Ненавистный. (Не)любимый.

Хёнджин отпросился у родителей на ночёвку к другу и, написав Чану, что ложится спать, принялся жалобно скулить в омежье плечо, изредка прерываясь на фруктовую настойку. Сынмин, проводив своего омегу до двери, вернулся к себе. Дурацкий Хван Хёнджин похерил ему настроение. Снова. Проклятый омега не выходил у него из головы и Сынмин сорвался внезапно на тренировку. Обиженные глаза омеги преследовали альфу каждый раз, когда он прикрывал глаза. Возможно, ему не стоило так говорить. Но ненавистный омега сам виноват. Во всём. Вообще во всём. Сынмин, прибавив громкость музыки в наушниках, вышел на гладкий, блестящий в приглушённом свете лёд. Альфа выдохнул, плавно скользнул вперёд, подстраиваясь под музыку, вскинул руки вверх, сделал плавный оборот вокруг оси, расставляя ноги и откидывая голову назад, и так же медленно вернулся в исходное положение. Тихо скрипнула дверь. Сынмин, увлечённый танцем, не услышал, как и не заметил затаившегося в рядах пластмассовых сидений омегу. Тёмно-синяя шапка скрывала лёгкие волны розовых волос, не привлекая внимания. Приглушённый свет через один включённых фонарей скрывал такую же тёмно-синюю куртку. Хёнджин не знал, что альфа тут появится, но, увидев его плавные, слишком изящные для альфы движения, уходить передумал. Как и передумал выходить на лёд. Он не хотел мешать так же, как и не хотел в очередной раз слышать упрёки по поводу недостаточно хорошей растяжки, недостаточно прямой осанки, недостаточно хорошо выполненных элементов. Хёнджин, отпив из стаканчика чёрный чай с лимоном, тихо выдохнул, наблюдая за то резкими, то плавными движениями и отмечая, что импровизированный танец полностью описывает характер альфы. Хёнджин, возможно, так бы не смог, но работающий с ним в паре альфа так не считал и каждую тренировку постоянно поддерживал омегу, говоря, что у него всё хорошо получается. Может, так оно и было, но затюканный комментариями Сынмина Хёнджин не мог самостоятельно оценить свой уровень мастерства. Зато Чонину он говорил такие слова, что омега готов был поверить, что Чонин — единственный, кто мог бы чего-то добиться. Чонин — как думал Хёнджин и тихо говорил Сынмин — был королём льда. Хёнджину тоже хотелось услышать нечто подобное, ведь он очень старался, но пока никто ему этого не сказал. Может, он недостаточно хорошо старается?... Сынмин, выписывая круги, опустился на одно колено и, выгнувшись дугой, коснулся кончиками пальцев летящей из-под лезвия конька крошки льда. Хёнджин закусил губу, смотря на то, как медленно и изящно альфа выходит из позиции и, совершив резкий оборот, замирает. Видимо, песня кончилась... Омега замер, сжав пальцами стаканчик. Сынмин смотрел прямо на него и, казалось, сквозь полумрак видел страх в тёмных ореховых глазах. Альфа тихо хмыкнул и начал другой танец. Холодная усмешка ударила омегу по самолюбию; альфа знал, почему он не ушёл, знал, что омега любуется. Потому что не сможет так же. Хёнджин и правда любовался, тихо мечтая, что однажды у него получится. — Ты пришёл посмотреть или, может, оторвёшь свою ленивую задницу и присоединишься? Второй удар омега перенёс так же стойко. Альфа знал, что Хёнджин очень много времени проводит на катке, но всё равно назвал его ленивым. Неужели, этого тоже недостаточно?... Хёнджин сдержал всхлип и, до боли кусая губы, поднялся со своего места. Очень хотелось убежать, прижаться к чьей-нибудь груди и, жалобно скуля, послушать что-нибудь утешительное. Но Хёнджин, оставив на бортике стаканчик, снял куртку, надел принесённые с собой коньки и выплыл на лёд, борясь с подкрадывающейся паникой. Сейчас Сынмин точно его раскатает в лепёшку и заставит навсегда забыть о фигурном катании. Альфа, будто большая зубастая акула, покружил вокруг Хёнджина и, остановившись перед ним, манерно протянул руку. Хёнджин, поколебавшись, под закатившиеся глаза Сынмина вложил свою ладонь в чужую. Тёплая ладонь и холодные пальцы отозвались разрядом электричества; Сынмин, ухватив второй рукой его талию, рывком развернул омегу к себе спиной. Деревянный от нервов Хёнджин вызвал ещё одну усмешку; альфа покрепче сжал его ладонь и — на удивление аккуратно — подтолкнул его вперёд и вставил в омежье ухо второй наушник. — Давай, Хёнджин-и, покажи, чему научился. — Прошептал Ким. Хёнджин поёжился. Так его обычно называл его партнёр во время выполнения сложных элементов или когда пытался поддержать и успокоить. — Замолчи. — Прошипел омега, уже жалея, что согласился. Сынмин снова его подтолкнул, улыбаясь омежьему затылку. Хёнджин, сбросив его руку со своей талии, медленно приподнял сжатую альфой ладонь и, выворачиваясь, скользнул назад. Сынмин, не отпустив, подался навстречу, смотря в омежьи глаза, бегающие по его лицу. Хёнджин откатился назад; Сынмин за ним. Сплетая пальцы рук, альфа подтянул его к себе и, покружив, снова повернул к себе спиной, придерживая за талию и отклоняясь назад в движении. Хёнджин, прикрыв глаза, опустил корпус назад на тридцать градусов, выгибаясь в пояснице и цепляясь одной рукой за предплечье альфы. — Не бойся, не уроню. Как некоторые. Хёнджин напрягся, вспомнив, как на первой же тренировке его во время поддержки уронил партнёр. Повезло, омега отделался лишь синяками. Сынмин почувствовал, как напряглись под пальцами мышцы и, выпрямившись вместе с омегой, ускорился, поворачивая его снова спиной к себе и, прижимая к груди, наклоняясь корпусом назад на шестьдесят градусов. Хёнджин, практически буквально лёжа на нём спиной, беззвучно молился, чтобы альфа не упал, но, проехав несколько метров, Сынмин спокойно поднялся и выпустил омегу из захвата. В наушнике воцарилась тишина и, едва начал играть следующий трек, Хёнджина снова закружили, прижимаясь к нему всем телом. Омега испуганно уставился на Сынмина, явно собирающегося выполнить поддержку. — Не надо. — Надо. Омега куклой в его руках повернулся вокруг своей оси и, снова сливаясь с альфой в одно целое, заскользил по льду, пытаясь придумать что-то, что ему может помочь. Сынмин оказался проворнее и без слов схватил омегу за талию, аккуратно подбросил и так же аккуратно поймал, обеими руками удерживая за тазовые косточки. Хёнджин, опустив одну ногу вниз, вторую согнул в колене и отвёл в сторону на шестьдесят градусов, выставляя одну руку перед собой, а вторую положив на плечо альфы. Сынмин, чувствуя, как до боли впиваются в плечо тонкие пальцы, тихо зарычал и выпустил феромон. Омега, почувствовав ненавистную хвойную смолу, неожиданно для себя успокоился и расслабился, позволяя альфе завершить элемент и аккуратно отпустить его на лёд. Хёнджин, входя в новый элемент, заметил в рядах штатив с камерой и к огромному ужасу вспомнил, что этот ненавистный альфа не только сыночек двух успешных в разных сферах бизнесменов, но и ёбаный актёр на камеру для своих ссаных подписчиков в своей такой же ссаной соцсети. — Ты меня для контента решил использовать? — Прямо спросил омега, выгибаясь в его руках и касаясь пальцами льда. — Нет. А ты против небольшой рекламы? — Что ты несёшь? Какая реклама? Оставь это для своих подружек. — Обидчивый. Это хорошо. Без твоего согласия не выложу, не волнуйся. Не хочется потом по судам таскаться. Хёнджин закатил глаза, видя его усмешку и, обняв одной рукой за шею, выгнулся дугой в его руках. Сынмин, обнимая за талию, с лёгкостью подхватил омегу и аккуратно уложил на своё плечо. Хёнджин, спрыгнув, показал средний палец, отказавшись выполнять элемент, в котором должен был обвить шею альфы ещё и ногой. Это слишком. Сынмин тихо посмеялся и ответил тем же жестом, закружив омегу вокруг себя и плавно отпустив. — Не всё потеряно. У тебя достаточно данных для развития. Продолжай заниматься, но удели больше времени установке доверия к партнёру. Это очень важно. — Расщедрился на комплимент? — Фыркнул омега. — Я обязательно прислушаюсь к твоим словам. Хёнджин одновременно с альфой достал телефон и посмотрел на время. — Блядство! Пять утра! — Воскликнул омега и подорвался с места. — Коньки не потеряй, Золушка. — посмеялся Ким, провожая убегающего омегу взглядом. — Пошёл ты! — Снимая коньки и влезая в кроссовки, ответил Хёнджин и убежал. Сынмин, забрав камеру и забытый омегой стаканчик с чаем, так же ушёл домой.

________

Джисон, встав от орущего будильника, принюхался к футболке, хранившей терпкий запах древесины. Минхо, устроив вчера чудесное свидание, долго не отпускал омегу, всё обнимая и обнимая, целуя и целуя. Тающий под нежными касаниями Джисон чувствовал себя самым счастливым омегой на свете. И сейчас, вдыхая феромон альфы, тоже. В радужных мыслях омега принял душ, оделся, позавтракал и, усевшись на заднее сиденье, отправился в школу. Вечно молчаливый водитель высадил его прямо у входа и уехал. Омега повернулся ко входу в здание и успел сделать всего два шага, как раздался хлопок закрывшейся двери автомобиля и тихое урчание альфы. — Доброе утро, Джисон. Опаздываешь? Даже не посмотришь на меня? — Проурчал на омежье ушко Минхо, обнимая замеревшего Джисона со спины. — Доброе утро, Минхо. Я не заметил твою машину. — Повернувшись, тихо проговорил Джи. Омега юркнул в открытую альфой дверь и тут же убежал в класс, спасаясь от прожигающего взгляда. Минхо буквально тащился от омеги и совсем этого не скрывал, от чего Джисон за секунду вспыхивал и искал пятый угол, чтобы спрятаться, переосмыслить жизнь и как-то принять такое поведение альфы. Минхо, ухмыляясь, зашёл вслед за ним и, одним взглядом попросив одноклассника пересесть, сел с Джисоном. Джисон уткнулся в учебник, делая вид, что всё прекрасно, и так всё и должно быть. Минхо, рассматривая розовые щёчки, лёг на парту, подперев голову рукой и кусая колпачок от ручки. Джисон старался не смотреть, но, не выдержав, повернулся и, встретившись взглядом с альфой, всего на секунду опустил взгляд на его губы, зажимающие пластмассовый колпачок. Минхо расплылся в довольной улыбке, как бы невзначай проводя языком по колпачку. Джисон резко отвернулся и случайно заурчал. Коротко, тихо, но достаточно для того, чтобы Минхо услышал. — Не хочешь начать утро правильно? — Тихо промурлыкал альфа, приблизившись к нему. — Правильно? Это как? — Беззвучно молясь, уточнил омега, хоть и догадывался, каким будет ответ. — С поцелуя. Ты так и не поцеловал меня сегодня, а я очень хотел. — Состроив грустную мордашку, ответил Минхо. Джисон, тихо сглотнув, обвёл взглядом нескольких одноклассников и качнул головой. Минхо, улыбаясь во все тридцать два, коснулся губами его виска, щеки, скулы, уголка губ и, перехватив дёрнувшегося омегу, накрыл его губы поцелуем, тихо заурчав. Джисон отстранился и снова посмотрел на одноклассников, занятых учебниками и подготовкой к уроку. — Перестань... — Прошептал омега в чужие губы. — Я хочу целовать тебя постоянно. Всегда и везде. Извини. — Тем же шепотом ответил Минхо и, поглаживая его затылок, снова поцеловал. Джисон, урча, раскрыл губы, отвечая на нежный поцелуй. — Эй, лизуны, хорош уже. Джисон тут же оторвался от альфы и перевёл недовольно-смущённый взгляд на вошедшего в класс Сынмина, по внешнему виду которого можно было сказать, что ночью он точно не спал. Интересно, почему? — Своим кругам под глазами тоже скажи, что не обязательно всю ночь трахаться. — С усмешкой бросил Минхо и перевёл взгляд на вспыхнувшего омегу. Джисон от этого слова готов был сквозь землю провалиться. Какой ужас. Какой кошмар. Может, всё вообще было не так, и Сынмин засиделся за просмотром фильма или за игрой... Минхо, сдержав смех, кивнул появившемуся Чонину и, притянув чужой учебник на середину стола, принялся читать параграф по истории, пытаясь за несколько минут запомнить то, что не соизволил даже прочитать за вчерашний вечер. Вот тебе и отличник. Ещё и учебник не взял. Вместе с учителем в кабинет вошёл Хёнджин. Немного лохматый, дёрганный омега уселся сегодня за последнюю пару, игнорируя взгляд чёрных глаз с первой. — Бан Чан? Где сегодня? — Он не сможет прийти сегодня. Приболел. — Ответил Хёнджин, неотрывно гипнотизируя взглядом учебник. — Хёнджин, не хочешь сесть поближе? Рядом с Сынмином есть свободное место. Хёнджин стрельнул глазами в альфу и, напоровшись на вздёрнутую бровь и усмешку, мотнул головой, отказываясь. — Еблан какой-то... — Прошептал неслышно омега, незаметно доставая шпоры. Сынмин посмотрел на бросающего записки Джисону Чонина, на безразлично сидящего над учебником Минхо, и снова на Хёнджина. Омега, глядя на учителя, раскатывал по бедру скрученный листик размером в несколько сантиметров. Сынмин коротко кашлянул и, встретившись глазами с омегой, с улыбкой покачал головой, укоризненно смотря на его бедро. Хёнджин, цыкнув, показал ему средний палец и засунул сложенный пополам листик в высокий, доходящий до колена сапог. Минхо, прячась за спинами учеников, снова облизывал омегу. Сынмин, морщась, отвернулся и перевёл взгляд на доску, на которой постепенно появлялись вопросы к самостоятельной работе. Последним пунктом было написать короткое эссе о том, как бы ученики себя вели, если бы на один день оказались на троне вместо Цезаря. Минхо занимался всё тем же. Сынмин, уже ответив на половину вопросов, скучающим взглядом обвёл класс, снова остановившись на розоволосом омеге, нагло раскатавшему на бедре шпору. Хёнджин списывал, изредка посматривая на учителя, но, услышав знакомый кашель, со вздохом поднял глаза на альфу. Сынмин сидел с выражением лица «я тебя сейчас сдам» и довольно улыбался. Хёнджин вопросительно выгнул бровь и альфа пожал плечами. Хёнджин, скрипя зубами, кивнул и продолжил списывать. Прервавшийся на секунду Минхо, глядя на их пантомиму, удивлялся тому, как он вообще друг друга поняли, но Хёнджину догадаться было не сложно, что за молчание альфа решил что-то попросить, а портить себе оценки двойкой омега не собирался, поэтому согласился.

________

— Косоглазый. — На хуй иди. — Ты мне должен. — Ничего я тебе не должен. — Косогла-а-азый. Хочешь, я подойду к учителю и расскажу ему, как ты хитровыебанно списывал? — Докажи. Сынмин, встав перед омегой, поднёс к его лицу телефон с фотографией, на которой отчётливо было видно и как Хёнджин списывает, и как придерживает пальцами клочок бумажки. — Пидорас. Что ты хочешь? — Буркнул омега, поднимая на него глаза. — Тише, омега, я знаю и похуже словечки, а ты потом плакать будешь, оно тебе надо? Хёнджин фыркнул, сделав вид, что ему всё равно. — Стащи для меня журнал, будь послушным омегой. Оставь его в омежьем туалете и иди по своим делам. — Зачем тебе? — Прищурившись, спросил Хёнджин. — Если прошу, значит надо. — Я ответственный за журнал, и если с ним что-то случится, то случится и со мной. Говори. — Хочу подправить кое-что. Аккуратненько. Не волнуйся, я умею. Тебе ничего не будет. А журнал я сам верну в учительскую. Хёнджин, поколебавшись, кивнул и, развернувшись, шагнул вперёд, но альфа, обхватив омежье запястье, круто развернул его к себе и, обхватив за талию, поймал падающее тело. — Журнал нужен сейчас, омега. — Тише добавил Сынмин и, подняв Хёнджина, отпустил. Хёнджин ударил альфу по плечу со всей доступной омежьей силой и, фыркнув, цокая совсем маленьким каблуком, поскакал вниз по лестнице. — Это чё было сейчас? — Послышался недовольный голос Чонина из-за спины. — Это просьба принести журнал для исправления твоей тройки на пятёрку. — Дебила из меня не делай. — Недовольно заурчал омега, подойдя вплотную. — Я тебе оторву всё, что так мешает тебе жить, альфа, если увижу что-то не то. — Какой ревнивый. — Промурлыкал Ким и, обняв омегу за талию, втянул в долгий, глубокий и нежный поцелуй. Чонин, улыбаясь, обвил руками его шею, поглаживая мягкие волосы на затылке. — Ой, блять, смотрите на него, стоит, лизун ёбаный. Ни стыда, ни совести. — Возмутился появившийся из ниоткуда Минхо. — Отвали. — Прервавшись всего на секунду, ответил Сынмин и, махнув рукой, потащил омегу в тёмный угол.

________

Хёнджин, забрав журнал, двинулся к туалету и, зайдя в кабинку, оставил его на бачке унитаза. Закусив губу, омега постучал указательным пальцем по щеке и, придумав план мести, спрятал за горшком с лохматым цветком телефон. Довольный собой, омега вышел из туалета, с подскочившим пульсом сталкиваясь в проходе с Сынмином. Ещё несколько секунд промедления, и ему точно пришёл бы конец. Хёнджин, радуясь полученному компромату, уже второй раз смотрел видео, на котором Сынмин берёт в руки журнал и исправляет оценку. Радости не было предела. Теперь ему тоже есть чем угрожать. 13:21 Чанн-и Снежинка, как ты там? Всё хорошо? Он не обижает тебя?

13:21

Хёнджин

Нет

Всё в порядке, не волнуйся)

Скоро увидимся)

13:21 Чанн-и Не увидимся, милый омега Я не хочу, чтобы ты заболел Иди сразу домой после уроков, ладно?

13:22

Хёнджин

Но я хотел зайти к тебе :(

13:22 Чанн-и Чтобы я потом ходил к тебе, такому же больному?)

13:22

Хёнджин

Это даже как-то романтично))

13:22 Чанн-и Романтично лежать с температурой и пить таблетки?) Давай лучше мы сходим с тобой куда-нибудь и устроим настоящую романтику ❤️ Когда я поправлюсь

13:23

Хёнджин

Ладно, ладно, я понял)

Отдыхай, я побежал на урок ❤️

Омега влетел в кабинет со звонком и оглядел забитый класс. Свободное место было только рядом с ухмыляющимся альфой. Одноклассники не поднимали голов от тетрадей; договориться было не с кем. Хёнджин, шепча проклятия, сел рядом с Сынмином и сразу же взялся за ручку, начиная списывать химические уравнения с доски. — Омега делает вид, что что-то понимает, или внезапно снизошло озарение? — Спросил Сынмин, уже давно решив уравнения. Хёнджин молчал, мысленно дубася его по голове учебником и пытаясь понять, что вообще за символы он только что написал. — Демона не вызвал, и хорошо. — Заглянув в чужую тетрадь, заключил альфа. Хёнджин молчал и молился богам, чтобы на него действительно снизошло то самое озарение. Но ничего ни на кого снисходить не собиралось и омега, тихо вздохнув, поднял глаза на учителя, готовый в обмен на минутку прилюдного унижения получить объяснение. Сынмин повернулся к нему и, видя, как крутятся шестерёнки в чужой голове, усмехнулся и отвернулся, сложив руки на груди. Хёнджин поднял руку. — Перемена была всего несколько минут назад, Хёнджин, если ты не успел сделать все свои дела, то придётся подождать. — Бесцветным голосом сказал пожилой альфа и вернулся к заполнению журнала. — Не могли бы вы объяснить ещё раз, как решать эти уравнения? — Попросил Хёнджин. — Ну сколько можно? Мы проходили это на прошлом уроке, неужели весна так действует на вас, что вы не можете запомнить даже таких элементарных вещей? Хёнджин опустил глаза, чувствуя, как пощипывает кончики ушей. Учитель продолжал причитать. Сынмин, решив, что поехавший старик не успокоится до середины урока, раздражённо закатил глаза и, склонившись к омеге, принялся ему объяснять каждое уравнение. Хёнджин, смотря на скользящий по листу тетради длинный палец, отчаянно пытался уложить в голове слова альфы, не обращая внимания на активизировавшегося внутреннего омегу, который от чего-то был так же заинтересован в химии и объяснении уравнений. — Понял? — Спросил Сынмин, смотря в абсолютно пустые глаза омеги. Хёнджин, который из-за своих мыслей успешно пропустил мимо ушей концовку долгого объяснения, кивнул, посмотрел на настенные часы, на свой лист, и понял, что ничего понял. — Блять... Тормоз. — Сынмин забрал его тетрадь и довольно быстро расписал уравнения, после чего отдал тетрадь омеге, добавив «будешь должен» — Заебал со своим «должен». Я не просил тебя помогать мне и не собираюсь ничего делать. — Прошипел Хёнджин. — Не забывай, омега, у меня на тебя кое-что есть. — С намёком напомнил альфа. — У меня тоже, альфа. — С улыбкой произнёс Хёнджин и показал сделанный скриншот, на котором видно, как Сынмин исправляет оценку. — Сучка. Давно зубки прорезались? — Усмехнулся Сынмин и, услышав прозвеневший звонок, навис над омегой. — Я умнее и хитрее. Тебе не по зубам, омега. Не ищи неприятностей. Хёнджин проводил его взглядом и, кинув в рюкзак ручку, которую инстинктивно сжимал в руках, сдал учителю тетрадь и вышел из кабинета.