Я увезу нашу весну в своем кармане

      Дом встретил их невыносимым шумом. Для Энид это было обыденно, а для брюнетки за ее спиной - чем-то ужасным. Именно поэтому блондинка тянула свою девушку наверх. Ее комната располагалась в самом конце, за дверью с плакатом яркой к-поп группы. По пути они вечно пересекались с парнями, которые лишь косились на блондинку, а та кричала им: "Все потом".       Войдя внутрь, брюнетка застыла, оглядываясь. Ей показалось, что она вошла не в комнату подростка, а в творческую студию. Кисточки здесь, карандаши там, коробка с ластиками на подоконнике, жестяные банки на полке и множество плакатов на стенах. Гирлянды над кроватью и столом, флажки пересекали всю комнату, они начинали свой путь в углах и встречались у люстры. Все слишком пестрое и яркое. Над столом тысячи фотографий. Они были наклеены на стену, на шкаф, что стоял рядом, а также висели на веревочках. Аддамс даже боялась узнать, какие скелеты прячутся в шкафу. И не зря боялась. Сотни коробок стояли друг на друге и намеревались лопнуть от того, сколько содержимого в них было набито. Но Энид вытянула лишь одну, поставила ее на стол и тут же подозвала Уэнсдей, которая продолжала глядеть на коробки с легким удивлением. Как это все вообще вместилось в шкаф? - Дай руку. - Блондинка отбрасывает красную пряжу в сторону и хватается за черную. - Мы пришли к тебе, чтобы... что? - Брюнетка не понимала, что в голове ее девушки. Но Энид, обведя вокруг смуглого запястья нитку, лишь улыбнулась. - Мы пришли, чтобы сделать то, о чем я давно думала. - Хочешь связать мне руки... нитками? - Глупышка, это мулине. - Синклер оставляет черную пряжу на столе, а остальное запихивает обратно в шкаф.       В ответ лишь неуверенный кивок. Аддамс таким не интересовалась и была без понятия, что творилось в красивой голове. - Все эти люди в доме, они... - Мои братья. - Энид пожимает плечами. - Родители уехали в Милан за какой-то странной штукой для кухни. Именно поэтому я осмелилась тебя позвать. - Подожди... братья? Все-все?       По пути сюда она увидела человек семь, если не больше. - Это еще не все. - Девушка усмехается и глядит туда, где висели фотографии. Между закатами, рассветами и глупыми фотографиями еды были фотокарточки брюнетки. Блондинке в один момент стало неловко. Уэнсдей явно их уже увидела. Что подумала? - Пятеро старших с нами не живут. Они остались в родном городе, у них там уже свои семьи. А младшие сейчас гуляют.       Уэнсдей ненашутку удивилась. То есть те пара человек, которых она видела еще давным-давно, были даже не половиной от всей семьи. - Почему ты не сошла с ума? - Что? - Брови ее поднимаются от удивления. - Ты живешь с таким количеством людей в доме. Тут явно вечный шум. У меня уже голова разболелась от всей этой музыки и криков телевизора снизу. - Когда живешь так все время, то привыкаешь. - Она улыбается и выходит из комнаты, ведя за собой Аддамс. - Знаешь... иногда это даже весело. - Иногда? - Здесь больше минусов, чем плюсов.       Девушки останавливаются на кухне, где на диване развалилось пару кудрявых парней. Они смотрели фильм по телевизору и явно не планировали обращать внимания на сестру, до того, как не услышали звук открытого холодильника. - Возьмешь мой сок, я запру тебя в кладовой. - Пробормотал один из них, лениво махнув рукой. - Мне не нужен твой сок. - Ворчит девушка, вынимая бутылку воды. - Эй, куда? - Второй из них поднялся и, облокотившись руками о спинку, взглянул на сестру. - Что? - Спрашивает Энид, убирая бутылку в рюкзак. - Это моя бутылка. - С чего бы вдруг? - Синклер надевает рюкзак на плечи и кладет ладонь на плечо брюнетки, которая все это время прожигала взглядом непутевых братьев девушки. - Я ее еще вчера ночью в холодильник поставила.       Парень вдруг встает и подходит ближе к сестре. Он оказался выше ее на голову. Энид опускает руку с плеча на спину брюнетки, слегка нажимая, намекая, что им пора. - Я на нее рассчитывал. Верни в холодильник. - Иди к черту. - Плюет девушка, спеша к выходу.       Брюнетка выбегает за ней под яркое и жаркое солнце. Каменная дорожка так нагрелась, что намеревалась расплавить подошву ярких и темных кед. Они выбежали за калитку и, сев на велосипед, сорвались с места. - Вечером мне попадет! - Кричит блондинка, сворачивая на узкую улицу. - Почему? - Мать не любит, когда домой кого-то приводят. Тем более без разрешения. - Она перестает крутить педали и велосипед свободно катится вниз. - Хотя на старших братьев это не особо распространяется. - Тогда приходи вечером к нам. - Брюнетка сильнее прижимается к девушке, когда та резко поворачивается и выезжает на проезжую часть. - К нам приедет родственник, думаю, родители будут рады, если ты придешь. - Твои родители замечательны. - Иногда мне кажется, что они уже приняли тебя в семью. - Подожди. - Она вдруг тормозит у небольшой потертой таблички, что весела на стене с трещиной. - Они знают... ну, о нас? - Нет... - Шепчет, словно боялась, что ее услышит кто-то кроме блондинки. - Еще нет. - Они будут против, да? - Синклер посмеялась, слезая с велосипеда. Смех ее был грустным. - Нет. - Уэнсдей спешит за девушкой в магазинчик, что прятался под землей, в подвальном помещении. На самой верхней ступени спал кот, девушки перешагнули его и пошли дальше по сколотым ступеням. - Они даже наоборот будут рады. Просто... я не хочу, чтобы они знали. Пока что. Потому что будет много вопросов. - Вот оно что...       Дверь в магазинчик открывается, и их встречает пара карих глаз. Маленький рыжий мальчишка налетает на блондинку с радостными криками. Они перекинулись парой фраз, Энид потрепала его по волосам, зацепила веснушчатый нос и оценила машинку в его руках. Мальчик некоторое время что-то яростно доказывал, а блондинка отвечала ему, размышляя над смешно сказанными словами. А затем у кассы появилась женщина, явно мать шумного мальчишки. Она сразу же громко поприветствовала блондинку и не особо уверенно поздоровалась с Уэнсдей, которая пряталась за спиной, не желая даже отвечать на приветствие.       Они вышли из магазина с набитым рюкзаком. Цветные леденцы, много клубничной и банановой жвачки. Браслеты и бусы из конфет оказались на светлой шее и запястьях. В рюкзаке пряталась банка с газировкой и даже журнал, который Энид схватила под конец.             Велосипед спешил вперед по дороге, деревья выглядывали из садов, блондинка била по веткам рукой, а те так и намеревались украсть конфетный браслет с ее тонкого запястья. Шея из-за бус пахла дешевыми конфетами. Но Уэнсдей все равно утыкалась носом в горячую от солнца кожу на поворотах. - Ты давно знаешь сына продавщицы? - Девушку смутило такое тесное общение между мальчишкой и ее девушкой. Они общались так, словно тот был ее младшим братом. - Я сидела с ним ночами почти целый год. - Что? Серьезно? - Это удивило брюнетку. - Почему? - Тетя Белла, это продавщица, работала на двух работах некоторое время после смерти мужа. Николу оставлять было не с кем, а ему было пять лет. Поэтому я с ним сидела. - Почему именно ты? - Мы знакомы с того дня, как я только приехала сюда. Какое-то время я заходила к ней за покупками, а потом и вовсе стала приходить, чтобы поговорить, да принести еды. Она совершенно не успевала обедать. - Девушка выезжает за город, оставляя дома за спиной. - В общем... Я ее явно к себе расположила. - Ты сидела с ним по ночам? - Да. - Но ты же училась. - И работала. - Кивает девушка. Теплый ветер игрался с волосами и приносил с собой аромат цветов и травы. - Утром на учебу, затем на работу, к девяти Николу приводила домой тетя Белла, а я как раз успевала к тому времени. Мне не было тяжело. Прихожу, готовлю ужин, затем мультики и сон. А я успевала сделать уроки и поспать. - И она не платила тебе. - Не вопрос, скорее утверждение. - Конечно, нет. - Асфальтированная дорога сменяется на кривую тропинку. - Ну... как сказать. Я бы ни за что не взяла с нее денег! Она платила мне... жильем. Я буквально жила у них почти год. Даже одежду перевезла.       Уэнсдей слушала внимательно. По дороге она уже давно поняла, куда ее везет девушка. Вновь к тому пруду, возле которого пару недель назад они устраивали пикник. - Так что... Никола спокоен, она тоже. И я тоже. - Голос ее стал мечтающим. - Почти год без матери... В полной тишине.       Брюнетка нахмурилась. Последние слова вновь заставили думать. Энид не скрывала, что дела с родителями, а особенно с матерью, у нее не очень. За эти два месяца блондинка услышала вопрос о родителях больше, чем за всю жизнь. Не только от самой Уэнсдей, но и от ее семьи. Блондинка лишь бубнила что-то под нос и тут же уходила от темы. Брюнетка никогда не давила, не спрашивала ничего после ужина. Лишь изредка интересовалась, все ли хорошо дома? В ответ лишь сухое: "Да". - Энид. - Голос ее стал серьезным, это заставило блондинку покрыться мурашками. - Как твои отношения с матерью?       В ответ молчание. Она ощущала, как Синклер напряглась. - Энид? - Попыталась вновь. Но в ответ все то же молчание.       Они некоторое время ехали по извилистому пути в полной тишине. Лишь иногда под колесами хрустели ветки. Тишина впервые давила на брюнетку так сильно, что исчезнуть хотелось. Но Энид словно поняла это и произнесла шепотом: - Все нормально. - Я же вижу, что нет. Ты готова быть где угодно, лишь бы не дома. - Аддамс коснулась плеча девушки, и та вздрогнула. - Я же не убью тебя за правду.       Вновь тишина. Совсем недолгая. Энид заговорила, когда велосипед наконец остановился. - У нас с матерью... натянутые отношения. А с отцом никаких. Он... почти всегда молчит. - Натянутые? - Брюнетка села рядом с ней на траву и опустила глаза к земле. - Она слишком много просит, - Тяжелый выдох и выдернутая из земли трава. - А я делаю недостаточно.       Она смотрит на Уэнсдей, а та поднимает глаза в ответ. Увидев, как на нее смотрит девушка, Энид продолжила. - Все началось еще с детства... я поздно обратилась. Затем окончила школу не настолько хорошо, как хотелось ей. Потом поступила не туда, куда хотела она. После этого она долго не разговаривала со мной... а я все думала, неужели я так плохо поступила? Даже забрать документы хотела! Лишь бы это прекратить. Затем...       Затем ссоры. Ссоры и сплошные ссоры. Не поняла, не услышала, сделала не так, не сделала вовсе. К восемнадцати Энид совершенно запуталась, перестала слушать совсем. Затем, под гнетом отца и братьев, решила попробовать вновь. И опять не вышло. Когда блондинке исполнилось восемнадцать, мать словно с катушек слетела. Однажды, прогнав Энид из дома, она думала, что та быстро вернется или будет умолять впустить, сидя под дверьми. Но дочери не было неделю, на телефон не отвечала, на сообщения тоже. А когда все же вернулась от Йоко домой, мать налетела на нее со скандалом. В тот день Эстер было все равно, сколько и куда полетят осколков. Когда блондинка показала небольшой шрам на щеке, что скрывала за волосами, Уэнсдей сжала руки в кулаки. Она видела этот шрам, даже целовала однажды, но никогда не спрашивала. Считала, что не должна. Боялась, что перейдет грань. Но грань она перешла этим вопросом, после которого Синклер рассказала ей всю правду.       После этой правды Энид лежала на траве долгие десять минут. По светлым щекам текли слезы. Она то и дело смахивала их, но они не прекращались. Не прекращались до тех пор, пока Уэнсдей не склонилась над ней и не поцеловала.       Целовала долго, настолько, что губы начинало жечь вместе со щеками, носом и скулами. Солнце проникало через листву и падало лучами на лицо. Брюнетка зажмурилась и легла головой на траву, тяжело выдыхая. Энид больше не плакала, смотрела в небо с легкой улыбкой на губах. А затем вдруг встала, оставила рюкзак на траве и пошла вперед, заставив брюнетку приподняться. - Ты что делаешь? - Аддамс лениво встает и подходит к блондинке, которая снимает кеды и бросает их рядом с собой. - Не повторяй чужих ошибок. - Вода уже успела прогреться!       Брюнетка тяжело выдыхает. Две недели назад она, проиграв, зашла в воду. А затем еще неделю ходила с тяжелой головой, хлюпала носом и пила чай с лимоном. Энид каждое утро убегала на учебу, а после на работе было находиться непривычно. Ведь возле окна сидел кто угодно, но не ее девушка. Ксавье все спрашивал у нее, где же Аддамс, а когда услышал, что болеет, тут же сказал, что стоит ее навестить. Но Синклер грубо сказала, что девушка его у себя явно не ждет. Парень-художник, кажется, обиделся. Тайлер же лишь усмехнулся, взглянув на парня, а затем попросил передать Уэнсдей скорейшего выздоровления. Энид улыбнулась ему, кивнула, а на следующий день передала сухое спасибо от Аддамс. Кажется, брюнетка относилась к кассиру не так плохо. - Пойдем. - Девушка протягивает ей руку, уже стоя в воде. - Тут тепло.       Уэнсдей хмурится, смотрит на воду, а затем с тяжелым выдохом наклоняется и развязвает шнурки.       Вода действительно была в разы теплее, чем пару недель назад. Энид шла все дальше вперед, до тех пор, пока вода не достала до шорт. Стоя по колено в воде, она улыбалась и смотрела на брюнетку, которая аккуратно шла к ней, не отрывая глаз от теплой улыбки. - Я же говорила, что тепло. - Она делает шаг ближе, кладет руки на талию и врезается своим носом в чужой, прикрыв глаза. - Говорила. - Уэнсдей закрывает глаза и тянется к губам напротив.       Все замерло. Звуки утихли, ветер вместе с ними. Лишь солнце продолжало нагревать воду, листья и кожу. Эти, как раньше думала брюнетка, глупые прикосновения своими губами к чужим сейчас вызывали в ней странную бурю эмоций и чувств. А может, дело не в поцелуе, а в девушке, запястье которой она сейчас сжимала своими пальцами?       Все дело в Энид? В ее беззаботном характере? В легком взгляде на мир? В улыбке, в касаниях? Она тянулась к ней пальцами, а Аддамс не хотелось ударить ее по руке. Врезалась в губы, и девушка совершенно не думала о том, чтобы сначала оттолкнуть, а затем и убить. Да закопать здесь под деревом.       А затем вдруг поцелуй прекратился. Да так резко, что Уэнсдей даже не поняла этого, до того как открыла глаза. - Что... - Я вижу будущее! - Вдруг раздалось со стороны берега. Звон велосипедного колокольчика ударил по ушам.       Аддамс развернулась и уставилась на вампиршу, что прятала голову под кепкой, а глаза за очками. Спрыгнув с велосипеда, она устремилась в воду прямо в кроссовках и не подвергнутых штанах. - Йоко! - Дивина тяжело выдохнула, оставшись на берегу. А затем она в считанную секунду стала сырой. - Кент!       Парень с разбегу забежал в воду, а затем скрылся под ней.       Но блондинку больше удивило не то, что закричала вампирша, а то, кого ребята привели с собой. Кудрявый парень слез со старого велосипеда и огляделся. - С каких это пор ты видишь будущее? - Блондинка подняла брови, убрав руку с талии своей девушки. - Я знала, что вы будете здесь! А вчера я сказала, что Кенту попадет от отца. Угадай, кто оказался прав? - Танака ярко улыбалась. - Это и ребенку было ясно. - Бурчит Дивина. Она медленно подходит к ним вместе с баристой из кофейни. - Кент всегда получает, когда берется за кофе. А Энид могла оказаться и в шалаше, это ты почему-то сюда поехала. - Потому что сегодня солнце. - Девушка указывает пальцем в небо и смотрит сквозь стекла очков такими глазами, словно говорит что-то очевидное. - Она почти всегда здесь в солнечную погоду. Если исчезает без предупреждения. - Вы знакомы всего три года! А ты уже знаешь ее, как облупленную! - Кент выныривает из воды и смотрит на девушку сестры слегка странным взглядом. - Всего? - Удивляется вампирша. - Да за три года можно познакомиться, влюбиться и завести семью! - Смотря какой человек. - Дивина шмыгает носом и смотрит на Тайлера, который пытается закатать свои брюки еще выше. - Вот этот человек явно хороший. - Танака указывает на блондинку.       Энид слегка улыбается, а затем наконец обращает внимание на Тайлера. - Ты что тут делаешь? - Решил выйти в выходной из дома. - Мы встретили тебя у кофейни! - Кент хмурится. - Я не работал! Я обедал. - И все же... тебе стоит освежиться. - Парень вдруг заносит руку над водой и рывком проводит по глади. Брызги тут же полетели в сторону Галпина, обрызгав его, Энид и Дивину с ног до головы. - Тебе конец, сырой придурок. - Девушка срывается с места и спешит за братом по воде, брызги блестят на воде.       А Йоко, оглядев подругу, повторяет действия Кента. - Йоко! - Энид бьет по воде ладонью, отвечая вампирше на ее действия.       Шум воды поднялся над прудом. Ребята резвились, брызгая водой друг в друга. Лишь Аддамс отошла в сторону, совершенно не желая быть мокрой. Но брызги все равно долетали до нее. Она наблюдала за тем, как уже полностью сырая Энид улыбалась и била руками куда только могла, дабы обрызгать как можно больше друзей. Даже Тайлер, казалось бы, серьезный бариста, яркой улыбался, пытаясь залить водой Дивину. Уэнсдей вдруг чувствует, что улыбается, когда видит, как смеющаяся Энид опрокидывает подругу в воду. Йоко кричит на нее и тащит за собой, а та лишь смеется, упираясь руками об дно.       А затем брюнетка вдруг перестает чувствовать глину под ногами. В один момент оказывается сырой. Паника от неожиданного погружения бьет ее по легким, и она выпускает весь воздух. В ушах лишь собственный стук сердца, она брыкается ногами до тех пор, пока не выныривает и не вдыхает полные легкие воздуха. Слепо бьет вперед, слыша, как рядом с ней кто-то выныривает. Кулак соприкасается с чьей-то кожей, и крик бьет по ушам. - Эй! - Голос вампирши противным эхом разлетается по округе. Аддамс пытается вылить воду из ушей. Глазам больно из-за воды и она не может их открыть. Трет до боли, лишь бы вода исчезла. - Кент ты придурок? - Блондинка подходит к девушке и кладет руки на плечи, затем приподнимает лицо за подбородок, проводит по глазам, пытаясь помочь. - А она?! - Он держится за нос, по запястью стекает кровь. Парень снимает футболку и зажимает нос. - Еще и так четко вслепую попала! - Ты ее напугал. - Йоко смотрит на то, как Аддамс пытается открыть глаза. Они покраснели от сильного трения. - А если бы ты ее утопил? - Энид сверлит взглядом парня, сжимая пальцы на плечах брюнетки. Та тяжело дышит. - Тут мелко, не говори глупостей. - Кент, она могла наглотаться воды. - Встревает Танака. - Глубина здесь ни при чем.       Парень виновато опускает глаза, а Тайлер провожает девушек взглядом. Синклер выводит Уэнсдей на берег, и они вместе садятся на траву. Солнце и тело оборотня приятно грели. - Ты в порядке? - Голубоглазая гладит руками по плечам редко вздрагивающей брюнетки.       Аддамс молчит. Думает некоторое время, играясь пальцами с травой. Перед ней девушка, которой она доверила уже достаточно за маленький промежуток времени. Почему бы не поделиться и сейчас? Пока все там, в страшной, но теплой воде. Кент умывался и пытался избавиться от крови, что текла из носа. Блондинка в ожидании, тянется к чужому рюкзаку и вынимает оттуда два яблока. Она знала, что те там будут. Кент всегда был с яблоками. - Я не умею плавать. - Признается она, сжимая яблоко. - Поэтому я действительно испугалась на мгновение. - Как... - Блондинка удивляется, откусывая фрукт. - Но умею грести на каноэ... - Она тоже надкусывает яблоко и жмурится от того, насколько то кислое. До жути сладкая Энид любила ужасно кислые яблоки. - Мне нравится ощущать это чувство... Гребешь себе и понимаешь, что если упадешь, то шансов не будет. - Ты сумасшедшая. - Блондинка нервно смеется. - Слышала уже. - Прости, Уэнсдей, я... - От тебя это звучит как комплимент.       И Синклер видит, как ее девушка легко улыбается, сжимая в пальцах кислый фрукт. Она совсем забыла, какой грубой и нелюдимой эта девушка была при первой их встречи. Сидела мрачной, но красивой тучей в кофейне. Приходила и просила, да и продолжает просить, один и тот же кофе. Серьезно глядит в экран или книгу. А тут... Такая живая и настоящая. - Уэнс... - Брюнетка поднимает глаза на теплый шепот. - Можно тебя поцеловать?       Аддамс поворачивает голову на людей, что продолжали баловаться в пруду, а затем возвращает взгляд на блондинку и осторожно кивает.       Энид кладет руку на горячую от солнца щеку и тянется к губам. Сердце екнуло от того, с каким теплом двигалась девушка. Аккуратно целовала, поглаживая щеку большим пальцем. Во второй ладони она сжимала яблоко, и то намеревалось разлететься на куски от того давления, которое на него выливалось. Синклер вздрогнула, когда почувствовала под сырой футболкой горячие пальцы. Яблоко треснуло, и ладонь в липком соке легла на вторую щеку. Блондинка углубила поцелуй, заставив Аддамс промычать в губы.       Тайлер замер в воде, наблюдая за ними. На лице его играла какая-то победная улыбка. Он перевел взгляд на Танаку, которая приложила палец к своим губам. Но затем, заметив на губах парня улыбку, спросила сама. - Как давно ты понял? -Наверное... еще в первый день.

***

      Дом Аддамсов непривычно шумел. Нет, не громко. Но шумел. Тихая музыка пианино и скрипки раздавалась с первого этажа, пока девушки лежали на кровати брюнетки. Сырая одежда сушилась на балконе. На экране ноутбука играл какой-то скучный для Уэнсдей фильм. Но Энид, заинтересованная, глядела его, сжимая в своих пальцах чужие. - Девочки!       Аддамс моргает и прикрывает крышку ноутбука. Гости пришли. Энид лениво встает с кровати и глядит в сторону открытого балкона. Солнце садилось. На небе уже виднелись звезды, приятный ветерок забегал в комнату и щекотал ноги.       На улице было так свежо, что сон как рукой сняло. Накрытый стол на террасе манил. Девушки сели рядом с Пагсли, затем к столу подошли родители с гостями. Среди них был мужчина в темной шляпе. Брюнетка вдруг поднялась со стула и заулыбалась. - Дядя Фестер!       Тот ярко улыбнулся в ответ. И без того уютный дом наполнился такой теплотой, что даже на вечерней террасе было жарко. Энид улыбалась до тех пор, пока на стол не залезла отрубленная рука. Она вдруг вскрикнула, но Уэнсдей и мужчина, которого звали Фестер, познакомили ее с обрубком. Вещь оказался дружелюбной рукой. Блондинка глупо моргала, разговаривая с ним о ногтях. Обрубок оценил маникюр девушки. На ее слова он отвечал постукиванием пальцев. - Ты понимаешь его, дорогая? - Мортиша отвлеклась от разговора со странной женщиной в возрасте. - Да? - Неуверенно отвечает блондинка.       В ответ лишь видит странный взгляд женщины и пару людей вокруг нее. Один из мужчин приподнимает брови в удивлении и расправляет усы.       После ответа вопросов больше не последовало. И девушка продолжила свой разговор с обрубком. Уэнсдей спорила с братом о чем-то. Тот явно не собирался соглашаться с ее словами. Вкусная еда казалась бесконечной. Стоило одному блюду закончиться, как на столе появлялось два новых. Вино то и дело разливалось по бокалам. Пустые коробки с соком прятались в доме. Кто-то опрокинул бокал, и вино полилось по черной скатерти под громкий смех. Энид громко смеялась вместе с парочкой женщин. Они подмечали, что блондинка - первая, кто так близко подкралась к Уэнсдей за всю ее жизнь. Брюнетка грубо попросила их заткнуться, делая глоток вина. Молодой юноша вдруг в один момент встает из-за стола и начинает говорить что-то на незнакомом Синклер языке. Все начинают смеяться и хлопать ему, кроме Уэнсдей. Она продолжает спокойно пить алкоголь до тех пор, пока с ней не заговаривает дядя Фестер.       Шум бокалов продолжается даже после того, как звезды начали меркнуть. Девушки к этому времени уже давно лежали в кровати. Энид лениво водила пальцем по животу, что скрывался за черной рубашкой. Прохладный ветерок забегал в комнату, принося с собой аромат еды с улицы. Ее рука вдруг неуверенно проникает под тонкую ткань и касается голой кожи. Аддамс вздрагивает и сонно глядит на нее, а блондинка прикрывает глаза и целует горячую шею. От брюнетки пахло вином. И без того пьяный мозг Синклер покрылся непроглядным туманом. Она кусает кожу и слышит нервный выдох. - Энид. - Она перехватывает руку своей девушки, которая принялась расстегивать пуговицы рубашки. Увидев на себе пьяный взгляд, она вдруг отпускает руку. - Будь тише.              Блондинка целует смазано, аккуратно садясь сверху на теплые бедра. В первые секунды брюнетка замирает и в полумраке глядит в туманные голубые глаза. Из-за действий Энид Аддамс тяжело и загнанно дышит, сжимая в пальцах простынь. Ветра, что забегал в открытую дверь балкона категорически не хватало. Уэнсдей хотелось вдохнуть свежего воздуха полной грудью, но в нос попадал лишь аромат вина, ванили и солнечной кожи. Брюнетке до дури страшно отпустить простынь и поднять руки, чтобы коснуться жарких плеч и прижать ближе. Горячо и влажно. Одежда глухо упала на пол. Уэнсдей, пересилив себя, разжала пальцы и потянулась к шее. Энид сидела сверху на голых бедрах приятной тяжестью. Поцелуй в щеку заставляет рвано выдохнуть. Синклер впервые так быстро касалась каждой веснушки, тяжело дыша, словно боялась, что не успеет поцеловать все. Руки Аддамс опускаются на голую спину, глаза прикованы к губам. Опустить их ниже она не могла. Взглянуть на голое тело, которое она пыталась убрать из мыслей, описывая помощницу главной героини в книге, когда та переодевалась. Ей было до жути страшно видеть то, о чем она привыкла читать. Она читала много глупых, дешевых, дорогих и прекрасных книг. Но увидеть вживую, почувствовать дрожь и тепло чужого тела на кончиках своих пальцев было куда более страшно и восхитительно.       Когда Энид прикусила кожу на шее и махнула губами по ключицам, Уэнсдей окончательно расслабилась и откинула голову на подушку. Черные волосы рассыпались по такой же темной ткани. Резинки для волос улетели в сторону еще пару минут назад. Блондинка замерла, уткнувшись носом в живот, а когда почувствовала пальцы в своих волосах, то осмелела и спустилась ниже опаляя кожу горячим дыханием.       Это было так странно - не думать ни о чем и ощущать до одурения много. Каждое прикосновение вызывало бурю мурашек. Энид каждый раз судорожно выдыхала в чувствительную кожу, когда брюнетка тянула волосы на себя. В ответ она сжимала пальцы на бедрах и останавливалась, возвращая девушку к мыслям.       Блондинка пахла песком, морем, фруктами, ванилью и свежей травой. Все эти запахи смешались в один приятный аромат. Этим ароматом пропиталась вся комната. Стены, потолок, пол. Мебель и смятое постельное белье.       Аддамс чувствовала этот аромат еще долгое время. Из комнаты он не выветривался даже холодным ночным ветром. Весь запах напитков в кофейне перебивал аромат фруктов и травы, стоило голубоглазой подойти и спросить заказ. Пускай она знала, что брюнетка закажет. Аромат исчезал лишь тогда, когда вместо девушки к ней подбегал Ксавье. Тогда аромат кофе сменялся на неприятный запах мужского одеколона. Уэнсдей казалось, что парень купается в этих противных духах. Иногда Тайлер назло задерживал художника у кассы, чтобы Энид успела обогнать его и взять заказ у брюнетки. Торп, казалось, догадывался о чем-то, но принимать эту правду не хотел. Он видел странные взгляды девушек и легкую улыбку Тайлера, когда тот глядел на радостную Энид. Видел, но ни о чем не думал. Не хотел. Он видел лишь свою правду.       Кофейня продолжала жить своей жизнью. Люди возвращались за деревянные столики каждый день. Но столик в углу у окна всегда был занят. Там сидела странная брюнетка, которая неожиданно появлялась и уходила уже после закрытия. Люди странно косились на нее, пускай и видели не впервые. Но Энид отгоняла чужие взгляды, каждый раз подходя и глядя на сосредоточенное лицо. Она касалась теплой руки, которая сжимала ручку чашки, дабы отвлечь Аддамс на пару секунд, чтобы спросить о чем-то и пойти дальше принимать заказы. Синклер ощущала на себе взгляд черных глаз каждый раз, когда останавливалась у кассы и прислонялась к стене. Она отвечала что-то Ксавье, а затем глядела в ответ. Брюнетка каждый раз отводила глаза, стоило взглядам столкнуться. Тайлер часто улыбался в кулак, замечая это.