Я увезу нашу весну в своем кармане

      Шум колес слегка успокаивал. Энид лениво глядела в окошко поезда, разглядывая деревья и дома, которые даже близко не напоминали ей о том, что она находится в Италии. Высокие, серые, тусклые. А еще и сырые из-за легкого дождя. Здесь не пахло вином и приевшимся парфюмом. Лишь пылью, бензином и дождем. Во всем этом обилии девушку радовал лишь последний аромат.       Когда серые дома остались позади, а на глаза стали попадаться лишь деревья и машины, Энид отстранилась от окна и села поудобнее на свое место. На соседнем месте сидела Уэнсдей. Она молча читала книгу, не обращая никакого внимания на то, что происходило за окном. И лишь когда ее ноги коснулись светлые пальцы, она приподняла голову, отрываясь от букв. Шум колес поезда тут же ударил по ушам, возвращая ее в реальность. - Да? - Не нравится мне, что за окном дождь. - Говорит блондинка так, словно Аддамс могла на это как-то повлиять. - Под стать твоему настроению. - Произнесла Уэнсдей, откладывая книгу в сторону.       Энид лишь опускает голову и смотрит вниз. Там лежало два рюкзака. Один из них, что был больше, принадлежал брюнетке. Она забрала с собой все вещи, с которыми приехала в Италию. И, на удивление Синклер, их было ужасно мало. Рюкзак ехал сейчас с ними лишь по одной причине. Из Венеции Уэнсдей не уедет, в отличие от Энид, которая доедет до Милана, а оттуда вернется в городок. Брюнетка сразу же поедет в аэропорт, откуда вернется уже к себе во Францию. И это слегка угнетало и без того плохое настроение блондинки. Через две недели Аддамс уедет, а когда вернется — неизвестно. Сколько она провозится с книгой, как быстро решит все проблемы с издательством? Что будет после того, как книга выйдет в свет? Ведь даже после того, как книга встанет на полки в магазинах, могут начаться проблемы.       Эта неизвестность пугала. Так сильно, что Энид в один момент хотелось связать и никуда не отпускать брюнетку. Когда они вышли из поезда, это желание чуть не сожгло ее сердце. Ведь вот она! Прямо перед ней! Стоит, дышит, говорит ей что-то, оборачиваясь. А через две недели она уедет, и Энид придется ждать. Лишь только ждать.       Отель, как оказалось, Уэнсдей уже забронировала с самого утра, перед тем как они сели в поезд. Он находился совсем близко от вокзала. Добравшись до моста Скальци, девушки остановились на нем, когда Энид подбежала к краю и, облокотившись одной рукой о парапет, указала вдаль. - Смотри, вау! - Девушка горящими глазами наблюдала за тем, как медленно по каналу двигались гондолы. Люди даже в пасмурную погоду куда-то спешили. - Мы ведь прокатимся? - Конечно. - Кивает Уэнсдей, подходя ближе. - Все, что пожелаешь.       Плеск воды успокаивал. Но когда они зашли в узкий переулок, то он стал более тихим. Перейдя по еще одному, но небольшому мостику на другую сторону, Энид остановилась и осмотрелась. Все вокруг было совсем другим, и в голове это совсем не укладывалось. Ей казалось, что она приехала не просто в другой город, а в другую страну со своими правилами и запахами. Здесь не пахло вином, ветер не казался легким и теплым, не было даже шума листвы. Венеция пахла морской солью, иногда даже сыростью, а у некоторых окон стоял аромат всевозможного парфюма. На секунду Энид почувствовала себя в ловушке. Кругом вода и стены домов. Она не могла сесть на велосипед и сорваться с места, отправившись куда угодно по сначала асфальтированной дороге, а затем по вытоптанным тропинкам. Серое небо над головой давило на нее до тех пор, пока Уэнсдей наконец не окликнула ее. - Ты в порядке? - В ответ лишь кивок. - Мы почти на месте.       И действительно. Буквально через минуту они вышли на приятный и тихий дворик. Название отеля встретило их золотыми буквами на стене. Здание не выглядело новым, наоборот, оно явно было старым и слегка обшарпанным. Но Энид это не удивило, скорее, наоборот. Это было в стиле Уэнсдей. Брюнетка вряд ли бы выбрала место, которое пестрило бы драгоценностями. Им просто нужно было тихое и приятное место для ночлега.       Когда они заселились, Уэнсдей быстро объяснила, что есть им придется в отеле напротив, который буквально был в минуте ходьбы, ведь он принадлежит этим же владельцам. Она также объяснила выбор этого отеля тем, что здесь многое было под рукой, от магазинов до баров и кафе. Но не умолчала и о том, что комнаты здесь небольшие, что блондинка уже успела заметить, но уютные. И Синклер не могла с ней не согласиться.       Кровати в небольшом номере оказались удобными и мягкими, а плеск воды приятно успокаивал. И Энид, уставшая как эмоционально, так и физически, не смогла бороться со сном и уснула еще задолго до того, как солнце спряталось за горизонт. А Уэнсдей, которая успела отдохнуть во время поездки, вышла из номера с телефоном в руках, который наконец-то ей действительно пригодился. Держась за лямку рюкзака, она быстро перешла по мосту на другую сторону и двинулась к вокзалу. Пасмурная Венеция мало чем могла порадовать. Прохладный ветер щекотал кожу, и брюнетке поскорее хотелось спрятаться в вагоне и доехать до ближайшего города. Этот незамысловатый маршрут Аддамс построила еще по пути в Милан, перед тем как сесть в поезд и отправиться в Венецию. Она не могла просто сидеть и наблюдать за тем, как ее блондинка плачет, держа в руках поломанный фотоаппарат. Поэтому и нашла неплохой магазин техники, находящийся в соседнем городе, до которого был час езды.       Пасмурная Венеция оказалась позади. А городок Падуя встретил ее более тепло. Добравшись на такси до нужного места, девушка около часа мучала сотрудников магазина вопросами о том, какой фотоаппарат лучше в тех или иных случаях. И, наконец выбрав достойный, Уэнсдей покинула магазин. Вернувшись в Венецию под вечер, она заметила, что тучи покинули небо и дали просвет звездам. Фонари освещали темные улицы, а люди до сих пор ходили по суше и даже спешили куда-то на гондолах. Ночной город оказался даже более приятным, чем дневной.       Тихо отперев дверь в номер, Аддамс прошла внутрь и поставила рюкзак возле небольшого столика. Блондинка до сих пор спала, уткнувшись носом в подушку. Светлые волосы рассыпались по кровати, футболка сползла с плеч. Кожа девушки в свете старой настольной лампы казалась молочной, и Уэнсдей нервно выдохнула, подходя ближе.       Чуткий слух оборотня, кажется, услышал тихие шаги. Веки медленно приоткрылись, показывая брюнетке сонные голубые глаза. Энид медленно приподнялась на локтях и зевнула. - Доброго вечера. - Прошептала Аддамс, садясь на край кровати. - Выспалась? - Вечера? - Не поняла блондинка с просони. - Восьмой час, да.       Синклер перевернулась на спину и уставилась в потолок, пытаясь прийти в себя. Она все еще слышала воду, которая пыталась утянуть ее в мир снов, но девушка не слушала ее, как могла. Уэнсдей наблюдала за ней с легкой улыбкой на губах. Рядом с Энид Аддамс совсем не замечала, как ее собственные губы кривились в противной ей когда-то эмоции. - Сколько я спала? - Достаточно. - Пожимает плечами брюнетка. - А ты чем занималась? - Читала? - Неуверенно отвечает она. - Чем я еще могла заняться? - Извини. - Блондинка наконец приподнимается и садится. - Я не заметила, как уснула. - Все х-хорошо. - Голос ее дрогнул, когда Энид нашла ее руку и сжала ладонь в своей. Уэнсдей казалось, что она никогда не привыкнет к такому. - Так ты выспалась? - Да. - Легкий кивок. И словно для доказательства честности своих слов, девушка встает с кровати и тянется. Футболка ее задирается, оголяя живот, и темные глаза цепляются за молочную кожу. Оторвать взгляд получается не сразу, но через несколько секунд она приподнимает глаза выше и глядит на лицо Энид. А блондинка в свою очередь уставилась в окно и совершенно не замечала взгляда своей девушки. - Тогда... - Наконец произносит Уэнсдей. - Не хочешь прогуляться? Взглянуть на Венецию под лунным светом? - Это ночное свидание? - Спрашивает Энид, слегка улыбаясь. - Это ночное свидание. - Кивает Аддамс, ожидая. - Я согласна.       Назад домой Энид не возвращалась. Именно поэтому в ее рюкзаке была лишь черная и белая одежда Уэнсдей, которая ей подошла. Сменив футболку на белую рубашку, блондинка вынула из рюкзака полароид, но Уэнсдей остановила ее, когда та стала искать дополнительную кассету. - Она тебе не пригодится. - Почему? Я собираюсь много фотографировать. - Потому что... - Брюнетка сводит брови, а затем подходит к рюкзаку и вынимает от туда небольшую коробочку. - Тебе есть, на что фотографировать.       Энид замирает и глядит на белую коробку в руках девушки. По картинке она сразу понимает, что это, но подходить и брать боится. Совершенно не верит в происходящее. - Это... - Мне сказали, что это хороший вариант. - Объясняет Уэнсдей. - Он компактный и удобен в использовании. Так что... его действительно удобно брать с собой везде. - Так ты не читала, да? - Я ездила в Падую.       Энид все же подходит. Неуверенно и аккуратно берет коробку в руки, разглядывает пару секунд, а затем резко цепляется одной рукой за шею Аддамс, прижимая ближе к себе. - Спасибо... Спасибо, Уэнсдей...       Брюнетка, уткнувшись в плечо Синклер, пробубнила что-то на французском, приобняв девушку за спину. Видеть эту девушку счастливой было до безумия приятно. От светлой улыбки внутри копошились пауки. И Аддамс нравилось это ощущение. Ей нравилось ощущать крепкие объятья, и совсем не хотелось из них вырываться.       Но отстраниться пришлось. Энид присела на кровать и распаковала новый фотоаппарат. Покрутив его в руках, она вдруг растерялась и собиралась достать старый фотоаппарат, дабы вынуть оттуда карту памяти. Но Аддамс протянула ей новую, за что получила поцелуй в щеку. - Ты все предусмотрела. - Улыбнулась Энид, наводя объектив на столик. - Конечно. - Ты просто чудо. - Она встала на ноги и засияла. Фотоаппарат уже висел на ее груди. Затем она в один шаг оказалась возле Уэнсдей, потянула ее за руки, заставив встать, и врезалась в теплые губы. - Спасибо. - Пожалуйста, Эни. - Дотянувшись губами до светлого носа, брюнетка оставила на нем поцелуй, а затем прошептала. - Пойдем. Нас ждет ночной город. И, казалось, действительно ждал. Выйдя на прохладную улицу, Энид показалось, что луна стояла на месте, словно действительно дожидалась их. Поправив лямку рюкзака, голубоглазая огляделась. На первый взгляд у Уэнсдей никакого заготовленного плана не было, но Синклер четко видела, что ведет она ее куда-то целенаправленно. Да так уверенно, словно до этого жила не в Париже, а прямо здесь, на одной из этих улиц.       На небе наконец были видны звезды. Тучи совсем ушли прочь. Девушки шли мимо серых, желтых, выжженных солнцем оранжевых домов. Иногда на глаза попадались кирпичные маленькие здания, стены которых были изрисованы граффити. По пути блондинка иногда приподнималась на носочки и касалась зеленых веток, которые выглядывали из-за высокого забора.       Венеция пахла сырой штукатуркой. Не вином и не пиццей. Лишь сыростью и парфюмом. Звук воды сопровождал их всю дорогу. Некоторые парочки проплывали на гондолах под мостами, по которым шли девушки. - Стой. - Остановила брюнетка Энид. - Смотри. Красиво.       Блондинка остановилась и взглянула туда, куда указала ей Уэнсдей. Стоя на мосту, они глядели на красивые здания и на растения, которые свисали к воде из чьего-то дома. Синклер направила объектив на дома и сфотографировала их. А затем, сделав шаг назад, запечатлела вместе со зданиями и саму брюнетку. Аддамс лишь усмехнулась и обернулась на девушку после того, как та сделала снимок. - Ты еще успеешь меня сфотографировать. - Произнесла Уэнсдей, ступая дальше по ночному городу.       Выйдя к воде, они пошли вдоль канала. Люди сидели прямо возле воды и разговаривали о чем-то своем. Влюбленные и друзья, даже целые компании. Кто-то умудрялся выпивать, и по коже блондинки прошлись мурашки от мысли, что кто-то, напившись, просто упадет в воду. Здесь, как ни странно, было холоднее, чем в узких переулках. Выйдя к мосту Риальто, девушки поднялись на него и остановились. Уэнсдей, оперевшись о парапет, наблюдала за тем, как восхищенная блондинка делала снимки. - Нам осталось пройти совсем немного. - Так значит ты целенаправленно меня куда-то ведешь? - Сделав глоток воды, спросила Синклер. - Конечно. - Кивает она. - И я надеюсь, что тебе понравится. - Мне нравится все, что ты делаешь и о чем думаешь. - Признается она почти шепотом. А затем легко улыбается. - Так что думаю, что и места, которые нравятся тебе, понравятся и мне.       Брюнетка молчит, вглядываясь в голубые глаза, в которых тонули звезды. Выглядели они волшебно. И смотреть в них, слушая такое, было невыносимо сложно. И Энид, словно почувствовав жар, который разгорался внутри брюнетки, быстро, но глупо перевела тему. - Этот мост пока что нравится мне больше всего. - Ты имеешь в виду мосты, которые идут через Гранд-канал? Их всего четыре. А побывали мы на двух. - Я видела все четыре моста на картинках. И этот мне почему-то нравится больше всего. - Мне больше всего нравится мост Академии. - Он очень странно выглядит. - Улыбается девушка. - Неудивительно, что он нравится тебе больше, чем остальные. - Зато этот самый древний. - Брюнетка на секунду опускает взгляд вниз, словно где-то там находился текст, на который она опиралась, рассказывая блондинке об этом месте. Энид тоже на секунду опустила глаза в пол, пытаясь найти тот самый текст. - Иногда меня удивляет то, как много ты знаешь. - Честно признается она, спускаясь ниже и заходя в очередной узкий переулок за брюнеткой. - Я просто очень много читаю. - Отвечает девушка, приподнимая голову. Тучи окончательно ушли. Луна, звезды, фонари. Все это отражалось в воде, поблескивая и притягивая внимание.              Энид по пути не раз останавливалась, дабы сфотографировать всё, что только видела. Дома, отдельно окна и двери, воду, мосты, даже гондолы. Растения, что свисали к самой воде, тоже часто попадали в поле зрения объектива. Даже вывески в свете фонарей привлекли взгляд голубых глаз.       А затем у Синклер замерло сердце, когда они пришли туда, куда Уэнсдей все это время вела их. Наступая на сырой камень, она смотрела на лужи вокруг. Желтый свет отражался в воде, создавая еще более волшебный вид. Площадь Святого Марка, казалось, светилась золотом в полной темноте ночи. - Днем здесь тоже красиво. - Произносит Аддамс, пока восхищенная девушка оглядывается вокруг. - Но ночью... В свете луны это выглядит прекрасно. А еще почти нет людей.       И то правда. Лишь пара человек скитались где-то позади них, болтая о своем. Никто не обращал внимания на блондинку, которая горящими глазами осматривала все кругом. Она наводила фотоаппарат на все вокруг: окна, сырой асфальт, небо и башню. Она фотографировала все, что видела. - Это еще не все, пошли. - Брюнетка взяла ее за руку и повела дальше. Пройдя мимо высокой башни, которую Энид сфотографировала еще раз, девушки свернули и прошли дальше. - Вот где по настоящему красиво.       Аддамс отпускает теплую руку и глядит на замершую на пару секунд девушку. Синклер стоит недолго, через считанные секунды она вдруг молча начинает идти вперед, прямо к воде. Проходя мимо большого белого здания, прямиком по сырому асфальту. На минуту она останавливается между двух высоких колонн, смотрит на них недолго и вновь следует к воде. - Это безумно красиво. - Шепчет вдруг она, завороженно глядя вперед.       Свет фонарей и звезд отражался в воде. Впереди, не так далеко, находился еще остров. На нем виднелась башня, которая была похожа на ту, что стояла у них за спинами. Тихий звук воды успокаивал вместе с прохладным ветром. Несколько людей сидело на лавочках. Они также смотрели на воду и улыбались. - Нравится? - Девушка подошла ближе и положила руку на теплое плечо. Энид вздрогнула и обернулась.       И как эта девушка может стоять и смотреть вперед так спокойно, сделав такое? Такое. Она просто прибила ее к достопримечательности. Но она сделала это ночью, зная, что так будет красивее. Это такая мелочь. Но для Энид никто и никогда не делал даже таких мелочей. - Спасибо... - Она убирает фотоаппарат за спину и прижимается к брюнетке всем телом, вдыхая аромат ее волос. - Спасибо, Уэнсдей... - Я ничего не сделала. - Ты сделала за эти три месяца для меня больше, чем кто-то за всю мою жизнь.       Аддамс вдруг улыбается и сама утыкается в теплое плечо. Вода тихо билась о каменную набережную. Этот звук успокаивал. Тихие разговоры парочек на фоне ничуть не отвлекали. Но через какое-то время блондинка отстраняется, смотрит на серьезное лицо и слегка наклоняет голову, прижимаясь своими губами к чужим.       В голове все перевернулось. Так всегда случалось, когда голубоглазая целовала ее. Звуки на фоне превратились в один сплошной шум, а может, это кровь так забурлила внутри. Теплые и мягкие губы, казалось, издевались над ней. Они на секунды пропадали, заменялись зубами и на мгновенье языком. Иногда уходили ниже к шее или выше к носу и щекам. Затем вновь возвращались на губы. Сердце бешено стучало, а телу было до безумия жарко, пока Синклер наконец не отстранилась. - Иди... фотографируй. - Пробубнила Уэнсдей, смущенно отворачиваясь от улыбающийся девушки. - Какой же ты бываешь милой, Уэнс.       Брюнетка ничего ей не отвечает, лишь убирает руки в карманы и поднимает глаза на белое здание. Она не сводила с него глаз всё то время, пока блондинка фотографировала всё, что видела. И даже ее, она чувствовала. Она уже привыкла. И ее чувства подтвердил короткий жест Энид. Она подошла к ней через какое-то время и молча убрала в карман фотокарточку.       Уэнсдей молча обернулась, вынула фотографию из своего кармана и взглянула на нее. На ней она стоит и смотрит на белое здание. Легкая улыбка на секунду озарила ее лицо. - Что тебя так привлекло в этом здании? - Это библиотека Марчиана. - Отвечает она. - Старое здание... Нужно будет сходить. - Сходим. Обязательно.       Уэнсдей коротко кивает и смотрит на воду, после чего слегка поворачивает голову и смотрит на пустую набережную. Обдумав что-то с пару секунд, она вынула телефон и что-то вбила в строку поиска. Энид наблюдала за тем, как брюнетка пользуется телефоном, и слегка умилялась. Та явно делать этого особо не умела, но взяла его с собой, дабы пользоваться картой и провести девушку по красивым местам. - Сходим к мосту Вздохов? - Вдруг спрашивает она. - Здесь недалеко. - Да, конечно. - Блондинка кивает. - Это тот, который закрытый? - Верно. - Аддамс кивает, следуя по карте. - Знаешь про него? - Читала. - Кивает, пускай брюнетка и не видит. - И как тебе? - Убирая телефон, спрашивает девушка. Она вдргу останавливается, дожидаясь, чтобы блондинка с ней сравнялась, а затем берет ту за руку. - На самом деле достаточно грустно. - Грустно? - Да. - Она кивает. - Человек буквально в последний раз видит небо через маленькие окошки. Архитектор словно издевался. - Энид выдыхает, а затем дополняет. - Но... от грусти и сожаления меня останавливает то, что все эти люди совершили какие-то преступления. - Верно.       На мост Вздохов можно было посмотреть с другого моста - с Соломенного. И стоило им подняться на него, как они обе замерли, уставившись на историю, что скрывалась в узком канале. - Это выглядит слегка жутко. - Призналась Энид, тяжело выдохнув.       Мост Вздохов соединял два здания. Более высокое и красивое - Дворец дожей, где находился зал суда, с более низким и мрачным - тюрьмой. И если Дворец дожей действительно был выполнен красиво и величественно, украшенный даже у самой воды. То тюрьма была тюрьмой. Выполненной из серых кирпичей, с толстыми решетками на окнах. Стены были покрыты мхом. В темноте это выглядело еще зловеще. - Именно поэтому я и привела тебя сюда ночью. - Произнесла девушка, облокачиваясь руками о парапет. - Днем мост освещает солнечный свет и это выглядит красиво и... легко что ли. А в свете луны словно все так как должно быть. Мрачно и серо. Ты вспоминаешь всю историю... - Она выдыхает, не сводя глаз со здания. - Условия внутри ужасны. Люди гибли, но... это были плохие люди. И они получали то, что должны были получить.       Энид молчит какое-то время, вглядываясь в красивый мост с плохой историей. Она медленно приподнимает фотоаппарат и делает снимок. Один единственный. А затем произносит тихо-тихо. - Но ведь... суд не всегда прав. Даже в наше время. Ведь так? - Да.       После короткого ответа девушки на мосту простояли недолго. Блондинка больше не фотографировала его. Одного снимка хватило, чтобы навсегда запомнить этот странный вид.       Путь обратно казался быстрее и тише. Изначально Уэнсдей показалось, что они дошли до отеля слишком быстро, взглянув на время, убедилась в этом. Чуть меньше часа. Скорее всего, так вышло из-за того, что шли они непрерывно, не отвлекаясь на разговоры и фотографии. Аддамс полпути корила себя за то, что решила сводить девушку к этому мосту. Блондинка выглядела поникшей, видимо, обдумывала то, сколько невинных могло погибнуть в этих серых и сырых стенах. Но стоило им войти в комнату, как Энид заговорила. - Спасибо, Уэнсдей. - Сняв обувь, произнесла блондинка. - За что? - Черноглазая медленно прошла в комнату за девушкой. - За эту прогулку. - Но я же ничего не сделала, лишь вытянула тебя на улицу. - Она присела на кровать и уставилась на Синклер снизу вверх. - Я бы вряд ли сама догадалась посмотреть на что-то в свете луны, чтобы оно казалось более живым. - Она снимает с шеи фотоаппарат и кладет его на рюкзак возле кровати. - Энид... - Тихо. - Указательный палец ложится на теплые губы. - Не спорь.       В голубых глазах вдруг появился странный огонек, заставляя Аддамс смотреть внимательнее, не отводя взгляд. Энид слегка прищурилась, заменяя указательный палец на большой и кладя его на нижнюю губу девушки, слегка надавливая. Брюнетка выдохнула, продолжая смотреть в потемневшие глаза. Казалось, в океане бушевал шторм. Синклер улыбается и облокачивается руками на бедра брюнетки, сжимая ткань ее брюк, после чего наклоняется, целуя теплые губы.       Уэнсдей любила этот шум в ушах от горячих поцелуев. Казалось, не только голубые глаза были океаном, а вся она целиком. Вся Энид, с ног до головы. Ибо брюнетка не знала, как еще объяснить то, почему каждый раз от прикосновений или поцелуев ее словно накрывает огромной холодной волной, унося на дно, а затем поднимает обратно на поверхность к горячему солнцу.       Энид целовала ее беспорядочно, разжимая пальцы и поднимая руки к шее, садясь на бедра. Аддамс шумно выдыхает, когда девушка аккуратно стискивает ее нижнюю губу зубами, слегка оттягивая. И этот выдох заставляет блондинку потянуться к темным волосам и поспешно расплести прическу, путаясь пальцами между черных прядей.

И у нее внутри все переворачивается.

      Уэнсдей стонет, когда Энид стискивает пальцами корни ее волос, слегка натягивая. Брюнетка послушно приподнимает голову, позволяя губам переместиться на шею, а рукам — на талию под одеждой. Аддамс чувствовала ее руки, ощущала, как кончики пальцев слишком сильно давят на кожу. Она уверена, там останутся синяки. От укусов и губ на шее тоже останутся темные пятна. Но Уэнсдей не против. Она откидывает голову еще сильнее, позволяя блондинке гулять по коже столько, сколько той хотелось.

Ее это пугало.

      Пугало то, какой открытой она могла быть на самом деле, когда ощущала себя в безопасности. Голубоглазая не сделает ей ничего плохого, она была уверена. Поэтому позволяла настолько много, насколько было возможно.        Энид через какое-то время надоедает шея, и она опускается к ключицам, оставляя следы и там. А затем брюнетка чувствует холод, когда одежда улетает на пол вместе с ловко расстегнутым лифчиком. Ветер из окна обхватывает ее тело так же сильно, как и руки голубоглазой девушки. Уэнсдей падает на холодные простыни от легкого толчка в искусанные плечи. Она мельком видит нахальную улыбку девушки, а затем ощущает тяжелое дыхание на своей груди. Синклер обхватывает сосок темноглазой девушки губами, заставляя ее рвано выдохнуть.       Аддамс не верила самой себе до сих пор. Она отказывалась верить, что после стольких лет убеждений самой себя она позволит... Нет-нет, дело не в позволении.

Она захочет.

      Захочет чувствовать кого-то так близко. Захочет не просто взять чужую ладонь в свою, а положить эту ладонь на свою оголенную грудь. Захочет чувствовать жар чужого тела так близко, захочет ощущать теплоту губ на своей коже. Она бы не поверила, что захочет стянуть с кого-то одежду так же, как стягивали ее с нее. - Энид... - Брюнетка выдыхает ее имя в тот момент, когда чужие пальцы скользят по мокрому нижнему белью. Она наблюдает через приоткрытые веки за блондинкой, что сидела на ее коленях без футболки и штанов.       Энид, кажется, лишь нахально ухмыльнулась, поддевая кончиком пальца нежно прилегающую к телу резинку и избавляя свою девушку от последнего элемента одежды на ней. После чего тепло чужого тела вдруг пропадает, и Уэнсдей слегка хмурится, сжимая пальцами простыню.       Вскоре она слышит знакомый звук, и грудную клетку словно сжимают тисками. По телу прошла волна страха, и она распахивает глаза, слегка приподнимая голову, дабы проверить, не показалось ли ей. И нет, не показалось. На нее действительно смотрел объектив. Энид сидела в ее ногах с фотоаппаратом в руках. Это выглядело одновременно горячо и страшно. Настолько, что у брюнетки перебивается дыхание от того, что она ощутила в тот момент. - Э-энид... - Она не узнает собственного голоса.       Блондинка аккуратно кидает фотоаппарат обратно на рюкзак подле кровати и склоняется над лицом, упираясь одной рукой в подушку. Она пару секунд просто смотрит в черные глаза, а затем тихо шепчет, кладя большой палец на искусанные губы. - Прости. - Она выдыхает, заставляя Аддамс сильнее сжать простыни. - Я не собираюсь это никому показывать. Я удалю, если попросишь. Сразу же удалю. - Блондинка вновь нервно выдыхает, не зная, как объяснить свои действия. Она чувствует аромат, который исходил от горячей влажной кожи. И он дурманил ее, мешая думать. - Ты просто... Т-ты выглядишь прекрасно. Я хочу смотреть на тебя такую вечно. Я не люблю тебя хочу смотреть вечно. А сейчас... ты выглядишь так чертовски горячо. - Энид словно в трансе следит за своим пальцем, которым ведет по искусанным губам своей девушки. - До безумия сексуально...       И Аддамс после этих слов словно с цепи сорвалась. Она резким движением убирает теплую руку со своего рта, после чего путается своими пальцами в светлых волосах, прижимая девушку ближе и влажно целуя. Губы болели от укусов, но она продолжала целовать девушку. Вскоре, заставив Синклер приоткрыть рот пальцем, темноглазая углубила поцелуй. Блондинка в ту же секунду забывает обо всем. Голос здравого смысла перебивало тяжелое дыхание. Она вновь перешла на шею, покусывая кожу, пока рука медленно спускалась ниже, царапая смуглую кожу ногтями.       В голове вновь зашумело, когда палец вошел в горячее влагалище. Аддамс застонала, а затем ее заглушили поцелуем. Энид положила большой палец на клитор, аккуратно делая круговые движения. Уэнсдей сжала волосы сильнее, и Синклер довольно улыбнулась в поцелуй, добавляя второй палец и ускоряясь.       И девушка теряется, выгибаясь навстречу пальцам. Она не успевает за всем сразу: за пальцами, за поцелуями, за второй рукой девушки, которой она гладит ее тело. Ей страшно и приятно одновременно. От ощущений, от того, что она не могла даже думать. Она не могла контролировать даже звуки, что вылетали из ее рта. Уэнсдей полностью отдалась чужим рукам и действиям, позволяя поднимать себя к небу и резко кидать в холодную воду.       С Энид всё было так. Непредсказуемо и странно. Каждое ее действие было неожиданностью. И ты никогда к этому не будешь готов. Аддамс смирилась с этим, кажется, пару дней назад. Но сейчас уже не была так уверена, выгибаясь и кончая от теплых пальцев с любимым именем на языке.       Блондинка еще какое-то время целует ее, лениво и неспешно. Уэнсдей продолжает держать руку в светлых волосах, поглаживая и прижимая ближе, пока второй рукой хаотично водит по голой спине, изредка цепляясь за застежку лифчика. Энид каждый раз вздрагивала от этого, а вскоре легла поверх девушки и, уткнувшись носом в горячую шею, заснула.

***

      Девушка поерзала, натягивая одеяло выше на голое тело. Громкий звук с улицы разбудил ее, заставив лениво перевернуться и уткнуться лицом в подушку, скрываясь от солнца, которое проникало лучами в окно. А через пару минут она прокляла все человеческое развитие, а самое главное - того, кто придумал шумные моторные лодки.       Уэнсдей лениво поднялась и свесила ноги с кровати, пытаясь прийти в себя. Она потерла глаза и огляделась в попытке понять, почему в постели было холоднее обычного. Ответ был прост: в кровати она находилась одна. Но не успела она начать переживать, как вдруг услышала звук открывающейся входной двери. У входа человек простоял недолго, быстро скинув обувь, он прошел в спальню. - Ох, уже встала. - Блондинка улыбается слегка насмешливо, ставя два стаканчика с кофе на тумбочку и наблюдая за тем, как Аддамс прячется в одеяле, которое явно поспешно на себя накинула. - Тогда взбодрись. - Она кивает в сторону кофе. - Гребаные моторные лодки за окном. - Бубнит себе под нос девушка, сжимая горячий стаканчик в руках. Она делает глоток кофе и довольно выдыхает. - Спасибо.       Но вместо привычного «пожалуйста», которое слетает с людского языка уже на автомате, Аддамс получает обжигающий поцелуй в лоб. Кажется, теперь ее кожа пахла бодрящим напитком.       В этом была вся Энид. Она шла наперекор всему привычному. И Уэнсдей пыталась к этому привыкнуть, но это оказалось куда тяжелее, чем она думала. Но еще тяжелее оказалось - не пытаться разобраться.

***

      Вода приятно блестела от солнца. Лучи игрались не только с ней, но и с листьями на деревьях. Оно изредка пряталось за облаками, путалось в них, пыталось выбраться. И в конце концов у него получалось.       Так же, как и у Уэнсдей, потихоньку получалось выбираться из ловушки мыслей. После очередной глупости или странного поступка она больше не пыталась понять, почему так. Почему Энид сделала именно это, а не то, что делают обычно другие? Пару дней назад, сидя в кафе за столиком, Аддамс поймала себя на мысли, что ей и не так уж и хочется понять ход ее мыслей. Она вдруг призналась самой себе, что эта неожиданность ей очень даже нравилась. Этого не нужно было понимать. Нужно просто либо принять, либо уйти. И брюнетка осталась сидеть, наблюдая за тем, как голубоглазая расставляет принесенную еду, дабы красиво сфотографировать. Чуть позже эта фотография потерялась среди множества других, которые она сделала за тот день. - Смотри. - Блондинка протягивает ей фотоаппарат. На маленьком экранчике была фотография, а на ней были запечатлены здания и часть моста, с которого они только что сошли. - Красиво. - Аддамс кивает, а затем переводит глаза обратно на мост Конституции. Он ужасно выделялся на фоне остальных мостов, так как выглядел по современному, ведь таковым и являлся. Он самый молодой из всех мостов в Венеции. - Иногда меня удивляет то, как красиво ты фотографируешь. - Долгие годы тренировок. - Она смеется и делает еще один снимок, запечатляя на нем сосредоточенную Уэнсдей. - Куда теперь? - М... - Девушка задумывается, смотря на время. - Как насчет отправится в отель и подождать ночи? - Снова нашла что-то более привлекательное в ночном свете? - Можно и так сказать.       Энид подозрительно щурится, но все же соглашается и следует за брюнеткой в сторону отеля.       День сегодня был ужасно жарким. Ужасно. В такую погоду гулять днем - настоящее испытание. Именно поэтому по пути к ночлегу они купили целое ведерко ванильного мороженого. Не могли выбрать между клубникой и шоколадом. Потому взяли его.       Сидеть на кровати в жаркий день возле окна с целым ведерком мороженого и любимым человеком - вот как, казалось, выглядело счастье. Брюнетка лежала головой на подушке, вслепую загребая мороженое ложкой. А блондинка сосредоточенно сидела с фотокарточками в руках, перебирая их, разглядывая. Изредка хватаясь за ложку, дабы отправить приятный сладкий холод из ведерка в рот. - Ты чего хмуришься? - Спросила Аддамс, взглянув на сосредоточенное лицо. - Я... - Энид сжимает в пальцах снимок, сделанный пару недель назад. - Я скучаю по родному городку... если честно. - Такой уж он тебе и родной? - Она вновь отправляет ложку в рот. - Ну... пускай и прожила я там недолго, но... там много хороших воспоминаний. - И ты чувствуешь себя там счастливо?       Синклер хмурится сильнее. А затем, почти не раздумывая, отвечает. - Нет. - Мотнув головой произносит она. - На самом деле... уже нет. Думала, что счастлива но... - Девушка выпускает фотокарточку из пальцев и смотрит куда-то мимо, на одеяло. - Мы с Йоко разговаривали и... она говорила, что я могу привыкнуть к большому городу. Может и останусь тут... в Венеции. Но даже тогда я четко решила, что большой шумный город не для меня. - Венеция не такая большая и шумная. - По сравнению с нашим городишкой она огромная. - Синклер вновь берет фото в пальцы. Лицо ее слегка смягчается. - Но и наш город он... он не кажется мне уже таким, каким казался раньше. После ссоры с матерью мне противно туда возвращаться. Я не хочу жить там. Хочу уехать... куда-нибудь далеко-далеко.       Уэнсдей наблюдает за ней внимательно, ожидая, что девушка скажет что-то еще. Но та молчит. Противное ощущение в груди сильно мешало думать. - Почему бы тебе просто не уехать со мной? - В еще более большой город? - Блондинка хмурится вновь, поднимая глаза на Аддамс. - Ненадолго. - Объясняет она. - Сразу, как я закончу дела с книгой, мы просто уедем.       Энид раздумывает с минуту, а затем шумно выдыхает. - Уэнс... я бы с удовольствием. - Признается она. - Но у меня учеба. Помнишь? У меня впереди еще защита диплома. - Ты можешь приехать ко мне сразу же, как только закончишь. Я просто скажу тебе адрес. - Я... - Блондинка отвела глаза в сторону. - Д-да я... - Энид. - Обрывает ее девушка. - У нас еще неделя впереди. У тебя еще будет время подумать, хорошо? - Да. - В ответ неуверенный кивок.       Мысль о Франции одновременно пугала и приятно будоражила мозг. Париж. Большой город в другой стране, с другим языком и правилами. С другими людьми. Какие они? Злые или добрые? Куда-то спешат или, наоборот, спокойно чего-то ждут?       Мысль о таком масштабном переезде в одиночку действительно пугала. И до самого вечера голубоглазая думала над тем, как же это все будет сложно, если она все же решится. Мысли покинули ее лишь тогда, когда Уэнсдей вывела ее на улицу к закатному солнцу.              Вода переливалась золотом. Солнце гуляло по каналу, листьям редких деревьев и стенам зданий. Оно отражалось от окон, падало на прохожих и гондольеров, что стояли на месте или следовали навстречу солнцу. Которое просто приятно грело, заставляя улыбаться. Сделав снимок, Энид вздрогнула, когда на плечо упала рука. - Готова к прогулке на воде? - Что? - Голубые глаза упали туда, куда кивнула брюнетка. - Ты серьезно? - Разумеется. - Аддамс делает шаг к гондоле и оборачивается. - У меня плохое чувство юмора, Эни.       Блондинка с ней молча соглашается и подходит ближе, ожидая. Мужчина в полосатой одежде усадил их, а затем медленно опустил весло в воду, и лодка тронулась под слегка удивленный вздох Синклер. Солнце опускалось все ниже и ниже, а вода с каждой минутой все больше отливала золотом. А через полчаса и вовсе стала, казалось, гореть пламенем. Небо пылало оранжевым цветом. Вокруг словно воспылал огонь. Дома, люди, деревья. Они купались в солнечном свете и сгорали вместе с Венецией.       А мужчина продолжал медленно опускать весло в воду. Каждый раз, когда они проплывали мимо красивого здания, брюнетка, словно заранее взятый экскурсовод, начинала тихий и небольшой рассказ о донном здании. Энид наслаждалась ее тихим и слегка хриплым голосом. - Откуда ты так много знаешь? - Спрашивает Синклер на обратном пути. Солнце уже сменила луна, окрашивая воду в серебро. - Люблю читать. - Отвечает она, глядя на девушку, которая уставила свой взор на полумесяц. - Читать и все запоминать, как по мне, разные вещи. - У меня просто хорошая память. - Пожимает Аддамс плечами, продолжая гулять глазами по профилю девушки. В лунном свете эта девушка казалась еще более красивой. Энид вдруг приподняла фотоаппарат и сосредоточилась, направив объектив в сторону луны. Это совершенно вывело брюнетку из равновесия. Сосредоточенная блондинка выглядела до сумасшествия прекрасно. Слегка нахмуренная, прикусившая губу и с убранными за ухо волосами.       Уэнсдей не сдержалась. Потянулась к светлому подбородку пальцами, аккуратно направила лицо девушки на себя и прижалась к ее губам своими. Она не обращала внимания на людей, что сидели у воды и глядели на проплывающую мимо гондолу, ни на самого гондольера, который продолжал медленно направлять лодку вперед. Шум в ушах мешал думать, да ей и не особо-то хотелось. Главной для нее сейчас была только Энид, которая сжала ее плечи и целовала до головокружения. Вода билась о каменный причал в такт дыхания Аддамс. Она его слышит, и ей хорошо. Она еще ни с кем не чувствовала себя так хорошо.

***

      Она боялась этого дня с самого начала, как только приехала. И всё же он был неизбежен. Этот день с самого утра был теплым и солнечным. Но и вечером холоднее не стало. Песок до сих пор был теплым, и идти по нему голыми ногами было приятнее, чем Энид подозревала. - Ты какая-то рассеянная с самого утра. - Говорит брюнетка, когда блондинка случайно роняет из рук кроссовок. - Я просто... - Энид нервно делает глоток прохладного мохито. Она несла пластиковый стаканчик с собой уже добрые пятнадцать минут, лед почти растаял. - Мы завтра уезжаем. По разным городам. - Она вновь ловит трубочку губами и делает глоток. - По разным странам... - Это не навсегда. - Пытается успокоить девушку Аддамс. - Либо ты приедешь ко мне, либо я к тебе. Итог остается один, после того, как я разберусь с издательством, мы встретимся. - И все равно... какое то время мы не будем рядом. Это... странно, после того, как мы провели три месяца бок о бок. - От этого никуда не убежать, Энид. - Уэнсдей присаживается на свободный шезлонг и тоже снимает кроссовки. - У тебя учеба, у меня... работа. И для того и для другого нужно время. А затем все в наших руках.       Блондинка неохотно кивает, соглашаясь. Она тянется к трубочке и нервно сжимает ее зубами. Время. Даже само слово ей начинало не нравиться.

Время это сколько? День? Неделя? Месяц? Год?

      Девушка делает глоток прохладного напитка, глядя в черные глаза напротив и гадая, о чем же думает юная писательница.

Несколько лет?

Сколько?

      Все это можно будет ускорить, если она после окончания учебы сразу же поедет к девушке. Страх и желание смешались в ней, мешая принять разумное решение. - Давай не будем думать о чем-то грустном, хорошо? - Уэнсдей подходит к девушке вплотную и смотрит ей в глаза. - Мы еще здесь. Рядом. Грустить будешь завтра в поезде.       И блондинка улыбается, соглашаясь. Пустой стакан летит в мусорное ведро, и девушки возвращаются ближе к воде. Приятный вечерний ветер раздувал волосы. Людей с каждой минутой становилось все меньше и меньше. А солнце опускалось все ниже. И когда оно коснулось водной глади, окрасив ее в золото, Энид остановилась, приподняла фотоаппарат и направила объектив в сторону заката. В ожидании, Аддамс села прямиком на песок и уставилась вперед. Приятный морской бриз успокаивал. Солнце опускалось все ниже, а небо казалось все краше. Облака тоже переливались разным цветом, переставая быть попросту белыми. Это завораживало. Уэнсдей даже показалось, что до этого момента она ни разу не видела настоящего заката. Небольшие волны шумели, приближаясь к ногам, но не дотягивались и стремились обратно в море. Кажется, девушке впервые удалось избавиться от всех мыслей сразу.       Она ни о чем не думала, просто сидела и ждала, когда ее девушка закончит. Песок под голыми ногами терял тепло. Брюнетка слышала, как тот шептал каждый раз, когда Синклер делала шаг вперед, назад или чуть левее, выбирая хороший ракурс. - Уэнсдей. - Да? - Она слегка повернула голову, наблюдая, как Энид садится рядом. - Развернись.       Девушка не спорила, развернулась и принялась наблюдать за блондинкой. А та вынула из рюкзака полароид, оглядела его, развернула к себе объективом и улыбнулась, глядя на брюнетку. - Что? - Она слегка повернула голову.       Ответом ей послужил поцелуй в щеку и родной щелчок. Она даже не успела моргнуть. Просто уставилась на блондинку удивленно, пока та уже рассматривала фотокарточку. - Красиво... - Прошептала голубоглазая. Она улыбнулась, развернулась полностью к брюнетке и молча убрала ей в нагрудный карман фотографию. - Увезешь с собой. - А ты? - Что? - И тут же понимает. - У меня много твоих фотографий.       Но Аддамс хмурится, аккуратно забирает из светлых ладоней полароид, вытягивает руку и целует девушку в губы. После щелчка брюнетка опускает полароид на песок, кладя обе руки на теплые плечи. Она ощущает тепло и пульсацию на пальцах. Это будоражит мозг. Теплые мокрые губы, горячее тело, безнадежный ветер, у которого никак не получается охолодить пыл двух влюбленных девушек.       И все же, когда кожа перестала краситься в оранжевый, брюнетка отстранилась первая. Опустила взгляд на губы, приподняла и встретилась с голубыми глазами, оглядела вздрагивающие ресницы и, наконец, отодвинулась полностью. Энид выдохнула и улыбнулась. Она вслепую потянулась к полароиду, вынула из него фотокарточку и уставилась, словно загипнотизированная.       Фотография в неопытных руках получилась слегка смазанной, но блондинке было совершенно все равно. Ей и так было ясно, кто и где изображен на этом снимке. Девушка молча убирает полароид вместе с фотокарточкой в рюкзак и встает на ноги, протягивая руки брюнетке, заставляя ее встать.       Песок совсем остыл, солнце спряталось, позволяя луне освещать практически пустой пляж. Звезды отражались в воде, волны, казалось, забирали их с собой на дно. Тишина не давила. Наоборот. Успокаивала все больше и больше. - Хочу остаться здесь навсегда. - Шепчет девушка, останавливаясь и глядя куда-то мимо моря и облаков. - Здесь тихо. - А позади шумный город. - Отвечает брюнетка. - Днем здесь громко и многолюдно. - Да... - И все же, куда ты хочешь отправится после учебы? - Спрашивает Аддамс, делая медленные шаги ближе к воде. - Может... в Анси? - Анси? - Брюнетка удивляется. - Это во Франции. - Да... - Девушка останавливается, когда тихие волны начинают касаться ее ног. - Там тихо и народу мало. - Это город курорт, так что... я бы поспорила. - Вода прохладная. Она помогает думать, помогает не забываться. - Как на счет... Кольмара? - Кольмар? - Энид слегка удивляется. - Ага. - Аддамс смотрит вниз. Волны касаются пальцев, а затем вновь быстро убегают в море. - Это город на северо-востоке Франции.       В ответ лишь молчаливый кивок. Уэнсдей слегка хмурится, наблюдая за тем, как Энид смотрит вперед, зайдя в воду почти по колено. Ей не холодно, она оборотень. Поэтому она идет вдоль берега по воде, пока Аддамс следует за ней по сырому песку, изредка заходя в воду по щиколотку. - Ты боишься переезда, ведь так? - Вдруг спрашивает брюнетка, останавливаясь.       Энид замирает на какое-то время, а затем неуверенно разворачивается. В черных глазах отражаются звезды. Она их видит и тонет в черном бездне вместе с ними. - Боюсь. - Произносит она наконец. - Очень боюсь. - Почему? - Это страшно... покидать место, к которому ты уже привык. - Произносит блондинка, слегка нагинаясь и касаясь пальцами воды. - Страшно ехать туда... где ты ничего и ни кого не знаешь. - Ты будешь знать меня. Ты не останешься там одна, Эни. - Да... - Она выдыхает. - Да.... Но, это все равно странно. Покидать дом, покидать друзей. - Вода в один момент показалась ей ледяной. Звезды тонули в море, опускались на самое дно вместе с лунным светом. - Искать новых друзей... Привыкать ко всему новому. - Это страшно и интересно одновременно. - Уэнсдей выдыхает, пытаясь подобрать правильные слова. Но у нее не выходило. Она вспоминала свой переезд. Поспешный и не особо обдуманный. Ей не нужны были люди и она любила одиночество. Но по настоящему его почувствовала лишь далеко от родного дома. Первые пару недель ей было не по себе, даже от того, что она просто не видела родителей на той же кухне. В тот момент она впервые осознала, что такое настоящее одиночество. - Это интересный опыт, тебе понравится. - А если не понравится? - Мы вернемся туда, где ты ощущаешь дом. - Отвечает Аддамс. - И если захочешь, попробуем еще раз.       Энид не отводит от девушки взгляда. Смотрит прямиком в глаза, тонет и выплывать не думает. Слова брюнетки ее слегка успокоили. Если ничего не выйдет, Уэнсдей не оставит ее. Синклер медленно подходит к ней, кладет теплые ладони на щеки и накрывает прохладные губы своими. Она благодарно целует, а затем утыкается носом в плечо и нервно выдыхает, окончательно на все решаясь.

***

      Вокзал, на удивление, не был шумным сегодня. Один из поездов отъехал, и народу стало меньше. Тучи всё больше закрывали небо, а стрелки часов шли всё медленнее. Рюкзак на плечах неприятно давил, шум уходящих поездов напоминал о том, что с минуты на минуту им придется расставаться. И когда до посадки на поезд оставались считанные минуты, Уэнсдей поднялась на ноги, нервно выдыхая. - Энид. - Да? - Блондинка поднимается и смотрит на то, как брюнетка копошится в рюкзаке. - Держи. - Она вдруг протягивает ей одну из фотокарточек вместе со связкой ключей.       Энид смотрит на вещи в своих руках, затем переводит глаза на свою девушку и смотрит на нее вопросительно. - Переверни. И Энид послушно переворачивает фотографию, глядя на красивый почерк с обратной стороны. Прохладный ветер заставил брюнетку слегка поморщиться. - Это адрес моей квартиры в Париже. - Затем она берет связку ключей и указывает всего на два. - Этот, от той же квартиры. А вот этот и все остальные от дома в городке. - Подожди, о чем ты? - Ты думаешь я позволю тебе жить с матерью после случившегося? - Она слегка усмехается. - Родители должны были уехать почти сразу же после нас. Так что дом в твоем распоряжении. И тебе решать, оставаться в нем на оставшееся время учебы или до момента, пока я не приеду. - Ты серьезно позволишь мне жить в своем доме какое-то время? - Я не позволю тебе жить с твоей сумасшедшей семейкой. - Брюнетка вновь ухмыляется, а затем глядит куда-то мимо девушки. - Так что не потеряй, хорошо? - Энид слышит позади себя колеса поезда и опускает глаза в пол, понимая, что время пришло. Она тяжело выдыхает не в силах поднять глаза. - Я буду тебя ждать. Или ты дождись меня. Итог все равно будет один, хорошо? - Да...       Уэнсдей улыбается на мгновенье, а затем прижимается к девушке, заставляя ту отпустить мысли и обнять в ответ. В животе возродились бабочки, которые до этого притворялись мертвыми, лежа на самой глубине. Энид отстраняется и настойчиво целует Аддамс в губы перед тем, как громкий голос объявляет посадку. - Я еще ни с кем так не прощалась. - Шепчет блондинка в шею девушки, сжимая ее ладонь в своей. - Все бывает в первый раз. - Уэнсдей отстраняется и вытягивает свою руку из чужих крепких пальцев. - Давай, ты опоздаешь. - Не хочу. - Энид, мы еще встретимся. Все будет в порядке, слышишь?       И Синклер выпрямляется, глядит в глаза и молча кивает. - Давай не будем прощаться? - Мы не прощаемся. - И она делает шаг назад от девушки, выжидающе глядя на нее. С неба вдруг капает капля дождя и разбивается об бетон там, где козырька уже не было. Небо плакало. - Мы еще встретимся.       Энид подхватывает свои вещи и молча разворачивается, подходя к поезду. Она протягивает свой билет, после чего теряется в вагоне, и брюнетке удается не сразу найти ее глазами. Аддамс ловит ее взглядом лишь тогда, когда поезд начинает отъезжать. Синклер не смотрит в окно. Наоборот, она прожигает глазами пол до тех пор, пока поезд не отъезжает на достаточно дальнее расстояние.       Когда она все же поднимает взгляд, то видит дома и деревья. Связка чужих ключей в кармане давит на нее, и в конце концов она убирает их в рюкзак к фотокарточке, на которой был написан адрес. Она глядит на него какое-то время, а затем застегивает рюкзак и вынимает из кармана телефон.       После долгих трех гудков, на том конце провода раздается знакомый веселый голос. - Девочка, я думала она вырвала тебе язык и ты могла лишь писать. - Хах. - Блондинка молчит пару секунд. - Нет... нет. Я просто слишком увлеклась.       Она вдруг почувствовала ужасную вину за то, что все это время лишь изредка писала своей подруге о том, что все в порядке. В окне плакала Венеция. - Ты едешь домой? - Йоко, кажется, хмурится. Синклер могла судить лишь по ее меняющемуся голосу. - Я слышу приятные звуки поезда. - Да. - Она кивает, пускай вампирша того и не видит. - Да, я еду домой. - Голос ее вдруг надрывается. - Одна. - Что?! - Пару секунд тишины надавили на блондинку так сильно, что по щеке покатилась слеза. Она плакала вместе с Венецией. - Подожди, а... - Йоко... - Девушка смахивает с глаз слезы. - Йоко, вы можете меня забрать? Я... я приеду через два часа. - Эй, Энид... - Танака молчит какое-то время. - Ты в порядке? - Нет... нет, я не в порядке.

***

      Машина ехала по трассе. Кент за рулем слегка хмурился, надкусывая яблоко. Рюкзак с ними лежал позади, под ногами вампирши. Его сестра молча смотрела вперед на дорогу. Молчала даже Йоко, которая за эти полчаса ни разу не отвела взгляд от блондинки, которая молча сидела и смотрела мимо всего, что было вокруг нее. Неузнаваемо тихая, с заплаканными глазами и совершенно безжизненным видом. Даже зелень за окном не заставила Энид поднять глаз. Ей было совершенно все равно на все, что было вокруг. - Энид.       Танака сбилась со счету, сколько раз за эти полчаса она пыталась дозваться до блондинки. - Ты же должна была понимать, что это просто весенний роман. - Вдруг произнесла Дивина с переднего сиденья, за что получила нахмуренный взгляд своей девушки. - Это не весенний роман. - Наконец выдавила из себя Синклер. Вампирша аж поежилась от того, каким мертвым был ее голос. - Она бросила тебя. - Продолжала Дивина. - Уехала, оставив одну. - Это была вынужденная мера! - Энид вдруг подняла голову и уставилась в затылок сирены. - Эй, Див, не нужно так. - Танака поджала губы. - Это жестоко, милая. - Я хоть заставила ее говорить.       И вампирша с ней молча согласилась. Пускай и не лучшим способом, но они убедились, что у блондинки еще остался голос и она не мертва. - Она оставила мне ключ от дома. И адрес. - Адрес? - Не поняла Йоко. - Адрес ее квартиры в Париже. - Энид наконец выдохнула и повернулась к окну, наблюдая за проскакивающими деревьями и зданиями. - Я поеду туда сразу же, как покончу с учебой. - Стоп, стоп, стоп! - Девушка подняла руки вверх в жесте "сдаюсь", а затем скрестила их на груди. - Это не обдуманный и эмоциональный поступок! Ты же понимаешь, что бросить все и уехать в другу страну - глупо? - Бросить все? Что все? - У тебя тут работа! Родители. Друзья... - Работу я могу найти и там. На родителей мне плевать. А с вами связь я терять не собираюсь. Мы будем списываться, созваниваться. - Девушка теребит лямку своего рюкзака. - И никто не сказал, что я не буду ездить к вам. - У тебя даже нет денег на билет! - Есть. - Голос ее впервые был настолько серьезен, что вампирши было страшно спорить с ней. - Я откладывала с зарплаты, помнишь? Там точно хватит на билет.       Танака вдруг потускнела. Она своим ушам не верила. Она не была готова к таким резким изменениям в ее подруге. - И все? Ты окончишь учебу и просто уедешь? Бросишь все ради... девушки, в которую влюбилась за пару дней? - Будь ты на моем месте, не поехала бы за Дивиной в другую страну? - Поехала бы. - Совсем не раздумывая выпалила Йоко. - Тото же. - Кивает она самой себе. - И знаешь... с девушкой, в которую я влюбилась за пару дней, я прочувствовала больше, чем с кем-либо еще.       За окном пошел дождь. Он тихо шептал что-то, отбивал ритм об окно автомобиля. Но блондинка не могла сосредоточиться на его голосе. Казалось, в тот день всю Италию накрыло дождем.       Больше они этой темы не касались до тех пор, пока Энид через две недели не уволилась с работы. Тайлер долго молчал, молчал до тех пор, пока блондинка не переоделась после своего последнего рабочего дня. - Значит... ты все же улетаешь, да? - Спрашивает он, закрывая помещение на ключ. Кофейня затихла. - Завтра? Да? - Уже в курсе? - Йоко бывает болтлива. - Да... она такая.       Парень кивает. Он смотрит в окно на опустевшие столики и поджимает губы. Противное ощущение внутри. Грудь словно разрывало на части. Не видеть девушку у окна, которая вечно брала один и тот же кофе, было мучительно. А теперь... Не видеть и вторую девушку, которая вечно улыбалась и фотографировала гостей... Он тяжело выдохнул. С уходом Энид кофейня потеряет свою изюминку. - Ксавье, наверное, разрыдается, узнав, что ты улетела к ней. - Тайлер грустно улыбается, заходя в соседнюю дверь небольшого магазинчика. - Он неделю ходил ныл, узнав, что вы уехали вместе. - Сочувствую ему. - Девушка улыбается, глядя на напитки в холодильнике. Но Тайлер почему-то не спрашивая берет две банки пива и подходит к кассе. - Мне повезло больше, чем ему. - Неужели ты так просто уедешь? - А затем поправляет себя, вынимая деньги из кошелька. - Улетишь. - Почему вы все звучите так, словно пытаетесь меня отговорить. - Попрощавшись с мужчиной продавцом, они возвращаются на прохладную летнюю улочку. - Я не отговариваю. - Он с приятным звуком открывает банку алкоголя. - Я пытаюсь понять, что ощущает человек, который бросает все и улетает в другую страну.       Энид морщится от вкуса пива, но делает еще три больших глотка. Ветер прохладный, на небе постепенно начинали виднеться звезды. Маленькие, красивые. Их сотни. Тысячи. Так же, как и людей в мире. Но Энид почему-то среди всех этих тысяч звезд полюбила лишь одну, случайную. Совершенно случайную, которая попалась ей на глаза. - Неужели не страшно? - Спрашивает Тайлер, делая очередной глоток пива.       И Энид вдруг останавливается. Алкоголя в банке еще добрая половина. И пьяной она себя совершенно не ощущала. Но слезы почему-то сами подкрались и остановились в уголках глаз. - Страшно. - Вдруг шепчет она, сжимая банку. - Очень страшно, Тайлер. - Всхлипнув и позволив слезам покатится по щекам, она вдруг подходит к другу и утыкается тому в грудь. - Но я так ее люблю... Я впервые ощутила жизнь так сильно. Я... Я не хочу ее терять. Мне страшно лишь от одной мысли, что я больше ее не услышу. - Она ощущает, как парень прижимает ее к себе, обнимая. - Я ведь даже позвонить ей не могу! Мы даже не обменялись номерами. - Что? - Тайлер не на шутку удивляется. - Вы встречаетесь, но у вас нет контактов друг друга?! - Вы все время были вместе! Нам... нам ведь даже не приходилось списываться или созваниваться. - Она роняет банку с алкоголем, и напиток, кажется, попадает ей на кроссовки. - Мы все три месяца были рядом...       Он вдруг ощутил себя до жути виноватым. Виноватым за то, что позволил себе спросить такое у девушки. Парень прижимает подругу к себе ближе и медленно поглаживает ее по спине. - Билет ведь уже куплен? - Спрашивает он, на что получает тихое мычание. - Пути назад нет. - Конечно же путь был. Ведь можно было просто взять и не ехать. Но Тайлеру теперь казалось, что он должен вытрясти из блондинки все возможные сомнения. Пускай и выходило у него не очень. - Все хорошо. Ты полетишь к ней, вы встретитесь и все будет в порядке. - Он медленно продолжал поглаживать ее спину. Ветер продувал тонкую одежду и гонял волосы. Вокруг было тихо, даже дома молчали.       Вскоре поддерживающий голос Тайлера перешел на еле слышный шепот. Парень шептал и шептал, неумолкая, пытался поддержать, даже, кажется, что-то обещал. Через некоторое время, когда ветер стал совсем холодным, они, наконец, пошли. Галпин все еще держал в руке свою банку с алкоголем, делая глотки периодически. Энид молчала. Она изредка всхлипывала, смахивая слезы пальцами. - И вы... останетесь в Париже? - Спросил Тайлер, нарушая давящую тишину. - Нет. - Синклер мотает головой. - Мы еще не решили, но... собираемся поехать туда, где менее многолюдно. - Вот оно как. - Пиво наконец заканчивается и он кидает банку в кусты. - И все же... я думаю это будет веселое путешествие. - Глаза его поднимаются к небу, а руки прячутся в карманах джинс. - Особенно рядом с любимым человеком. - Да... Возможно ты прав.       Они останавливаются у дома Аддамсов. Соседний участок молчал, словно там никого и не было. - С родителями планируешь прощаться? - Нет. - Блондинка мотает головой. - Нет. Думаю... им не то, чтобы интересно.       Он лишь понимающе кивает, вспоминая свои отношения с отцом. Он бы тоже ничего не сказал, если бы уезжал. Тот вряд ли бы вообще вспомнил о том, что у него есть сын. - Тебя в Милан ведь ребята повезут? - Да. - Девушка хмурится. - От этого еще ужаснее. Придется прощаться... - Вы же все равно будете списываться. - Тайлер глядит в глаза подруги, пытаясь понять и расставить границы в вопросах, которые он сможет задать, дабы не задеть девушку еще сильнее. - Сообщения не заменят живого общения. - Синклер вставляет ключ и открывает калитку. Большой двор молчал. - Думаю... я долго буду привыкать к тому, что не сомгу проснуться и поехать с Йоко за город к шалашу. - Но ведь в Венеции таких проблем не было? - В Венеции я понимала, что нахожусь на... отдыхе. И что это не навсегда. - Она убирает связку ключей в карман. - А тут... Я уезжаю навсегда. - Когда нибудь и ребята уедут, Энид. И я уеду. - Тайлер вновь поднимает глаза к небу, вглядываясь в звезды. - Мы все взрослеем. Все чего-то хотим. А здесь, в этом городке, добиться нельзя абсолютно ничего. - Я так боялась взрослеть... Хотела еще побыть ребенком, хоть немного... - Синклер тоже глядит на звезды. Словно ищет свою. Особенную. - Но когда я вышла из университета, полностью закончив учебу. Я поняла, что... все. Больше ребенком быть не получится.       Парень улыбается. Летний ветер ощущался всегда как-то по-особенному. Он всегда казался теплым и родным. Из всех возможных ветров именно этот уносил тебя куда-то далеко, к счастливой жизни. - Думаю, это хорошо, что ты нашла своего человека до того, как вошла в свою взрослую жизнь. Веть теперь ты хотя бы примерно понимаешь, чего хочешь и куда тебе идти. - Возможно ты прав. - Девушка выдыхает и складывает руки на груди.       Тайлер ежится, когда дует ветер. Небо окрашено в серые мазки лунного света. Звезды сверкают светлячками. Совершенно недосягаемыми. Сейчас блондинке совершенно не кажется, что она способна дотянуться до неба. Возможно, ощущение невесомости проходит с возрастом.        Летний ветер приносил с собой аромат чего-то родного. Чего-то, что присуще только этому месту. Только этому городу. Но чем дальше отъезжала машина, тем незнакомее становился аромат. Синклер молча смотрела в окно на поднимающееся все выше солнце. Облака хаотично разлетелись по голубому небу кусками ваты. Блондинка больше не видела в них машинок, котят или бабочек. Просто облака. Белые, пушистые. Совсем обычные.       И аэропорт уже не казался таким страшным местом, как в детстве. Даже спустя три часа нахождения там. Бояться Энид начала лишь тогда, когда Йоко прижалась к ней со всей своей силой и заплакала в шею. Она совсем не помнит, когда вампирша плакала в последний раз. - Эй-эй! - Блондинка улыбается, вытирая сначала свои слезы, а затем слезы подруги. Дивина спряталась за спину брата, пытаясь скрыть свои слезы. - Мы еще увидимся. Ни раз увидимся! - Обещай, что не забудешь нас. - Танака снова прижимается к подруге. - И фотографии кидай! И пообещай, что однажды подаришь магнитик из Парижа! - Обещаю. - Она нервно выдыхает, когда Дивина и Кент обнимают ее со всех сторон.       В тот момент ей казалось, что ей перекрыли дыхание. Грудную клетку обожгло, когда ребята отпустили, отстранились, и у нее вышло вдохнуть. Йоко сразу развернулась, как только Синклер убрала руки в карманы. - Иди уже. - Выдыхает Дивина, тоже отворачиваясь.       Лишь Кент провожал блондинку глазами, пока она наконец не скрылась. Через, казалось, бесконечное количество времени самолет взлетел. Дивина подошла к своей девушке и обняла ее со спины, утыкаясь и шепча слова в шею. - Все хорошо, мы еще увидимся. - Не увидимся... - Голос вампирши был до боли тихим. - У нее теперь своя жизнь. В другой стране. Она не вернется. - Она замолкает на какое-то время в попытке совладать с чувствами и сбившимся от слез дыханием. Бесцветные слезы текут по бледным щекам показываясь из-под очков. - Все скоро разъедутся. И Тайлер... и придурок Аякс. И его дружок Ксавье.       Бам.       Слова Танаки были похожи на резкие выстрелы.       Молчаливая перезарядка в пару секунд. Громкий всхлип и следующий выстрел. - А дальше... работа, семья. Мы больше сюда не вернемся. Нам взрослым делать здесь больше нечего. - Дивина молча утыкается в ее прохладное плечо. Рука дрожит, пальцы сжимают футболку вампира на животе. Кент глаз не поднимает, смотрит в пол, внимательно слушая и понимая, что девушка права. - Мы... нам больше не понадобится шалаш. Мы не сможем с разбегу прыгнуть в фонтан ни с того ни с сего. А ехать на велосипеде и кричать будет стыдно. - Учеба кончилась... - Выдыхает Кент. - Больше мы не сможем быть детьми.       Самолет окончательно теряется в облаках.       Девушка, что сидела внутри, глядит на бесконечное небо, пока в наушниках играет спокойная мелодия. Италия прячется за облаками. Слеза тихо катится по светлой щеке. Энид не ожидала, что прощаться с друзьями будет тяжелее, чем с возлюбленной. Возможно, потому что на тот момент она четко понимала, что поедет в Париж после окончания учебы и встретится с Уэнсдей совсем скоро. А сейчас она улетела от друзей. И совсем не знала, когда они теперь встретятся.

Через сколько?

Через год? Через два? А может и через все пять?

А где? На каком конце земли, в каком городе? На какой улице?

Какими они станут к этому времени?

      Узнают ли друг друга? Смогут ли снова найти общий язык после долгого общения в интернете? У них к тому времени уже будут семьи? Как это будет? Какими глазами они будут глядеть на сотни подростковых фотографий, которые делала Энид за все время их дружбы? Будут ли вспоминать это время с теплом, а может, возненавидят блондинку за то, что та так резко решила улететь и бросить всё?       В этом, наверное, весь интерес жизни. Жизнь - вещь сложная и непредсказуемая. Не каждый действительно сможет ее полностью контролировать. Ты никогда не сможешь контролировать ее, живя в домике у моря, ведь никогда не знаешь, когда может начаться цунами.       Человек слишком мал и незаметен.              Даже Париж с неба казался россыпью крошек. Но стоило шасси коснуться земли, как всё вокруг стало высоким и бесконечным. Энид казалось, что в этом городе сложно заблудиться, ведь все дороги вели к Триумфальной арке. И почти с любой точки города была видна высокая Эйфелева башня. Иди от арки в любые стороны, гуляй сколько влезет, главное — вернись на широкую дорогу и возвращайся обратно. Ты придешь туда, откуда начинал. Удобный город этот Париж.       Через час такси уже везло девушку по нужному адресу. Она отправила сообщение Йоко о том, что с ней все в порядке и она удачно села. Вампирша ответила практически мгновенно. И после сообщения о том, что ждет красивых фотографий, вышла из сети.       Город шумел, люди спешили по делам, останавливались, осматривались, а затем продолжали дорогу. Кто-то стоял на остановке, подростки спешили куда-то на велосипедах. От них исходил смех и звук велосипедных колокольчиков. Голуби сидели на крышах и наблюдали за жизнью города.       Когда автомобиль остановился по адресу, Энид вышла и растерялась, совершенно не понимая, куда именно ей нужно. Лишь спросив у двух прохожих, она разобралась и вошла в нужную дверь. Помимо парадной, ее удивила и лестница. Узкая винтовая лестница вела на самый верх. Взглянув на обратную сторону фотографии и поднявшись на самый верхний этаж, блондинка нашла нужный ключ и вставила его в замочную скважину узкой входной двери. Та сразу же поддалась, впуская долгожданную гостью в небольшую квартиру. Узкая прихожая пахла знакомыми духами. Оставив чемоданы у двери, блондинка прошла дальше. На столике в гостиной-кухне стояла ваза с завядшими цветами и пустая немытая чашка с остатками кофе, которую девушка сразу же отправила в раковину и залила водой. Проверив спальню и убедившись, что хозяйки в квартире нет, она распахнула окна, пропуская свет и воздух в помещение.       В холодильнике было мало продуктов, кажется, брюнетка совершенно не ела. Хотя, судя по мусору в ведре, она перебивалась доставками. Благо прямо под домом находился супермаркет, взяв нужного понемногу, она поднялась обратно в квартиру, вымыла руки и принялась за легкий ужин.       Через час на столе с опустевшей вазой, ибо сухие цветы отправились в мусорное ведро, стояли пустые тарелки. Накладывать еду сейчас было глупо, ведь, когда точно вернется брюнетка Энид, не знала. Но через пятнадцать минут входная дверь открылась, и Синклер устремила туда глаза, сидя на диване. Аддамс ее не заметила, лишь взглянула уставшими глазами на чемоданы в прихожей, а затем, нахмурившись, устремила глаза в сторону гостиной.       Кажется, у брюнетки в тот момент остановилось сердце. Она смотрит на незваного гостя уставшими глазами и не может даже сделать шага навстречу. Аддамс не ждала. Через полторы недели она уже решила, что приедет сама, ибо блондинки всё не было. Но сейчас... Ее вещи стояли в ее прихожей, а на диване в ее гостиной сидела она. В квартире пахло едой и цитрусовыми духами. Окна Синклер закрыла полчаса назад, когда на улице похолодало. - Энид? - Голос хриплый и уставший. Она наконец делает шаг навстречу, но ее тут же заключают в крепкие объятья. Уэнсдей слабо выдыхает, тянется руками, обнимает за шею. - Я соскучилась... - Тихо-тихо слетает с губ голубоглазой.       Она скучала. Сильно и нерешительно. Первые пару дней даже боялась скучать. Тоска, пожалуй, одно из самых болезненных и противных чувств. Но и не вспоминать о брюнетке она не могла. Это было выше ее самой.       Уэнсдей на ее слова лишь слабо улыбается, прячется носом в изгибе шеи и расслабляется. За все эти две недели она впервые почувствовала себя такой уязвимой. И ей нравилась эта уязвимость. Нравились теплые прикосновения, легкие слепые поцелуи.       Ей хорошо. Им обеим хорошо. За окном блестит Париж золотыми огнями. Он шумит, это слышно даже через закрытые окна. Энид опускает руки ниже, забирается под черную рубашку, касается теплой кожи. Аддамс вздрагивает, но жмется ближе, зарываясь в светлые волосы носом. Совсем не хочет отпускать. Совсем-совсем.       Эти две недели казались ей пыткой. И она любила пытки. Любила. До того момента, как познакомилась и провела три месяца с Энид. Теперь пытки ей не нравились.       И как оказалось, время без Энид - это самая страшная в мире пытка. Страшнее даже быка Фалариса. Не слышать и не видеть ее долгие четырнадцать дней было ужасно. Брюнетка совсем отвыкла от тишины и одиночества. - Я тоже скучала. - После ужасно долгого молчания произносит Аддамс, отстраняясь и глядя в голубые глаза. Голубые. Как небо, как океан. Она вдруг почувствовала себя совершенно свободной и беззаботной.       Энид срывается, кладет руки на чужие щеки и накрывает теплые губы своими. Целует медленно, заставляя брюнетку изредка вставать на носочки, дабы дотянуться и не прерывать поцелуй. Синклер тянет ее за собой к дивану, сажает девушку себе на бедра и аккуратно расстегивает пуговицы рубашки, спускаясь губами ниже и касаясь голого живота пальцами. В ушах уже родной шум, Аддамс откидывает голову назад, позволяя горячим губам гулять везде. Темные пятна на шее, ключицах и груди. Утром она будет постыдно водить по ним пальцами, сжимая в пальцах край рубашки и вспоминая то, что творилось в тусклом свету квартиры.       Синклер ловит губами каждый стон, она сжимает ладонью грудь, заглушает девушку поцелуем и повторяет свое действие снова. Уэнсдей вздрагивает от неожиданности, когда блондинка проводит пальцами по голой спине. Она ощущает ее руки везде, на каждом миллиметре голого тела. Аддамс задыхается, когда светлая рука оказывается в ее брюках. Ей горячо и мокро. Приятно и больно от слепых лихорадочных укусов на шее.       Ужасно странная близость после двухнедельной пустоты. Ей это нравилось. Ощущение, словно ее сталкивают со скалы, и она проваливается через облака, а затем, когда облака кончаются, тело летит в холодную воду океана. Она падает в эту воду с громким стоном на самое ухо. Энид прижимает ее к себе ближе, улыбается, утыкаясь в шею. Уэнсдей ощущает ее легкие поцелуи, ее поглаживания. Аддамс чувствует ее запах, пока блондинка чувствует ее. Не было ни сил, ни желания говорить. Было плевать на еду, что остывала на плите. Они поедят ее завтра утром. А может, вечером, а может, вообще не поедят.       Плевать.       Сейчас не хотелось даже вставать, не хотелось прекращать ощущать тепло и тяжесть чужого тела. Брюнетка продолжала сидеть на бедрах своей девушки, пока та аккуратно расплетала темные косы. - Ты что делаешь? - Все же подает она хриплый голос. - Люблю твои волосы. - Шепчет Энид. - Всю тебя люблю. Каждый сантиметр тела.       Наверное, Уэнсдей впервые поняла, что такое любить и скучать по кому-то. В книгах, которые читала она, любви чаще всего не было. А если и была, то поспешная, странно пошлая или абсолютно бесчувственная. В книгах, которые она читала, любовь была ненастоящая и фальшивая. Именно поэтому она ее боялась. Даже глядя на родителей, она долгое время боялась, что их любовь такая же, как в книгах. Показная, фальшивая. Но из года в год она все больше привыкала к тому, что у матери с отцом какая-то другая любовь. И, кажется, теперь она поняла, какая.       Искренняя, настоящая. До ожогов на теле, до стертых губ и взъерошенных волос. Любовь это поцелуи и кофе по утрам и в обед. Это ужин с тихими разговорами. Это сон в объятьях. Незапланированные прогулки и совместные покупки.       Аддамс полностью поняла это за недолгую неделю в Париже рядом с Энид. Блондинка покорно ждала и не жаловалась. Ждала, когда все дела брюнетки полностью кончатся. И стоило им кончиться, как они погрузили вещи в машину, которую Аддамс купили ее родители еще пару месяцев назад. Она еще ни разу не заводила ее, и внутри разлилось приятное ощущение от того, что первая ее поездка в этой машине будет именно такой.       Тихой, рядом с любимым человеком, по дороге в тихий городок, где они проведут долгие годы рядом. Где Энид будет делать сотни фотографий, а брюнетка сидеть на песке возле воды и писать новую книгу.       Поцеловав девушку в губы, Аддамс завела машину, двинувшись вперед, изредка поглядывая на навигатор, который вел их к городку на побережье Ла-Манша под названием Довиль, где они начнут свою взрослую, семейную и тихую жизнь.