***
— Что? Какой еще новый участник? Мне и Стюарт нравится! — Пол размахивал руками и возмущенно бродил по комнате туда-сюда. Мы же с Харрисоном сидели на диване и наблюдали за ним. Неожиданно поднялся вопрос о замене барабанщика, и честно говоря, мне было плевать. Смотря на якобы неравнодушного Пола сейчас, я всё больше задумывался о том, какой он всё таки лицемерный человек. Ведь совсем недавно он обсуждал какой Сатклифф всё таки занудный: он так много болтает, мои уши сейчас завянут! А сейчас выступал против смены барабанщика. Странно это всё. Нет, я по-прежнему чувствовал к нему кое-что тёплое, но было немного грустно. — Пол, послушай... Мой хороший знакомый сейчас как раз ищет работу! Я был на концертах, когда он выступал со старой группой, и поверьте, ребята, он профессионал! — Эпстайн сидел напротив нас на своем стуле и курил трубку. Он уговаривал дать тому парню из паба шанс. Шанс на что-то большее, чем детские выступления в родном Лондоне. — Ну, не знаю. А что его прошлая группа? Он сам ушел от них или его выперли? Не слишком ли странно? — Джорджу было не плевать, в отличие от меня. Он задавал вопросы и старался рассуждать как взрослый человек. Забавно. — Насколько мне известно, он сам ушел от них. Кажется по состоянию здоровья. Лучше нам узнать это у него самого! В какой-то момент колено Джорджа оказалось впритык к моему. Это вывело меня из каких-либо мыслей. Я поднял глаза на него. Харрисон вальяжно сидел и смотрел куда-то перед собой. Я мысленно закатил глаза. И чего он такой бесячий? Мы же вроде поставили точку. А что если он всё давно всем растрепал, и именно поэтому Брайан и Пол странно косятся на меня сейчас... Прекрати себя накручивать, Леннон! Кто-нибудь, дайте мне пинка, а ещё лучше убейте меня. Больше не могу. Я продолжил рассматривать свои ногти на руках, словно это самое интересное занятие в моей жизни, и боковым зрением увидел, как Джордж ухмыляется. Смеется надо мной и совсем не стыдится этого. Наглый монобровный идиот! Клянусь, если он сейчас же не прекратит, я набью ему ебало. Закинув голову, я смотрел в потолок, покусывая губы. Брайан и Пол отошли куда-то, я даже не заметил. Судя по тому, как светился узор на потолке, я понял, всемогущая таблетка начала действовать. Мне довольно трудно вспомнить в какой момент у меня началась сильная потребность в этих странноватых веществах, в которых я мало что понимал, но мне было ясно: дальше – больше. Я поставил себе некую цель: попробовать всё, что законно и, возможно, даже всё, что незаконно. Такая дурь очень помогает снять стресс и как следует расслабиться. Где-то издалека я слышал голос Джорджа. Он всё это время находился рядом, звал меня. Его руки оказались на моих щеках и он, повернув мою голову, заставлял посмотреть на себя. Я отрезвел. — Господи, ты меня напугал! Придурок! —Джордж шептал это мне куда-то в ухо, практически залезая на меня. — Что ты принял, Джон? — голос снова рассеивается, вопрос остается без ответа. Наконец я мог прочесть его: грустные глаза, кривая улыбка. Он почти не моргал. Забавно. Я нащупал его руку, не разрывая наш зрительный контакт. Он продолжал что-то шептать, спрашивать, а я задыхался. В комнате стало невыносимо жарко, стоило бы открыть окно. Кажется я попросил об этом Джорджа, тот ещё более обеспокоенно смотрел на меня. Жарко. Нужно снять с себя что-нибудь. Нужно снять... Я больно упал с дивана и ударился. Что-то где-то болело, было совсем непонятно что и где. Я продолжал задыхаться. Кое-как поднявшись с пола, я очень быстро подхожу к окну. Открыв его, я жадно глотаю свежий осенний воздух. Пейзаж, виднеющийся из окна, и всё, что находилось вокруг меня, начало ярко прорисовываться. Наконец я пришел в себя. — Чья это дыра? — задаю я вопрос скорее самому себе, но Харрисон, оказавшийся рядом неприлично близко, отвечает на него. — Это дом Эпстайна. Забыл? — он трогает мой лоб, пытаясь понять, нет ли у меня температуры, а я снова невольно залипаю на нём. Я что, ещё не отошел от дури? Что за новая волна экстаза накрывает меня с головой? Что-то тёплое зарождается внутри и этому хочется скорее вылететь на свободу.***
Целовались мы где-то минуту. Вяло, лениво, и всё это время каким-то местом я продолжал чувствовать волнение Джорджа. Он волнуется за меня? Нет, этого не может быть. На последок я шепчу ему в губы: — Я люблю Макку... — и напоследок оставляю лёгкий чмок в висок. Получается уж слишком нежно, даже для меня. Я плей бой, твою ж мать! — Зачем ты мне это говоришь? — Р робкий взгляд напротив становится холодным и немного грустным. Он не хочет смотреть мне в глаза, прячет их. Я думаю, объяснять такие вещи – ...головная боль. Я надеялся, что не придется. — Просто... Между нами быть ничего не может, понимаешь? — А что сейчас было? А тогда? — ехидно спрашивает он, будто бы сам не знает ответа. Идиот. — Бля, ты серьёзно сейчас? — я усмехаюсь. Мне первый раз сложно откровенно поговорить. Это совершенно не похоже на меня.... — Да ладно, расслабься. Если тебе похуй на меня, то зачем полез целоваться? — Эм, это другое. И где я сказал что мне похуй? — я действительно сам полез. Похоже я из тех парней, про которых говорят «не умеет держать член в штанах» Я хмурю брови, ковыряя болячки на костяшках пальцев. Я идиот... Я дал пустую надежду, сам того не хотя. — Я возбуждаю тебя? — Да, — просто и быстро отвечаю, решаюсь наконец встретиться с его глазами. Ух, эти глазища... Эти ресницы... Они единственные, кто мог бы составить конкуренцию Маккартни. Он молча пялится на меня, я снова не могу прочесть его. То ли ему смешно, то ли грустно, то ли что вообще. Ненавижу это. — Но люблю я Пола! Давно люблю, понимаешь? Давно. Тебе не понять. Смешок. — Мне не понять? Спасибо. — Обиженный встает с меня и собирается уйти прочь, я не даю. Схватив за руку, крепко держу. — Ну чего? — Не обижайся, я кретин. — Хоть что-то ты понимаешь, — кривая улыбка. — Значит, всё? Конец? Мне было хорошо с тобой, Джон Леннон. — Дурак, говори об этом тише... — Ха-ха. Пока, Джон. — Отцепив мою руку, он уходит, забрав свой пиджак. Кажется, в тот день я разбил очередное сердце.