***
— Это нечестно, вы каждый год тратите тысячи долларов на их экипировку, их тренировки, на весь их дурацкий спорт, а мне не можете купить жалкую сумку? — Дженни визжит, заставляя Чонгука сморщиться и еще сильнее присосаться к стакану свежевыжатого сока. Как и все гибриды птиц, сестра всегда создавала повышенное шумовое загрязнение. Даже странно, что генами она пошла в мать, а не отца. — Дорогая, — Намджун тяжело вздыхает, жалобно смотря на сыновей в поисках поддержки, но те все втроем уткнулись в телефоны, параллельно поглощая собственные завтраки. Себе дороже перечить истеричной птице. — Послушай, мы дарили тебе армани на прошлый день рождения, шанель на позапрошлый, но мы не можем тратиться так много на то, что ты относишь один сезон и отправишь на антресоли. От твоих сумок нет никакого проку. Давай лучше купим тебе новый микрофон? Учитель Чхве говорит, что ты делаешь большие успехи. Можешь даже принять участие в прослушивании компаний на стажировку и уехать в Сеул? Три тяжелых вздоха в унисон наполняют кухню. Без поддержки мужей Намджун всегда допускает стратегические ошибки в воспитании дочери. И, кажется, эта обойдется ему сразу в две сумочки. Пока он с надеждой смотрит на Дженни, та делает глубокий вдох. Потом еще один. И еще. Начавшая вновь обрастать серыми перышками грудина тяжело вздымается, а после пространство наполняется визгливым ревом, сквозь который прорывается глухое кукуканье и громким топотом от устремляющихся в спальню ножек. По-птичьи тоненьких и по-косачьи ужасно тяжелых. Заканчивается все под аккомпанемент громко хлопнувшей наверху двери. — Господи, — Тэхен устало прикрывает глаза, потирая виски. — Надо было сдать ее в интернат еще тогда. — Что ты такое говоришь! — Намджун тут же отвешивает старшему сыну подзатыльник, грустно смотря в сторону лестницы. — Что я сделал не так? — Она кукушка, а не соловей. На таких конкурсах она только опозорится, — Чонхен вступает в разговор, разом допивая собственный сок. Он быстро встает, кидая стакан в посудомойку и закатывает глаза, встречаясь взглядом с отцом. — Лучше вообще с ней не разговаривай, пусть папы разбираются с твоей проблемой. — Она не моя проблема, она член семьи, в конце концов! — Джун устало кидает полотенце на стол, плюхаясь на стул. — Господи, как же тяжело с девочками! — С девочками не тяжело, тяжело с птицами, особенно, с кукушками, — весело говорит Тэхен, назидательно поднимая указательный палец вверх. — Хорошо, что ты ее заделал после нас, а то боюсь, у тебя бы был тогда всего один ребенок! — Ну хватит! — отец резко бьет кулаком по столу под их гогот. Истории из детства, когда малышка Дженни старательно пыталась избавиться от старших братьев, следуя природным инстинктам, в их доме звучат нередко. Чонгук отчетливо помнит, как она закрывала их в комнатах, когда научилась дотягиваться до замков, как вываливала еду из тарелок, как пыталась спихнуть с лестницы своими детскими кулачками. Им и правда повезло, что они были старше. И что маленькому кукушонку просто не под силу было навредить косаткам. Но родители в свое время натерпелись немало, пытаясь справиться с инстинктами неожиданно свалившейся на их головы дочери. Пока парни не вылазили из спортивных секций, единственная девочка в семье торчала у детских психологов, помогавших ей с социализацией и акклиматизацией в семье косаток. Обычно маленькие кукушата растут в интернатах, изредка матери подбрасывают их отцам, как случилось в их случае. Близнецам тогда было всего по четыре и Чонгук особо не помнит, как орущий сверток появился под их дверью, но зато хорошо помнит Тэхен, любящий время от времени вспоминать, как сильно кричали Сокджин с Хосоком на своего резидентного мужа. Мало того, что он умудрился обрюхатить двух косаток совершенно разных популяций, так еще и с кукушкой связался, перепутав ее с альбатросом. Как именно он так и не сознался, но с тех пор оба папы старательно следили, чтобы ни на одну косаточную свингер-пати Намджун больше не попал. Хватит с них четверых детей от трех разных самок. Спешно доедая свой салат, Чонгук бросает тарелку в посудомойку и перекидывается с Хени выразительными взглядами. Он первым направляется к лестнице, намереваясь забрать собранный рюкзак и поспешить на остановку, но заискивающий голос близнеца его останавливает. — ТэТэ, тебя же, как и всегда, заберет Юнги? Можете и нас с собой прихватить? — в голосе нет ни капли привычной ему грубости, на что Тэхен подозрительно косится. — С чего это Юнги должен меня забирать?! Чонгук не видит, но отчетливо представляет, как старший брат краснеет. Тэхен пусть и альфа, но все же его папа транзитная косатка, что делает его пусть и не сильно, но все же слабее перед двумя отпрысками глубоководного Сокджина. — Ну как же… — Хени явно ухмыляется, пока Чонгук навостряет уши, не в силах уйти, не дослушав столь интересный разговор. — Разве вы не… дружите?.. — голос брата становится совершенно ехидным. — Чонхен…. — в голосе отца слышится предупреждение. — Ну а что? Долго он еще будет скрывать, что его трахает морской котик? — Сука, убью! Чонгук резко взлетает по лестнице, слыша громкие крики отца за спиной и звуки явной потасовки. Братья точно сцепились, но он не хочет быть участником очередной драки. Хени всегда был слишком задиристым, хоть и омега, а Тэхен не мог позволить себе уступить младшему братцу. Так и жили. То, что Тэхен влюбился в отпрыска новой семьи тюленей, заселившейся в конце улицы еще когда они были в средней школе, все узнали достаточно быстро. Брат всегда был крайне романтичным, на что Хосок лишь добродушно посмеивался, пока Сокджин делал все, чтобы пасынок держался от молодого морского котика как можно дальше. Пусть они вышли из океанов сотни тысяч лет назад и эволюционные взаимоотношения остались далеко позади, инстинкты все-же нет-нет, да и могли взять вверх. Косатки уже давно были вершиной пищевой цепи, а вот морские котики издавна считались одним из основных блюд их рациона. К тому же Юнги был альфой и если к однополым отношениям самочек еще могли относиться снисходительно, то по отношению к самцам такое не поощрялось. И все же… Все же все попытки Сокджина оградить пасынка от семьи Мин не увенчались успехом, и о том, что старший сын семьи Ким лег под морского котика в ночь выпускного они все узнали на следующее же утро, когда мама Юнги чуть не отошла в мир иной, обнаружив своего сына в обнимку с морским хищником. Скандал был знатный, как и последовавший за ним строгий запрет видеться, но что пятеро родителей могли сделать против двух молодых парней? Правильно. Ничего. Юнги с Тэхеном поступили в один университет и хоть на глазах семей старались не отсвечивать, об их отношениях знали все. Как и о позиции в постели. Папа Чонгука и Чонхена еще не скоро смог слезть с успокоительных, обескураженный тем, что пусть и не родной, но все же сын, косатка, мать его, позволяет трахать себя морскому котику. Ужасно. Чонгуку страшно представить, что было бы, узнай он о связи своих близнецов. Откачивать Джина они не хотели, поэтому старательно прятались. И прячутся до сих пор, хотя с момента начала связи прошло больше трех лет. Беря рюкзак и попутно накидывая на плечи легкую джинсовку, Чонгук старательно прислушивается к шуму внизу. Кажется, потасовка закончилась и он даже отчетливо улавливает звук хлопнувшей двери. Тут же рванув к окну, он понимает, что оказался прав. Тэхен, свернувший в первый же проулок и пробирающийся через небольшой тоннель, образованный двумя живыми изгородями, из окна его спальни виден очень хорошо. Как и стоящий на другом конце желтый джип. Юнги — типичный спортсмен, баскетболист, разъезжающий на крутой тачке и читающий рэп по ночным клубам. Крайне агрессивный и самоуверенный альфа, неудивительно, что он легко нагибает других представителей сильного пола. Так и не скажешь, что гибрид морского котика. Хмыкнув от вида нырнувшего в джип брата, Чонгук все же отлипает от окошка, по пути бросая взгляд на светлый циферблат настенных часов. До начала пар меньше часа и если они не хотят опоздать — нужно поспешить. Это Чонхену похуй, а он, Чонгук, к учебе относится крайне серьезно. Сбежав по лестнице вниз, он застает последние секунды нотаций отца, на которые Хени, честно говоря, абсолютно поебать. Встретив его довольной улыбкой, брат хватает за локоть и тянет на выход. В последний момент оборачиваясь, Чонгук успевает попрощаться с Джуном, и, громко смеясь, несется с близнецом к автобусной остановке. У них нет своей машины и приходится бежать сломя голову, чтобы успеть на нужный автобус. Родители поставили четкое условие, что дают образование и крышу над головой до окончания обучения, оплачивая все сопутствующие расходы, но после на транспорт и недвижимость все дети должны зарабатывать сами. Еле успевая заскочить в уже начавшие закрываться створки, они проталкиваются в самый конец, занимая привычные задние места. Тяжело дышащий брат кладет ему на плечо голову и, пока никто не видит, крепко сжимает бедро. Чонгук кладет сверху рюкзак, скрывая собственническое касание от посторонних глаз. Выработанные за годы отношений привычки вызубрены до автоматизма и Чонгуку не нужно гадать, что последует дальше. Брат впадает в легкую полудрему, которая продлится до самого кампуса, пока Чонгук приваливается виском к пыльному стеклу в небольших мутных разводках. Интересно, сегодня он увидит его? Свою маленькую страсть, он держит при себе, спрятав глубоко в сердце и не позволяя протиснуться ей наружу. Чонгук знает, что если близнец догадается, ему конец. Как и Чимину. Молодой альфа, гибрид белой акулы перевелся в их университет всего полгода назад и все эти месяцы для Чонгука оказались настоящей проверкой на прочность. Он любит Хени. Он хочет Хени. Он течет только от него и только для него. За маленьким исключением. Чонгук прочно и бесповоротно влюблен в Пак Чимина. И как избавиться от навязчивого желания упорно не знает. Он всегда считал себя однолюбом. Никогда не понимал, как можно хотеть сразу двоих. А потом увидел его в общем бассейне во время одной из тренировок и уже не смог отвести глаз. Повезло, что брат тогда был на больничном, иначе не сносить Чимину головы. И члена. Давнюю угрозу, брошенную в порыве страсти под теплыми струями воды, Чонгук до сих пор помнит очень хорошо. И знает, что рука у брата поднимется еще как. Поэтому молчит. Поэтому держит в себе. Поэтому все, что он может, лишь смотреть издалека и судорожно сжимать бедра от вида изящного, но крайне опасного альфы. Косатка и акула почти так же абсурдно, как косатка и морской котик, но он хотя бы омега, так что запасть на сильного альфу не так уж и зазорно, если бы не одно но. Чонгук себе не принадлежит, а ревность Чонхена слишком разрушительна, чтобы так рисковать. И все же иногда он рискует. Чонгук выучил расписание альфы наизусть, и когда выдается возможность делает все, чтобы пересечься. Перекинуться парой дружелюбных фраз, парой заинтересованных взглядов, парой ни к чему не ведущих касаний. Жаль, что этого катастрофически мало. И сдерживаться, видя заинтересованный взгляд в ответ, крайне сложно. Настолько, что Чонгук не знает, как долго его еще хватит.***
Довольно смотря, как спина брата скрывается за плотной дверью аудитории, Чонгук облегченно выдыхает, разворачиваясь к кафедре. То, что близнец снова решил свалить с последней пары, предпочтя потусоваться с друзьями, играет ему на руку. Раньше бы Чонгук разозлился. Попытался удержать Хени подле себя, давя нотациями о важности учебы, но сейчас… Сейчас чужое отсутствие дает возможность побыть рядом с тем, от кого киска так предательски поджимается. Чонгук понимает, что это неправильно, но моральную борьбу с самим собой давно проиграл. И сам себе признался, что хочет сразу двоих. Ужасно постыдно, но чертовски заманчиво иногда представлять на себе сразу две пары рук. Два языка. Член, который может дать такую желанную любой омегой заполненность. Он не Чонхен. Он ужасно сильно хочет, чтобы его хоть иногда трахали полноценно. Не сильными пальцами, гибким языком или силиконовыми игрушками, а живым, горячо пульсирующим пенисом. Поэтому Чонгук дает себе маленькое послабление. Он же не собирается изменять. Нет. Он лишь смотрит. И представляет. Фантазирует. Так много и так сладко. Но пока это не стало реальностью все в порядке. С трудом досидев скучную пару по биомеханике, Чонгук неспеша собирает рюкзак, в последний момент огладив небольшой сверток с купальными шортами. Улыбаясь самому себе, он пишет короткое сообщение брату, оповещая о желании дополнительно потренироваться и неспешным шагом идет в сторону бассейна. Того самого, где как раз должен тренироваться Чимин, у которого сегодня на одно занятие меньше. Наскоро переодевшись в небольшой раздевалке, Чонгук придирчивым взглядом окидывает собственное тело, жалея о том, что это тренировочный университетский бассейн, а не пляж, где он мог бы нанести на тело шимерное масло, чтобы выглядеть по-омежьи привлекательно. Но даже так, в своем обычном повседневном виде он достаточно хорош, чтобы альфы провожали его лоснящимися взглядами. Чтобы Чимин смотрел на него. Желанного альфу Чонгук видит издалека. Стройное гибкое тело выделяется на фоне остальных. Кажется, что если напрячь зрение, можно увидеть устрашающую ауру, окутывающую гибрида одного из самых опасных на планете хищников. Чимин повернут спиной, позволяя Чонгуку хорошо разглядеть гибкую плавательную плавничку, напоминающая акулью. Светлая кожа с вкраплениями мелких чешуек красиво переливается на солнце, льющимся из панорамных окон, и Чонгук готов поспорить, что он далеко не единственный, кто сейчас смотрит на альфу с нотками жадности в темнеющих от возбуждения глазах. Чимина хотят все, но заполучить пока не удалось никому. То и дело бросая взгляды на красивое крепкое тело, Чонгук медленно идет к огромному бассейну, по пути разминая и так всегда готовые к очередному заплыву руки. Он убеждается, что выбранная дорожка пуста, проследив взглядом по всей поверхности воды и только затем плавно приседает, пружинисто отталкиваясь и ныряя в прохладную воду, попутно захлопывая клапан. Когда Чонгук плавает, он чувствует себя как дома — влага обнимает его, призывая исследовать ее бескрайние просторы. Конечности ритмично движутся в ритме воды, позволяя непринужденно скользить по ее поверхности. Он вновь ныряет, наслаждаясь каждым мгновением под водой, чувствуя, как сила и выносливость постепенно растут вместе с напрягшимися от отсутствия воздуха легкими. Тренировки в бассейне — это не просто физические упражнения, это исследование уникальных гибридных способностей и совершенствование навыков. На эти минуты забывая о Чимине, Чонгук следует инстинктам, работая над своей техникой плавания, улучшая ее с каждым движением, оправдывая гордый вид своей гибридной сущности. Бассейн — это пространство, где он может освободиться от повседневных забот и просто быть собой. Чонгук чувствует себя свободным и сильным, ощущая, как внутри просыпается настоящий хищный кит, готовый покорять водные глубины и демонстрировать свои навыки во всей красе. Каждая тренировка приближает его к гармонии с водой, делая более сильным и уверенным в своих способностях. Ему не нужно стараться, чтобы покрасоваться перед Чимином. Тело все делает само. Плавно кувыркаясь и отталкиваясь гладкими стопами от противоположной стены, Чонгук плывет назад, стараясь находиться под водой как можно больше времени. Косаткам не рекомендуется задерживать дыхание больше чем на четыре минуты, но расстояние он проплывает в два раза быстрее, отчетливо чувствуя две пары черных горящих глаз на своем гибком теле. Чимин смотрит. Ему не нужно выныривать и искать того взглядом, чтобы убедиться в этом наверняка. Внимание белой акулы натруженное тело ощущает каждой своей гибридной клеточкой. Проплыв дорожку в обоих направлениях несколько раз, он решает дать разгоряченным мышцам небольшой передых, вновь оттолкнувшись от гладкого кафеля и расслабленно скользнув по водной глади легким брассом. Медленно, но уверенно, Чонгук движется вперед, меняя положения рук и ног так, чтобы создать оптимальное сопротивление воде. Слегка возбужденный взгляд сосредоточен на том, чтобы сохранить правильный темп и ритм движений. Каждый взмах лопаткой сопровождается силовым усилием, направленным на преодоление водного сопротивления. Каждое движение подчеркивает его мощь и гибкость, красиво контрастирующие с грацией и легкостью плавания. Чонгук очень хорошо знает, как выглядит со стороны, ведь неоднократно наблюдал за Чонхеном. Увлекшись, он чувствует как мышцы работают на полную мощь, каждое движение становится частью слаженного танца между ним и водой. Танца, у которого есть скрытый смысл, за который Чонгук так сильно его любит и нередко использует, испытывая легкое возбуждение. Загребая воду пятками, совсем близко подбирающимися к тазу, Чонгук трепещет от мощных потоков воды, колыхающихся у его киски, спрятанной под длинными плавательными шортами. Хочется представить, что он не в воде, а на постели с оттопыренной задницей и разъехавшимися по прохладной простыне бедрами. А сзади… Блять, он надеется, что взгляд Чимина сползает куда надо, и альфа думает о том же. Он не отказывает себе в удовольствии сделать еще пару заходов, прежде чем окончательно устает. Все же он игрок в водное поло, а не пловец, как тот же Чимин. Выныривая у старта, Чонгук довольно открывает клапан, позволяя сразу двум потокам воздуха устремиться в разгоряченное тело. Мощные лопатки продолжают ощущать на себе чужое внимание и сил сдерживаться почти не остается. Облокачиваясь сильными руками на бортик, он плавно поднимается, выпрыгивая из бассейна. И нет, вкаченный зад он оттопыривает чуть больше, чем требуется, не специально. Это просто омежьи инстинкты реагируют на интерес сильного альфы. Он дает себе время остудиться, только затем как бы невзначай разворачиваясь в сторону Чимина, который продолжает оглаживать его открыто заинтересованным взглядом. Чонгуку льстит. И если бы не Хени, он бы давно сделал первый шаг, потому что отчетливо понимает, что Чимин отчего-то инициировать развитие их отношений не хочет. Может, у него есть личные причины. А может он ждет, когда Чонгук даст отмашку на активные действия. Жаль, что это возможно лишь в его фантазиях. Насладиться зрительным контактом удается недолго. К Чимину подходит Лалиса. Молодая белуха красива и игрива, как все омеги ее вида. И благодаря своему открытому дружелюбию весьма популярна. Чонгук не фанат дельфинов, слишком шумные. Слишком… лицемерные. То, что он ничем не лучше, он предпочитает не замечать. Промакивая голову полотенцем из сумки, взятой прямо сюда, Чонгук то и дело бросает недовольные взгляды на беседующую парочку. Что ей вообще понадобилось от альфы? Ревнуя, он собирается покинуть бассейн, решив, что раз внимание Чимина устремлено не на него, то и делать тут больше нечего, но стоит подойти к высокой прозрачной двери, Чонгук стопорится, остановленный громким окликом. — Чонгук, — дельфиниха какого-то черта нагоняет, касаясь его плеча наманикюренными пальчиками. Хочется резко сбросить ее руку, но чувствуя, что Чимин вместе с ней, он сдерживает грубый порыв. Не при нем. — Да? — он натягивает на лицо дружелюбную улыбку до того, как успевает развернуться. — Я ищу моделей для ежегодного студенческого каталога, и Чимин предложил тебя, что скажешь? — О… — Чонгук переводит удивленный взгляд на альфу, чувствуя, как кончики ушей предательски краснеют. — Но я не модель. — Как и я, — Чимин мягко смеется, пока он тонет в его нежном, совершенно не альфьем голосе. И даже близко не акульем. Откуда у настолько опасного гибрида столько мягких черт во внешности, Чонгук не знает, но подозревает, что его родители могут быть разных видов. — Но Лалиса настаивает и ей нужна омега… Я подумал, вдруг ты тоже хочешь? Чонгук не хочет. Он определенно не хочет работать с шумной белухой, но осознание того, что Чимин подумал о нем. Предложил его… Черт, кажется и без того мокрая киска увлажняется еще сильнее. Он судорожно выдыхает, смотря альфе прямо в глаза, и видит в них отражение собственного желания. Они определенно чертовски сильно заинтересованы друг в друге, и от этого ему еще сложнее балансировать на тонкой грани моральных норм. Возвращая взгляд на девушку, он успевает скользнуть им по чужой шее, отмечая, как трепещут жаберные щели на крепкой шее. Чимин явно взбудоражен не меньше него. Чонгук знает, что уже все решил, но дает себе еще пару секунд, чтобы передумать, хоть смысла в этом и нет. — Хорошо, — тихо выдыхает он, вновь смотря на альфу. Улавливая тихий облегченный выдох, Чонгук улыбается. — Я согласен. — Согласен? — Чимин зеркалит его улыбку, растягивая пухлые губы до милых ямочек. — Ага. — Слава богу, — резкий смех нарушает на секунду установившееся единение между ними, и Чонгук раздраженно морщится. — Тогда вечером скину всю информацию. Спасибо, Чонгук! — явно прощаясь, девушка разворачивается к нему спиной и утягивает Чимина обратно к бассейну. Напоследок альфа успевает бросить на него еще один взгляд, и Чонгук видит в нем ответное недовольство. Злясь, что дельфиниха явно имеет на него виды, он зло смотрит, как она уводит альфу подальше, с трудом подавляя первобытную ярость, зарождающуюся в недрах крепкого тела. Все нормально, Чонгук, дыши. Разворачиваясь к двери, он продолжает путь до раздевалки, справляясь с приступом ревности, и думает о том, стоит ли рассказывать брату. Наверное, да, все равно узнает. Да и не любит он подобные мероприятия, так что точно не попросится вместе с ним. Лишь бы не заподозрил неладное с Чимином. Потому что если с собственной ревностью Чонгук еще может справиться, то с близнецовой… Закусывая губу до отпечатывающихся от зубов следов, он юркает в пустую душевую, чтобы смыть с себя противную хлорку и не может не думать о том, как опасно заигрываться с собственными чувствами. Особенно, когда они принадлежат другому. Особенно если они принадлежат гибриду глубоководной косатки, чьи предки частенько расправлялись с белыми акулами.