Звёзды в лужах делить с тобой,
Тёплый ужин делить с тобой.
Оставаться нужным и быть с тобой.
(30.02 — Звёзды в лужах)
Когда нам описывают человека как «яркий и эмоциональный оптимист», мы представляем его вечно весёлого и активного. Таких людей сложно представить в гневе или печали. Но мы забываем, что помимо позитивных эмоций, есть и негативные. В данном случае они будут такими же яркими. У всех бывают дни, когда чаша терпения переполняется, и весь негатив, копившийся долгое время, выходит наружу. А от этого не всегда легче. Антон не был исключением. Вечер выходного дня. Конец сентября наконец-то дал о себе знать — ударили морозы. Антон и Ира сидели на кухне, каждый занимался своим делом. Девушка писала статью для своей компании, а Шастун читал книгу. С того момента, как Антон нашёл Гену, прошло пять дней. Парень за это время успел знатно утомиться, и сейчас был не в самом хорошем расположении духа. Его бесило буквально всё — начиная от раздражающего тиканья часов, заканчивая упавшей на пол ложкой. Уж для кого-кого, а для Шастуна это было явлением редким. Больше всего его раздражало то, что он не знает, что, собственно, привело его в это состояние. Сейчас он, если честно, был похож на бабу с ПМС. — Антон, — тихо позвала Шастуна Ира и села напротив парня. Антон что-то промычал, показывая, что готов слушать. — Помнишь, я тебе две недели назад говорила подумать на счёт места в той частной больнице, — начала было бормотать Ира, но её прервал громкий звук. Антон со всей силы захлопнул книгу и встал. — Так, Ир, — Антон начал закипать. Если сейчас и Ира заведёт свою любимую пластинку, то Шаст не выдержит, — Я тебе ясно дал понять — я не уйду со скорой, хочешь ты этого или нет! — Антон начал повышать голос. — Да послушай же ты, — Ира тоже начала негодовать. Она взяла Антона за руку, но парень быстро выдернул её. — Нет, Ир, — воскликнул Антон, — Это ты меня послушай, пожалуйста, послушай уже наконец! — парень всплеснул руками, — Я люблю свою работу, и я уже взрослый человек, чтобы решать где мне быть и чем заниматься! — Да ты и слушать не о чём не хочешь! — закричала девушка, — Ты думаешь только о работе! Когда мы с тобой последний раз проводили время вместе? Помнишь? Я вот не помню! — Я не собираюсь жертвовать ради тебя своим любимым делом, слышишь? — Шастун немного успокоился, но сдерживаемая ярость отравляла его организм, — Ты меня таким полюбила, и не надо пытаться менять меня. — Да я одна похоже пытаюсь эти отношения вытянуть, — у Иры глаза покраснели и наполнись слезами, — Я же просто хочу, чтобы нам с тобой было хорошо! — Конечно, ты у нас самая хорошая, а я урод неблагодарный, — саркастически протянул Антон. Это было последней каплей. Шастун перестал себя сдерживать, — Ты думаешь только о себе, а мои слова вообще ни во что не ставишь! Я не хочу уходить с работы. Не-хо-чу! — Антон перешёл на крик, а по щеке девушки скатилась первая слезинка, оставляя чёрные разводы от туши. — Раз так, тогда и проваливай на свою любимую работу! — прокричала девушка, топая ногой, — Давай, катись от сюда! И пока не одумаешься, можешь не возвращаться! — А вот и уйду, — хлопнув по столу, прокричал Антон. Шастун взял куртку с крючка, надел кроссовки и вылетел стремглав из квартиры, громко хлопнув дверью. Только сейчас до него дошло, что же он натворил. Да, он виноват, он вспылил, но и Ира тоже хороша. Антон ей за эти две недели больше пяти раз сказал, что уходить со скорой не собирается. И чего она прицепилась? Всё же хорошо было, а тут раз, и ей уже какая-то частная клиника в башку залетела. Шастун понимал, что, по хорошему, ему бы сейчас вернуться и извиниться. Но Антон не хотел. У него тоже гордость есть. Ира виновата не меньше, чем он сам. Антон достал из кармана пачку сигарет и закурил. Как ни странно, то самое раздражение его отпустило. Было уже пол одиннадцатого вечера, и ему нужно было найти место, где бы он смог переночевать. Он думал позвонить Макару и попроситься к нему. Илья что, другу не поможет, что ли? Конечно поможет. Антон достал телефон и с минуту крутил его в руках, затягиваясь никотином. Он открыл телефонную книгу, набрал Илье и приложил телефон к уху. После нескольких гудков по другой конец трубки раздался голос Макарова. — Ало, — устало вздохнул Макар, — Шаст? — Привет, — неловко начал Антон, — Я тут с Ирой поссорился. Несколько секунд никто ничего не говорил. Илья вздохнул. — А от меня ты что хочешь? — судя по гремению посуды он что-то готовил. — Ну, она меня из квартиры вышвырнула, — горько усмехнулся Антон. — Сорян, братан, — в голосе Ильи слышались искренне сочувствие, — Я сейчас сам не дома, к матери поехал. Антон вздохнул. — Ты иди лучше и помирись с ней, — советовал Илья, — если не сделаешь ты, то этого не случится вообще никогда. — Я тебя понял, — Антон потёр пальцами о переносицу, — Ладно, спасибо тебе. — Шаст, ты же знаешь, что если бы я мог, я обязательно помог бы тебе? — обеспокоенно начал Илья. — Да-да, конечно, — усмехнулся Антон, — Я всё понимаю. Давай, до завтра. — Пока. Антон положил телефон в карман куртки. Ну и куда ему теперь идти? Серёга с Позом и Арсений сейчас на вызовах, они никак помочь не смогут. Извиняться он точно не пойдёт. Может, в отель? Только вот на какие шиши, денег то у него не много с собой. Антон пнул ногой скамью, но от этого легче не стало. В добавок ко всему теперь ещё и болел большой палец правой ноги. Остался только один выход.***
— Арсений, я знаю что у вас уже смена закончилась, — умоляюще просила Ира, — Но у нас сейчас нет свободных бригад. Арсений вздохнул. Его рабочий день закончился полчаса назад, а его до сих пор гоняют по вызовам. Тем более день у них с Викой был не самый лёгкий. Крупное ДТП, женщина с почечной недостаточностью. Для полного счастья сейчас клинической смерти не хватало. — Там ничего сложного, мужчина, сорок семь лет, головная боль, — продолжала упрашивать Мягкова. И вправду, свободных бригад не было. Двадцать восьмое сентября, почему именно в этот день все решили заболеть? — Ладно, — наконец-то согласился врач, — Давай адрес.***
Через полчаса врачи уже стояли напротив входной двери. Арсений вытянул руку и нажал на кнопку звонка. По ту сторону двери послышались тяжёлые шаги и через пять секунд дверь открылась. На пороге стоял полный мужчина. — Здравствуйте, скорую вызывали? — бодро спросила Вика, заходя в квартиру. — Да-да, я, — как-то потерянно сказал мужчина. Он держался руками за голову, а пройдя в комнату, лёг на диван. — Приготовьте паспорт и полис, пожалуйста, — вежливо попросила девушка, садясь в кресло. — На столе, — с закрытыми глазами простонал мужчина. — На что жалуемся? — спросил Арсений, доставая тонометр, пока Вика начала заполнять карту вызова. — А по мне не видно что-ли? — грубо ответил мужчина, жмурясь, — Голова болит очень. Арсений померил давление. — Давление сто сорок на девяносто, высокое, — вздохнул Арсений, — Хронические заболевания есть? — Ди… Диаебиат, — что-то невнятное сказал мужчина. — Что? — не понял Арсений. — Деб… Еат — ещё более непонятное сказал мужчина. — Так, — Арсений нахмурился. Пазл в голове начал складываться, — А ну-ка улыбнитесь, — сосредоточенно попросил Попов. — Чтаоэ? — опять невнятно спросил мужчина, открывая глаза. — Улыбнитесь, я говорю! — прикрикнул Арсений. Мужчина улыбнулся, но только одной стороной лица. Один уголок губ был поднят, другой оставался неподвижен. В следующую секунду он закрыл глаза и обмяк — потерял сознание. — Блять, — выругался Арсений, — Вик, зови Саню с носилками! Инсульт у нас! Вика набрала Саню, пока Арсений расстёгивал рубашку на теле мужчины — для беспрепятственного дыхания — и подкладывал подушку под голову. Через две минуты в квартиру влетел водитель с носилками. Вика взяла все чемоданы и пошла к выходу, запросила госпитализацию, а Саня с Арсением потащили мужчину. Через пять минут скорая выехала со двора. — Вик, давай изотанический раствор прокапаем, — Арсений подключал кардиомонитор, доставая нашатырь и проводя им у носа мужчины. Мужчина очнулся, но тут же закрыл глаза и снова потерял сознание. Попов зарычал и надел кислородную маску на лицо мужчины. Через минуту тело мужчины началось трястись. Судороги. — У нас похоже отёк мозга, — всматриваясь в кардиомонитор и придерживая трясущегося мужчину, парировал Арсений, — Давай вводи внутривенно маннитол и раствор хлористого калия, десять миллилитров. Через пятнадцать минут доехали до больницы. Пока оформляли пациента, и искали родственников больного, прошло полчаса, и на улице была уже почти полночь. Выйдя из больницы, Арсений присел на ступеньку и в изнеможении опустил голову на колени. Через минуту рядом села Вика, закуривая. — Да уж, — усмехнулась девушка, — Весёлый сегодня денёк. — Это точно, — тяжело вздохнул Попов, поднимаясь на ноги, — Ну что, домой? Да-да, Арсений называет подстанцию домом, и что с того? — Домой, — улыбнулась Вика, тоже вставая и оттряхивая от грязи форму.***
Приехали на подстанцию за полночь. На ней никого не было, все на ночном дежурстве. Вика попрощалась с Арсением и ушла в женскую раздевалку, тем временем как сам Попов в мужскую. Арсений бы уже начал переодеваться, если бы не его желудок, уже который час требующий еды и так и не съеденные на обед наггетсы, так заманчиво лежащие в шкафчике. Попов взял контейнер с едой и направился в комнату отдыха. Попов тихо открыл дверь и зашёл в комнату. В помещении было темно, и Арсений, нашарив рукой выключатель, врубил свет. В тоже мгновение что-то в дальнем углу вскрикнуло, подпрыгнуло и сразу же упало. Арсений от испуга охнул и выронил контейнер с наггетсами, зажмурившись. Через секунду он открыл глаза, и застыл, грубо говоря, в ахуе. У дивана лежал запутавшийся в пледе Антон. Вид у него был испуганный и заспанный — волосы растрёпаны, футболка помята. Увидев Арсения, он выдохнул и поднялся на ноги. — Ты чего так пугаешь? — зевнув, заспанным, немножко хриплым голосом спросил Антон, — Я тут чуть кони не отбросил. Уже подумал, что это Пал Алексеич вернулся, а то пизда бы мне была. Антон снова зевнул, и лёг на диван, укрываясь серым пледом. Он повернулся на бок, спиной к Арсению, и поджал ноги. Мужчина нагнулся и поднял свой контейнер, вопросительно смотря на Шастуна. — А ты что вообще здесь делаешь? — повернул голову на Попова парень, — Ты в ночную сегодня? — Это я у тебя хотел спросить, — вздохнул Попов, ставя контейнер в микроволновку, — Что ты здесь делаешь? У тебя выходной же сегодня. — Да вот думаю, что подстанция — второй дом наш, значит и поспать здесь можно, — попытался соскочить с темы Шастун, мило улыбнувшись и вновь отвернулись от Арсения, натягивая плед до подбородка. — Ага, — усмехнулся Арсений, облокачиваясь бёдрами о столешницу и скрещивая руки на груди, — А если серьёзно? — А если серьёзно, — резко сел на диване Антон и хмуро уставился на Попова, — то выбора, где сегодня ночевать, у меня не было. И вообще, что ты пристал? Дай поспать человеку. Мне на работу завтра уторм. — Ты и так на работе, — Арсений достал наггетсы из микроволновки и сел за стол. Антон пронзил врача испепеляющим взглядом. — Поясни пожалуйста, — попросил Арсений, макая курицу в кетчуп, — Что значит «не было выбора»? — А то и значит, — вздохнул Антон, встал и обмотался пледом. Он подошёл к Арсению и взял из его контейнера наггетс. — Эй! — возмутился Попов. — Не жадничай, — невнятно сказал Антон, — Раз разбудил меня, теперь корми. — И всё же? — поинтересовался Арсений, — Объяснишь? — Нечего тут объяснять, — всплеснул руками Шастун, — С девушкой поссорился, она психанула, — Антон снова взял наггетс, — Сказала, мол, катись от сюда и пока не одумаешься и не возвращайся. Арсений прослушал всё, что было после слов «с девушкой». — Подожди, — нахмурился Арсений, — У тебя есть девушка? — Ну да, — пожал плечами Антон. Повисло молчание. Антон отошёл от стола и опять улёгся на диван. У Арсения пропал аппетит. Ему вдруг стало грустно, какая-то маленькая иголка кольнула его в сердце. Нет, не пронзила насквозь, разбив в дребезги. Лишь немного коснулась. Что же это за чувство? Арсений никак не мог понять. Он сидел, уставившись в одну точку. Почему эта новость вызвала такую реакцию? Ему же должно быть всё равно, разве не так? — Ты давай, доедай быстрее и свет выключи, когда уходить будешь, — сонно пробурчал Антон, поворачиваясь на другой бок. — Нет, это не дело, — засунув последний кусочек курицы в рот, строго сказал Попов, — Не положено ночевать на рабочем месте. Если тебя кто-нибудь из администрации заметит, то будет плохо. — И что ты предлагаешь? — тоном задолбавшегося от всего человека, поинтересовался Шастун. — Поехали со мной, — недолго думая, предложил Арсений. Ему хотелось помочь Антону. Он не хотел, чтобы у того были неприятности. Это же чисто человеческая помощь, ничего личного. По крайней мере, так думал сам Арсений. — Что? — удивлённо спросил Антон. — Что слышал, — строго сказал Арсений, — Собирайся и поехали. У меня переночуешь. — Спасибо, друг мой, — просиял Антон и встал с дивана, складывая плед. Арсений и Антон направились к мужским раздевалкам, собрали свои вещи и пошли на выход из подстанции. Через пять минут подошли к машине Попова. Он достал ключи и разблокировали двери. Когда оба уселись, Арсений завёл машину и тронулся с места. — Из-за чего поссорились? — Арсений спросил не из вежливости. Ему правда было интересно, потому что Антон выглядел очень расстроенным и раздражённым. Арсений его таким видел только один раз, когда они приехали на ложный вызов на Кудряшовскую остановку. И то, в таком состоянии он пробыл максимум минут пять, пока не нашёл котёнка. Мужчина заметил, что Шастун в принципе не склонен зацикливаться на проблемах. — Да так, — пожал плечами Антон и зевнул, прикрывая рот рукой, — Фигня полная. Не бери в голову. Арсений пожал плечами. Не хочет рассказывать — пусть не рассказывает. Доехали до дома за пятнадцать минут. Всё это время Арсений видел, как Антон отважно боролся со сном и всё-таки одержал победу в этой битве. Мужчина смеялся про себя и умилялся с этой картины. Сонный Шастун был похож на воробушка. Весь такой растрёпанный, собравшийся в комочек. Арсений, припарковавшись около подъезда, заглушил двигатель и коснулся плеча Антона, который сидел с скрещенными на груди руками и закрытыми глазами. Антон дёрнулся и встрепенулся. — Приехали, да? — Антон зевнул и потянулся. Арсению было его жаль. Уже скоро час ночи, а ему завтра к восьми утра на смену. — Приехали, — подтвердил мужчина, открывая дверцу машины и вылезая из неё. Через минуту зашли в подъезд. Арсений поздоровался с консьержкой, а та странно покосилась на эту сонную парочку. Особенно на Антона. Квартира Попова была сделана в минималистическом стиле. Кухня в которой стоял большой диван, коридор и единственная комната были в серых тонах. В этом доме царил порядок, а квартира Антона была в сделана в точности наоборот. Самому Арсению в этой квартире не было уютно. Ощущение того, что он дома, когда возвращался в эту квартиру, не было. Скорее это было местом, где он спит и ест, не более. — Офигеть у тебя тут чисто, — парировал Антон, снова зевая. Парень вышагивал за Арсением Да, Попов был перфекционистом, которого каждая пылинка или вещь, лежащая не на своём месте, раздражала. — Я постелю тебе на кухне, — сказал Арсений доставая из шкафа выглаженное постельное бельё. — Спасибо, — поблагодарил Антон, проходя на кухню. Уже через двадцать минут Антон посапывал в подушку, а Арсений, сходив перед этим в душ, лежал у себя комнате. На его душе становилось так хорошо от той мысли, что сейчас за стенкой спокойно спит Антон, поджав под себя ноги. Но мужчина всё равно не мог заснуть, несмотря на поздний час и дикую усталость. Его мучали вопросы. Он не понимал, почему с этим парнем так хорошо и уютно, несмотря на то, что он воплощает из себя сущий хаос, который Арсения никогда не привлекал. Не понимал, почему предложил ему помощь, хотя раньше ему было абсолютно плевать на остальных. Не понимал, что начало прорастать внутри него на том месте, где раньше была лишь сухая земля и никакой живности. С этими мыслями он долго лежал, постоянно ворочаясь, пока не пришёл к выводу, что это всё из-за того, что он просто нашёл себя и любимое дело. Правда некоторые вещи, которые оспаривали эту гипотеза, он просто проигнорировал, закрыв глаза и уши. Через полчаса размышлений, он наконец заснул.***
Арсений проснулся от звуков, доносящихся с кухни. Звуков гремящих чашек, шипящего масла, и периодически вылетающих изо рта Шастуна ругательств. Арсений поморщился, нащупал на тумбе рядом с кроватью телефон и взглянул на время. 07:23 Да уж, в такую рань он по выходным давно не вставал. Арсений сел на кровати, только сейчас почувствовав приятный запах еды, веявший из кухни. Мужчина влез ногами в тапочки и пошлёпал на запах. У плиты стоял Антон, напевал под нос какую-то песню, пританцовывая под неё. Периодически переворачивал, или складывал в тарелку румяные блинчики, стопка которых уже стояла на столе. Шастун, кажется, вообще не замечал мужчину, который облокотился о дверной косяк и расплылся в тёплой улыбке, сам того не замечая. Попову хотелось вечно стоять и смотреть на такого домашнего, растрёпанного парня. У него вдруг появилось странное, как думал Арсений, желание, чтобы так начиналось каждое его утро. После этой мысли он смутился, а его лицо покрылось румянцем. Антон наконец повернулся и заметил Арсения. — О, ты уже встал, — Антон выключил плиту и начал мыть сковородку, — С добрым утром. Я думал, ты спать будешь, у тебя же выходной. — Да с тобой не поспишь, — усмехнулся Арсений садясь за стол. — Я тебя разбудил? — разочарованно спросил парень, протирая руки полотенцем, — Прости. — Да нет, что ты, — заверил его Попов, потянувшись к тарелке с блинами, — Я возьму? — Да-да, конечно бери, — Антон провёл рукой по своим растрёпанным кудрям, — Я отблагодарить тебя хотел, за то, что приютил на ночь. Вот и решил блинков сделать. Спасибо тебе. — Да не за что, — махнул рукой Арсений, — Очень вкусно, — оценил он, свернув блин и откусив его. Он очень давно не просыпался от шума на кухне, давно он не встречал новый день с тёплой улыбкой на губах, давно ему никто не готовил завтрак. Он отвык от всего этого, и поэтому сейчас был наверху блаженства. Антон, взяв со столешницы телефон, направился в прихожую. — Уже уходишь? — удивлённо и разочарованно спросил Арсений. — Ну да, — остановился Антон и в непонимании уставился на мужчину, — Ты время видел? Мне на работу бежать надо. — Ах, да, — протянул Арсений, сразу потускнев. Работа. Как он мог забыть, что у Антона сегодня смена. Арсению не хотелось так быстро заканчивать это утро, хотелось ещё посидеть, поболтать. Да что угодно, просто побыть рядом. Антон практически вихрем вылетел из кухни, в таком же темпе надел куртку и начал натягивать кроссовки. Попов вышел к нему, и глядел грустными глазами. — Может отвести тебя? — спросил Арсений и тут же мысленно ударил себя по лбу. Ага, что ещё придумаешь? Может, предложишь ему вообще не идти сегодня на работу, чтобы он остался с тобой? Нашёлся, блин, умный самый. Антон вылупил на него удивлённый и насмешливый взгляд. — Ты что, сдурел что-ли? — с доброй улыбкой спросил Шастун, надевая второй кроссовок. Он начал прыгать на одной ноге, потеряв равновесие, — Отдыхай, у тебя же выходной сегодня. Ты и так для меня много сделал. Если ты меня ещё и на работу отвезёшь, я в жизнь за твою доброту не расплачусь. Сам пошутил — сам посмеялся. Таков девиз Антона Андреевича Шастуна. — Ладно, до завтра, и ещё раз спасибо, — сказал Антон, и вышел из квартиры. — До завтра, — грустно вздохнул Попов. Раздался хлопок закрывшейся двери, и Арсений немного постояв в прихожей, пошёл на кухню. Хорошее настроение Арсения в миг улетучилось. Остались только звенящая тишина и… Браслет? На столешнице лежал браслет с крупными тёмно-синими бусинами. Антонов браслет. Арсений улыбнулся. Теперь частичка Антона с ним. Фу, Попов, блин! Что это за мысли?***
Антон ехал на метро до подстанции. Был час пик, поэтому вагоны были полны людей — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Антон был растерян. Он не понимал, почему же ему так хотелось остаться подольше, побыть рядом с Арсением. Он был таким уютным и тёплым, одним словом — другим. Другим, не таким, как на работе. Сонного, улыбающегося Арсения можно было сравнивать с произведением искусства. Милые ямочки на щеках и голубые заспанные глаза добивали Шастуна. Больше всего его удивляло то, что сам Арсений вёл себя так, как будто не хотел, чтобы Антон уезжал. Как будто чувствовал тоже самое, что и сам Шастун. Но если Антон мог скрывать эмоции за своими шутками-прибаутками, то Арсений таким даром не обладал. Антон думал, что он сошёл с ума. На придумывал себе что-то, а теперь не может перестать заниматься самокопанием. Может, всё то, что он увидел в Арсении, ему показалось, и это была простая человеческая вежливость и гостеприимность? Да, так всё и было. Шастун вспомнил об Ире. Ну и что же ему теперь делать? Она сама вряд-ли захочет извиняться, но и Антон не хочет переступать через себя и свои принципы. Извиниться — это признать свою неправоту. А в чём он был, собственно, не прав? Антон никогда не зацикливается на проблемах, и решает их по мере поступления. Так он сделал и сейчас. Когда он вышел из метро, никакой растерянности как будто и не было. Ни растерянности, ни прежней рефлексии, ни негодования.