И так холодно пальцам Твоих мыслей касаться. Как опять не влюбляться — В тебя не влюбляться, скажи?! (Сергей Лазарев — Снег в океане)
Антон вышел из квартиры Арсения и пошёл на улицу. Выйдя из подъезда, он остановился, достал из кармана пачку сигарет и закурил. Он не хотел сейчас идти домой, но выбора у него не было. После разговора по телефону с Ирой, Шастун представил, в каком настроении сейчас она, и мысленно готовился к грандиозного скандалу.***
Десять минут назад
Антон вышел из комнаты Арсения и направился на кухню, чтобы мужчина не расслышал подробностей его телефонного разговора. — Привет, — устало выдохнул парень, приняв звонок от Иры. — Аллилуя, ответил, мать твою! — возмущённо, в шаге от истерики, завопила Ира, — Где ты, и почему тебя не было дома всю ночь, блять?! — Я не блядь, — попытался свернуть диалог в мирное русло Антон. — Антон Шастун! — ещё пуще закричала Кузнецова. Парень поморщился и немного отодвинул телефон от уха, так как от этого вопля вполне себе можно было оглохнуть. — Я тебя серьёзно спрашиваю! Объяснись! — Ир, ничего криминального, — начал оправдываться Антон, решая не рассказывать во всех подробностях девушке о прошедшей ночи. — Давай я тебе дома всё объясню? — Чтобы через двадцать минут был как штык, понял? — прошипела Кузнецова и сбросила трубку. Парень постоял ещё с минуту и обречённо вздохнул. За его спиной раздалось шипение. Антон обернулся и подскочил к плите, на которой грелась кастрюлька с молоком и маслом для Арсения. Он выключил плиту, перелил в кружку напиток и понёс к мужчине, натянув на себя улыбку.***
Вспомнив этот разговор, Антон поморщился. Уже больше двух недель Шастун замечает за собой странные вещи. Он не понимает, что происходит. Может, это Ира изменилась, стала другой — не такой, в какую влюбился парень. Ему не доставляют удовольствие объятия с Ирой, всё чаще он пытается избежать разговоров с ней. Что же случилось? Её голос и улыбка не заставляют душу трепетать от любви. Любви. А была ли эта любовь между ними на самом деле? Антон чертыхнулся и потушили сигарету. Нет, Ира здесь совсем не причём, она осталась такой, какой была. Дело здесь совсем не в этом. Изменился Антон, и это перемена его пугала также, как и вопрос о любви между ним и его девушкой. Что такое любовь? Разве когда любишь, не хочешь быть рядом с человеком, что бы не случилось? Разве когда любишь, не достаточно взглянуть на свою вторую половинку, чтобы на лице появилась тёплая улыбка, а на душе стало спокойнее? Все эти чувства перестала вызывать Кузнецова, поэтому вывод напрашивается лишь один. Только Антон боялся или не хотел признаться в этом хотя бы самому себе и сказать одно простое слово: «Разлюбил» От этой мысли, Шастун чуть не выронил сумку из рук. Нет, конечно не разлюбил, что за глупости. Может, слегка остыл к ней, но с кем, в конце концов, не бывает? В отношениях есть сложные периоды, когда в людях перестаёт полыхать прежний огонь пылкой влюблённости, когда люди лучше узнают друг друга во всех аспектах — положительный стороны и недостатки. И это совершенно нормально. Со временем всё наладится и всё будет как раньше. «Разлюбил» — слишком громкое слово, и это точно не про Антона. Не мог он разлюбить Иру. Успокоив себя и придя к такому весьма утешающему и, на первый взгляд, самому разумному выводу, Шастун потушили уже третью сигарету. Он достал из кармана джинс телефон, посмотрел на время и ужаснулся. Со звонка Иры прошло уже восемнадцать минут из двадцати данных ему. Представив, какие скандалы и разборки его ждут, он закатил глаза и самым спокойным шагом, не ускорившись ни на чуток, пошёл к метро.***
Арсений проснулся не в самом хорошем расположении духа. Сегодня первый рабочий день после пятидневного больничного. Мужчина поднял себя с мягкой кровати с большим трудом, так как его режим сбился ко всем чертям. Был ли он жаворонком или совой, Попов не знал. Скорее голубем — хах, в свете последних событий, так и есть. Арсений давно не собирался на смену так долго. Пока он пил кофе, ушёл в свои мысли настолько глубоко, что не заметил, как прошло больше получаса, а напиток давно остыл. Обычно работа его воодушевляла. Так же, как и встречи с его зеленоглазым чудом. Точнее, не его. Просто с зеленоглазым чудом, которому никогда не быть с ним, потому что тот давно нашёл свою любовь в лице своей девушки. Арсений боялся сегодня выходить на смену, так как работать он будет как всегда с Антоном. Это может привести к печальным последствиям — от новых причин для загонов и страданий, до полной не концентрации на пациентах. Арсений за эти пять дней хорошо подлечился и теперь был здоров, как конь. Отчасти, благодаря Шастуну, который потратил свой выходной для него.***
Три дня назад
Время приближалось к обеду, а с улицы дул небольшой сквозняк. Мужчина сидел на кухне и пересматривал свой любимый сериал «Друзья». Он чувствовал себя уже значительно лучше, но только в физическом плане. На душе скребли кошки. Дело в том, что он неимоверно хотел увидеть Антона. Увидеть, услышать его голос. Со дня последней их встречи и осознания Арсением своих чувств к парню прошло всего лишь чуть больше суток. Тогда он решил, что всем лучше будет, если общаться с Шастуном по минимуму, для того, чтобы не дать расцвести его влюблённости. Только сейчас он понял, что жутко скучает. В разных сопливые романах — а последние два дня мужчине казалось, что он один из его главных персонажей — влюблённый герой говорит, что даже если он не получит взаимности, ему будет достаточно находиться рядом со своим любимым и делать всё для его счастья, даже если самому придётся отступить в сторону. Арсений надеялся, что ему тоже будет достаточно просто быть рядом. Очень надеялся. Иначе он не знает, что будет делать дальше. Не знает, куда девать свои чувства. Остаётся только запереть своих бабочек в клетку, и любить, не получая взаимности. Когда-нибудь он перегорит. Когда-нибудь. Раздался звонок в дверь. Арсений дёрнулся от неожиданности. Он никого не ждёт, кто может к нему прийти? Хотя, кого он обманывает. Ждёт, и ещё как. Ждёт и надеется, что к нему придёт Антон. Это проскочившая мысль заставила что-то затрепетать в груди. Посмотрев в телефоне, какой сегодня день недели, он понял, что у Шастуна сегодня как раз должен быть выходной. Уже уверенный в том, что за дверью стоит Антон, Попов подскочил со стула и быстрым шагом, почти в припрыжку — влюблённая семиклассница — направился в прихожую. Арсений быстро повернул замок на двери и открыл её. На порог шагнул раскрасневшийся от холода Шастун. Он широко улыбнулся и протянул мужчине пакет. — Привет болеющим, — усмехнулся он, а Арсений не мог оторвать зачарованный взгляд от парня. Он был сейчас невероятно красивым. Растрёпанные и торчащие во все стороны кудри, в которые хотелось зарыться носом, очаровательный румянец на щеках и носу, родинку на котором хотелось чмокнуть. Видимо, Попов слишком долго стоял, ничего не говорил, и его восхищённый взгляд заметил сам Шастун. Он положил руку на плечо мужчины и слегка потормошил. — Эй, ты чего, — снова усмехнулся Антон, а мужчина встрепенулся, и его взгляд стал более осмысленным. В следующую секунду он расплылся в тёплой улыбке и принял из рук парня пакет. — Привет, — заливаясь краской, смущённо поприветствовал Попов. Я когда-нибудь перестану говорить, что он ведёт себя как школьница, которая встретила своего краша. Арсений заглянул в пакет. Там были ароматные апельсины и, о боже, булочка с творогом. Антон себе не изменяет. Мужчина усмехнулся и посмотрел с мягкой улыбкой на Шастуна, уже снявшего кроссовки и вешающего свою куртку на крючок. — Чего ты смеёшься? Я тебе апельсины купил, сам знаешь, тебе сейчас витамин «C» необходим, — тоже улыбнулся Антон, и встал напротив Попова. — Ничего, спасибо, — помотал головой мужчина и направился на кухню. — Проходи. Парни прошли на кухню. Арсений начал доставать содержимое пакета, а Шастун включил чайник и снова подошёл к Попову почти в притык. Так близко, что мужчина почувствовал рядом с собой его дыхание. По всему телу прошёлся рой мурашек. «Господи-когда-я-перестану-так-реагировать-на-этого-чёртого-парня». Арсений тяжело сглотнул и обернулся к Антону. Он стоял и разглядывал мужчину, а затем обхватил ладонями его лицо и прижался своими губами к его лбу. Попов ощутил дежавю, только теперь на поцелуй в губы и не рассчитывал. Сейчас бабочки, преодалев прутья своей клетки, ввпорхнули наружу, а сердце забилось слишком часто. Слишком близко. В следующую секунду Шастун отстранился и слегка улыбнулся. — Температуры нет, — сказал Антон. В тоже мгновение, резко отвернувшись от мужчины, подошёл к буфету и достал две чашки. — Как ты вообще себя чувствуешь? — заботливо глянул парень, ставя кружки на стол. Арсений просто стоял и пытался переварить случившееся. На лбу остался ожог от касания губ Шастуна. Его взгляд был затуманенный, а сам он стоял и несфокусированно пялился на парня. Его сердце до сих пор колотилось как сумасшедшее, а дыхание было тяжёлым. Голос Антона заставил его вздрогнуть и отвести взгляд в пол. — Уже намного лучше, — хриплым голосом сказал Попов. Следующие два часа провели за разговорами ни о чём. Всё это время Арсений старался делать как можно более непринуждённый вид, но такая беседа с Шастуном давалась ему не легко. Он то и дело подвисал на парне, разглядывая его, заливался краской. Антон рассказывал обо всём, а Арсений старался делать вид, что внимательно его слушает. После ухода парня, Попов понял одну вещь — ему мало. Ему недостаточно просто находиться рядом, он не хочет быть Антону другом. Ему этого чертовски мало, он хочет взаимности.***
Наверное, Арсений мыслил слишком эгоистично. Когда он находился с Антоном его хотелось обнимать, целовать, смотреть и рассматривать настолько пристально и внимательно, насколько это возможно. Любоваться, касаться и получать всё это взамен. Но Попов точно знал, что его чувствам никогда не быть взаимными. Он точно не сможет просто находиться рядом с Антоном и играть роль друга, потому что рано или поздно он не выдержит, сорвётся, потеряет контроль над собой. А обременять его своими чувствами он не собирается. Арсений допил свой холодный кофе и начал собираться на работу. Через пятнадцать минут вышел из дома и сел в свою чёрную ауди, а через сорок минут уже подъезжал к подстанции. Все деревья уже стояли абсолютно голые, без единого листочка — они плавали в больших лужах или просто лежали на земле. Порывы ветра покачивали голые ветки и подбрасывали жёлтые и красные листочки над землёй. Воздух был пропитан тем самым запахом питерской осени. Арсений словил в этом всём эстетическое удовлетворение. Ещё не хватало стаканчика горячего кофе и Земфиры в наушниках. Вот так ходить и закапывать себя ещё больше, создавая депрессивную и угрюмую атмосферу из-за невзаимной любви. Блин, вырубайте эту меланхолию. Попов припарковал машину у подстанции и вышел из неё. Он направился ко входу на подстанцию. Вежливо поздоровавшись с охраной и администратором, мужчина подошёл к раздевалкам. Он надевал форму не спеша, витая в своих мыслях и глядя несфокусированным взором в окно, что выходило на ворота в территорию подстанции. Когда он застёгивал форменную куртку, его взгляд зацепился за автомобиль, белую тойоту, что остановился у ворот, не проезжая внутрь. В следующий миг из машины выпрыгнул никто иной, как Антон и быстрым шагом направился в сторону входа. Вдруг он резко остановился и обернулся, а из машины вылезла девушка в розовом длинном пальто и русыми волосами до плеч. Она подошла к парню, отдавая ему контейнер — наверное, там был обед для Шастуна. Он взял контейнер из рук девушки, а та положила ему руки на плечи и поднялась на носочки, притянув Антона к себе для поцелуя. Арсений резко отвернулся, зажмурил глаза и сглотнул. Не так он хотел начать свой рабочий день после больничного. К горлу подступил ком, а в груди что-то рухнуло вновь. В глазах начало пощипывать и мужчина закинул голову кверху. Сейчас он чувствовал боль, которую не ощущал даже тогда, когда вспомнил о наличии девушки у Антона в тот день, когда понял что влюблён в него. Как будто тогда это были просто слова, а в это мгновение всё приобрело реальную текстуру. Вот так вот. День ещё толком не начался, а Арсения уже нахлынула новая волна боли и разочарования. Почему он никак не может смириться с тем, что никогда не сможет почувствовать нежность и любовь со стороны парня? Никогда не сможет отдать её сам. А вот и те самые последствия, о которых предупреждал себя Попов. Арсений вдруг понял, что парень вот-вот подойдёт сюда, в раздевалку. Встречаться с ним сейчас мужчина был совершенно не готов, поэтому он быстро вышел из комнаты и направился к диспетчерской. Там ему передал смену Сабуров и сообщил о том, что их сегодняшний водитель не Макаров, а Саня. Илья вновь уехал к матери, так как она уже давно болеет и он ездит к ней очень часто. Попов вдруг вспомнил, как сам день и ночь сидел с мамой в больнице после аварии. Эта мысль заставила его искренне посочувствовать их водителю. Пополнив чемоданчик у завхоза, Попов вышел к газелям скорой помощи. Саня стоял, облокотившись на одну из них и курил электронку. Он периодически натягивал на свои уши шапку, так как ветер был сильным не на шутку. Арсений вздохнул. Страдания страданиями, а больные не ждут. На работе он должен думать непосредственно о ней. Но присутствие Антона этому будет очень сильно мешать. Мужчина подошёл к водителю и кивнул. — Здрасте, — кивнул в ответ Саня и начал обходить машину, чтобы сесть на водительское место. — Здравствуйте, — сдержанно поздоровался Арсений и залез в газель, на своё привычное место справа от водителя. — Где фельдшер? — равнодушно спрашивает Саня, выдохнув дым изо рта в открытое окно машины. Арсений обернулся на него и задумался. Перед глазами пронёсся образ Антона. Очаровательного, весёлого, до бесконечности доброго и уютного, красивого Антона. Но в следующий миг в сознании всплыла сегодняшняя картина, на которой Ира обнимает Шастуна, а тот её целует. В этот момент в животе что-то вновь оборвалась, хотя это уже случалось в последнее время так часто, что обрываться, кажется, уже нечему. В голову пришла ужасная идея, и, к сожалению, Попов давно мозгами перестал думать. Эмоции — вот что им двигало в последнее время. Только раньше он работу со ними не смешивал, а сейчас ему совсем башню снесло. В этот момент он принял самое неправильное решение, совсем стирая границы между работой и личным. Лишь бы не чувствовать боль рядом с Антоном. — Без фельдшера сегодня, — дрогнувшим голосом проговорил Арсений, протирая ладонями глаза. Он повернул голову на своё окно и вздохнул, — Поехали. Саня пожал плечами — похоже, водитель либо не ознакомился с расписанием и распределением бригад на сегодня и поверил Попову на слово, либо ему совсем всё равно. Он завёл газель и тронул с места. Машина развернулась и медленно направилась к воротам. Арсений достал свой телефон и, немного покрутив в руках, выключил. Попов не хотел думать, что поступил сейчас в первую очередь как самый безответственный сотрудник. Не хотел думать о том, что ужасно подставил главврача Павла Алексеевича и, конечно же, ни в чём не повинного фельдшера. Антон совсем не виноват, что на Арсения свалились какие-то там чувства. Эти мысли его одолели только тогда, когда не полная бригада почти приехала по назначенному адресу. Он чуть ли не завыл от безысходности и отвращения к себе. Но сделанного не воротишь. Водитель припарковал газель рядом с подъездом. Арсений вздохнул и вылез из машины, пытаясь быстро привести себя в порядок и отключить эмоции.***
Антон сидел на переднем пассажирском кресле Ириной тойоты. Да, у его девушки была машина. Кузнецова зарабатывала больше него, и Антона это, мягко говоря, не колышело. Некоторые мужчины бы начали комплексовать по этому поводу, мол «моя женщина зарабатывает больше меня, так не должно быть, я здесь альфа-самец и кормилец», но Шастун не был таким. Ира действительно многого добилась в своей сфере и была очень востребованным работником. Он, в какой-то степени, гордился ею. Что не говори, а она любила свою работу не меньше, чем Антон свою. В таком случае, Ира должна была понять и принять позицию парня работать на скорой, но девушка, наверное, хотела роскошной жизни и статусного, как и она сама, мужчину. В этом было их самое большое различие, потому что Шастуну много не нужно. Ещё два года назад он был обычным бедным студентом воронежского медицинского университета, жил в общежитие и базарил за жизнь с тамошними постояльцами — тараканами, питался ролтоном на постоянной основе. Он привык к такой жизни и она ему была по душе. Ира его взглядов на жизнь не разделяла и не одобряла, а когда Антону предложили место в частной поликлинике, зацепилась за эту возможность и не хотела её отпускать. В день, когда Шастун остался на ночь у Арсения, случился, как он и предполагал, грандиозный скандал. От гнева девушки не укрылось и две тарелки, прилетевшие в стену — слава богу, не в Шастуна. В ночь после ссоры, он спал на диване, так как Ира не подпускала его к себе на кровать. Следующие два дня девушка игнорировать его, а Антон и не пытался помириться. Он устал, не мог разобраться в себе и ему было совсем не до Кузнецовой. Наверное, он просто напросто выгорел. Девушка даже не обратила внимание на то, что Антон куда-то — а точнее, к Арсению — упёрся в свой выходной. Шастун был этому искренне рад. Но на следующий день они всё-таки поговорили.***
Антон постарался как можно тише зайти в квартиру, чтобы не привлекать внимание Иры. В этот момент он сравнивал себя с девятиклассником, который вернулся после попойки домой далеко за полночь и старался сделаться невидимым, чтобы не нарваться на родительский гнев. Только вернулся он не после гулянки, а после тяжёлой смены, и опасался не родителей, а свою девушку. Как не странно, ему это игнорирование с её стороны почти нравилось, но одновременно с этим на душе кошки скребли. Нравилось ему то, что Ира не донимала его своими нравоучениями и доводами. А коробит его от того, что он совсем перестал понимать себя. Нет, скорее всего, он в глубине души всё понимал, но боялся это признать. По сути, сейчас он должен страдать от того, что его «любимая» девушка не хочет с ним говорить, а мысли о пошатнувшейся сохранности и устойчивости их отношений должны были пугать. Но он не чувствовал ничего. Абсолютное безразличие и, кажется… Облегчение. Антон тихо снял влажную от дождя куртку, и повесил её на крючок. Сняв грязные и мокрые насквозь кроссовки, он тихо прошмыгнул мимо кухни в спальню. В следующую секунду он обессиленно плюхнулся на кровать лицом вниз. Облегчение. Кажется, всё, что сейчас происходит внутри Антона и между ним с Ирой совсем не трудный период отношений. Выгоревшим он себя совсем не чувствовал. Не выгоревшим и даже не опустошённым. Значит ли это, что и вправду разлюбил? Как бы это грустно не звучало, но, похоже, это самая что ни на есть чистая правда. Если бы не разлюбил, то пытался бы всё вернуть. А сейчас он не то, чтобы всё вернутбы не хочет — он хочет всё закончить, расставив все точки над «и». Иногда правильное решение даётся очень трудно, сопровождаясь болью и постоянными сомнениями, душевным терзаниями. Но, как говорится, не бывает худа без добра. Уже давно пора перестать мучить себя и девушку. Кому-то может показаться, что это очень импульсивное решение, но это не так. Уже почти три недели он подсознательно готовился к этому, сам того неподозревая. Он за здоровые отношения, а разве можно назвать здоровыми такие отношения, где один постоянно давит, а другой уже даже и не любит? Антон резко поднялся с кровати и протёр ладонями глаза. Судя по звукам, Ира сидела на кухне и слушала очередной подкаст. Шастун тихо вышел из комнаты и прошёл на кухню. Девушка сидела за столом спиной к парню и пила кофе. Шастун обошёл стол и сел по другую сторону от неё, сложив руки на столе. Кузнецова с напускным безразличием проводила парня взглядом, но всё же выключила подкаст и скопировала жест Антона, тоже сложив руки на столе. — Нам надо поговорить, — серьёзно сказал Антон, сглотнув. — Точно, — опустив взгляд вниз, робко и печально хмыкнула Ира. Повисло молчание. Антон не мог собраться с мыслями. Осознание того, что сейчас он, возможно, разобьёт сердце девушки, сбило его уверенность напрочь. Он никак не мог начать говорить, а Ира, воспользовавшись паузой, заговорила: — Мне кажется, мы оба наломали дров, — дрогнувшим голосом начала говорить Ира. Она прервалась, но, судорожно вздохнув, в следующее мгновение продолжила, — Оба в очередной раз поступили не правильно. Я думаю, мы совсем перестали понимать друг друга, и это надо исправлять. Я не должна была кричать и, тем более, игнорировать, но согласись, нам обоим нужно было время. Ты тоже должен меня понять, потому что твоей вины здесь не меньше. Мы должны больше разговаривать и обсуждать все наши проблемы. И ещё должны дать друг другу шанс начать всё заново. С чистого листа. — Ира шумно выдохнула и глазами, которые уже покрыла пелена слёз, посмотрела на Антона. Повисла тишина. Антон вновь сглотнул и опустил взгляд вниз. Поговорить он хотел совсем не об этом, и монолог Иры только усложнил всю ситуацию. Девушка, похоже, не успела понять, что пора перестать держать друг друга и держаться самим за эти отношения, которые уже скатились к всем чертям. Начинать всё с чистого листа — самая заезженная фраза, но от того она правильной не становится. Начиная всё с чистого листа, мы не замечаем и не учимся на ошибках прошлого. Таким образом этот чистый лист рано или поздно станет таким же грязным и исчирканным, как и прошлый. Но не смотря ни на что, Антон сейчас просто не мог сказать о том, что пора всё закончить, пока не поздно, разбивая девушке сердце. Сейчас самый неподходящий момент. Только дело в том, что для такого разговора подходящего момента и вовсе не существует. Переступая через себя и перечёркивая все свои домыслы, Шастун вздохнул и поднял взгляд на Иру. — Хорошо, — закрыл глаза Антон, — Я тоже виноват. Ты права. Давай нечнём всё заново, с чистого листа.***
Сейчас, сидя рядом с Ирой в автомобиле и вспоминая этот разговор, Антон винил себя. Подходящий момент не пришёл и никогда не придёт, потому что этого подходящего момента просто нет. А решения своего Шастун не поменял. Он больше к Кузнецовой совсем ничего не чувствует. Совсем. Ничего. Абсолютно. Обычно Антон ездил на работу на метро, но сегодня Ира едет в свой офис в то же время, что и Шастун. Она предложила подвести, так как ей по пути. Антон согласился, а сейчас они уже подъезжали на подстанцию. Ира остановилась у въезда на территорию. — Удачной смены, — улыбнулась Ира и заправила прядь волос за ухо. — О, нет, — немного грустно усмехнулся Шастун, выходя из автомобиля, — Желать удачной смены — плохая примета. — Да? — удивлённо спросила Кузнецова, не переставая улыбаться, — Тогда забираю свои слова назад. Антон кивнул и захлопнул дверцу машины. Сделав несколько шагов в сторону здания, он услышал щелчок открывающейся дверцы автомобиля и оклик Иры. Он остановился и обернулся. Девушка подошла к нему, а в руках у неё был контейнер. — Ты обед забыл, — робко и смущённо сказала Кузнецова. Шастун расширил глаза от удивления. Ира никогда не готовила обед на смену для Антона. Только почему-то сейчас эта забота с её стороны казалась совсем неуместной. Тем не менее парень взял из рук девушки контейнер и искренне поблагодарил. — Не за что, — улыбнулась она и в один момент обвила руками шею Шастуна, притянув к себе. Через секунду её губы накрыли губы парня. От неожиданности Антон среагировал не сразу, но в следующее мгновение начал нерешительно отвечать на поцелуй. Ира отстранилась и, помахав на прощание рукой, развернулась и пошла к машине. Антон тоже неспешным шагом направился к подстанции. Он только сейчас вспомнил, что больничный Попова закончился и сегодня он будет работать с ним. Эта мысль его обрадовала. Ему не терпелось увидеть мужчину, заглянуть в его голубые глаза и увидеть улыбку с его милыми ямочками на щеках. Этот момент его тоже не мало напрягал. Он не совсем понимал своё отношение к Арсению. Его к нему тянет, а что же за этим скрыто, совсем не понятно. Эти мысли заставили его ускориться. Он быстро прошёл в раздевалку и также быстро переоделся в форму скоропомощника. Он знал, что сегодня их водителем будет не Макар, так как он вчера вечером уехал к матери. Поэтому Шастун подошёл к таблу с расписанием и распределением бригад. Напротив фамилии Арсения была фамилия Антона и Сани. Шастун кивнул сам себе и направился к парковке для машин скорой помощи. Половина бригад разъехались по вызовам, поэтому на подстанции было относительно тихо. Антон вышел на улицу и начал оглядываться. На парковке стояло пара газелей. У одной из них стояли Серёжа с Викой и держались за руки. У парня тепло в груди разбилось за этих двоих. Миссия «Купидон на пол ставки» выполнена успешно. От этой мысли Антон усмехнулся и направился к другой газели. Антон подошёл к машине и дёрнул дверь на себя, но она не поддалась. Парень нахмурил брови и заглянул в окно. На водительском и переднем пассажирском сидении не было никого. Парень отвернулся и ещё раз посмотрел по сторонам. Вика с Серёгой на газели уже выезжали с территории подстанции. — Опаздывают, что-ли? — сам себе задал вопрос Шастун похлопывая себя по карманам. Он достал телефон и набрал Арсения. Через некоторое время он непонимающе вобрал носом воздух и положил телефон обратно в карман. — Абонент временно недоступен, — тихо спародировал голос автоответчика Антон, вновь оглядываясь. Номера Сани у него не было, поэтому оставалось только ждать. Из входных дверей на подстанцию вышли три человека, о чём то переговариваясь: доктор Позов, Алёна и водитель Юрка. Они не спеша подходили к газели, не понимающие поглядывая на Шастуна, стоящего рядом с ней. — Шаст, ты чего тут забыл? — поинтересовался Позов, когда бригада подошла к машине. — Да я это, — повертел головой в разные стороны, — Арса найти не могу, — растерянно пожал плечами парень и почесал рукой за затылком. — Позвони ему, — посоветовала Алёна, открывая дверь машины. — Да звонил я уже. Абонент не абонент, — воздохнул Антон, отходя от газели на пару шагов, — Ничего не понимаю. — К Добровольскому сходи, может напутали с расписанием что. — тоже пожал плечами Позов. — Схожу, — задумчиво согласился Шастун, вновь набирая Попова. Он развернулся и быстрым шагом направился ко входу в здание. Он совсем ничего не понимал. Почему нет Арсения? Наверное, он ещё не вышел с больничного, а в расписание что-то перепутали. Его пробирало беспокойство за мужчину. А что, если не всё так гладко, а с мужчиной что-то случилось? Сердце забилось в несколько раз быстрее а ладошки начали потеть. Антон перешёл на бег и через минуту стоял у двери в кабинет главврача. Тихо постучав и услышав в ответ «Войдите» он широко распахнул дверь кабинета и широким шагом вошёл внутрь. — Здравствуйте, — удивлённо посмотрел Павел Алексеевич на растрёпанного после бега Антона, — Что-то хотели? — Здарсте, — кивнул Шастун, подходя к столу, за которым сидел врач, — Скажите пожалуйста, доктор Попов с больничного вышел? — Вышел конечно, — ещё не до конца понимая, что хочет от него этот взбаламошенный фельдшер, сказал Добровольский, — Вы же, кстати, в одной бригаде. Он уехал на вызов, почему вы не с ним? Антон рот раскрыл от удивления и полного непонимания ситуации. Как это, уехал на вызов, с кем? — Что? — только и смог выговорить Шастун, — С кем уехал? — Та-а-ак, — протянул Павел, беря в руки телефон. До него постепенно начала доходить суть проблемы. Он задумался на минуту, а потом сказал, — Давайте вы сейчас вместе с Позовым езжайте, а я разберусь. После смены ко мне зайдёте. — Ладно, — всё ещё растерянно кивнул Антон. Он развернулся и быстро пошёл обратно на улицу. Что значит уехал? Может, Попов сам перепутал расписание? Не мог же он просто взять и уехать без фельдшера, он не такой. Он не стал бы так подставлять ни его, ни Добровольского. Этому точно есть какое-то объяснения. Точнее, Антон на это очень надеялся. При мысли о том, что Арсений уехал один без веской на это причины, сердце болезненно сжималось, а по телу проходила дрожь. Нет, это бред. Попов очень ответственный, он бы так не поступил. Несмотря на свои же убеждения, парня сжимали тиски неуверенности и страха. Дурное предчувствие окутывало его с ног до головы. Газель бригады Позова до сих пор стояла на месте, поэтому Антон быстро к ней подошёл и залез в салон. Когда он сел в кресло, на него в непонимании уставились три пары глаз. — Что смотрите? Я с вами сегодня, ребят, — с напускной весёлостью в голосе звонко проговорил Антон. Коллеги просто пожали плечами, а в следующую минуту пришёл на КПК вызов.***
Главврач вздохнул, проводил выходящего из кабинета Шастуна и уронил голову на руки. В следующее мгновение он потянулся к служебному телефону, чтобы связаться с диспетчером. — Ир, здравствуй, — вздохнул Павел, потирая переносицу, — Где у нас сейчас Попов? — Здрасте, Пал Алексеич, — весело поздоровалась Мягкова, — Сейчас посмотрю. Ага. У него вызов на Советской. — Спасибо, скажи ему, чтобы после смены ко мне в кабинет подошёл, — резко сказал Добровольский и прервал связь. Мужчина еле сдерживал злость, которая бушевала в нём. Арсений ему казался порядочным работником. Павел был всей душой против служебных романов, потому что обычно это очень сильно сказывалось на работе. Примерно вот в такие ситуации подобные интриги и выплывали. Между этим Шастуном и Поповым явно были не только рабочие отношения, и это совсем не нравилось главврачу. Надо этих двоих держать подальше друг от друга, а то подстанция скоро превратится в чёрт-пойми-что.