник его белой рубашки под чёрным пиджаком, мило улыбнулся. Немного не рассчитали время, а ведь пятнадцать минут назад планировали прямо в этом кресле... Сергей уже в нём сидел, а Дмитрий Сергеевич уместился у него на коленях. Слились в чувственном поцелуе, широкие ладони его мальчика плавно сжимали его ягодицы, в штанах было неимоверно тесно, он тихо стонал ему в рот... Но раздался звонок с "Груши", всё кончилось, успев едва начаться. Ничего, впереди будет вся ночь наверстать упущенное и не только. Да и во время антракта времени будет предостаточно. Мало ли, какие были у директора предприятия и его личного агента дела. Кто не знает, не задаст вопросов, а кто знает... тоже их не задаст. Слышались чьи-то шаги, они знали - чьи, поэтому совсем не смутились, вновь целуясь. Ведь надышаться друг другом они никогда не могли. - Сергей то, Сергей это. А ты спустись, ему помоги. Вынеси устройство. Серёжа забыл бумаги. Серёжа забыл обед! Ворчал Михаэль себе под нос, поглядывая на прижимающуюся друг к дружке парочку у широкого стола начальника. Сам не знал, почему немного злился, ведь сам же он их и свёл. Прекрасно видел, как вздыхал одинокими вечерами его шеф в огромном пустом кабинете. "А, Михаэль? Что же ты тут так... поздно делаешь?" Быстренько утирает слёзы пальцами, поворачивает голову, делает вид, что перебирает бумаги. А у немца будто и сердце замирает. Любимый начальник мучается, а он не находит себе места. И Сергей тоже. Напьётся так, что порой приходилось тащить за руки в его общежитие. Он, конечно, слышал, что русские могли сильно пить, но чтобы так! "Димочка... Димочку люблю, Михаэль! Димочку Сергеича!" Это быстро Михаэлю Штокхаузену надоело. И собутыльник, и начальник, с которыми невозможно было поговорить, потому что оба только и делали, что причитали, только и делали, что грустили и плакали. Немец не был самым лучшим на свете психологом. Был же он, чёрт подери, хирургом, а не специалистом по делам сердечным. Если только не нужно было их немного подшить. Получается, что подшил. Себе на голову. Проснулась какая-то детская обида. Как будто и не обращали на него внимания вовсе. А раньше и с шефом в театр, а с Сергеем на какую-нибудь дискотеку. Выпить, посмеяться. А вот в последнее время как-то и одиноко... И она... вроде тоже не обращает на него никакого внимания... Даже у проклятого Петрова была вторая половинка. Он ведь сам их вместе свёл! Не заметил, как добрался до стола, глупо уткнулся в какие-то бумажки. Не сразу понял, что к нему обращались. - Йозеф! - М!? - немного дёрнулся от не совсем ласкового касания широкой ладони на своём плече. - Чего не весел, нос повесил? В театр же идём, твоё любимое времяпрепровождения! - Я туда не иду. - Нет? А костюм для чего? Плутоний поднял брови вверх и даже как-то... расстроился? Штокхаузен оглядел свой чёрный костюм, такой же, какой был на двух других мужчинах. Недоставало только одного элемента... Он вообще не знал, для чего он его надевал. Его никуда не приглашали. - Нет. У меня... Нет билета. - горько усмехнулся, нервно дёрнув уголком губ. Из-за спины Сергея Алексеевича выглянуло знакомое лицо директора Предприятия, смотревшее на него с неподдельным удивлением. Тонкие пальцы изящно придвинули по гладкой поверхности к заместителю длинный билет. - Думал, что я о тебе забыл, Михаэль? Его карие глаза немного раскрылись, а в груди будто и тепло? - И вот! - Сергей смешно нагнулся на столе, приятнув к себе красивую черную трость с серебряной рукояткой, теперь протягивая немцу. - С Англии, между прочим! - Мне? Он аккуратно принял ее в руки, поражённый. Они и правда ездили недавно отдыхать. Значит там о нём подумали? Приятно.. - Тебе. Образ, все дела! Я знаю, ты мечтал выглядеть солидно и таинственно. Особенно в театре! - Заткнись. Сергей рассмеялся, Дмитрий Сергеевич тоже хихикнул, Михаэль тоже не смог сдержать улыбки. Тепло... Все трое вздрогнули. Рядом, откуда ни возьмись, выросла Екатерина Муравьёва. - Катя, блин! В могилу сведёшь, зараза! - Не нужно, Нечаев, меня туда за тобой отправит Дмитрий Сергеевич. Сеченов почесал подбородок. Екатерина же зажала парня между собой и столом, теперь умело завязывая ему красный галстук-бабочку. Все будто бы и замерли, с интересом рассматривая её красивые пальцы, её саму. На ней было шикарное чёрно-белое платье, оно симпатично блестело, от него не хотелось отрывать глаз. - Б-благодарю. - странно пролепетал Плутоний, боясь пошевелиться. - Пожалуйста. - подмигнула Муравьёва, отходя к начальнику, заставив задрожать и его тоже. Сергей воспользовался моментом, вновь пододвигаясь к немцу. - Псс. Чем занимаешься в субботу? - Ничем. - Михаэль пожал плечами. Его единственный друг наверняка будет занят с их начальником. Наверняка у них были какие-то планы на весь день, на все выходные. - Мм. А я в "Павлове" личный яблоневый сад товарища Захарова нашёл. - Правда? - его карие глаза странно сверкнули. - Да. - Нечаев лукаво облизнулся. Они переглянулись, с понятной только им двоим игривой хитринкой. План был построен без слов, прямо в воздухе. - А как же... Дмитрий Сергеевич? - на секунду поник зам. - Это была его идея! Он маленький, ползает хорошо! Оба рассмеялись, пока Сергея не утянули к себе чьи-то тонкие мужские руки. Михаэля же зажали у стола, да так, что он чуть ли не пискнул, испугавшись. Он её немного боялся... Екатерину. Рядом с ней дрожали руки и даже колени. - В-вы... сегодня просто потрясающе выглядите, Екатерина... - кажется, что усилился и его акцент, чего он застеснялся, а щёки покрылись розовым румянцем. - Правда? Спасибо! Вы тоже очень красиво смотритесь в этом костюме, товарищ Штокхаузен. Она красиво улыбалась, а он не мог отвести от лица этой девушки взгляда. Была она такой потрясающе красивой, нежной, хрупкой. Но Михаэль знал, что внутри неё пылал постоянный пожар, была она, когда того хотела, властной и решительной. Да если бы он верил в потусторонние силы, он бы точно подумал, что она - Богиня! - Вы заняты сегодня после спектакля? - Я? Н-нет, вовсе нет. - сглотнул. - Согласитесь на свидание? - Свидание? - внутри всё дрожало, он будто бы снова был маленьким мальчиком. Это ведь он должен был её позвать, глупец! - Да. - она ласково улыбнулась. - Вы милый и очень стеснительный, товарищ Штокхаузен. Но я вижу, как Вы на меня смотрите. О, так стыдно не было очень давно. Она привстала на носочках, оставив невесомый, скромный поцелуй на его щеке. Слегка отодвинулась, поправила ему только что завязанную бабочку, теперь сливавшаяся цветом с его щеками. Рассмеялась. Женщины... Но он взял себя в руки, протянул ладонь ей навстречу, которую она с удовольствием ему подала. Он нежно припал к ней губами. И плевать, что рядом стоял Сергей с разинутым ртом. - Все готовы? У нас двадцать минут. Дмитрий Сергеевич достал из вазочки последнее лежавшее в ней яблоко, сделал укус. - Готовы, шеф. Михаэль сжал одной рукой трость, локоть второй руки вытянул вперёд, приглашая Екатерину за него уцепиться, что девушка с удовольствием и сделала, слегка смутив товарища Штокхаузена, он стеснённо отвёл взгляд ей на потеху. - Прекрасно! Их маленькая процессия двинулась на выход, что-то весело обсуждая. Сергей нежно обнимал Диму за талию, пытаясь либо откусить кусок от его яблока, либо украсть тот вкус хотя бы с его потрясающих губ. Михаэль же наслаждался приятным парфюмом, он надеялся, что уже своей дамы, которой он тайком постоянно приносил цветы. Но Катя, видимо, уже давно всё понимала. Каждый знал, что сегодняшний вечер оставит после себя очень хорошую память. Этот, другой, и ещё бесконечность, бесконечность других. В этой жизни и в следующей. Навсегда.