***
«При виде Ильи Осипова у Данила возник неприятный комок в горле. Так вот, кого имел в виду Влад, когда сказал, что новый игрок будет тянуть команду ввысь, пока та не потащит его обратно, ниже и ниже… На равнодушном лице Ильи читалась неприязнь и безмятежная усталость. Его было даже жаль. А на его односложные ответы так и хотелось огрызнуться: «Mira» пародируешь? Харе сучиться» Недавно проигранный спор лишь подогрел интерес Данила к Осипову, а его странноватое желание доставляло слишком много хлопот. Но дело даже не в нем, а в самом Илье. Парень был до ужаса замкнутый и скрытный, а редкие проявления ярких эмоций во время игр были чем-то невероятным. Но Крышковец знал, Осипов не такой, Осипов раньше был таким же жизнерадостным, как и он сам, но что-то сподвигло его отключить канал, по которому поступает счастье, радость, а не сплошной пессимизм в жизни. Как команда только не пыталась притереться в доверие к Осипову, начиная с непринужденных разговоров за приемом пищи, которые, между прочим, Илья вообще перестал посещать, заканчивая более вежливым и радушным отношением. Поблажки, которые давались Осипову, было не сосчитать, но они не имели особого веса, ведь большая часть из них составляли перепалки с командой. И как не пытался менеджер влить парня в коллектив, у него ни разу не вышло, Илья был почти обречен, но ровно до того момента, пока не появился на завтраке утром. Под вопросительный взор парней Илья лишь повернулся к Крышковцу и, натягивая полунаглую-полунаигранную ухмылку произнес: – Знаешь, то, что я снизошел посетить завтрак, не значит, что ты освобождаешься от обязательства мне его приготовить. Данил явно выпал от столь наглого заявления в свою сторону, а полные непонимания лица тиммейтов уставились прямиком на этих двоих. – Парни, - начал Даня. – я позже объясню. – Было бы славно, – ответил Борис, растягивая губы в улыбке. Данил закатил глаза, но утвердительно кинул словечко по типу «лады», после чего поставил перед Ильей уже свой бывший завтрак, состоящий из чуть подгоревшей яичницы с тостами и сыром, а сам принялся готовить для себя новый. Стоило Илье вновь перевести внимание на парней, как тот мгновенно ощутил пронизывающий взор трех пар глаз. Ребята тщательно оценивали происходящее, будто впитывая каждую деталь взаимодействия Ильи и Данила, будто это новая серия их любимого шоу, хотя слово «шоу», действительно, очень подходит для описания отношений Крышковца и Осипова. Те будто специально привлекают внимание, что получается у них просто отменно, невзирая на скотское поведение Ильи. Жуя жесткую и совершенно безвкусную яичницу, Илья иногда старался поддакивать в диалоге, либо пользовался мимикой, а Данил все никак не понимал, что черт его дери происходит, он так засмотрелся на Илью, что сжег свой второй завтрак, за что почти сразу отхватил от менеджера.***
Комната казалось до ужаса душной, спертый воздух почти что сдавливал легкие, не давая нормально дышать. Температура у него была высокой, но Илья делал вид, будто живее всех живых. Прошлая прогулка на свежем, морозном воздухе примерно в минус десять вылезла Осипову боком. В какой-то момент ему стало так жарко и хреново от постоянного першения в горле, что тот почти вывалился из собственной комнаты на балкон. Это было одним из самый тупых решений, когда-либо предпринятых Осиповым. Но стоит отдать должное, действительно, стало немного лучше. Морозный воздух освежил Осипова, давая возможность жить дальше. Наконец Илья вдохнул полной грудью, наслаждаясь крупицей спокойствия и умиротворения в шумном буткемпе. – Блять, Илья! – из ниоткуда возник голос Данила. Осипов обернулся и увидел, как поднос с ужином удачно приземляется к нему на кровать, а сам Данил хватает его под руки и пытается поднять. Тщетно. Илья в разы габаритнее, сильнее и тяжелее Данила, а уже порядком озябшее тело всеми силами пытается сопротивляться холоду и безудержно дрожит. – Долбаеб, поднимайся! – воскликнул Данил, которому, наконец, удалось поднять обмякшую тушу и затолкать обратно в комнату, предварительно пихнув ногой дверь балкона, дабы та вновь закрылась. – Что за херню ты творишь? Илья молча поднял глаза и затуманенным взглядом уставился на Данила. Его всего трясло. И неизвестно, от холода ли, или от нарастающей температуры. На секунду Данилу показалось, что на него смотрит щенок золотистого ретривера. Весь такой изящных, невинный и непоседливый. Но все это лишь отчасти, правда. Сейчас Осипову нужна помощь и как можно скорее. Единственное что мгновенно пришло в полупустую голову Крышковца – это загуглить, что делать в подобных ситуациях. Пункт первый: Снимите одежду с верхней половины тела и уложите на спину, немного приподняв голову. С горем пополам перетащив Илью в постель, Данил поставил поднос с ужином на пол. Следующий пункт – снять одежду с верхней части тела Данил с толикой неуверенности стянул форменную, бежевую толстовку с Осипова и аккуратно повесил на спинку игрового кресла. А дале подложил под голову Ильи подушку, вновь возвращаясь к экрану смартфона и информации на нем. Пункт второй: Положите на голову холодный компресс, оберните тело мокрой простыней или опрыскайте прохладной водой. – Блять, какой в жопу компресс? – воскликнул Крышковец, параллельно вбивая определение компресса. На телефоне высветились вариации толкования, после чего Данил буквально пулей вылетел из комнаты прихватив Осипову футболку. Илье было настолько херово, что тот молча глядел в потолок с полуприкрытыми глазами, внимал каждое слово, каждое действие Данила, проникаясь должным уважением. Он не должен был вообще помогать, должен был развернуться и свалить, куда подальше от комнаты Осипова, поплотнее закрыв дверь, но он этого не сделал. Крышковец вновь появился в его поле зрения с какой-то мокрой тряпкой, которая стала очень отдаленно напоминать одну из его любимых домашних футболок. Влажная ткань бережно опустилась на обнаженную грудь, почти что приводя в чувства. Пункт третий: обильное питье. – Пить хочешь? - отчаянно спросил Данил. – Блять… – простонал Илья. – ну не долбаеб..? – Рот закрой, я тебе вообще-то помогаю… Просто ответь, пить хочешь, нет? – Нет, – тихо ответил Илья, пытаясь перевернуться набок, но его удержал Крышковец. – А надо, - Даня просунул горлышко бутылки в податливые опухшие губы, немного наклоняя. Илья не сразу сообразил, что его почти насильно пытаться напоить, из-за чего простыни и одеяла намокли. В любом случае, в три недели жизни в буткемпе с Данилом, Осипов давно усвоил его упрямство, поэтому сопротивляться – сделать хуже исключительно себе. Остановился Данил только тогда, когда получил вялый удар в спину. – Боже, ради всего святого… – начал было Крышковец, но хриплый голос Ильи оборвал его. – Просто заткнись.