Ненавистный. (Не)любимый.

В наушниках играла музыка, в лицо бил тёплый ветерок, принося за собой запах цветов и полевых трав. Хёнджин наклонился корпусом вперёд, подаваясь ближе к мускулистой шее несущегося галопом коня, и мягко похлопал горячую шею. Тихий звон крепления поводьев коснулся ушей, омега выпрямился и с ровной спиной направил животное к издалека виднеющемуся зданию конюшни. Сынмин уже был там, а его конь взахлёб пил воду с громким хлюпающим звуком втягивая мягкими губами воду из ведра. — Устал? — Спросил Сынмин, увидев омегу, и поспешил помочь ему слезть с лошади. — Не совсем, жарко что-то сегодня... — Ответил Хёнджин и, потрепав пушистую жёсткую гриву, подвёл животное ко второму ведру с водой. — А ты? — А я просто рад провести с тобой ещё одни выходные. — Улыбаясь, промурлыкал Сынмин, целуя заднюю сторону тонкой омежьей шеи. Хёнджин повернулся к нему и мягко ткнулся в его губы поцелуем, улыбаясь. — Пойдём посмотрим, как там наш мистер-полуночник. — Предложил альфа и, взявшись за руки, они пошли к снятому домику, вверив лошадей в надёжные руки работников конюшни. Ёмин лежал на диване в гостиной и смотрел мультики, но, услышав разговоры вернувшихся родителей, повернулся лицом к спинке дивана и закрыл глаза, притворяясь спящим. Сынмин тихо подошёл к нему и, наклонившись, пощекотал розовую пятку, торчащую из-под тонкого одеяла. Визгливый смех разнёсся по гостиной, выдавая хитрого малыша и его очередной план по привлечению внимания. Оказавшись на руках отца, маленький омега улыбнулся, растягивая перепачканные шоколадом губы. Под весёлый взгляд обоих родителей, он позволил Хёнджину вытереть себя влажной салфеткой и, после тщательной проверки дивана на наличие пятен, его отпустили. — Я знал, что он найдёт твои конфеты. — Прыснул Сынмин, ловя слегка грустный взгляд омежьих глаз. — Но у меня есть для тебя кое-что ещё. Хёнджин, скосив глаза на играющего с машинкой щенка, тихо пошёл за альфой. Зайдя в спальню, Сынмин запер дверь и, жадно целуя омегу, одной рукой забрался в ящик комода, доставая плитку молочного шоколада. Хёнджин, разрываясь между желанием съесть своего альфу и съесть шоколад, тихо заскулил. — Перестань меня дразнить, это несправедливо. Я сейчас опять стану мокрым и мне придётся идти в душ. — Жалобно протянул омега, но от крепкого тела не отстранился. — Рядом со мной ты всегда мокрый. — Усмехнулся Сынмин, кусая чужое ушко. — Это чертовски льстит... Хёнджин, приоткрыв губы в немом стоне, откинул голову, но в его руки жестоко была всунута плитка шоколада, а довольный альфа с горящими глазами, оставив лёгкий укус на шее, ушёл проведать малыша, что остался без присмотра наедине с горой игрушек. Омега закусил губу, смотря на твёрдую и объёмную проблему в штанах и, схватив полотенце, убежал в ванную. Сынмин, катая по рельсам паровоз, достал пискнувший телефон и зашёл в диалог с омегой. Смотря на короткое видео, на котором Хёнджин, стоя напротив зеркала, вводит в себя два пальца, альфа тяжело сглотнул, чувствуя, как по всему телу пробежал невероятно тяжёлый и колючий табун мурашек. А тонкие мокрые пальцы входили всё глубже и медленно выходили, и снова входили... Альфа закусил губу, чувствуя, что ещё секунда, и он взорвётся, но, к счастью и одновременно сожалению, видео закончилось. Так и не узнав, чем там дальше собрался заняться омега, Сынмин отправил короткое, но весьма понятное сообщение о планах на вечер и ночь. Хёнджин ответил фотографией, на которой были видны и пальцы, и поджатые стройные ноги, и приоткрытые краснеющие губы с едва заметной улыбкой. Но планам на вечер свершиться было не суждено. Хёнджин напомнил ему о важном разговоре и, как только Ёмин уснул, они устроились в гостиной с бокалом вина и поздним ужином. — Что думаешь по поводу приглашения? — Спросил Хёнджин, цепляя вилкой моллюска в сливочном соусе из пасты. — Мы оба знаем, чем это может закончиться. Я не хочу, чтобы ты снова нервничал и переживал. Они оба поступили подло по отношению к нам, не дав и шанса разобраться. Я не уверен, что ехать к ним — хорошая затея. — Я тоже, если честно. Но они ни разу не видели Ёмина, и я подумал... Если ничего не получится, то мы просто забудем об этом и продолжим жить своей жизнью, как жили эти годы без них. — Парировал омега с тихим вздохом и лёгкой надеждой на лучшее. — Ради тебя я готов. И ради того, чтобы Ёмин мог познакомиться со своими дедушками. Но не жди от меня теплоты по отношению к ним, я всё ещё зол. Извини. — Тише проговорил Сынмин и поцеловал острые костяшки омежьих пальцев. Хёнджин кивнул, радуясь и этому. Может, всё пройдёт хорошо, и Сынмин снова их полюбит, как когда-то давно. Может, и Хёнджин снова доверится собственным родителям... Утром омега проснулся не выспавшимся, но довольным. Слишком активный ночью альфа бессовестно спал рядом, радуя глаз яркими следами засосов и укусов на шее. Хёнджин, размяв поясницу, поплёлся в ванную, тихо кряхтя и натягивая тонкий домашний халатик. Едва он зашёл в ванную, как по коридору разнёсся быстрый топот ещё одних не спящих ножек и, оставив дверь открытой, омега принялся умываться. Спустя несколько минут к нему присоединился Сынмин, держащий на руках довольного Ёмина, что с утра пораньше уже точил зубы об засахаренный мандарин. Отдав малыша в руки омеги, Сынмин занял ванную, а Хёнджин ушёл на кухню возиться с раздельным завтраком. Ёмин с любопытством наблюдал за тем, как папа, успевая и улыбаться, и поиграть с ним, что-то делает с тарелками и чашками. Вскоре подошёл и довольный чем-то отец и, поцеловав папу в щёку, устроился напротив с тарелкой любимой фруктовой каши, протягивая к чужой улыбке маленькую ложечку. Хёнджин, смотря на то, как те измазались в каше, но поели, улыбнулся и попеременно отвлекаясь на игры, сел завтракать с Сынмином. Кое-как одевшись, к обеду они уже стояли в длинной пробке, ожидая зелёного цвета светофора и успокаивая уставшего в дороге щенка. Ёмин, оказавшись на руках Хёнджина, быстро успокоился и через несколько минут уснул, давая и родителям небольшой отдых. — Как ты? Нервничаешь? — Тихо спросил Хёнджин, коснувшись чужой ладони. — Нормально уже, смирился. — Улыбнулся альфа и, наконец, тронулся с места. Хёнджин, поглаживая тонкую ручку малыша, смотрел в окно на проносящиеся мимо загородные дома, соревнующиеся между собой красотой и богатством. Сынмин, остановив машину у одного из них, с тихим вздохом вышел и открыл омеге дверь. Хёнджин, дождавшись, пока альфа заберёт сумку с вещами, неторопливо подошёл к чёрным, высоким кованым воротам с золотыми пиками. Калитка тихо пискнула и щёлкнула, открываясь. Средних лет омега впустил их во двор и, закрыв калитку, проводил до дверей дома. Хёнджин прижался к боку мужа, бросив на него встревоженный взгляд. Может, не стоило приезжать?.. Но развить мысль времени не хватило: дверь открылась и на пороге предстал улыбающийся папа омеги, переводя сначала растерянный, а затем очень счастливый взгляд на спящего малыша, с головой укутанного в мягкую ткань. — Хёнджин, цветочек... — Севшим голосом произнёс старший омега и аккуратно приобнял сына, чтобы не разбудить щенка. — Привет, Сынмин. — Поздоровался он и с альфой, стрельнув любопытным взглядом в их обручальные кольца. Сынмин вежливо-холодным тоном поздоровался в ответ и, пропустив омег, зашёл в дом. За столом сидел вечно суровый Кай, и Сынмин, вспомнив своего бывшего омегу, беззвучно усмехнулся тому, насколько разными могут быть существа, носящие одно имя. — Ин, ягодка, принеси вино. — Мягко попросил старшего омегу Кай и поздоровался с вошедшими, задерживая взгляд на крупном свертке в руках сына. Сынмин почувствовал почти удушающее желание свалить отсюда, забрав мужа и ребёнка, но смиренно стоял и ждал дальнейших действий от противника. Проводив взглядом ушедшего папу, Хёнджин сел на мягкий диван, прижимая зашевелившийся комочек к груди. — Покажешь хоть? — Спросил Кай, с интересом глядя на чуть вылезшую тёмную макушку. Сынмин сел рядом, не выказывая негатива, и Хёнджин, заглянув под тонкую ткань, ткнулся куда-то в неё губами и приоткрыл свёрток, показывая невероятно сонную моську. Кай осмотрел пухлые щёчки, нос и губы, что выдавали его папу — Хёнджина, овал лица и глаза, доставшиеся щенку от отца. Такие же чёрные и глубокие. — Красивый омега. Подрастёт — всех альф с ума сведёт. — С улыбкой заключил отец Хёнджина. — Как назвали? — Ёмин. — Ответил Сынмин цепляясь пальцами за протянутую к нему маленькую ручку. Щенок перевёл взгляд на сурового незнакомца, хлопая глазками и оттягивая палец отца, затем на второго вошедшего незнакомца и, повернувшись к папе, громко заплакал. Ин, застыв на секунду с бутылкой вина, осмотрел всех собравшихся, задерживаясь на Хёнджине, который, уткнувшись в свёрток, успокаивал щенка. Когда в гостиной снова воцарилась тишина, все замерли, уставившись на вновь показавшегося ребёнка. Тот мокрыми заплаканными глазками обвёл незнакомцев и спрятался на груди у папы. Сынмин внешне был спокоен, но внутри — в полной боевой готовности защищать свою семью от чего бы то ни было. Они прошли на кухню и сели за стол; нашёлся даже стульчик для малыша и Хёнджин, закусив губу, узнал в нём свой стульчик, на котором сидел в детстве за столом с родителями. Поймав взгляд папы, они оба улыбнулись, сдержав слёзы. Сынмин присматривался к альфе, разливающему по бокалам вино, а сам занялся разделкой мяса. — Рассказывайте, как у вас дела? Как живёте? — Начал Кай, сделав маленький глоток из бокала. — Хорошо. Даже прекрасно, я бы сказал. — Ответил Хёнджин, с любовью смотря на мужа. — Воспитываем Ёмина, работаем. Купили недавно новую машину... А вы? — Потихоньку вертимся. Заключили договор с поставщиком из России. — Ответил Ин, переглядываясь со смущённым щенком. Неловкий разговор вскоре перешёл в тёплую беседу. Ёмину дали кусочек тортика, а потом, тщательно смыв крем с довольной моськи, отпустили поиграть на мягком ковре, пока Хёнджин, внимательно наблюдая, разговаривал с папой. Кай и Сынмин вышли на балкон, зажимая губами тонкие сигареты. В тишине и вечернем полумраке тлели две сигареты, от которых витиеватой кружевной лентой в небо поднимался дым. Сынмин молча думал. Кай смотрел вдаль на рассыпавшиеся далеко вперёд и по бокам домики соседей, чьи крыши торчали сквозь зелёную гущу леса. — Я был не прав. Извини. Хёнджин, похоже, действительно счастлив с тобой. — Начал Кай и глубоко затянулся едким дымом. — У вас прекрасный сын, хоть и немного пугливый. — С улыбкой добавил он, выдыхая в небо тонкую струйку дыма. — И ваш внук. — Ответил Сынмин, повторяя за ним. — Хёнджин скучал по вам, а я всё ещё зол, но ради него приехал сюда и сделал первый шаг. Ради него и моего сына. Ради того, чтобы у него была большая, как у всех, семья. — Я ценю это. Извини за те слова. Ты хороший альфа, муж и отец. А я... Просто переживал за сына. — Я понимаю. — Ответил Сынмин. — Всё в порядке, я рад, что вы поняли это. И знаю, почему так переживали. Знаю, что по молодости не смогли спасти своего истинного и он умер. И что вы до сих пор себя вините в этом, хоть и любите своего мужа не меньше, чем когда-то любили истинного. И я рад, что вы смогли пережить это и создать семью. Но у нас с Хёнджином немного другие отношения, мы понимаем друг друга, едва ли не мысленно общаемся, и причин для беспокойства нет. У нас всё хорошо. Всегда было и будет. Кай кивнул и мягко сжал его плечо, смахнув с щеки сорвавшуюся слезинку. — Вы не виноваты в его смерти. Это несчастный случай и неудачное стечение обстоятельств. — Утешающе проговорил Сынмин, сжав в ответ его плечо. Старший альфа часто закивал и, смаргивая слёзы, крепко обнял Сынмина, похлопывая по спине. Как раньше. Омеги в гостиной, обнявшись, тихо плакали, наконец, примирившись. Маленький омега, подойдя, тоже заплакал и втиснулся в объятия, позволив впервые незнакомцу себя обнять. — Деда?.. — Ткнув пальчиком в чужую грудь, тихо произнёс он и повернулся к папе. — Верно, маленький. Это твой дедушка. — Стирая вновь льющиеся слёзы, ответил Хёнджин и поцеловал сына в лоб, поправляя пушистую чёлку. Вышедших с балкона альф Ёмин встретил так же слёзно и тыча пальцем в старшего с тем же вопросительным «деда». Сынмин, улыбаясь, обнял мужа, тихо вдыхая любимую лаванду с нотками еловой смолы. Они решили остаться на ночь и, уложив малыша спать, вышли прогуляться во двор. Остановившись под цветущей сакурой, Хёнджин ткнулся в его губы нежным поцелуем. — Спасибо за то, что дал им ещё один шанс. Ты очень мудрый и сильный альфа. — Целуя его щёки, прошептал омега. — Ради тебя я на что угодно готов. — Тем же шёпотом ответил Сынмин, обнимая тонкую талию. Хёнджин, приподняв чужую футболку, коснулся кончиками пальцев татуировки, обводя на еловой веточке цветы лаванды. Сынмин, улыбаясь, повторил за ним, обводя еловую веточку в лавандовых цветах. — Я люблю тебя. _ Улыбнулся омега, оставляя на мягких губах нежный поцелуй. — Долго и счастливо? — И я люблю тебя. — Улыбнулся Сынмин, нежно целуя мужа в ответ. — Долго и счастливо.