________
Хёнджин вздрогнул, услышав, как кто-то влетел в квартиру. Оказалось, это слишком нервничающий Сынмин, что по дороге уже успел себе представить, как двое огромных альф обижают его омегу. Омега пискнул, оказавшись в удушающих объятиях и, успокоив альфу коротким поцелуем, перевёл взгляд за его спину, со смущённой улыбкой смотря на Хисына. Оба альфы снова пожали друг другу руки и Хисын, взвалив на плечо бессознательное тело брата, двинулся на выход, пообещав перезвонить и, возможно, заехать в гости. Позже. Хёнджин прижался к своему альфе, наслаждаясь последними спокойными минутами перед приездом родителей. Оба знали, что, скорее всего, будет скандал, а потому воспользовались отведённым временем, успокаивая друг друга и настраивая на разговор. Омега заурчал, прижимаясь к крепкому телу и стискивая в объятиях талию альфы, прислушиваясь к ровному стуку его сердца. Тёплая ладонь Сынмина покоилась на омежьей спине, лениво двигаясь то к пояснице, то к лопаткам. Они стояли в центре гостиной, молча обнимая друг друга и тихо урча, изредка прерываясь на едва ощутимые поцелуи. Входная дверь разразилась протяжным звонком и омега, вздохнув, ушёл встречать родителей. Сынмин же сел на диван и прислушался к тихому шёпоту, что вскоре стих и спустя несколько секунд Хёнджин в сопровождении обоих родителей вошёл в гостиную и сел рядом с Сынмином. — Я предупреждал тебя, Сынмин. — Низко зарычал альфа. — Если бы не я, Хёнджин вышел бы замуж за закомплексованного недоальфу, который только на угрозы и насилие и способен. — Спокойно проговорил Ким, поглаживая омежьи пальцы. — Смелым стал, щенок? — Оскалился старший альфа и зарычал. — А сам белый и пушистый? Забыл, как из-за тебя Хёнджина каждая собака обсуждала? Из-за того, что ты себя в штанах держать не можешь. — Перестаньте. — Вклинился старший омега, но его никто не услышал. — Это тут ни при чём. Мы оба виноваты, но если бы вы послушали меня и позволили остаться, нам не пришлось бы на почти четыре года расставаться. — Хёнджин, злясь, сильно сжал пальцы альфы, сверля злым взглядом отца. Сынмин, мягко погладив его ладонь, обратил на себя внимание и омега, виновато опустив глаза, погладил его ладонь в ответ, извиняясь за лёгкую боль. Сидящий в кресле напротив альфа, увидев нежности, раздражённо закатил глаза. В нос ударил горький запах мяты старшего альфы. Папа Хёнджина мягко взял его за руку, выпустив едва ощутимый облепиховый феромон. Хёнджин продолжал давить на отца взглядом, отстаивая право на отношения с истинным, против которого, кажется, были настроены вообще все, хотя Сынмин никому ничего не сделал. — Понимаешь, от тебя одни проблемы и как-то так получается, что по бо́льшей части они задевают не тебя, и даже не вас поровну, а одного Хёнджина. Какая-то неправильная у вас связь. У истинных так не должно быть. — Спокойнее проговорил отец омеги, успокоившись феромоном мужа. — Я бы так не сказал. Я всегда старался его защитить и отвести удар. А вы? Может, вы нашли того, кто распространил фотографии? Или того, кто был замешан в подделке моего профиля? — Едва заметно улыбнувшись, спросил Сынмин. Старший омега стрельнул глазами в мужа, что не скрылось от внимания младшего. Хёнджин прищурился, следя за папой, что пытался скрыть волнение и стал сильнее сжимать руку мужа. Старший альфа, погладив его по руке, пожал плечами. — Понятия не имею, кто за всем этим стоит. И это не имеет значения. Я увёз свою семью от так называемой опасности, а остальное меня не волнует. — Ответил альфа, задержав взгляд на сыне. — Хорошо, но всё же, я думаю, это удачное стечение обстоятельств. Вы, оказывается, в курсе того, что мой профиль кто-то скопировал. — Чуть шире улыбнулся Сынмин, поймав растерянный взгляд истинного. — И после этого так удачно появляется Юнги, который весь такой замечательный, прекрасный, самый лучший на свете. Появляется и пытается заменить меня. Хёнджин, переводя взгляд с одного на другого, пытался разобрать ход мыслей истинного и, когда в голове что-то щёлкнуло, омега остановился на папе, что смотрел куда угодно, только не на сына. — Папа?.. — Севшим голосом позвал его Хёнджин. — Это... Вы всё подстроили?.. Воцарилась звенящая тишина, в которой раздался короткий и тихий смешок Сынмина. — Не очень хорошо продуманно, но умно. Шанс, что мы с Хёнджином встретимся был равен примерно нулю, даже если мы живём в одном городе. Вы удалили с его телефона наш диалог и написали с фейка, заблокировав мой профиль, чтобы Хёнджин не полез ничего проверять. Он бы и не полез, если бы мы случайно не встретились. В жизни иногда бывают такие осечки, когда всё идёт немного не по плану. — Вздохнул Сынмин и повернул голову к беззвучно плачущему омеге. Хёнджин, сжимая его ладонь, тихо всхлипнул и прижался к крепкой груди. На глухое рычание старшего альфы Сынмин ответил тем же рычанием, прижимая к себе хрупкое тело. — Это. Мой. Омега. — Зарычал и предупреждающе оскалился Сынмин. — И пока он этого хочет, он будет со мной. И никто, даже вы вдвоём, не сможете нам помешать. Старшие, увидев его настрой, длинные клыки и широкие зрачки, отступили на шаг назад. Хёнджин втянул густой феромон и коротко-вопросительно заурчав, незаметно погладил его по груди и повернулся к родителям. — Я думаю, вам пора. Не стоит больше сюда приходить, по крайней мере до тех пор, пока вы не смиритесь с моим выбором и выбором моей природы. Я никуда не уйду от Сынмина, а если вы попробуете выкинуть что-нибудь ещё, то мы уедем и вы больше никогда нас не увидите. — Заключил Хёнджин, смотря то на отца, то на папу. — Хённ-и, цветочек, прости... Мы хотели как лучше... — Заплакал последний, но Хёнджин проигнорировал протянутую ладонь и отвернулся. — Что ж... Делай, как знаешь, но потом не плачь. — Холодно бросил отец и, приобняв удивлённого мужа, потащил его к выходу, не обращая внимания на вялые попытки выбраться и дотянуться до сына. Хёнджин вздрогнул от громкого хлопка двери и поднял глаза на альфу, любуясь шоколадным переливом его глаз. — Теперь можешь не бояться, точка, я всегда буду с тобой. — Промурлыкал Сынмин, целуя омежьи щёки. — Я рад, что мы сделали это, хоть и до сих пор не верится, что они могли такое провернуть... — Ответил Хёнджин, погладив его по щеке. — Пойдём, поужинаем... И закрой дверь, пожалуйста. Уставший от разборок омега ушёл на кухню и, покопавшись в холодильнике, принялся порхать по кухне, пытаясь приготовить что-нибудь вкусное. Сынмин, закрыв дверь, присоединился к нему, изредка поглядывая на его скромные улыбки. Кажется, омега впервые за долгое время был спокоен. Его никто не тюкал, не кричал, не командовал. С Сынмином ему всегда было комфортно даже молчать, а готовить вместе оказалось ещё лучше, чем он когда-то давно себе представлял. Местом ужина снова стала гостиная и удобный диван, на котором он расположились с тарелками и включили телевизор. За просмотром какой-то скандальной программы прошёл ужин; тарелки аккуратно стояли на кофейном столике, а парочка лежала в обнимку, уместившись на узком диванчике. — Как думаешь, кто всё-таки сделал и слил те фотографии?.. — Спросил Хёнджин, стараясь не заснуть. Сынмин, перебирая мягкие локоны, сделал вид, что не расслышал вопроса, но омега поднял голову, заглядывая в его глаза. Он чувствовал, что всезнающий Сынмин что-то точно скрывал и альфа после нескольких секунд выжидающего взгляда, тяжело вздохнул. Он не хотел, чтобы Хёнджин снова расстраивался, но, раз тот так хочет... — Как ты уже понял, я решил во всём разобраться и, когда поехал к Каю, позвонил кое-кому и попросил покопаться в наших старых делах. — Нехотя начал он. — И когда я уже возвращался, он перезвонил и рассказал, что узнал. Фотографии были сделаны Чонином и им же слиты. Но дело в том, что это не все фотографии. Есть ещё кое-что, что он решил всё-таки не показывать. Хёнджин прижался к альфе, переживая о том, что могло быть на тех фотографиях, что омега передумал из выкладывать. — На тех фото есть ещё один альфа, который к тебе прикасался. — Выдавил из себя Сынмин, укутывая в объятия любимого омегу. — Как будто нас было трое?.. Боже, это так отвратительно... Чонин просто урод... — Выдохнул нервно омега и прикрыл глаза, цепляясь за плечи альфы и принимая утешительные поцелуи, рассыпающиеся по всему лицу. — Я разберусь, всё будет хорошо, моя точка. — Тихо проговорил альфа, коснувшись его носа своим. — Делай, что считаешь нужным, я доверяю тебе. — Холодно произнёс омега. — Я поверил ему, а он меня обманул. Сынмин кивнул, отвлекая омегу от неприятной темы и, обняв, ткнулся в его шею, оставляя плавящие кожу поцелуи. Хёнджин, быстро переключившись, откинул голову и закинул ногу на альфу, позволяя горячим губам касаться шеи, а руке змейкой нырнуть под одежду.________
Следующая неделя прошла в тишине и спокойствии. Хёнджин утром ходил на учёбу, как и Сынмин, потом они примерно в одно время приезжали домой то к одному, то к другому, отдыхали и ехали в клуб на смену. Работать с альфой оказалось намного приятнее, чем в первый день. Сынмин всегда был рядом, помогал, подсказывал, забирал себе самых отбитых клиентов и всячески оберегал своего омегу. А после закрытия клуба они оставались ещё на часик, выключали свет, курили кальян и иногда пили коктейли собственного производства, чтобы потом, возвращаясь домой на такси, смущать водителей жаркими поцелуями на заднем сидении. Омега снова был счастлив. Сынмин рядом с ним снова расцвёл и стал заваливать его всей своей любовью, заставляя то краснеть, то смеяться, то смущаться. А на выходных Сынмин принёс домой газету, от чего омега сначала удивился, выгнув бровь, а потом рассмеялся. — Стареем? Я пока не готов. — Стерев слёзы в уголках глаз, ответил омега и, наткнувшись на весёлый взгляд альфы, что всё это время выжидающе молчал, притих. — Читай, точка. — Улыбнувшись, альфа протянул ему газету. — Извини, я в душ. Поцеловав омежьи губы, он убежал в ванную, на ходу снимая с себя одежду и тихо проклиная начинающуюся на улицах жару. Хёнджин, развернув газету как двухметровое покрывало, сдержал смех и разложил её на столе, как карту. Омега несколько минут искал то, что по мнению альфы должно было его заинтересовать, пока не зацепился взглядом за строчку: «Глава компании Proxy's- Foxy's с большим скандалом был вынужден покинуть страну, приостановив деятельность всех компаний.» «Идущий в кольце охраны Ян Чонин от комментариев отказывается и, как мы видим на фото выше, совсем не смотрит на разгневанную толпу пользователей своих приложений, узнавших, что их данные продавались, что называется "за бугор". Родители молодого предпринимателя так же отказались дать интервью, несмотря на доказательства и...» Хёнджин, присмотревшись к не очень качественному снимку, сразу узнал давнего знакомого. Не сказать, что омега был доволен, скорее, ему было всё равно. Он просто отомстил. Чтобы Чонин знал, что не всё сходит с рук. Омега вышел на балкон, поджёг газету, бросив её в металлическую посудину и, закурив, медленно выдохнул. Когда от газеты остался лишь пепел, он вытряхнул его по нескольким крупным цветочным горшкам и, вернувшись на кухню, ополоснул и убрал миску в шкаф. Сынмин, выйдя из ванной, прокрался и обнял омегу со спины. Хёнджин, урча, повернулся к нему и втянул в долгий, горячий поцелуй, подталкивая по направлению к спальне. — Кто-то обещал мне помочь и сделать меня своим, промурлыкал омега и оседлал чужие бёдра. — Сегодня начнём. Хочу пораньше. — Улыбнулся Хёнджин альфе, который высмотрел на календаре 14 число. — Как скажешь. Я совсем не против. — Игриво ответил Сынмин, поглаживая его бёдра.________
Ни умоляющие взгляды, ни скулёж, ни тихие просьбы не помогли ему получить заветную метку раньше срока. Сынмин твёрдо решил пометить его именно в течку, на что Хёнджин сначала обижался, а потом решил дождаться. Всё равно этот альфа от него больше никуда не денется. Хёнджин не допустит. Омега ждал и, наконец, дождался. Сынмин, медленно покинув пульсирующий вход, ввёл два пальца в мокрого и горячего омегу, жалобно скулящего в коленно-локтевой. Вязкие капли красиво стекали по бёдрам из красноватой дырочки, с громким хлюпающим звуком принимающей пальцы. Хёнджин, несмотря на ярко горящее желание, всё продолжал думать о том же, о чём думал уже давно. — Сынмин... — Заскулил омега, когда снова почувствовал входящий в него член и тяжесть горячего альфы в гоне. — Тише, точка... — Прорычал низко тот, с влажным шлепком войдя во всю длину. Альфа надавил на выгнутую поясницу и Хёнджин с тихим скулежом опустился на шпагат, прижимаясь всем телом к прохладным влажным простыням и чувствуя, как тот ложится сверху, медленно выходя и резким толчком заполняя. Хёнджин ткнулся лицом в матрас, стараясь в невыгодном положении выгнуться и впустить альфу как можно глубже, Сынмин до протяжного скулежа сжимал тонкую талию, оставляя красные следы на молочной коже и чувствуя, как продолжительно от этой грубости сжимается омега. Альфа, покусывая шею, прочно зафиксировал извивающиеся тело, беря в свои руки полный контроль над процессом. Хёнджину оставалось только течь, сжиматься и скулить, не в силах остановить ни один из процессов. Внутренний омега, разогретый течкой и близостью с истинным, сходил с ума, где-то глубоко в черепной коробке вереща о щенках и метке, в результате чего Хёнджин и был способен только на скулёж, который очень понятливо воспринимал такой же свихнувшийся от гона альфа и его внутренний волк. Хёнджин, из последних сил обернулся через плечо, натыкаясь на горящие адским пламенем глаза альфы. Сынмин, громко и коротко рыкнув, всем телом лёг на него, тычась носом во влажную шею, целуя и аккуратно отодвигая волосы. Прерывисто скуля, омега открыл шею, выгибаясь под грубые толчки, сопровождающиеся слишком громкими мокрыми шлепками. Альфа, заметив краснеющие щёки, коротко усмехнулся и отпустил с поводка внутреннего волка со всеми его кричащими желаниями. Услышав позади раскатистое рычание, Хёнджин сжал в себе член, выпуская на выходе большую порцию смазки, что снова заставила его покраснеть. Внизу живота спиралью закрутился жар, заставляя напрячь живот и выгнуться сильнее, продолжительно сжимая в себе альфу. Сынмин, больно кусая плечо, спину и шею, вбивал его в постель с глухим рычанием, не заботясь о громком стуке в стену и по батарее. Сейчас и на ближайшие три дня для него существует только течный истинный, а весь мир он с раннего утра послал на три весёлых буквы, проснувшись от тянущей боли внизу живота, расходящейся по всей паховой зоне. Омега громко стонал в матрас, до боли в пальцах сжимая простыни, подушки, одеяло и изредка цепляясь за пальцы альфы. Сынмин, чувствуя, что омега скоро кончит, провёл языком по месту для метки и, рассыпаясь от звонкого стона, впился длинными клыками в мягкие мышцы, вгоняя клыки как можно глубже. Хёнджин вскрикнул, с силой сжимая его в себе и, услышав грозное рычание, постарался хоть немного расслабиться, уронив несколько слезинок на смятую простынь. Не разжимая челюстей, Сынмин продолжил рваные движения тазом, выбивая из омеги громкий скулёж и стоны. Хёнджин, чувствуя боль и наслаждение, замер, лишний раз стараясь не двигаться, чтобы не разорвать себе всю шею об острые клыки. Сорвавшись на частые стоны, чередующиеся со скулежом, омега кончил, пачкая вязкой горячей жидкостью простыни под собой и чувствуя, как с глубоким толчком кончает альфа, удерживая омегу клыками, заполняя его семенем и запечатывая узлом. Внутренний омега от таких чувств и эмоций, едва держался на земле, получив, наконец, то, о чём так долго мечтал. Сынмин аккуратно разжал челюсти и принялся заботливо зализывать укус, глухим и тихим рычанием реагируя на частое сокращение мышц омеги внизу. Проверив узел, альфа медленно выскользнул из горячего мокрого нутра и, бережно уложив омегу на спину, поцеловал пересохшие красные губы. Хёнджин обессиленно улыбнулся и прикрыл глаза, чувствуя, как поцелуи от шеи спускаются всё ниже и ниже. Горячий язык коснулся подтянутого живота, собирая белёсую жидкость, размазанную по молочной коже. Сынмин тихо заурчал, услышав довольное урчание омеги сверху и, прокладывая дорожку поцелуев ниже, оставил по одному на каждом из дрожащих коленей. Альфа, целуя внутреннюю сторону бедра, лёг на живот, закидывая стройную ногу на спину и собирая языком и губами прозрачную жидкость с запахом лаванды и сладким травяным привкусом. Хёнджин, чувствуя, как тот опускается всё ниже и ниже, распахнул глаза, смотря на альфу, что приподнял его бёдра и прижался к ним лицом, входя горячим языком во влажный и пульсирующий вход. Омега смущённо пискнул, но уже спустя мгновение нетерпеливо заёрзал и заскулил. Сильные руки вцепились в мягкие бёдра, удерживая извивающейся тело; язык широко прошёлся между влажных половинок и снова погрузился внутрь, старательно собирая омежью смазку, смешанную с семенем альфы. Омега, прижав колени к груди, раскрылся перед альфой. Сынмин опустился с постели на пол и, подтянув разнеженное тело к себе, припал к сжимающемуся колечку мышц, втягивая губами нежную кожицу и погружая внутрь язык. Хёнджин, вцепившись в короткие мягкие волосы альфы, прерывисто заскулил, кончая на свой живот, и альфа, поцеловав розовые ягодицы со следами от пальцев, вернулся к животу, с тихим, но явно довольным смешком снова принимаясь вылизывать его. Закончив, Сынмин лёг рядом с ним, громко урча и кутая истинного в объятиях. Хёнджин, вдыхая смешанный феромон, исходящий от обоих, улыбнулся, всем телом прижимаясь к любимому. После небольшой передышки, омега, призывно заскулив, повернулся к нему спиной, выгибаясь в пояснице и подставляя задницу. Сынмин, тут же подхватывая настроение, пристроился сзади, целуя напряжённую спину и, толкаясь твердеющим членом меж влажных половинок.________
2 года спустя.
Хёнджин взлетая по ступенькам, искал в рюкзаке звенящий телефон. — Я ещё вернуться не успел, а они уже звонят... — В пустоту жаловался омега, поднимаясь к своей квартире. Отыскав пищалку, омега не глядя ответил на звонок, смахнув мешающие уведомления, посыпавшиеся, как орехи. Так же много и неожиданно. — Сынмин? — Нет, Хённ-и, это Хисын. Ты уже вернулся? Как себя чувствуешь? Как Сынмин? Устаёте? — А... Привет, не совсем. Справляемся потихоньку. И да, я вернулся. У тебя как? — Ответил запыхавшийся Хёнджин и ключом-картой открыл дверь квартиры, входя максимально тихо. — Я вечером заеду, у меня для вас есть небольшой сюрприз. — Загадочно протянул альфа. — Ладно, слышу, ты домой зашёл, беги по делам. Звони, если что. Хёнджин, услышав короткий гудок и тишину, кинул телефон в рюкзак и на цыпочках прошёл на кухню, где сидел Сынмин с чашкой кофе и небольшими кругами под глазами. Омега, состроив жалобную моську, без слов обнял альфу, целуя в макушку и поглаживая по спине. — Как ты тут? Всё хорошо? Устал? — Прошептал омега в пушистую макушку. Вдохнув любимый елово-лавандовый феромон, Сынмин впервые за день расслабился и улыбнулся, сжимая в объятиях изящное тело и целуя тонкие запястья омеги. — Ты пришёл и стало намного лучше. — Тем же шёпотом ответил Сынмин и коротко, но нежно поцеловал пухлые с вишнёвым привкусом губы. — Есть будешь? Я заказал суши. Хёнджин, кивая, улыбнулся и припал к его губам, тихо урча и забираясь пальцами под домашнюю мягкую футболку. — Папа! — Донёсся из-за спины звонкий голосок. — Ты пришёл! Я знал, что ты скоро придёшь! Хёнджин, тут же отстранившись от альфы, улыбнулся его виноватой улыбке и повернулся к прыгающему внизу щенку. — Привет, Ёмин. — Мягко проговорил омега, целуя ребёнка в обе щеки и прижимая к груди. — А почему ты не спишь? Ты же обещал, что будешь послушным. Маленький омега опустил пушистые ресницы и надул губки, пальчиком ковыряя блестящую камнями пуговицу на рубашке папы. — Мне стало скучно... И я хотел увидеть тебя... — Ответил он и поднял полные слёз глаза. — Ну не плачь, маленький, я пришёл и теперь буду с тобой. Сейчас мы пойдём к тебе, почитаем какую-нибудь книжку и поспим, хорошо? А когда проснёмся, пойдём гулять. — Поправляя вьющиеся тёмные локоны, проговорил Хёнджин и прижал щенка к себе, вдыхая детский молочно-карамельный запах. Сынмин вклинился в объятия, целуя в щёки сначала щенка, затем истинного, и сплетая пальцы рук с тихим звяканьем двух обручальных колец. Ёмин улыбнулся и засмеялся, глядя то на одного, то на второго. — Хватит так делать. — Запротестовал маленький омега. — Почему? — Улыбаясь, спросил Хёнджин. — Можно целовать только меня. А вам нельзя. — Серьёзно ответил тот, сложил ручки на груди и нахмурился в манере Сынмина. — Почему это нам нельзя? — Спросил альфа, улыбаясь своей маленькой копии. — Потому что вы друг другу не дети. Целовать нужно только детей. Таких, как я. — Ответил Ёмин и, когда Сынмин снова поцеловал истинного, надулся. — Не дуйся, а то раздуешься и лопнешь. — Сказал Хёнджин и щёлкнул его по носу. — Целовать можно не только детей, но и тех, кого любишь. Ты же нас обоих целуешь, так? Маленький омега нехотя кивнул, осмысливая новую версию. — Ладно, только не слишком много, а то мне потом не достанется. — Важно проговорил Ёмин и зевнул. Сынмин, тихо смеясь, снова поцеловал обоих и, принял из рук омеги щенка, позволяя тому ответить на звонок. — Алло. Привет... Зачем?... Мы подумаем. Короткий разговор на холодных тонах закончился и Хёнджин, задумчиво кусая губу, перевёл взгляд на окно, за которым ярко светило солнце. Сынмин, почувствовав его волнение, отпустил щенка на пол и обнял истинного со спины. — Что случилось? — Папа звонил. Приглашает в гости...