________
Самолёт мягко приземлился и спустя полчаса езды по длинным дорогам, уходящим в бесконечность, Хёнджин вошёл в просторную квартиру. Родители тут же ушли в ванную, желая как можно скорее смыть с себя слой пыли и усталости. Омега, завалившись на чистую постель, шумно втянул носом запах кондиционера для белья и, забравшись в карман, достал телефон, с широкой улыбкой тыкая на уведомление от любимого альфы. Но улыбка эта была не долгой. 19:27 Минни ❤️ Я передумал. Мы расстаёмся. Извини, что дал ложную надежду. Я не тот, кто тебе нужен. Прощай. Хёнджин дрожащими пальцами набрал всего одно слово: «почему?», но сообщению дойти до адресата было не суждено. Омега был уже в чёрном списке. Шли дни, недели, месяцы. Он до последнего держал всё в себе. Старался пережить, забыть, вытравить из себя этого альфу, но каждую ночь видел его во снах, просыпался со слезами на глазах и до восхода солнца смотрел в тёмный угол комнаты, чувствуя в голове разбухающую вату из всевозможных мыслей. Сынмин не мог так поступить. Альфа любил... Не мог же?... Неужели разлюбил?.. Решил не тратить время зря? Почему? С поступлением в универ стало немного легче, ведь бо́льшая часть мыслей теперь была забита учёбой. А потом на горизонте замаячили дальние родственники, но это уже другая история.________
Хёнджин мотнул головой и завёл двигатель. На выступление ехать с каждой секундой хотелось всё меньше и, пока омега продолжал искать причину такой реакции, казалось бы, на давнюю мечту, его на затонированной BMW, летевшей со скоростью света, подрезал какой-то... — Ишак! — Выкрикнул вслед чёрной машине омега и, прерывисто выдохнув, сжал пальцами руль. Хёнджин вышел из машины, осмотрел небольшую царапину на корпусе зеркала и закурил. В обратную сторону пронеслась всё та же машина, водитель которой даже не заметил адресованного ему среднего пальца, а когда машина развернулась и поехала по трассе со стороны Хёнджина, омега заволновался, но тут же отбросил мысли, настроившись на скандал. Раз________
О выступлении теперь не могло идти и речи. Хёнджин, проморгавшись, резким движением смахнул с щёк слёзы и, свободной рукой щёлкнув зажигалкой, на несколько сантиметров опустил стекло. Омега, рассекая по уходящей вдаль полупустой трассе, молча плакал и злился. Плакал из-за этого проклятого альфы. Злился на самого себя, потому что, как оказалось, ему всё ещё не всё равно. Стоило ему только увидеть рядом с ним омегу, как он почти буквально рассыпался пеплом. Злость, ревность, непонимание, отрицание, боль, воспоминания, слезы и, наконец, принятие. Его никто не собирался ждать. Никто не собирался любить. Ему нашли замену, и нашли настолько быстро, что это не оставляло больше никаких сомнений. Он не нужен. Может, никогда и не был... День прошел, как в вакууме. Хёнджин, с трудом дождавшись вечера, вышел на работу, которую, к слову, нашёл только вчера. Бармену в каком-то ночном клубе требовался помощник и Хёнджин, увидев размер оплаты, тут же позвонил. Собрав волосы в хвостик, омега, надел белоснежную рубашку, прикрепил золотой бейджик на булавке со своим выгравированным именем и, похлопав себя по щекам, вышел из уборной, оставляя нервы и страхи позади. Хёнджин, поднявшись по ступенькам, вошёл из уборной в просторный зал и, пройдя по темному коридору, снова поднялся по ступенькам, жмурясь от ярких лучей стробоскопов, бьющих прямо по глазам. Бармен ещё не подошёл и у него было немного времени, чтобы осмотреть бар, танцующую толпу, отдыхающих за барной стойкой и за вип-столиками на мягких диванчиках. Внизу располагались те самые диванчики в виде буквы "г" и длинные прямоугольные столики. В проходах стояли высокие кальяны, приготовленные на фруктах и дорогом табаке. Рядом крутились танцовщики, выманивая красивыми изгибами хрустящие купюры. Ещё ниже находился танцпол, который атаковали совсем молодые альфы и омеги, в крови которых концентрация алкоголя была выше, чем самой крови. Над танцполом располагалась площадка, на которой задавал атмосферу опытный диджей, а по бокам от площадки на несколько метров возвышались клетки, в которых танцевали чуть более откровенные танцовщики. Из-за громкой музыки омега не услышал, как пришёл бармен и, почувствовав лёгкое касание к плечу, вздрогнул и обернулся, желая провалиться сквозь землю. Сынмин, осмотрев его снизу вверх, натянуто улыбнулся и, кивнув, принялся обслуживать посетителей, поглядывая за тем, чем там занимается омега. А омега, отойдя от потрясений, до боли закусил губу и, улыбнувшись посетителю, принял заказ. Сынмин стал ещё внимательнее следить за его действиями и за тем, как тот смешивает белый ром, сахарный сироп, содовую, лайм и мяту, добавляя в конце лёд и украшая полученный мохито несколькими листиками мяты и долькой лайма. — Ты всё равно тут долго не продержишься. — Донеслось мягко урчащее над ухом. Хёнджин, обернувшись, ядовито усмехнулся, с вызовом осмотрев Сынмина, что стоял прямо напротив него, едва ли не вжимая в барную стойку. — Получше некоторых справлюсь. — Фыркнул омега и резко отвернулся, коротким хвостиком мазнув по чужому носу. Как по заказу (или проклятию) в бар понёсся уставший от танцев молодняк. Альфы брали крепкие напитки, омеги сладкие, чуть менее алкогольные. Сынмин за один раз мог обслужить троих, жонглируя шейкером, бутылками и кубиками льда. Хёнджину времени на шоу не хватало, он едва успевал наполнять бокалы и, когда толпа у барной рассосалась, Сынмин налил в стакан немного жидкости из одной из бутылок. Под сначала удивлённый, а затем напуганный взгляд, альфа приложился к стакану, а спустя секунду к потолку поднялась длинная широкая струя огня, опаляя всё в радиусе метра жаром. Толпа сквозь громкую музыку одобрительные взревела, оценив уже любимое фаер шоу. Хёнджин, пробежавшись взглядом по его лицу, с облегчением вздохнул, не заметив ожогов. — Ты совсем сдурел? — Взвился неожиданно омега, толкнув его в плечо. — Последние мозги потерял. — Это моя работа, Хёнджин, которую я хорошо выполняю, за что получаю хорошие деньги. Со мной всё прекрасно, если тебя это так заботит. Займись лучше клиентами. — Проговорил альфа, наливая в стакан со льдом порцию виски для подошедшего посетителя. — Идиот. — Фыркнул Хёнджин и повернулся к омеге, сверкающему красными волосами, покрытыми лёгкими блёстками. — Секс на пляже, пожалуйста. — Пьяно улыбаясь, проговорил он. — Алкогольный. Хёнджин, не обращая внимания на долгий взгляд, занялся, как и просили, клиентом, думая о том, что четыре сотни за ночь — слишком мало для того, чтобы ещё и этого идиота терпеть. Когда стрелка наручных часов перевалила за три часа ночи, омега немного расслабился, ожидая конца смены, что должен был наступить через час. Из посетителей остались четыре альфы и пять омег, блуждающих от танцпола к барной стойке и обратно. Сынмин позволил себе притащить откуда-то кальян, как выяснилось позже — богатенький альфа заказал и, даже не попробовав, отказался. — Чего добру пропадать? Хочешь? — предположил альфа, кинув на стойку несколько пластиковых одноразовых насадок. Хёнджин, осмотрев вялую кучку танцующих, пожал плечами и, вздохнув, с хрустом размял спину, аккуратно надорвал упаковку насадки и, взяв трубку, неторопливо затянулся. Сынмин, приняв из его рук прохладную трубку, надел свою насадку и также выпустил в потолок плотную струю дыма, чувствуя сладкий привкус шоколада, мяты и грейпфрута. Омега, устало привалившись к стене, в тишине курил с истинным кальян, стараясь не думать, не смотреть, не переживать. Постепенно толпа одним шатающимся организмом покинула клуб и Сынмин, закрыв дверь изнутри, вернулся в зал. Хёнджин вместе с ним обошёл каждый столик, осматривая на наличие забытых вещей. Альфа нашёл под сиденьем несколько купюр и, поколебавшись, отдал ему. Хёнджин, взяв две из четырёх, двинулся дальше и, осмотрев последний столик, вернулся за барную стойку. Диджей, спустившись, попрощался и, выпив за счёт заведения стакан виски, ушёл. Они снова остались наедине. Хёнджин, аккуратно подняв кальян, срочно унёс его мыть, не обращая внимания на коротенькую улыбочку с конца зала. К сожалению, мыть там особо было нечего и омега справился слишком быстро. Сынмин к тому времени уже выключил в зале свет, оставив несколько тусклых лампочек только в баре. — Ты ещё не ушёл?.. — Удивился Хёнджин, обнаружив его сидящим на барной стойке. — Тебя жду. Клуб закрыть нужно, а ключи у меня. Идём? — Монотонно протянул альфа, борясь со сном. Спать, к слову, оставалось всего три часа. Хёнджин кивнул и, быстро переодевшись, Закинул форму в рюкзак, выключил свет и пошёл за ним. Оказавшись на улице, омега поёжился от прохладного утреннего воздуха и, не прощаясь, двинулся по мощеной дорожке, уходящей сквозь высаженные по обеим сторонам деревья. Сынмин с минуту смотрел на хрупкие плечи, узкую спину и уносящие сонного омегу ноги. Поддавшись непонятно каким чувствам, альфа спустился по ступенькам и окликнул его. Хёнджин медленно обернулся, выражая заинтересованность, перебитую слишком выраженной усталостью. — Садись, подвезу. Хёнджин молча подошёл и так же молча сел в машину, тут же закрывая глаза и расслабляясь. Тихое рычание двигателя всё дальше уносило его от усталости, спасая от эмоционального взрыва, произошедшего сегодняшним днём. И ночью. Омега сидел на скамейке в парке, смотря на восходящее солнце и отпивая купленный только что кофе. В другой руке ждал подходящего момента горячий круассан, а рядом сидел такой же сонный альфа, спокойно смотрящий на ослепительно-белый диск на фоне бледного неба, пробивающийся сквозь тёмную листву деревьев. Как-то так получилось, что они оказались в парке, а не каждый у себя дома. Хёнджин не хотел домой. Не хотел в холодную одинокую квартиру и звенящую тишину. Сынмин не хотел домой. Не хотел в тёплый дом к любящему омеге, который даже спустя несколько месяцев продолжает отрицать собственные чувства. Боится. «И правильно делает...» — Подумал Сынмин, опуская глаза на большой бумажный стаканчик. «Интересно, почему он тут сидит? Разве его дома не ждёт омега?» — Думал Хёнджин, щурясь от ярких лучей солнца. — Можно спросить? — Вдруг подал голос альфа, но, кажется, под конец фразы растерял уверенность. Хёнджин, осмотрев чёрные глаза долгим взглядом, кивнул и отвернулся, уже зная, что кроме боли, вопрос этот ничего не принесёт. Но раз уж они здесь, не убегать же? Наверное... — Почему ты оставил меня? — Выждав с минуту, спросил Сынмин. Хёнджин сквозь пение проснувшихся птиц не сразу разобрал его тихие слова и, поняв, что именно его спросили, поперхнулся горячим напитком, капнув несколько капель на брюки. Сынмин, испугавшись, аккуратно постучал по его спине и салфеткой промокнул почти незаметное пятно на чужом колене. — Прости, пожалуйста, но, если мне не изменяет память, это ты написал мне, что между нами всё кончено. — Выплюнул омега, яростно смотря на залитый солнцем зелёный куст, будто это он во всем виноват. — Написал и бросил в чёрный список, даже не дав мне шанса узнать причину. — Что? Ты издеваешься. Это шутка какая-то? Если да, то она ублюдская. — Так же бросил альфа и на секунду отвернулся. Просидев в напряжённой, — если не считать поющего в кронах деревьев курятника, — тишине, оба, закипая, достали телефоны. Сынмин, потыкав по клавиатуре, одновременно с омегой поднес к чужому лицу открытый диалог. Хёнджин, пробегаясь взглядом по сотне любовно-слёзных сообщений, в удивлении приоткрыл рот. Сынмин, читая то самое сообщение от своего имени, был в не меньшем шоке. Отмерев, альфа поднял глаза на аватарку и, отметив, что у него сейчас совсем другая, попросил отдать ему ненадолго телефон. Обменявшись устройствами, оба принялись изучать один и тот же, но разный диалог, и к концу работы Сынмин растерянно заключил: — Это не мой аккаунт. Кто-то сделал копию моего профиля и написал тебе якобы от моего лица... А мой контакт у тебя удалён... — То есть, я... Подожди. — Омега, прилагая все доступные усилия для работы мозга, надавил пальцами на глазные яблоки. — Я ещё удивился, почему диалог удалён... То есть. Кто-то писал мне вместо тебя?.. Зачем?... Это так тупо... — Очевидно, чтобы мы расстались. — Ответил Сынмин, отдавая ему телефон. Хёнджин забрал свой телефон и пролистал диалог в чужом ещё раз. Омега перешёл в свой профиль, но так и не смог найти причину, по которой не получил ни одного сообщения с аккаунта Сынмина. Новые фото отображались, лайки и комментарии не удалялись автоматически. В целом, всё хорошо. Вернув телефон, Хёнджин со вздохом нашёл профиль Сынмина со своего и увидел под стандартной аватаркой с логотипом приложения кнопку "разблокировать". Не зная, что сказать, омега показал это альфе. Они снова на долгие минуты замолчали, пытаясь уложить в кисельном от усталости мозгу странные обстоятельства и действия незнакомца, помешавшего их планам на "долго и счастливо". — Может, это Чонин?.. — Предложил Хёнджин, вспомнив давние ссоры с омегой. — Хотя, нет, наверное... — Или кто-то из твоих родителей. После того случая с нашими фотографиями...— Предложил альфа, убирая в карман телефон. Хёнджин допил кофе и, не найдя сил на оставшуюся половинку круассана, откинулся на металлическую кованую спинку скамейки, вытянув длинные ноги. — Ладно... Я думаю, это уже не важно. Прошло столько лет... — Проговорил тихо Сынмин, поднимаясь одновременно с омегой. Хёнджин, не отводя глаз, кивнул. — Да... Не важно... — У нас у каждого своя жизнь... У тебя есть альфа... — Едва заметно подаваясь навстречу, так же тихо продолжал альфа. — Да, а у тебя омега... — Полушёпотом ответил Хёнджин, чувствуя на своих губах его тёплое дыхание. — И ты любишь его?.. — То-ли вопросительно, то-ли утвердительно произнёс Сынмин. — И ты?.. — Так же проговорил Хёнджин. Наэлектризованное пространство между двумя телами раскалялось с каждой наносекундой всё больше, грозясь поджечь напряжённые до невозможности тела. Хёнджин, не отрываясь от чёрных глаз, беззвучно сглотнул вязкую слюну и закусил губу. Сынмин, улавливая волнующийся феромон омеги, коснулся кончиками пальцев его щеки, очерчивая скулу, линию челюсти и подбородок. Хёнджин, едва слышно урча, прикрыл глаза, чувствуя, как сквозь него проходят огромным потоком все лучи добра этого мира. Запах еловой смолы ударил по голове, как молот по наковальне, посылая эхо-вибрацию по всему телу. Хёнджин распахнул глаза, смотря прямо в чёрные глаза альфы. Сынмин, видя родные, тёплые, оленьи глаза, наполненные самыми разными чувствами, коснулся своим носом чужого, едва слышно урча. Оба, прикрыв глаза, мягко потирались кончиками носов, деля на двоих одно дыхание. Сынмин, тихо и коротко рыкнув, ощутимее ткнулся в его нос и, когда омега приподнял лицо, коснулся его губ нежным поцелуем. Хёнджин, дрожа, будто под ледяными ветрами, прижался к тёплому телу, раскрывая губы и отвечая на ласку. Сынмин, обвив руками кукольную талию, бережно прижал омегу к своему телу, едва ощутимо касаясь тёплых и мягких губ. Хёнджин, устроив ладони на крепкой груди, урчал и беззвучно плакал, испытывая одновременно и радость и раздирающую боль от таких нежных касаний. — Извини меня. Я виноват. И тогда... И сейчас. — Не прерывая поцелуй, проговорил Сынмин. — Но я... Не отдам тебя... Другому альфе. Извини. Хёнджин, роняя слёзы, только сильнее прижал его к себе, до побеления костяшек цепляясь за чужую рубашку. Сынмина было слишком мало. Катастрофически. До удушья и остановки сердца. Альфа, прервав поцелуй, невесомо коснулся его лица, стирая серебряные дорожки слёз и целуя влажные и солёные щёки. — Пойдём со мной? — Едва слышно попросил омега, взявшись за его руку. Сынмин, переплетая с ним пальцы в замок, позволил увести себя к машине и уступил место водителя, краем глаза замечая, как Хёнджин быстро выключает звук и прячет в карман свой телефон. Альфа сделал то же самое, сев на пассажирское. Спустя минут пятнадцать езды в комфортной для обоих тишине, омега остановился у высокой многоэтажки и, поманив за собой, вышел из машины. Оказавшись в тёмной квартире, альфа инстинктивно принюхался и, не уловив запаха других альф, прошёл за омегой на кухню. Тот без слов приготовил обоим завтрак, сделал чай с лимоном и отправил альфу в душ. Сходив в ванную после него, омега утащил Сынмина в спальню. Альфа не задавал вопросов, понимая короткое омежье урчание так же хорошо, как и человеческую речь. Хёнджин просил остаться с ним сегодня. Его омега просил. А истинный, как и несколько лет назад, не мог отказать. Что они скажут своим вторым половинкам, они не обсуждали. Лёжа в чистой постели, наслаждаясь близостью альфы, Хёнджин заговорил всего лишь раз: — Это моя вторая квартира, подаренная родителями. О ней никто не знает. — Прошептал омега, утыкаясь носом в тёплую шею и до боли в лёгких вдыхая еловую смолу чужого феромона. Сынмин понял, что подразумевалось под словом "никто" и, прижимая к себе любимое тело, тихо урчал, не веря в то, что всё это происходит взаправду. Может, это очередной сон? Он аккуратно приподнял омежье лицо и захватил розовые губы нежным поцелуем. Хёнджин, поглаживая чужое плечо, охотно ответил на поцелуй, одаривая истинного довольным урчанием. Думать не хотелось. Хотелось жить, любить, чувствовать. Но только с ним. Любить только его, чувствовать только его, жить только с ним. Себя отдавать только ему. Ещё несколько часов они тихо лежали под тонким одеялом, согревая друг друга теплом поцелуев и любовью, а потом, обнявшись и сплетаясь всеми конечностями, уснули, даже не заметив, как почти одновременно стали разрываться вибрацией два телефона, лежащие на тумбочке.