***
Тотальный игнор длится до самого начала сезона 2024 года – до общего фотографирования пилотов всех команд. Шарль с болью замечает насколько похудевшим и измотанным выглядит Макс. Руки казались непропорционально тонкими по сравнению с телом, кожа на скулах настолько истончилась, что, казалось, готова была порваться. Подавляя в себе желание начать разговор с «привет, ты что, охуел?» Шарль стоит у стены, стараясь не смотреть в сторону Ферстаппена, который с деланным равнодушием отвернувшись от него, болтает о чем-то с Хюлькенбергом. В такой же неловкой атмосфере проходит большая часть дня, пока фотографы не объявляют перерыв для перестановки реквизита. Макс тут же разворачивается к Чеко и они начинают негромко, но так, что слышно всем обсуждать свои новые болиды – конечно же, круче и мощнее чем у остальных. Шарля уже выворачивает наизнанку от гнева, и он, подхватив стакан с водой, усаживается на любезно предоставленный персоналом переносной стул. - Что между вами происходит? «Только не это, пожалуйста» - взмаливается про себя парень, но любезно улыбается Льюису. Его всегда немного пугал тот факт, что среди всех слепых идиотов, только Льюис, казалось, раскусил их с самого начала. Вобравший в себя истинно британскую проницательность наравне с вест-индской темпераментностью, Льюис своими черными глазами буквально сканировал своих соперников, и Шарль мог поклясться, что на каждого из девятнадцати пилотов у него есть «папочка» в голове. - О чём ты? – деланно равнодушный ответ с пожиманиями плеч. - Вы же были как эти… – Льюис щелкает пальцами. - Как Твидлдам и Твидлди. Как бы Шарль не бесился до этой минуты, мгновение - и он взрывается хохотом. Если учесть то, что он не смеялся больше месяца, звук собственного голоса казался странным, и от этого он продолжал смеяться как умалишенный. Льюис точно так же безостановочно хихикал своим «ихихи» смехом, из-за чего Шарлю становилось еще смешнее – до того, что все начали смотреть на них и тоже хихикать. Смаргивая выступившие от хохота слезы, Льюис понизил голос: - Твидлди выглядит так, будто готов голыми руками вырвать мне глотку. Шарль со все еще широкой дурацкой улыбкой разворачивается к Ферстаппену и, точно, тот выглядит до невозможности взбешенным. Леклер не находит ничего лучше в этой ситуации чем отсалютовать Максу и повернуться обратно к Хэмильтону. - Почему ты решил подписаться в Скудерию? – работая на опережение, спрашивает первый пришедший на ум вопрос, формируя его настолько синтаксически неправильно, что самому становится стыдно. Шарль был настолько в ахуе после рождественских каникул, что даже новость о том, что лицо и душа Мерседес перешел в алую конюшню не вызвала в нем никакого отклика. - Ты же знаешь, “we are the competition”, всё такое. Не устоял. – Льюис улыбается настолько искренне, что Шарль практически верит. – Да и неплохо будет попробовать красный. - Тебе пойдет. Хоть Льюис Хэмилтон и носит гордое звание самого модного пилота Формулы, Шарль практически не видел его в красном. О чем сразу сообщает своему собеседнику, вызывая еще один смешок, и прямо-таки волосами на загривке чувствуя волны ярости от пилота номер один в паддоке.***
- Ты начал мутить с Хэмилтоном? – низкий шипящий голос Макса вызывает волну огромного желания развернуться к тому и впечатать кулак прямо посередине лица. Чтобы больше не смел подкарауливать Леклера в пустом коридоре и бросаться голословными обвинениями. - Что с тобой не так, Ферстаппен? – от обиды парень чувствует, как горло сжимается от непрошенных слёз. - Мы теперь друг к другу по фамилиям будем обращаться? – Макс стоит, сложив руки на груди. По его лицу Шарль читает, что его тоже переполняет обида, но парень никак не может понять на что обижается его бывший. От этого слова тоже тянет блевать, как будто они две малолетки, не сумевшие сгрести все дерьмо о себе в одну кучу и потянуть ответственность за свой выбор. Молчание. Шарль вспоминает дурацкую детскую считалку, которую они с Максом выучили, будучи подростками, желая подтянуть произношение: «one for the money» - всё их существование было подчинено одному… «two for the show» - величайшему шоу под названием «Формула 1»… «three times get ready» - так с чего Шарль решил, что им с Максом можно… «and four to go»… - Мне пора. Рад был увидеться. Шарль сбегает. Как после их первого поцелуя. Разница лишь в том, что тогда Макс догнал его и поцеловал еще раз. На этот раз – статуей застывает, забыв даже разжать руки.