Опасный соперник / Tyger! Tyger!

Январь подоспел в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс бок о бок с профессором Снейпом и его женой. Это месяц был, по обыкновению, бесцветным и сонным. Гермиона выглядела ему под стать - бледная от тошноты и уставшая до невозможности. Северус был все еще слегка ошеломлен тем, какой оборот приняла его жизнь, и спячка Гермионы дала ему возможность попытаться собраться с мыслями. Было что-то умиротворяющее в том, что, вернувшись в свои покои в конце уроков, он обнаруживал ее свернувшейся калачиком под морем одеял. Тогда он мог беспрепятственно наблюдать за ней. Гладкая упругая кожа, каштановые волосы, нежное личико, как у маленькой хитрой лисички. Уже летом она станет матерью его ребенка. Эта мысль заставила его почувствовать себя кораблем, который сорвался с якоря во время шторма и безвозвратно потерялся в море. Он честно предпринял несколько попыток представить себе счастливые картинки их семейного благополучия, но, кажется, дальше образа Гермионы, сидящей на диване и кормящей ребенка грудью, его воображения не хватало. К тому же, его понятие о том, каким должен быть приемлемый семейный быт, было весьма расплывчатым. Зато в его распоряжении был широкий арсенал четких образов, в деталях и красках показывающих, что такое «несчастливы вместе». За это можно благодарить его сомнительный талант предвидеть наихудшие сценарии развития событий и опыт несчастливого детства за плечами. Он прекрасно осознавал, что их будущее счастье зависит от него. Что означало, по сути, что они были по уши в дерьме. Он неоднократно доказал свою способность защищать тех, кто был вверен его попечению. Он мог доставить своей жене сексуальное удовольствие. Но он ни разу никого не сделал счастливым. Конечно, в самом начале, сидя в кабинете директора, эта девушка согласилась с его просьбой родить ему наследника когда-нибудь в далеком будущем, но кто бы мог подумать, что она будет носить его отпрыска уже через каких-то два месяца? Как же это все в духе Гермионы Грейнджер! И как он сразу не догадался? Она всегда превосходила ожидания, в этом была ее изюминка. Февраль мало чем отличался от января. Гермиона спала, ела и читала. Северус прилагал колоссальные усилия, чтобы не замечать неизбежности, которая, как будто назло ему, маячила из-за каждого угла. Теперь он прикасался к ней нежно, хотя она, казалось, источала секс каждой клеточкой своего тела. Она очаровала его, как вейла. Его нежная томная сирена, принадлежащая только ему. Он полностью отказался от гашиша, опасаясь поставить себя в неловкое положение. С этим прекрасно справлялись и другие. После их свадьбы его коллеги-учителя с большой деликатностью относились к тому, что мастер зелий держал бывшую звездную ученицу и старосту в своих подземельях. Вся школа знала, почему они поженились. Никто даже не подозревал их в наличии романтических отношений. Все думали, что после свадьбы они жили целомудренно, как друзья, и старались извлечь все плюсы из вынужденного совместного проживания. Для него было большим облегчением, что студенты продолжали бояться его даже больше, чем когда-либо. Менее всего он хотел, чтобы эти маленькие засранцы начали думать, что он размяк. Однако новость о том, что мадам Снейп ждет ребенка, изменила все, и ему было некого винить, кроме самого себя. Но он ведь не мог не рассказать Уизли, не так ли? Ему так хотелось увидеть выражение шока на лице мальчишки. И неважно, что рассказать что-то любому из Уизли было сродни тому, чтобы разместить объявление на целую страницу в "Пророке". Поэтому ничего удивительного, что каждому обитателю Хогвартса стало известно, что Гермиона в положении еще за день до того, как за ними прибыл экспресс и отвез всех этих маленьких сплетников и сплетниц домой, к их обожающим семьям. Никто больше не утруждал себя деликатностью. Ему задали вопрос об ожидаемой дате рождения ребенка, и он допустил еще одну серьезную ошибку, честно ответив на него. Он списал это на тот факт, что спросила об этом мадам Помфри. Он считал, что у нее, как ни у кого другого, могла возникнуть реальная потребность это знать. Но как он мог забыть, что она тоже была Уизли по материнской линии! И к тому же умела считать в обратном порядке не хуже любого другого. Ребенок, который должен был родиться в середине августа, не мог быть зачат во время обряда Конфарреации его родителей в октябре. От этого становилось тошно. Директор перестал ему подмигивать, а вместо этого стал широко улыбаться. Флитвик хихикал над ним каждый раз, когда они встречались в коридорах школы. Спраут одаривала его затуманенными коровьими взглядами и в знак одобрения похлопывала по спине, как будто обыскивая на предмет контрабанды. И у Хуч, и у Граббли-Дерг выработалась дурацкая привычка время от времени довольно ощутимо шарахать его по спине и называть "папулей". С ним фамильярничали на каждом шагу. Пожалуй, только у Минервы хватило милосердия относиться к нему так, как будто он совершил уголовное преступление. И дело было не только во внешних проявлениях подобной бесцеремонности. Он предпочитал, чтобы коллеги-учителя относились к нему со сдержанным уважением, а свои веселые панибратские намеки оставляли при себе. Ему не нравилось, когда кто-то совал свой нос в его жизнь и строил предположения о том, что происходило между ним и Гермионой. Кто угодно, будь то ученик или учитель. Причем он прекрасно знал, что ученики могут зайти намного дальше преподавателей. О некоторых наиболее невероятных слухах ему поведал Хагрид, который воспринял обливание грязью доброго имени мадам Снейп как оскорбление всей школы. Худшей из всех сплетен, пожалуй, была гнусная история о том, что они с Гермионой были близки со времен рождественского бала на четвертом курсе, тогда при виде нее в объятиях Крама его неистовая ревность якобы разгорелась со страшной силой. Существовало также несколько версий развития событий, согласно которым она уже была беременна до свадьбы. Сама мысль об этом заставила его закатить глаза. Очевидно, студенты не так хорошо умели считать в обратном порядке, как преподаватели. Или просто сарафанное радио Хогвартса не справилось со своей задачей разноса сплетен, и они были не в курсе точной даты появления ребенка на свет. Кроме того, он обнаружил несколько художеств, на которых было наглядно показано, как здорово его жена справляется с обязанности "старосты". Слабым утешением было то, что неизвестным художникам неизменно хватало великодушия щедро одаривать его детородными органами кентавра на своих рисунках. Несомненно, все это было различным проявлением неподобающего поведения, и требовало от него немедленного реагирования в виде раздачи отработок и наказаний всем без исключения студентам, которым не повезло присутствовать при обнаружении пакостных каракулей. Хорошо, что ему не нужно было самому контролировать процесс претворения наказаний в жизнь. Все нарушители доставались мистеру Филчу. У него были дела поважнее. Например, пялиться на Гермиону. Она похрапывала во сне, и он едва подавил сильное желание провести языком по краю ее уха, что, несомненно, заставило бы ее содрогнуться от удовольствия.