Ворон с Зелёными Глазами

Не желая дожидаться начала суда над беднягой Тиллем, Пауль спешно удаляется из переполошившейся ночным инцидентом деревни. Всю ночь он бредёт, погружённый в свои думы, пока не засыпает от бессилия возле стога сена в огромном поле ячменя. Ещё с пару дней он шатается от деревни к деревне, где его встречают добродушные люди. Но Паулю не греет душу их гостеприимство: он будто забыл об условиях договора и даже не интересуется у местных крестьян, есть ли в их жизни счастье. Он и сам уже понимал, что для счастья одним недостаточно денег, вторым веры, а третьим любви… Силясь понять, есть ли всё же ещё и четвёртое, после изнурительных дней своих тщетных скитаний он набредает на заброшенную хижину лесника. Разведя в старом камине огонь, он присаживается за облезлый обеденный стол, отодвигая в сторону деревянную скамейку. Подперев рукой уставшую от долгой дороги голову, Пауль задумчиво вглядывается в пламя костра. Оставшаяся на его ладони после кошмарного вечера рана уже почти не болит, успев затянуться, но, как и все предыдущие дни, свежи воспоминания об изменённых условиях сделки, в которой Пауль уже нашёл свои плюсы. Хоть он и не смог до сих пор выполнить условия уговора, он хотя бы уберёг от проклятия душу сестры, обменяв на свою. А это в глазах Пауля было не так уж и плохо. Устало вздохнув, он потёр ладонью глаза, чувствуя, как сон его почти одолевает. Сквозь открытое настежь окно в захудалую хижину впорхнул чёрный ворон. Он опускается на старый обеденный стол, перетаптывается по поверхности костлявыми чёрными лапами. — Явился-таки… — Устало бормочет Пауль. Лёгкая улыбка озаряет его лицо, когда он невольно подмечает, что успел соскучиться по призраку спустя шесть дней его полного отсутствия. — Я рад тебя видеть. — Пауль наблюдает, как возле него на скамейке серо-зелёный туман материализуется в мужскую фигуру в чёрном камзоле. — Разве ты не в обиде на меня? — Добавляет низким голосом мужчина, глядя на огонь из очага. В широкой ладони он сжимает деревянную трубку. — А разве есть толк на тебя обижаться? — Пауль следит взглядом за строгим лицом призрака, что по цвету белее, чем простыня. — Да и тем более… Я сам во всё это ввязался и сам виноват, что полез не в своё дело. — Тяжело вздыхает Пауль, теребя ладонями короткие волосы на затылке. — Ты помочь им хотел, сделать доброе дело. — Задумчиво добавляет призрак. Бледные губы касаются мундштука, затягиваясь дымом от тлеющего табака. — А Тилль — он безумец, беда бы всё равно рано или поздно случилась и без тебя. Пауль наблюдает за призраком в мужском обличие, наконец получая возможность его как следует вблизи рассмотреть. Искрящиеся неестественно ярким зелёным цветом глаза сейчас казались ему задумчивыми и печальными, из них пропала прежняя насмешка и ехидство. Чёрные волосы, коротко выстриженные на висках, спадали прядями на его широкий лоб, почти касаясь нахмуренных бровей, но, тем не менее, сильно топорщились в стороны на макушке. — Как ты стал таким? — Вопрошает он у мужчины, ловя на себе косой взгляд. — Я имею в виду: ты же был когда-то простым человеком? — Пауль пользуется возможностью побольше разузнать о мужчине. — Был. — Призрак выдыхает сизый дым изо рта, облокачивается на спинку скамейки возле руки Пауля. — Я был обычным солдатом. Полевым командиром, точнее говоря. — Призрак не отрывает глаз от костра, пока Пауль — от призрака. — Как же так вышло, что теперь ты такой? — Пауль наконец понимает, почему от видения пахло порохом и табаком. После долгой дороги он порядком устал, но находит в себе силы бодриться, подбадривая и видение на дальнейший рассказ. — Когда Король призвал меня на войну, у меня дома осталась невеста. Пока я воевал, прошли целые годы, а когда я вернулся домой, там меня ждали только безмолвные стены, да пустая кровать. — Призрак крепко затягивается и продолжает говорить. — Благоверная успешно меня разлюбила и всё, что мне оставалось делать — это отчаяться и горевать. Но вот, в один день в город к нам пожаловала ведьма. Она обещала исполнить любое моё самое сокровенное желание. Разумеется, я не мог другого пожелать, чтобы любимая ко мне вернулась, но ведьма дала мне условие: если я пожалею о том, чего пожелал, то тогда я навеки буду проклят и стану ей верно служить. Ходить по миру и собирать людские души… — Мужчина не выпускает из руки трубку, заполняя пространство лачуги едким дымом табака. — Как ведьма и обещала, любимая ко мне вскоре вернулась, но, всякий раз, когда я смотрел на неё, я не мог забыть ей учинённого предательства, не мог касаться тех губ, что целовали уже не меня, а лишь одно обо мне воспоминание. — Призрак горько усмехается сам себе, потупив взгляд в догоревшей трубке. — В конце концов, я пожалел о желании и проклятье ведьмы не заставило себя ждать. — И ты останешься таким навечно? — Пауля рассказ мужчины глубоко тронул, он сочувствующе смотрит на строгий профиль, придерживая ладонью уставшую голову. — Неужели ничего нельзя предпринять? — Ну почему же? Есть одно средство… — Призрак выуживает из нагрудного кармана свёрток табака, засыпает тонкие крупинки в чёрную трубку. — На прощанье ведьма так мне сказала: И вопль измученных душ не утихнет, Отчаянием и страхом будешь ты окружён. Но лишь поцелуй любви твои губы настигнет, Как будешь ты от проклятья спасён. Призрак впервые переводит свой тяжёлый взгляд на Пауля, замечает на его лице лёгкую полуулыбку. — Вот, значит, как… — Проговаривает Пауль, глядя призраку в глаза. — А имя у тебя при жизни тоже было? — Пауль походил на любопытного ребёнка, бесстыже выпытывал из собеседника давно интересовавшие его ум вопросы. — Да. — Мужчина кивает. — При жизни меня звали Рихард. — Не раскуренная трубка покоится в его ладони. — Красивое имя… Рихард… — Мягко произносит Пауль. Его сознание уже одной ногой в царстве Морфея, но он не спешит всецело туда удаляться, до того приятен и интересен ему сей разговор. Призрак отводит взгляд, будто смущённо, на что Пауль лишь ещё шире улыбается. — Это ты мне помог тогда на озере, Рихард? В церковном амбаре меня разбудил… — Паулю доставляет удовольствие, наконец, называть видение по имени. Из молчаливого ответа раскуривавшего трубку мужчины он понимает, что оказывается в своих догадках прав. — И волком в лесу тоже ты обернулся? — Мужчина опять не спешит отвечать, но и не опровергает предположения Пауля. — Как это работает? — Пауль замечает след от табачного пепла на бледной щеке. — Я могу обернуться любым созданием, которое покинула собственная душа. — Голос призрака кажется Паулю мягким и приятным. Он наклоняется ближе к задумчивому лицу, мягко касается следа от пепла кончиками пальцев, стирая. Призрак в недоумении оборачивается к собеседнику, встречается взглядом с его голубыми глазами под усталыми веками. — Можешь больше не обращаться девицей, мне это ни к чему. — Пауль продолжает ласково улыбаться, замечая, как мужчина не спешит отстраниться. Изумрудными глазами он растерянно скользит по его лицу, пока Пауль накрывает ладонью его холодную щёку. — Какой застенчивый у меня душегуб… — Рихард опускает взгляд на улыбающиеся губы, но смущённо отворачивается чуть погодя, возвращается к своей трубке и рассматриванию очага. Пауль кратко усмехается. Поёрзав на жёсткой скамье, он разворачивается в противоположную сторону, закидывает ноги на деревянную поверхность. Обернувшись к призраку спиной, он устало опускается, укладывается головой на бёдра существа, радуясь, что можно использовать их вместо подушки. Сложив ладони на груди, он смотрит из-под прикрытых век на красивое лицо снизу вверх, следит за выходящим из его рта небольшими порциями сизым дымом. — Спасибо, что спас мня, Рихард. — Проговаривает он с лёгкой улыбкой, прежде чем окончательно закрыть усталые глаза. — Пожалуйста, Пауль… — Слышит он сквозь сон тихий голос и уже не задумывается: это призрак или лёгкий ветер мягко гладит его по коротким волосам. Новый рассвет встречает Пауль с, по сложившемуся обычаю, затёкшей спиной и ноющей головой от очередной ночи без матраса. Он сладко потягивается на ещё пока не обжигающих кожу ранних солнечных лучах, глубоко вдыхая свежий лесной воздух полной грудью. Приподнятое настроение сопровождается улыбкой на его ещё немного сонном лице. На одной из веток ближайшего к хижине дуба он замечает большую чёрную птицу. — Мог бы и на всю ночь задержаться. — Усмехается он. Ворон деловито перетаптывается на широкой ветке, пока Пауль вспоминает услышанные минувшим вечером слова. — Поцелуй любви, говоришь… — Он водружает на голову любимую шляпу, задумчиво всматриваясь в уходящую вглубь леса тропу. «Любовь — это лишь похоть, самолюбование и власть» вспоминает его же слова Пауль, всё так же о чём-то про себя размышляя. «Власть» цепляется он за последнее слово. — А у кого, как ни у других столько власти, как у короля? — Он поднимает на ворона полные интереса глаза, всё так же улыбаясь. — Кар! — Отвечает ему чёрный ворон, сверкая зелёным взглядом. — Ну, пойдём-ка посмотрим, принесла ли та власть ему счастье? — И оба путника выдвигаются вдоль по промокшей за ночь тропе в сторону замка.

***

Спустя пол дня пути Пауль уже стоял у стен замка. Величественное сооружение грандиозного масштаба поражало путника своими белокаменными стенами и высокими острыми башнями. Их синие крыши достигали до самого неба, возвышаясь над покоившимся у подножья невысокой горы городом. — Какова красота… — В восхищении вздыхает Пауль. — Замок Славного Короля… — Задумчивым тоном протягивает призрак. — Не мало его солдат я положил… — С горькой усмешкой добавляет он. Пауль оборачивается на спутника, задерживая на нём взгляд задумчивых глаз. — Сокрушаться о прошлом — удел стариков, а нам нужно думать, что делать сейчас со своим настоящим. — Он поправляет шляпу, готовясь шагать на вершину горы к воротам белоснежного замка. Ко двору Пауля, к его собственному удивлению, с лёгкостью допустили. Может, дело всё в том, что не успел истрепаться его городской наряд, а, может, до придворных о нём дошли слухи из соседнего королевству графства. В очередной раз обнаружил себя Пауль стоящим посреди тронного зала, даже не подозревавший ещё месяц назад, что будет лично общаться с особами столь высокого ранга. — О, Славный Король! — Обращается Пауль к мужчине в короне, из-под которой изящно вдоль лица спадают уже поседевшие карие кудри. — Я прибыл к тебе из земель далёких и дорожу честью с тобой говорить! — Пауль кланяется перед троном, на что Король жестом позволяет ему снова встать. — О тебе мы наслышаны, Пауль Ландерс, и о подвигах твоих в монастыре святого Вальдемара и пруду ландграфства Флакийского. — Размеренный голос короля подтверждал слухи о его добром нраве, чего нельзя было сказать о сидящей рядом с ним королеве. Белокурая дама с глазами цвета ледышки надменно наблюдала за путником, высоко задрав гордый нос. — Что привело тебя к нам, добрый путник? Что ищешь ты в землях моих? Пауль перевёл взгляд на сидящего по правую руку от короля юного принца. Молодой мужчина был как две капли воды похож на отца, но, к Пауля удивлению, ничем не напоминал королеву. — Я пол страны обошёл в поисках счастья, но ни в самой захудалой деревенской лачуге, ни в стенах величественного замка не удалось мне разыскать счастливого человека. — Кудрявый голубоглазый принц внемлет рассказу Пауля с неподдельным интересом. — Быть может, Славный Король поведает мне, в чëм же есть счастье и счастлив ли он на своей бескрайней земле? — Пауль в надежде смотрит на Короля с замиранием сердца. Однако, монарший взгляд заметно грустнеет, когда он оборачивается на пустой трон подле его сына. — Ах, добрый путник Пауль Ландерс, счастье уж как два года назад покинуло сей величественный дом… — Мужчина вздыхает в унисон со своим сыном. — Могу я узнать у тебя, что же произошло? — Моя прекрасная жена Ева скоропостижно скончалась три года назад, ещё когда шла Кровопролитная война двух королевств. — Пауль припоминает события, о которых повествует мужчина. — Моя младшая дочь до того свою маму любила, что не переставала горевать ни ночью, ни днём. — Юный принц склоняет кудрявую голову в глубокой печали. — Не находила утешения она ни во тьме, ни при свете, пока не решилась от горя на отчаянный шаг: помощи она попросила у ведьмы, что живёт в старой башне у окраины Дубового леса. — Пауль замечает знакомый запах табака и пороха, что доносится у него из-за спины. — Ведьма обещала прекратить её страдания, и моя дочь пропала в стенах про’клятой башни. — Король оборачивается в окно, будто силясь разглядеть злополучное место. — Отважнейшие мужи со всего Королевства отправлялись туда, но назад так никто и не воротился… Пауль уж было открывает рот, чтобы предложить свою помощь, как тихий голос возле правого уха предостерегает его. — Пауль, не надо… — Быть может, я смогу вам помочь? — Не слушает призрака Пауль. — Пауль, не делай этого… — Продолжает настаивать призрак. — Разве то в твоих силах? — Лицо Короля заметно воодушевилось. — Ну, попробовать стоит. — Пауль незатейливо пожимает плечами. — Вот упрямый дурак… — Недовольно бубнит голос. — Сам такой же. — Тихо возразил ему Пауль. — Возьми меня, путник, с собой! — Отзывается принц, почти вскакивая со своего места. — Нет, Кристоф, не вздумай! — Строго смотрит на сына отец. — А от чего же, пусть сходит. — Вклинивается в разговор гордая королева. — Хоть смелости наберётся, а то растишь из сына тюфяка. — Добавляет она надменным тоном. Кристоф был мудр не по годам и понимал, что с бабой спорить — лишь воздух сотрясать, оттого и пропустил колкий комментарий мимо ушей. — Ну что же, сын, коль на то твоя воля… — Смиренно соглашается с решением сына Король. — Но, перед тем как уйдёшь ты, я дам тебе выбор: я могу благословить тебя и дать с собой коробок лишь с одной спичкой, а могу проклянуть и дать самый острый меч во всём Королевстве! Что выберешь ты? — Странное предложение… — Насмешливо нашептывает Паулю призрак. Тот согласно кивает, внимательно следя за принцем. — Важнее хорошего оружия мне лишь отче благословение. — Сын подходит к трону отца, принимая довольно странный подарок. — Запомни, мой сын, открыть его ты можешь лишь раз и в случае смертельной опасности. — Говорит он ему тихо, накрывая родную ладонь широкой рукою в перстнях. — А теперь же ступай и непременно живым возвращайся! — Спасибо, отец… — Кристоф привстаёт на колено, накрывает губами рубиновый перстень. — Я приду за тобой на рассвете. — Прощается с Кристофом Пауль до следующего утра.