‧₊˚ 🌆 ⋅♡𓂃 ࣪ ָ☾.
Вечер пятницы встречал оживлёнными городскими улицами и кораллового цвета облаками, неспешно плывущими на фоне голубого неба. Ким Мингю, в отличие от своих ровесников, вечера пятниц предпочитал проводить в одиночестве, даже несмотря на то, что любил пьяные посиделки, которые в этот день устраивали его друзья. Всё же больше ему нравилось сидеть где-нибудь на крыше высокого здания, созерцая заходящее солнце, небо, охваченное огненно-красными и оранжевыми оттенками, и облака, игрой лучей превращённые в мечты и стихи, – в атмосфере уюта и покоя, в которой хочется любить и быть любимым. Мингю поднимается на крышу многоэтажного дома, в котором живёт. На лице читается удивление, когда он замечает другого человека, — парня, на вид не старше его самогó. Со спины можно было разглядеть коротко стриженые тёмно-русые волосы незнакомца, и то, что он весь был одет в чёрное: толстовка, свободные, слегка подогнутые джинсы и потрёпанные жизнью конверсы. "Будто на похороны собрался," – подумал Гю. Рукав толстовки на левой руке был задёрнут. На открытом участке кожи виднелось множество неглубоких шрамов. Немного поразглядывав парня, Гю отметил, что тот стоит слишком близко к краю крыши. Немного наклóнится вперёд – и встретится с вечностью. Сложив два и два, Гю стало не по себе. – Эй! – он попытался окликнуть паренька, – Что ты там делаешь?! Но тот, казалось, совсем его не слышал. Или просто игнорировал. А может думал, что это звуковые галлюцинации от выпитых в излишке таблеток антидепрессантов преследуют его. Мингю попытался снова: – Эй! Ты меня слышишь?! – то, что парень не откликался на его крики очень настораживало. Нутро кричало о том, что на самом краю он стоит не чтобы видом любоваться. – Да чтоб тебя! – прошипел он. Мингю за пару секунд преодолел разделявшее их расстояние, схватил парня за предплечье и потянул на себя. Парнишка, не удержав равновесия, упал прямо на Мингю. Ким, ударившись головой, прикрыл глаза и застонал, но сжимать чужое запястье не перестал.~~~
Они лежали, не двигаясь и приходя в себя. Парень, как ни странно, даже не пытался вырваться. Он спокойно лежал на тяжело вздымающейся груди, пытаясь опираться, помимо неё, ещё и на свою свободную, с разодранным локтем, руку. Спустя одну долгую для них обоих минуту, Мингю оклемался и в недоумении уставился на веснушчатого паренька перед ним. – Ты мне руку поцарапал... — как-то слишком равнодушно отрезал тот, разглядывая свежую царапину на внутренней стороне предплечья. – Ты серьёзно сейчас? – Гю не на шутку озадачен чужой реакцией, – Какого хрена ты так близко к краю стоял? Спрыгнуть что ли хотел?! – Даже если так, тебе-то какое дело? Действительно. Гю не было никакого дела до незнакомого ему депрессивного парня с огромными синяками под глазами. Но мысль о том, что тот правда мог сигануть с крыши двадцатиэтажного дома и разбиться, почему-то нехило так встревожила его. Киму вовсе не хотелось ощущать на своих плечах груз вины за то, что он не смог или хотя бы не попытался остановить этого мальчишку. Конечно, на самом деле, это вовсе не было бы его виной, но такова уж человеческая природа, – чувствовать вину за то, за что на самом деле не должен. – Какое мне дело? – он с каждой секундой закипал всё больше, – Ты, блять, издеваешься?! Ты стоял на краю крыши дома, в котором я живу, понимаешь ты или нет?! Или ты думал, что я не буду тебе мешать, а вместо этого тихонько постою в сторонке и понаблюдаю за всем этим представлением? Парнишка молчал, всё так же равнодушно глядя прямо в глаза рассерженному незнакомцу. Похоже, у мальчика были проблемы. И Гю не хотел сделать хуже, чем уже есть, а потому немного смягчился. – Ладно... – Мингю устало потёр переносицу, – Слушай, давай немного успокоимся и просто поговорим? – Не о чем нам с тобой говорить, – твёрдо заявил он. – Отпусти, мне нужно идти. Гю в суматохе успел позабыть о том, что крепко вцепился в чужое запястье. – Ага, чтоб ты пошёл в другое место и скинулся оттуда? Ну уж нет! – он лишь усилил хватку. – Пусти, говорю, придурок! – парень вяло дёрнул рукой, но, как и ожидалось, никаких существенных результатов это не принесло. – Я не отпущу, пока ты не расскажешь, какого хера стоял на самом краю. – И что, так и будем сидеть до скончания веков? – в голосе проскальзывало раздражение. Тяжело вздохнув, он попытался объясниться: – Не собирался я прыгать. – Думаешь, я тебе поверю? – скептически изогнул бровь Мингю. – А придётся. Выбора у тебя нет. Ты в любом случае не сможешь меня контролировать. Не сможешь следить за тем, чтобы я не пошёл куда-нибудь ещё и не спрыгнул там. Тебе ведь это не нужно. Вообще-то, он прав. Может действительно стоит просто отпустить его? Даже если что-то и случится, это будет уже не на совести Гю. Ведь он и так пытался его спасти, верно? Недовольно выдохнув, он всё же высвободил парнишку из своей хватки, чтобы и самому, наконец, подняться на ноги. Отряхнувшись, он кинул ему напоследок: – Вали! И чтобы я тебя больше здесь не видел! Парнишка его слова проигнорировал, и даже не удосужился повернуться. "Вот ведь засранец!" — подумал Гю, провожая взглядом исчезающую в лестничном пролёте фигуру. – Ну и денёк... – вряд ли у Мингю теперь получится расслабиться. Зато, возможно, он спас человека от смерти. Почувствовав упавшую на руку каплю, Гю устремил взгляд в небо. – А? Неужто дождь собирается? Всего за какие-то пару минут тёмные тучи успели затянуть всё небо. – В прогнозе о дожде не было ни слова, – этот день не переставал его удивлять (к сожалению, не в самом лучшем смысле). Он уже собирался покинуть крышу, когда наступил на что-то звенящее. Наклонившись, он поднял серебряный браслет с шармами. "Похоже, тот мальчишка обронил", – догадался Гю, – "Вот же растеряшка." – он с тяжёлым вздохом закинул его в карман и стал спускаться по лестнице на свой этаж.‧₊˚ 🌆 ⋅♡𓂃 ࣪ ָ☾.
Дин с опущенной головой плёлся в сторону своего дома под негромкие всхлипы и шмыганье носа. Мысли путались, а ноги едва слушались. Пожирающая пустота в груди ощущалась особо ярко. Хотелось упасть на землю и больше не вставать. Никогда. Прохожие с разноцветными зонтами то и дело сновали туда-сюда, будто сейчас день, а не поздний вечер. Дин ловил на себе взгляды, непонятно чему удивлённые больше: его иноземным чертам лица или слезам на этом лице. Сегодня небо плакало вместе с ним. Он поднял вверх измученный взгляд. Воспоминания невольно затянули в пучину ностальгии: Когда-то давно в вечерней темноте он бежал по этим лужам, пока в наушниках играла музыка. Задирал тонкие штаны повыше, чтобы не замочить, пока весь удар на себя принимали старые кеды с посеревшими шнурками. В такие моменты ему казалось, что он счастлив.***
Дождь немного стих. Дорога поблёскивала влагой. Уличные фонари старательно освещали ночные пейзажи. Одна-единственная звезда, яркая настолько, что её свету удалось пробиться сквозь густые тучи, красовалась на чёрном небесном полотне. Дождевая вода, плещущаяся на дорогах, стекала в канализационные люки, а неоновые вывески отражались в неглубоких лужах. Промокший до нитки Дин стоял перед высотным многоквартирным зданием, разглядывая свет своих и чужих окон. Только войдя внутрь он понял, насколько сильно успел промóкнуть, ведь вода с одежды капала на плиточный пол. Мокрая одежда неприятно липла к телу, но Дин усердно пытался игнорировать это ощущение. Ноги, не слишком привыкшие к прохождению больших дистанций, болели, как и ободранные везде, где только можно, руки. В такие тяжёлые моменты он мысленно благодарил Бога и управляющую домом организацию за то, что в их доме есть лифт, и что ему не придётся пешком тащиться до десятого этажа. Ожидая его приезда, он в спешке вытирал лицо от слёз рукавом мокрой толстовки. Когда двери лифта открылись, оттуда вышла молодая пара, проживающая в соседней с семьёй Дина квартире. Элегантная кореянка, с ног до головы была одета в белое, а сопровождал её не менее элегентный мужчина в чёрном костюме. Короткий поклон. Девушка, заметив Дина, сочувствующе его оглядела, а мужчина, проходя мимо, похлопал по плечу. "Дерьмо!" – пронеслось у него в голове. Не он один знал, что ждёт его дома. Дин вошёл в просторную светлую кабину лифта. Специально встал спиной к зеркалу, висевшему напротив дверей, не желая лишний раз созерцать свой не слишком опрятный внешний вид. Время, за которое лифт поднимался до нужного этажа, кажется, тянулось вечность. Но вот двери открылись... Дин подошёл к двери квартиры, отпер её и осторожно вошёл внутрь. Небольшая прихожая встретила тусклым светом, доносящимся из гостиной, а также запахом кофе и дорогого парфюма. Дин постарался как можно тише закрыть дверь. Как только дверной замок щёлкнул, он снял промокшие кеды и кинул их куда-то в угол. Уже начал снимать верхнюю одежду в момент, когда услышал чужие шаги. Сердцебиение ускорилось. Дин так и стоял в прихожей, ожидая появления отца, который несомненно будет в ярости. Спустя полминуты в прихожей появился мужчина, внешне выглядевший довольно грозно. Пронзительные карие глаза в миндалевидном разрезе смотрели со всей строгостью. Чёрные волосы были аккуратно уложены. На пальцах красовалась парочка золотых колец. Белая рубашка была заправлена в длинные тёмно-синие брюки с прямым силуэтом, ещё больше подчёркивающие его высокий рост и подтянутое телосложение. Сердитый голос разрезал тишину: – Ну и где ты шлялся? – он был очень зол, хоть и старался сдерживаться по максимуму. Но его выдавало буквально всё: нахмуренные брови, блестящий сдерживаемой яростью взгляд, вздутые вены на шее и сложенные на груди руки. – Я велел тебе быть дома не позже десяти. А сейчас сколько, ты знаешь? Дин молчал. – Я с тобой говорю, щенок! – он дернул его за рукав промокшей толстовки, – Отвечай, когда я тебя спрашиваю! – Ох, простите, господин Юн! – Дин демонстративно ему поклонился, – Думал, вы слишком заняты для того, чтобы беспокоиться о том, где я нахожусь. Ведь такие незначительные вещи, как семья и дети, вас обычно не слишком-то волнуют. Этого говорить явно не стоило, учитывая, что вывести отца из себя было проще, чем выкурить сигарету. За эту осечку на щёку Дина с размаху приземлилась грубая отцовская ладонь. Ничего. Он уже привык. Отец часто бил его. Особенно, когда был пьян. Вот тогда он "отрывался" на сыне по-полной. Дин холодной рукой прикоснулся к ударенному месту, – наверняка сейчас там красовался пятипалый красный след. "Знаешь, отец... мне иногда кажется, что даже если бы я сдох, ты бы не сразу это заметил", – пронеслась у него в голове мысль. – Ради этого я воспитывал тебя?! Чтобы ты позволял себе вот так со мной разговаривать? Неблагодарный кусок дерьма, – он схватил сына за волосы на затылке, запрокидывая голову и заставляя посмотреть в искрящиеся гневом глаза. Последнее, чего сейчас хотелось Дину – это умереть в прихожей от рук отца. В попытке улучшить своё бедственное положение, он тихо произнёс: – Прости, что снова разочаровал. – Мелкий паршивец. Иди в комнату и не мозоль мне глаза своим видом, – он резко оттолкнул от себя почти ватное тело и взглянул на сына с некоторой брезгливостью, – И переоденься побыстрее! А то сейчас весь паркет водой зальёшь. – Ага... Из прихожей Дин прошёл в просторную, хорошо освещённую гостиную, оформленную, как и вся остальная квартира, в стиле минимализма. Скучные белые стены и мебель убивали своей простотой. Дину их квартира совсем не казалась уютной. В ней не было жизни. Миновав гостиную, он добрался до двери, ведущей в его комнату, – по совместительству единственное место в квартире, в котором Дину не хотелось бы повеситься. Злость, кипящая в венах, вылилась в звонком дверном хлопке. Он на ходу скинул с себя мокрую одежду. Со злостью швырнул разряженный телефон на кровать. – Твою ж!.. – он попытался успокоиться, глубоко вдохнув и медленно выдохнув, – Ладно... ладно. В этот раз легко отделался. Повезло. Оглядев ободранные руки, он понял, что потерял кое-что очень ценное. Браслет. – Блять. Нет... Нет-нет-нет!! Пожалуйста, только не это, – он упал на колени и судорожно начал шарить руками по кровати и полу, пытаясь нащупать потерянную вещицу, – Будь здесь, прошу тебя. Попытки найти браслет не увенчались успехом. Дин на грани нервного срыва начал колотить руками подушку. – Пиздец! – он резко вскочил на ноги и подошёл к шкафу, чтобы взять оттуда сухую одежду. Выкидывая всё, что мешалось и не подходило, на пол, он пытался найти то, что ему нужно. В конечном итоге выбор пал на свободные чёрные штаны и такого же цвета лонгслив, поверх которого Дин накинул кожаную куртку. Он сидел на кровати и смотрел в окно ровно до тех пор, пока не услышал звук закрывающейся входной двери. Отец ушёл. Дин сорвался со своего места, открыл окно и через него выбрался на выкрашенную в красный цвет пожарную лестницу, ведущую на крышу. Крыша. Поднявшись наверх, он вышел на плоскую площадку, освещённую встроенными в парапет небольшими фонарями. Направился к тёмно-зелёному садовому креслу, стоявшему недалеко от этого сáмого парапета. Отсюда открывался прекрасный вид на таинственное звёздное небо, подсвеченное тысячами городских огней. Сев в ещё не до конца высохшее после дождя кресло, Дин выудил из кармана куртки пачку сигарет. Достав одну из пачки, он всунул её меж губ и зажёг. Терпкий сигаретный дым от первой затяжки ударил в нос, а затем растворился в воздухе. – Ну и дерьмовый же день, – он затянулся по новой, – Гады... Раз жить нормально не дают, дали б хоть умереть спокойно. Затянувшись ещё пару раз, Дин закинул окурок в импровизированную пепельницу, представляющую из себя красный одноразовый стаканчик для напитков. – Ну и для чего этот придурок меня остановил? – он удручённо хмыкнул, – Наверное, не хотел на себя проблем навлечь. Уж на меня-то ему точно плевать, мы ведь даже не знакомы. Или... – Дина позабавила собственная мысль, – он просто рыцарь на белом коне. Ну или всё-таки придурок. Второе мне всё равно кажется более правдоподобным.‧₊˚ 🌆 ⋅♡𓂃 ࣪ ָ☾.
Гю, вернувшись домой, сразу же закрылся у себя в комнате. Усевшись в кресло, он начал прокручивать в памяти события последних часов. Тёмная комната, лишённая сегодня даже мягкого лунного освещения, немного успокоила подростка, помогая восстановить цепочку событий.~~~
Целый час, проведённый за разглядыванием стен и обдумыванием случившегося на крыше, пролетел абсолютно незаметно. С Гю никогда раньше такого не было. Он... переживал? Мысли в голове крутились и сменяли друг друга со скоростью света: "А если он пошёл на какую-нибудь другую крышу и спрыгнул оттуда?" "Вдруг больше никто не попытался его остановить?" "Была ли у него семья? Что же теперь делать родителям?" "А может стоило позвонить в какую-нибудь специализированную службу?" – Ещё чего! – резко прервав поток собственных мыслей, он встал с кресла и начал наматывать круги по комнате. Время уже давно перевалило за полночь. – Да почему я вообще об этом думаю?! Чёртов пацан... Чтоб его псы подрали! Негромкий стук в дверь отвлёк его от диалога с самим собой. – Входи. Дверь слегка приоткрылась, и на пороге показалась стройная невысокая женщина с чёрными, как смоль, волосами. – Мингю? – Да, мам? – Ты видел время? Почему ещё не спишь? Завтра ведь в школу, – мать была слегка недовольна, но говорила тихо и спокойно, а в карих глазах всё ещё проступала нежность. – Уже ложусь. Не волнуйся, – он попытался скрыть за слабой улыбкой липкое волнение. – Хорошо. Постарайся не проспать утром, – она тихо вздохнула, – Спокойной ночи. – Спокойной ночи. Как только мама покинула комнату, Мингю улёгся на кровать и натянул на себя одеяло. Лежал некоторое время, разглядывая белоснежный натяжной потолок. Так он и заснул, – под монотонный стук дождевых капель, всё ещё падающих с крыши.‧₊˚ 🌆 ⋅♡𓂃 ࣪ ָ☾.
Два урока пролетели для Мингю почти незаметно, потому что всё это время он неосознанно выводил ручкой в тетради линии, которые постепенно складывались в домá, – такие высокие-высокие, с плоскими-плоскими крышами, и ещё с худыми-худыми человечками... стоящими на самом их краю. Друзья сразу отметили чрезмерную задумчивость Гю, и само собой стали заваливать вопросами о причине такого состояния. Мингю уложился в 10 минут, рассказав Хоши и Минхао обо всём, что произошло вчера на крыше. – То есть... ты буквально спас от смерти левого мальчишку? – всё ещё не до конца осознавая, спросил Хоши. – Да. Мне кажется, он был не намного младше меня. – И ты не знаешь, где он сейчас? – включился в разговор Хао. – Да. Сложив руки на груди, он тяжело выдохнул: – Да-а... тяжело. – Что именно? – озадаченно поинтересовался Гю. – Ну, ты, должно быть, сейчас сильно за него переживаешь. – Что? Нет! Да мне вообще плевать. Пусть делает, что хочет. Это уже не моя забота, – он отвёл взгляд в сторону и почесал нос. – Смотри-ка, какой врунишка! Плевать ему, ну-ну, – Хоши потрепал его по голове. Гю шлёпнул друга по руке. – Придурок. Минхао решил переключиться на более обыденные темы. – Кстати, вы помните, что скоро будет тест? – Это тот, который "итоговый экзамен, завалив который, вы не сможете выпуститься"? – спародировав учителя, уточнил Хоши. – Он самый. Хоши слегка поднапряг память и поинтересовался: – Почему ты решил об этом спросить? Он же ещё не скоро. – В ноябре. – Вот именно. А сейчас только начало июня. Хоши оторопел от прилетевшего от Минхао щелбана. – К тесту ещё и подготовиться нужно, если ты не в курсе. – Ну не все же, как ты, начинают за несколько месяцев готовиться. Гю вместо того, чтобы слушать друзей, витал в своих мыслях, теребя в кармане браслет, найденный на крыше. – А ты что, опять собрался готовиться в последний день? Хоши довольно улыбнулся. – Дурак, – не выдержал Хао, но тоже улыбнулся. – Слушай, а почему тест называют итоговым, если он проходит не в конце года? Так странно... – Да кто ж его знает, – Хао пожал плечами, закидывая в шкафчик ненужные тетради и учебники, – Эй, Гю, у тебя ещё сколько уроков? Минхао захлопнул дверцу шкафчика и повернулся к друзьям в ожидании ответа. Гю округлившимися от удивления глазами разглядывал парадный вход, совсем не обращая внимания на ребят. – Эй, – Хоши положил руку ему на плечо, – С тобой всё нормально? Но Мингю не слушал. Хоши и Хао переглянулись друг с другом и посмотрели в том же направлении, что и он, но в отличие от Гю, ничего примечательного не увидели. А мальчишка с крыши прямо сейчас стоял всего в паре метров от него. Выглядел он ещё более измождённым, чем в их прошлую встречу. Сердце пропустило несколько ударов, и он, расталкивая толпу школьников, направился прямиком в его сторону. Огромный камень упал с плеч Гю в момент, когда он увидел парнишку. Пальцы немного подрагивали, но это было неважно. Сейчас его волновало только то, что этот парнишка, потрёпанный, но всё ещё живой, стоял перед ним.