Si vis amari, ama.

Сиплый шёпот где-то у него на макушке приятной волной прошёлся по крупному телу. Губы Нечаева замерли на слегка прохладной тонкой коже. Он улыбнулся, теперь ведя дорожку наверх. По той ключице, по шее, по челюсти, добираясь до приоткрытых губ Дмитрия Сеченова. Одна рука парня ласково прошлась по содрогнувшейся от его ласковых касаний спине, теперь зарываясь в волосы на затылке, перебирая прядки пальцами. Дима в его объятиях полностью расслабился, отдаваясь чувствам, что так приятно прожигали Сергею сердце. Мужчина его не боялся и не боялся сам себя. Тонкие руки обвились вокруг его тела, робко пытаясь прижаться ближе. Да если бы можно было, Сергей бы точно вжался ещё ближе! Если бы только можно было стать с его Димой одним целым... Но, наверное, такое тоже было возможно. Щёки парня отдавали приятной болью, он мазнул губами по чужому уху. - Дима. - только и мог с любовью ответить Нечаев, припадая к колючей щеке. Теперь обе его ладони ласкали тонкую талию, спускались к идеальным ягодицам, поднимались обратно. Сергей не раз видел Дмитрия Сергеевича полуобнажённым, но тогда он ещё не задумывался, насколько хрупким был теперь уже его мужчина. Тогда маленькому Сергею казалось, что Дмитрий Сергеевич был таким же сильным, как их Михаэль. Всё же, он немного ошибался. Дима казался таким хрупким в его руках, что ему страшно было сжать его сильнее. Он чувствовал под пальцами рёбра, которые, ему казалось, точно должны были треснуть, надави он сильнее. Он вообще не знал, имел ли право его касаться. Сергей всегда забегал в храм с большим почтением, видел, как уважали отца Димитрия прихожане. Даже когда ему было позволено с ним гулять, оставшись наедине, мальчик чувствовал, что ему будто бы делали услугу. Чувствовал себя особенным, ведь на него обратил внимание сам Дмитрий Сергеевич Сеченов. В мальчике поднималась ещё совсем детская ревность, ему не хотелось, чтобы отец Димитрий разговаривал с кем-то ещё, не хотелось, чтобы к его поощряющей руке прикасались ещё чьи-то губы. Та ревность росла всё сильнее, пока не вылилась в ревность уже взрослую. Дмитрия Сергеевича хотелось спрятать, может быть, даже закрыть в храме, куда Сергей смог бы ходить только один. И молиться, молиться, молиться... Своему единственному Богу. Ведь он всегда во время своих молитв представлял только его лицо. Теперь же ему нужно было поверить, что Дима был только его. Он больше не разрешит никому целовать его руки, они будут принадлежать только ему одному. Больше никто не будет приходить в храм и смотреть на Дмитрия Сергеевича с тем почтением в глазах. Он будет смотреть на него сам. И днём и ночью. А ночью и сам мужчина не будет подозревать о том, как Сергей Нечаев скользит губами по его мерно вздымающейся груди и тёплому животу, с нежностью оставляя влажные поцелуи. Такой рядом с ним беззащитный... Был он слишком маленьким, хрупким, а его жалобный плач, который слышался и снился парню по ночам, до сих пор стоял в ушах. Видимо, Дмитрий Сергеевич только казался таким сильным... для него, для Сергея. Но теперь таким будет для него он сам. Не позволит с ним ничему случиться. И правда будет как Михаэль, который за ними всегда присматривал. Нежные пальцы ещё раз прошлись по ягодицам, заставив Сеченова слегка изогнуться и издать интересный выдох, отозвавшийся подёргиванием у Сергея внизу живота. Осторожно подхватил его где-то под бёдрами, продолжая рассматривать его пылающее лицо и влажные тёплые глаза, смотревшие с фанатичной влюблённостью. Если бы он увидел в этих глазах такую любовь год или два назад, он бы точно не сдержался, ослушался бы. Он бы в очередной раз встал перед ним на колени, ухватившись уже за обе руки. Припал бы к кистям губами, сказал бы, что именно он для Сергея значил всю его жизнь. Дмитрий Сергеевич был для Сергея Нечаева всем. Сергей слегка усмехнулся, целуя Дмитрия в губы, продолжая выходить на берег. По мере того как вода переставала давить на тело, он начинал чувствовать настоящий вес своего возлюбленного. Он будто бы ничего и не весил. Словно самое настоящее Божество, решившее спуститься для него одного. Чем же Сергей заслужил такое счастье? Размышлять он долго не будет, нужно было наслаждаться тем, чем ему так щедро разрешили обладать. Сергей знал, что на целую вечность. И никому за ту вечность он своего Диму не отдаст. Ни в этой жизни и ни в какой другой. Он его будет искать из раза в раз. И каждый раз он его найдёт. Сожмёт руками, будет, как и сейчас, любоваться его бесконечно красивым лицом. Сеченов скрестил тонкие ноги на его корпусе, а руки на шее. По ним обоим быстрыми струйками журчала вода, и ему казалось, что он только что родился во второй раз. Как он вытащил своего Сергея на свет, так и Сергей только что помог ему появиться на этот свет заново. Было это приятно... первое, что он увидел, было лицо его дорогого Сергея Нечаева. Его бережно опустили на травяной берег, нависая сверху крупным телом, загородившим обзор на ночное, усыпанное звёздами, небо. Он ждал от Сергея дальнейших действий, осторожно обхватив его руками пониже плеч, но парень, почему-то, замер. Он просто смотрел на него своими голубыми глазами, которые даже в темноте казались ярче самой луны. По широкой груди красиво стекали капельки, к ней ужасно хотелось прикоснуться, но он стеснялся. В отличие от него самого, Нечаев уже наверняка знал, что нужно было делать и как себя вести. В конце концов, Дмитрий повенчал их с Катей сам... Его чувства отразились на его лице, и его чуткий мальчик поспешил прикоснуться к его щеке рукой, улыбался, отпугивая не совсем приятные мысли. - О чём-то задумался? - очень тихо прошептал Нечаев, боясь прогнать от них интересную, пряную тишину. - А как же Катюша? - Да я ей сразу почти всё и рассказал. - он очертил пальцем одну из мило заломленных тёмных бровей. - Не смогли мы... после венчания. Парень стал ещё тише, смутившись своих же слов, но Дима прекрасно его услышал, понял и значение, смутился. Губы тронула нежная улыбка, а одна рука правда сместилась к груди, к которой он хотел прикоснуться. Сергей выдохнул, немного раскрыв красивые глаза. Был он приятно удивлён, теперь наслаждаясь касаниями. Тёплый. Сеченов слышал, как стучало большое сердце. Билось часто, словно просилось ему в ладонь. Он сделает всё, лишь бы его мальчику больше не приходилось так страдать. - Не смогли, говоришь. - горько усмехнулся, но заглянул в голубые глаза. - Даже и Катя приняла твою ко мне любовь раньше меня самого. Хорошая она девочка, всегда была такой. - Хорошая. - Нечаев по-доброму кивнул, целуя мужчину в горячий лоб. - Там осталась, но сказала, что будет приезжать в гости, когда мы с тобой... обустроимся? Был это правда вопрос, и парень рассчитывал на какой-то ответ. Дмитрий Сергеевич бы с удовольствием, вот правда его единственный дом сейчас полыхал под огненным пламенем. Ему совсем некуда было приглашать своего мальчика, а его единственная одежда сейчас валялась где-то в траве. - Я с тобой хоть куда, Серёжа. Некуда, правда, но это неважно. - Ну что же ты грустишь? - усмехнулся расстроенному лицу. - Зинаида Петровна оставила Кате в том городе домик, а мне Катя разрешила этот продать. Вот мы с тобой его и продадим, уедем. Или хочешь, здесь останемся? - Не хочу, мой мальчик. - Сеченов мотнул головой. - Не смогу я больше... здесь. Странно это будет. И знают нас многие, спрятать мне тебя надо. - Значит уедем. Ты не переживай только. Парень и правда светился большой уверенностью, ему Дмитрий безоговорочно доверял. Тёплые пальцы очерчивали скулу, щёку. - А прятать от кого меня хочешь? - От людей, Серёжа. - Да что там эти люди, на кой я им сдался? Глупенький, опрометчивый мальчишка. Да если кто-то узнает, что они здесь делали... Дима боялся даже представлять, содрогнувшись всем телом. Нужно было поскорее уезжать, действительно притворяться, что живут отец с сыном. А за закрытыми дверями никто никогда не увидит, как прижимаются друг к дружке сонные тела. - Это мне тебя прятать надо. - Нечаев улыбнулся шире, но с маленькой искрой в глазах. - Ты слишком красивый, Дима, великолепный. Да я же тебе всю жизнь поклонялся. А маленький совсем был, так правда думал, что это ты там - на иконах. - Серёж... - Можно я тебя только себе оставлю? Столько отчаянной просьбы на его лице, что бывший священник не смог сдержать тихого смешка. Как будто он мог и хотел ему отказать или быть с кем-то ещё. Как будто не Сергей Нечаев был его душой и сердцем. - Вот и нужен я тебе такой, Сергей? - тонкие пальцы поднялись по груди выше, оставшись где-то на шее. - У меня совсем ничего нет, я не могу тебе ничего дать. Всё, что было - уже сгорело. Всё, что у меня осталось - это вон та рубаха. Что же ты... будешь со мной таким делать? Дмитрий Сергеевич, видимо, и правда не понимал. - Любить. Как ты любил меня с самого моего рождения. И кто тебе сказал, что у тебя ничего нет? Глаза Сеченова наполнились влагой, он уместил вторую руку на щеке молодого человека, как будто пытался на ощупь запомнить его образ. - У тебя есть я, всегда был и всегда буду, Дим. А мне ты, кроме моей жизни, дал ещё всё, о чём я мог только мечтать. - И что же, мой мальчик? - его тихий голос дрожал. - Себя. Вот уж и правда... это единственное, что он своему Сергею Нечаеву мог дать. Себя. Дима робко улыбнулся. Сергей вдруг почувствовал под собой слабое движение, сразу же переведя взгляд ниже, туда, где тонкие ноги любимого сейчас слегка согнулись в коленях, теперь немного разъехавшись в сторону, подрагивая, но приглашая. Сам же парень издал приглушённый стон, потерявшись в своей бесконечной любви к этому человеку. Он счастливо улыбнулся, снова поднимая свой пронзительный взгляд в чужие, отдававшие медовым цветом, глаза. Его Дима думал, что всё будет так просто... Ведь Нечаев хотел не этого. Всю свою жизнь он хотел им восхищаться, и сейчас ему было это, наконец, позволено. Он снова замер, бегая глазами то по лицу, то по хрупкому, немного дрожавшему телу. Красивый, совершенный, настоящее божество... И он будет восхищаться. Тёплые губы припали к таким же тёплым, задержавшись на минуту, пока не начали спускаться ниже, по шее, теперь расцеловывая вторую ключицу. Коснулся соска, сразу же услышав тихий всхлип, отдавшийся сладкой тягой в паху. Дмитрий Сергеевич сжал его плечи чуть сильнее, реагируя на ласки, сам прикусывая себе губы, наблюдая за русой макушкой. Сергей оторвался от соска, теперь с обожанием рассматривая маленькую, слегка покрасневшую бусинку. Как будто у него не было таких же, как будто не было таких у миллионов других мужчин. У Дмитрия Сергеевича всё равно были другие... Идеальные. Он припал к другому, совсем легонько куснул, что вылилось в следующий томный писк неимоверно бархатного голоса. Нечаев поспешил слегка на него подуть, затем чмокнул, оставляя в покое. Поднял свои глаза, пытаясь понять, было ли его любимому приятно. Ничуть не пожалел о своём решении, его Дима слегка приоткрыл губы, а в глазах кроткая робость, нежность, желание и, что было самым для него главным, неземная любовь. Внутри Сергея заклокотало буквально всё. Кроме отчаянной нежности поднялась и какая-то злоба. Злоба на этот мир, невыносимая ревность. Ревность к траве, на которой лежал этот маленький человек, ревность к реке, из-за которой молочная кожа сейчас блестела, словно бриллиант. Ревность к луне, которая смела поливать на его Дмитрия свет. Ревность к солнцу, которое завтра будет греть мужчину в своих лучах. Ко всем, кто когда-то с Дмитрием разговаривал и ко всем, кто с ним ещё когда-то заговорит. Кто касался и кто ещё дотронется. Нечаев не хотел его никому отдавать, никому показывать. Ведь никто не мог видеть или касаться Бога. Его Бога. Дмитрий Сеченов теперь принадлежал только ему одному, если мужчина того захочет. Сергей ему улыбнулся, с радостью заметив, как из чужого горла вырвался слабенький выдох, а тонкие пальцы сжали его плечи чуть сильнее. Он снова припал губами к коже, расцеловывая худенькую грудную клетку, внутри которой билось тёплое сердце, которое Сергей ни за что и никогда не разобьёт. Обласкал рёбра, припал к втягивающемуся животу. Дима интересно застонал, по его коже прошлись мурашки. Он будто бы пытался убежать от щекотки, от ласковых губ своего мальчика, совсем непривыкший к таким ощущениям. Нечаев лишь дёрнул уголком губ, продолжая свою маленькую, любовную пытку. Покрывал тот живот поцелуями, влажно причмокивая, облизнув пупок. Его крупная ладонь оглаживала чужой бок, скользя пальцем по тазобедренной косточке, смещаясь немного на бедро, затем обратно. Был он теперь в опасной близости от его члена, куда метнулись на минуту его глаза. Дима был ужасно возбуждён, красивый член истекал смазкой, симпатично поблёскивающей на самом кончике. Сергею очень хотелось коснуться головки языком, попробовать возлюбленного на вкус. Он сглотнул подобравшуюся слюну. Сделает он это чуть позже... Он двинулся губами ниже, обходя член стороной. Дмитрий Сергеевич слабенько дёрнулся, с его губ сорвался беспокойный шёпот, Нечаев оставил успокаивающий поцелуй на внутренней стороне бедра немного согнутой ноги. Не удержался, двумя пальцами невесомо прикоснулся к головке, отчего Сеченов прогнулся в пояснице, вскрикнув родное имя. - Дима... - судорожным голосом промолвил Сергей, утонув в собственной нежности. Парень больно сглотнул, но продолжил вести губами по его ноге, рукой обласкивая вторую. Не пропустил ни одного участка, будто пытался съесть. Бедро, колено, голень, стопу. Сергей расцеловал всё, теперь усаживаясь на землю, с высоты рассматривая Дмитрия, который глубоко дышал, глазами уткнувшись куда-то ему в грудь, снестяясь взглянуть в голубые озёрца. Он не мог на него насмотреться, бегая глазами от одного участка тела к другому, не зная, на чём задержаться. Ему казалось, что он больше Дмитрия Сергеевича никогда не увидит, а сейчас у него была единственная возможность его запомнить. Немного встряхнул головой, выпадая из мыслей. Он не мог оставить вторую ногу без внимания, теперь начав со стопы, ведя выше, обратно. Вслушивался в сопение и тихие выдохи, через которые шёпотом пробивалось его собственное имя. Да, пусть произносит только имя его одного... Никто больше не сможет касаться его Диму таким образом. Он будет первым и единственным, больше никому не позволит. Так же, как Сергей спускался, поднимался он точно так же медленно, не пропуская ни одного сантиметра, целуя, облизывая. Теперь снова припадая к губам, пока Сеченов уместил дрожавшие ладони у него на щеках. - Мой мальчик, не стоит терпеть... - Терпеть? - Сергей заглянул ему в глаза, не понимая. - Дим, я смогу пробыть здесь всю ночь просто тобой любуясь, расцеловывая, если бы ты захотел. Нечаев поцеловал его в лоб, втянул запах его волос, мазнул носом по виску, по скуле, шее. Он был для него словно самое сладкое, пьянящее вино. Такое ему не приносил даже Михаэль. С ума сводил один лишь только запах. Такой он чувствовал всё свое детство, пока его бережно прижимали к себе тёплые руки. Дима пах заботой, любовью, домом. Он для Сергея всем этим всегда и являлся. Он подобрался ладонями ему под лопатки, пытаясь вжать в себя чуть крепче, пока шептал на ухо слова любви. Сеченов выдохнул такие же, тихие и стеснительные. Они снова растворились в поцелуе, затем парень, с обходительной улыбкой на губах, аккуратно перевернул своё сокровище, поместив животом на траву. Щёки Дмитрия вспыхнули, его немного прошибло, словно молнией, когда сверху навис его крупный, сильный мужчина, припадая с очередным поцелуем пониже затылка, в который раз оставляя следы своей нежности. Он думал, что Сергей собирался слиться с ним воедино именно с такой позиции. Немножко хотелось видеть его лицо, хотелось целовать его в губы, хотелось в этот момент цепляться за плечи или за шею. Но если так хотелось Сергею, значит так хотелось и ему тоже. Будет так, как того захочет Сергей Нечаев. Но он ошибся. Сергей слабенько прикусил мочку его уха, куда с весёлой ноткой шепнул что-то вроде: "У тебя есть и другая сторона, мой хороший." Снова губы на его теле, горячий язык. Сергей правда пытался попробовать его полностью. Облюбовал плечи, лопатки, вёл дорожку по хребту, облизывал бока, спустился к копчику. Дима вздрогнул, замер. Почувствовал горячее дыхание у себя на ягодице, которую сразу же обласкали точно так же. Ему же оставалось лишь слабенько выстанывать в траву, прижимаясь к ней щеками, пытаясь их хоть немного остудить. Чего он не ожидал, это того, что Сергей плавно разведёт обе половинки руками. Сеченов понял его намерения, сразу же сжимаясь, прикрыв рот ладонью. Его бёдра непроизвольно вскинулись ему навстречу, хоть он и пытался всеми силами сбежать. Задрожал. Сергей замер и сам, прислушиваясь к языку этого божественного тела. Догадался, что было это для Димы, может быть, слишком. Чмокнул влажную кожу, поднялся выше, теперь заглядывая ему в лицо, ласково убирая пальцы, которыми Сеченов прикрывал губы. - Боишься, хороший мой? - Зачем же ты, Серёж? Не нужно так... для меня. - просипел мужчина ему в губы, от которых было точно не убежать. - Я ужасно этого хочу, Митенька. - маленький чмок в щёку. - Ты такой совершенный, не представляешь. Позволишь мне себя боготворить? - Мм... - только и смог выдавить из себя Дмитрий, коротко кивнув. Сергей сразу же заискрился, как ему показалось, неподдельным благоговейным счастьем. Он коснулся губ мужчины ещё раз, сразу же спускаясь вниз, оставив жаркий поцелуй на слегка проглядывающихся ямочках Венеры. - Ты и правда неземной... - проворковал Нечаев тихо, буквально сам себе, но Сеченов его услышал, прикусив губу. Пальцы Сергея вновь раздвигали ягодицы, лицо его склонялось ниже, его слух был напряжён, он буквально слышал чужое слегка сбившееся дыхание, как будто дышал он сам. Худенькое тело подрагивало, но он знал, что Дима доверял ему, как никому другому. Он хотел его ласк, хотел, чтобы Сергей Нечаев его любил. Сергей это знал... Горячий влажный язык с трепетом коснулся сжавшейся дырочки, Диму прогнуло в спине, он смял травинки в ладонях, высоко простонал, сам не поняв, насколько высоко и громче, чем он расчитывал. - С-Серёженькаа... - пролепетал он в землю, чувствуя, как болели щёки, а внизу разливалось возбуждение и становилось мокро от мягкого языка. Нечаев не ответил, бережно сжимая прохладные ягодицы, теперь чуть быстрее работая языком, ублажая своего возлюбленного. Его бёдра с маленьким страхом порой вскидывались чуть выше, снова убегали, их вновь подбрасывало от приятных ощущений. Сеченов постанывал, Сергей же жалел только о том, что не мог наслаждаться теми стонами прямо возле своего уха. Но было и это исправимо, а впереди была целая жизнь. Язык плавно скользил по сфинктеру, обласкивая стенки, порой отрывался, чтобы подарить несколько жарких поцелуев молочно-белым округлостям. Возвращался обратно, щедро смачивая дырочку слюной. В неё он собирался вскоре войти, если его Митенька того захочет. Речной влаги точно было недостаточно, а причинить боль своей душе он никогда не посмеет. Он собирал слюну во рту, тщательно сдабривая ею узкий проход, куда теперь проталкивался слегка языком, пытаясь оставить её внутри, немного подготовить. Сеченов тоненько поскуливал, сжимая пальцами травинки, зажмурив глаза. - Мой хороший. Сергей, наконец, оторвался от своего приятного занятия, оставляя ещё несколько поцелуев на блестевшем от воды заду. Вновь тронулся наверх, не посмев оставить без внимания изящный стан, который казался чуть ли не прозрачным. Не мог его Дима быть обычным человеком, точно не мог... Мягкие губы вели выше, он слегка куснул его загривок, куснул плечо, заставив Сеченова пролепетать его имя. Парень перевернул его обратно на спину, касаясь пальцами манящих тонких губ. - Было приятно? - Да, мой мальчик. - еле как высипел мужчина, попав в плен голубых глаз. - Хорошо... Сергей улыбнулся. Это было ему на руку, теперь он будет поедать своего Митеньку каждый такой раз. Запечатлев скромный поцелуй, он спустился вниз, плавно разведя ему ноги, теперь устраиваясь на локтях. - Съем тебя всего, любимый. - Сер..рёёёжа! Он не успел что-то сказать или остановить. Нечаев коснулся губами его головки, скользя по ней языком, вбирая в рот. Голубые глаза с огоньком следили за его лицом, он и сам не в силах был оторвать взгляда, хоть и больно горела от стыда голова. Дмитрий Сергеевич даже и представить раньше не мог, насколько это было приятно - быть с любимым человеком. Парень вбирал глубже, облизывая, ублажая. Опыта у него не было никакого, но лет в пятнадцать он видел, как делала то же самое одна из куртизанок в подворотне. Какой-то парень громко стонал, двигал бёдрами ей навстречу, сжимал девушке чернявые волосы. Ему было хорошо. Этого хотел и Нечаев для своего возлюбленного. Его ладонь нашла чужую поменьше, теперь уместив её на своей голове. Дмитрий Сергеевич делал не совсем то, что делал тот человек у стенки. Он не сжимал и не оттягивал. Его дрожавшие пальцы робко гладили по волосам, порой совсем слегка усиливая слабенькую хватку, когда Сергей особенно чувствительно проходился языком. Он и не мог даже представить, чтобы такой человек был грубым, карающим, злым. Как Нечаев его всю жизнь и помнил, сейчас эта рука оставалась такой же ласковой, заботливой, доброй. Она всегда только хвалила и поощряла, приносила тепло и заботу. Его Димочка... Он страстно работал ртом, издавая урчащие звуки удовольствия, ведь для него было высшим наслаждением - делать своему Дмитрию Сергеевичу хорошо. Он сделает всё, чтобы этот человек всегда был счастлив, чтобы с губ его срывались эти восхитительные звуки, которые сейчас заполняли его уши. Эти стоны будут сниться ему сегодня ночью. Но через минуту он медленно выпустил член изо рта, губами укладывая его на втягивающийся живот. Оторвался, а за ним потянулась тягучая струйка смазки. Дима симпатично покраснел, убрал руку с его волос, которую Нечаев поспешил на мгновение прижать к своим губам, благодаря за оказанную ему щедрость. Теперь же накрыл головку рукой, и Дима вновь прогнулся, глаза его слегка закатились, с губ сорвалось имя. Парень собрал его смазку, поднося её ко всё ещё ужасно тугому входу, где и оставил, спускаясь рукой к собственному паху. Её нужно было как можно больше, чтобы не причинить его Солнцу вред. Смоченный палец замер, коснувшись отверстия, Сергей ждал одобрения, либо протеста, приподняв глаза. Дима смотрел из под влажных ресниц, волнительно сдвинув тёмные брови. Он тоже ждал... - Не бойся. Тихий шёпот парня, заставивший любые страхи, которых рядом с ним и не было вовсе, раствориться в ночной тишине. Нечаев поцеловал внутреннюю сторону бедра, а длинный указательный палец скользнул вовнутрь, очень медленно продвигаясь вперёд. Тонкие ноги пытались свестись вместе, но Сергей ласково ухватился за одну из них рукой, поглаживая, успокаивая, целуя. Сам же он не отрываясь следил за красивым, волшебным лицом. Не мог Дима быть... таким... Второй палец присоединился внутри, а его любимый немного сжал от новых ощущений мышцы, тихо всхлипнув, выхрипев что-то непонятное человеческому уху. Парень дождался, пока он заново расслабится, ведя подушечками пальцев по высыхающей коже. Сжимая его тонкое бедро сгибом левого локтя, добрался до прилипшего к животу члена, выгибая Диму дугой в пояснице. Нечаев позволил пальцам двигаться вперёд и назад, с улыбкой вслушиваясь в томные вскрики, разносившиеся по тихому берегу. Смазанные, они приятно скользили внутри его Мити, растягивая, готовя к немного другому. Дмитрий Сергеевич полу спрятал лицо в сгибе своего локтя, немного прикусывая кожу, не желая, чтобы его голос разносился по округе. Но так ведь дело не пойдёт... Через несколько минут он и сам не даст ему закрыться, но сейчас ему тоже нужен был этот сладкий голос. Убаюкивающий его в детстве, сейчас он его пробуждал. Пробуждал безграничное обожание и поклонение. Пробуждал желание страстно любить и обладать. Его Дима... - Димочка, не заглушай свой голос, прошу тебя. - Он такой... тебе не противен? - прохрипел Сеченов, но убрал от лица локоть. - Такой я хочу слышать, когда делаю тебе приятно, глупый. Сеченов лишь глубоко простонал в ответ, так как Нечаев задел, наконец, простату. Тонкие пальцы вцепились в траву, с корнем выдернув несколько штук. Увидеть от наслаждения звёзды? Дима их увидел. Запрокинул голову, широко распахнув глаза. Имя его мальчика с высоко протянутыми гласными улетело куда-то в небо, к тем самым звёздам, на которые взирали карего цвета глаза. Широкая ладонь с пошлыми звуками ласкала его член, а в его вход был осторожно добавлен третий палец. Бёдра его сводило сладостными судорогами, из горла вырывались резкие, короткие хрипы. Сергей томно двигал ими в разные стороны, постоянно задевая комочек нервов, совсем не давая бывшему священнику передохнуть. Отдыхать и не хотелось. Хотелось почувствовать Серёжу полностью, хотелось стать единым целым. Он именно это к нему и чувствовал, думал, что раньше они были чем-то единым, и сейчас они снова были рядом, вместе. Навсегда. - С-серёжа... прошу, иди ко мне. Слабенький голос раздался над его макушкой, которому он ни за что не посмел бы отказать. Нечаев оставил ещё несколько быстрых поцелуев на его бёдрах, аккуратно вытащил пальцы, с радостью заметив, как разочарованно выдохнул партнёр. Не удержался, провёл языком по всей длине его члена, чмокнув по дороге головку. Через секунду был на уровне его лица, заглядывая в божественно красивые глаза. - Ты... Дима, ты потрясающе красивый. Настолько, что становится больно. - Ну о чём ты говоришь, глупый мальчик? - дрожа, он всё-таки усмехнулся нелепым, как ему казалось, словам. - Будь моим. Дим... прошу. - Так сделай меня таким, Серёжа. - нежные руки уместились на его щеках, привлекая в мечтательный поцелуй. Худые ноги опять разъехались в стороны, а сердце Нечаева бешено забилось в груди. Его человеческое тело не могло вынести непомерной силы любви, которую он к нему испытывал. Чувствовал, что ещё секунда, и сердце точно остановится. Не хватало воздуха, лёгкие будто жгло огнём. Поцелуй превратился в глубокий, он вылизывал его рот, бегал языком по нёбу, по зубам, он хотел своего Диму выпить, хотел, чтобы он почувствовал, насколько сильно был любим, обожаем, прекрасен. Сергей опустил руку вниз, размазав смазку теперь по своему члену, приставляя к подрагивающей дырочке. Оторвался от его рта, слизывая со своих губ потянувшуюся слюнявую дорожку. - Хороший мой, держись за меня. Расслабься. - провёл носом по скуле, теперь заглядывая в любимые глаза. Сеченов послушался, доверительно отвечая на его взгляд. Уместил руку на плече, второй цеплялся за шею. Всё же, его мальчик будет всё время смотреть ему в лицо, как он того и хотел. Волнительно, сладко, неловко... Как можно было называть эту любовь грязной, порочной? Он ненавидел сам себя. Зато его любил этот прекрасный ангел. Губы снова слились воедино, а Дима не стесняясь постанывал ему глубоко в рот, прикрыв глаза. Головка крупного члена растягивала тугие стенки, он прогнулся под своим Серёжей, рука которого поспешила прижать его за поясницу ближе к себе. - М-мой мальчик... м-мой... - зашептал он охрипло. - Всё хорошо, родной. Смотри на меня, Димочка. Сергей оторвался от манящих тонких губ, теперь заглядывая ему в глаза, пытаясь найти там сам космос. И Дмитрий смотрел, пока его губы приоткрывались с каждым пройденным в него сантиметром. - Кх.. Серё..жа... Сергей! Ещё.. глубже, я тебя прошу. - тонкие пальцы сжимали мускулистые плечи. - Извини, ты слишком узенький. - влажный поцелуй в краешек губ. - Потерпи, славный мой, скоро... Сергей и правда был большим, его словно распирало изнутри. Но так сладко и правильно, что он был готов прямо сейчас полностью на него насадиться. До дрожи хотелось быть им заполненным, коленки трясло, пятки съехали ниже, не в силах больше упираться в землю. Сантиметр, ещё. Внутри. Полностью. Сергей заполнил его до самого конца, теперь Дмитрий чувствовал, как он прижимался к нему паховой зоной. Парень задел простату, теперь же голос мужчины резким громким криком прошёлся по кромке деревьев. Он так и не оторвался от его глаз даже в этот момент, а в голубых безднах будто разорвались звёзды, кружа Сеченову голову. - Серёёёжааа!! - Кричи, Димочка, кричи. Никто не слышит, только я. Кричи для меня, хороший мой, сладкий, любимый... Его лицо усыпали поцелуями, а снизу нежно любили. Сергей плавно вышел, аккуратно загоняя крупный член обратно, выбивая из своего партнера истошные стоны эйфории. Он точно был в Раю... точно там был. Его Раем был Сергей Нечаев, прижимающий его к себе, терзающий его рот своим языком. Он правда пытался кричать ему в горло. Нечаев прерывал их крышесносные поцелуи, давая отдышаться, но Дмитрий лишь захлёбывался слюной, пылая щеками, сипло выхрипывая имя своего мальчика, которому он отдал душу, теперь отдавал своё тело. И пусть он никогда ничего не возвращает обратно, пусть оставит себе навсегда. - Димочка, Дима... - шептал в исступлении, не зная, какие подобрать слова человеческой речи, чтобы объяснить этому мужчине, как он его боготворит. Почувствовал, как упёрлись в его грудь тонкие руки. Дмитрий Сергеевич будто бы пытался его немного оттолкнуть, что у него вряд ли бы вышло, попытайся он со всей своей силой. Молодой человек интуитивно понял всё без слов, утаскивая его за талию, медленно переворачиваясь на спину, читая на его потрясающем лице все желания. - Уверен, родной? - Да. - проворковал Сеченов ему в губы, теперь разгибаясь. Дима красиво сидел на нём верхом. Каштановые волосы растрепались, казался он будто бы и земным. Но Сергей знал, что не было на этой планете такой красоты, хоть с какой стороны посмотри. Был Дмитрий Сергеевич одинаково величественным и безупречным с любой причёской, в любой одежде и тем более без неё.. Он был теперь для его взгляда на фоне ночного звёздного неба, губы Сергея приоткрылись, руки его нежно уместились на худеньких бёдрах. Рассматривал его пунцовые щёки с какой-то глупой улыбкой. Дима и правда... был только его... Повисла небольшая пауза. Был его любимый вновь смущён, как будто не он выкрикивал его имя минутой назад в полный голос. - Тебе нечего стесняться, Димочка. - пролепетал он преклоняющимся тоном, не в силах оторвать от него глаз хоть на секунду. - Всё, что ты делаешь... это... это потрясающе красиво, а ты сам - невероятен. Его кисть снова поднесли к своим губам, кротко целуя. Бёдра его нежно сминали, подбадривая. Дмитрий сглотнул, но улыбнулся в ответ, приподнявшись, опускаясь обратно на крупный член. Видел, что Сергею тоже было приятно, а именно этого он и хотел. Он немного ускорял темп, оставаясь плавным и грациозным, отчего у Нечаева сносило крышу. Он стиснул зубы, заломил брови, ухватываясь за тонкую талию, на которой отчаянно боялся оставить следы. Стонали оба. Дима в его руках вновь расслаблялся, позволяя себе не сдерживаться, его голова то запрокидывалась к небу, то склонялась на бок. Он прикрывал в смущении глаза, но их приходилось открывать по тихой просьбе его мальчика, продолжавшего смотреть на него так, будто не было никого и ничего в мире важнее. Наверное, он мог его понять, ведь именно так Дмитрий Сергеевич думал о нём самом. - Серёженька... я... ско-скоро... Хрупкое тело пробило мелкой дрожью, Сергей знал, что был его любимый на пределе. Он подскочил на траве, прижимая его к себе, не давая больше двигаться. Крупные ладони блуждали по ягодицам, по пояснице, спине, лопаткам, зарывались в волосы, слизывали блаженные звуки с чувствительных губ. Ему было так мало его Димы... но настолько много, что глубоко вздымалась накачанная грудь. - Будь моим, родной, прошу. Прошу тебя. - исступленно шептал Нечаев ему в губы, которые ласково улыбнулись. - К-конечно, Серёженька. - Навсегда? Приятно, чуть ли не прозрачно, ладонь опустилась на русые волосы, огладив. Его щёку мило чмокнули, поцеловали в уголок губ. - Навсегда, мой мальчик. Он не видел такого счастья на лице парня ещё никогда. Было это очень красиво... не мог же он и в самом деле вызывать в ком-то к себе столько восхищения. Наверное, мог... Ведь Сергей бы ему не стал врать. Его подмяли под себя, снова укладывая спиной на траву. - Митенька... Чувство приятной заполненности, он вновь был внутри, утверждал свои на него права, обладал. Было это приятно. Было неимоверно приятно принадлежать Сергею Нечаеву. Парень двигался чуть быстрее, ещё быстрее, срывая голоса обоих, заставляя мужчину под собой прогибаться, стискивать на своей талии ноги, цепляться за его шею и лицо, кричать своё имя. Нечаев в который раз припал к припухшим от поцелуев губам. Одна его рука приятно ласкала чужие волосы, вторая обвилась вокруг его фигуры, вжимая в себя и зажимая между их телами член его Димы. Толчки становились резче, но от этого не менее ласковыми. С каждым он задевал простату, на что Сеченов отвечал всеми оттенками своего голоса. - Мх... Сергей! С-сейчас... прошу, мой мальчик, е-ещё! - Покажи мне, насколько тебе хорошо, Дима, любимый. - Да, да... Серёженька, я т-тебя... - Дима... "Я тебя люблю" слетело с их губ одновременно, протяжно вырвавшись из горла Дмитрия Сергеевича, а остатки проглотил в себе Сергей Нечаев, поспешив накрыть его губы своими. Его бесконечно трясущиеся ноги сжались на талии крепче, он зажал внутри себя крупный член, не желая отпускать от себя своего Сергея. Внутри разливалось горячее семя, оно приятно обжигало, его хотелось задержать в себе подольше. Между их животами разливалось его собственное. Ему теперь казалось, что они друг друга пометили, уже никто не сможет их коснуться, кроме друг друга. Оргазм рывками бил его тело, Дима продолжал выгибаться, желая вжаться в сильное тело ещё глубже. Его глубоко целовали, теперь ласково оглаживая, помогая отойти от бурного наваждения. - М-мой мальчик... - Дыши. Вот так... Его поясница соприкоснулась с травой, послав не совсем приятные мурашки. От Сергея совсем не хотелось отрываться. Но его чуткий мальчик это, кажется, понял, укладываясь на бок рядом, ухватываясь за его бедро, уместив на свои ноги, так и не выйдя из его узкого тела. Дмитрия Сергеевича слегка потряхивало, он уткнулся в тёплую шею, пытаясь прийти в себя. Было так хорошо, спокойно. Теперь же он мог услышать все те звуки, на которые совсем не обращал внимания с того момента, как Сергей стянул с него одежду. Вода успокаивающе журчала, ветерок игрался с листвой, сверчали где-то в траве сверчки. Тепло и спокойно. Ласковые пальцы на его спине, мягкие губы, целовавшие макушку. Сергей прижал его за поясницу, теперь аккуратно из него выходя. Дима пытался было запротестовать, ему казалось, что они должны были остаться так навсегда, что так будет правильно, но был остановлен нежным поцелуем в губы, куда Нечаев ласково усмехнулся. Член его мальчика с влажным звуком, от которого заболели щёки, выскользнул из его горячего нутра, и теперь Сеченов чувствовал, как оттуда слегка потекла тягучая сперма. Он поцеловал Сергея в шею, где отчаянно билась жилка. - Всё хорошо, Дим? - Прекрасно, мой мальчик. - он оторвался от его тела, теперь разглядывая симпатичное личико. Сергей вдруг медленно приподнялся, усаживаясь на траву. Плавно развёл ему ноги, удерживая за колени, чем немного смутил и даже удивил. Он не знал, какие были у парня намерения. Сергей же просто замер, разглядывал. Смотрел, как вытекала из Димы его собственная сперма. Со священным трепетом наблюдал за белёсой жидкостью, красиво стекавшая вниз. Поцеловал обе коленки, осматривал в который раз безупречное тело. Подал ему обе руки, за которые Сеченов поспешил ухватиться. Ему помогли сесть в вертикальное положение, утягивая в медленный поцелуй. Сергей закончил ласку, чмокнув его в плечо, подымаясь, уволакивая за собой лёгкое тело, подхватив под бёдрами. Снова зашёл в воду. Дима мог бы разжать ноги, мог встать на дно, но решил, что не будет этого делать, нежась в крепких руках, которые и не делали никаких попыток его опустить. - Серёженька, куда же мы теперь пойдём? - Ты куда-то торопишься? Здесь так хорошо. - Нечаев сдул каштановую прядку с его лба. - Хорошо... - Не переживай, переспим в том доме, а потом что-нибудь придумаем. Веришь мне? - Конечно. - Вот и славно. Дима вдруг почувствовал, как заботливая рука спустилась по его ягодице, туда, где вытекало семя, теперь омывая, пытаясь избавить от остатков. Он немного вздрогнул парню на потеху, который поспешил притянуть его в следующий поцелуй. - М... чертёнок, говоришь? - Немного! - Сергей рассмеялся, услышав весёлые нотки укоризны. - Расскажешь мне потом? - Всё расскажу, Димочка. Сергей на полминуты задумался. - Я ведь вот на этом самом месте чуть было не утонул в пять лет. - Что? - глаза Сеченова широко распахнулись, он со страхом рассматривал чужое лицо, как будто это только-только случилось. - Да. Я же тогда от Зинаиды убежал, когда ты меня в её руки отдал. Бунтарь! - Извини, мой мальчик, так надо было. - с сожалением проговорил мужчина, но ему подарили поцелуй в губы. - Я всё понимаю, мой хороший. Сглупил я, в чувствах в воду зашёл, да чуть было и не захлебнулся! Угадай, кто появился. - Михаэль? - практически с неверием высипел он. - Ага. С тех пор и появлялся, если бы не он, я бы себе давно шею свернул. Почему-то его удивление быстро спало на нет, Сеченов тепло улыбнулся, провёл руками по русым, блестевшим немного золотым под луной, волосам. - Он всегда за тобой присматривал, правда? - Присматривал. И за тобой тоже, Дим. - За мной? Зачем же бы он стал это делать? - Я у него тоже спрашивал. - Сергей пожал плечами. - Сказал, потому что я его попросил. - Вот как... - задумчиво произнёс Дима с добродушием на губах. - Думаешь, что он правда ушёл? - Думаю, что он и дальше будет за нами приглядывать. Как и всегда... Оба вдруг уставились на звёздное небо, хоть и не принадлежал Михаэль больше тем небесам. - Димочка. - Мм? - Ты мой теперь? - Конечно, Серёжа. - Навсегда? - Навсегда, мой хороший. Когда они, наконец, оторвутся друг от друга, то Сергей вынесет его обратно на берег. Он потянется к своим брюкам, откуда вытянет небольшое колечко. Он наденет его на тонкий палец, прижмёт ту руку к губам. Дима посмотрит на него с огромным удивлением, но с бесконечным счастьем на лице. В карих глазах встанут слёзы. Сергей поспешит утереть их пальцами, привлечёт своего Митю в томный поцелуй. Они не могли быть вместе перед Богом, не могли быть вместе в глазах людей. Могли они принадлежать только в глазах и сердцах друг друга, и им больше ничего, абсолютно ничего не было важно.