Trapped. Bury a Friend

      Лэйн был зол.       Он был зол на медиков, которые так долго добирались до них. С того момента, как примчался запыхавшийся Джей и сообщил, что смог остановить проезжающую машину, и до того, как прибыли врачи, прошло ещё десять или пятнадцать мучительно долгих минут.       Он злился на них за медлительность; за то, что они небрежно трясли носилки, когда забрали у них с Эли Джеффа. Злился от ощущения, что медики вообще как будто не заботятся о человеке, которого Стэйн последние тридцать минут пытался удержать на этом свете. Должно быть, врачи знали, что делали; но Лэйн до сих пор ощущал под дрожащими от напряжения руками призрачный слабый стук сердца своего друга — и ему казалось, что он может прерваться в любой момент.       Вместе с медиками прибыли и полицейские. Больше всех пострадал, разумеется, Кастеллуччи; но и остальным досталось — у всех были синяки и царапины. Эрла, как выяснилось, вообще припечатали лопатой — это немного реабилитировало его в глазах Стэйна, но недостаточно для того, чтобы он перестал злиться. Так что в больницу отправились все; полиция, однако, не пожелала оставить их в покое.       Так что скоро Лэйна захлестнула новая волна злости — на этот раз, на самого себя. Он был бесполезен: да, его схватили первым, но он совершенно ничего не помнил. Никого не видел и не слышал — после нескольких вопросов от Стэйна отвязались; кажется, ещё даже по пути в больницу. Все члены группы смотрели на него искоса, слыша, как в нём всё бурлит и кипит — должно быть, понимали, что им лучше его не беспокоить, если они не хотят взрыва.       В больнице началась обыкновенная скучная рутинная полицейская работа. Пока их по очереди осматривали, опрашивали, помогали умыться, над душой уже стоял сержант с блокнотиком и диктофоном. Первым хотели осмотреть и допросить Эрла; Элкинс тактично уступил место Лэйну. Тогда Стэйна позвали в отдельный кабинет — пришлось скрипнуть зубами и пойти. Хоть и было понятно, что это означает: он и правда ничем не мог помочь полиции. Иначе бы от него так легко не отстали.              И вот теперь, спустя полтора часа, Лэйн сидел в коридоре больницы, всё ещё злой и страшно уставший. Мрачный, как туча; распугивающий, наверное, всех вокруг одним своим видом. А может, в коридорах, что вели к операционным, просто в принципе было мало народа. Ну, или у людей просто редко умирали друзья. Тоже вариант. Хотел бы Стэйн сейчас быть на их месте — тех, с кем такого вообще никогда не случалось.       Краем глаза он заметил Джея, осторожно заглянувшего в коридор из-за угла. Разговаривать сейчас Лэйну ни с кем не хотелось; он продолжал нервно сжимать кулаки, пытаясь отделаться от этой фантомной пульсации, что до сих пор преследовала его. На самом деле, Стэйн понимал, что кого-нибудь за ним пришлют: чтобы ещё раз допросить в участке или просто отправить домой, раз уж он практически не пострадал. Уходить отсюда сам он пока был не готов.       Но Джей продолжал неуверенно топтаться на месте, явно желая что-то сказать. Лэйн хмуро посмотрел на него; и тут же заметил Эли, который, за неимением очков или линз, всю дорогу предпочитал держаться поближе к остальным парням. Стэйн уже хотел огрызнуться, спросить, какого чёрта им от него нужно — но тут он скользнул взглядом по Джейкобсону. Увидел, как тот неловко крутит что-то в руках. Наконец, скорее ощутив, чем заметив взгляд Лэйна, Эли вздохнул и надел очки.       Сердце Стэйна пропустило удар и ухнуло куда-то в низ живота. Не нужно было быть сыщиком, чтобы провести логическую цепочку: скорее всего, очки Джейкобсону привезла жена. И вряд ли она приехала одна.       Судя по лицам парней, они поняли, что до Лэйна это уже дошло. Однако Эли, вздохнув, всё же подошёл к нему. Присел рядом. Помолчал, а потом осторожно сказал:       — Кэти приехала, — Стэйн не ответил. — Говорят, это она подняла шум, когда мы вовремя не прибыли на площадку. Иначе копы и медики добирались бы гораздо дольше. Когда Джей сумел поймать машину, нас уже искали. Нашли тот дом и наши мобильники, — Эли сунул руку в карман, вынул телефон Лэйна и протянул ему. Удивительно, блять. Так просто. Неужели, их не должны были приобщить к делу? Снять отпечатки или типа того?       Впрочем, единственным, что Стэйн помнил, были руки в оранжевых перчатках. Конечно, никаких следов на их мобильниках не осталось.       И, разумеется, Кэти сразу подняла тревогу. Не через два-три дня, решив, что они просто где-то загуляли. Впрочем, «прогулять» забронированное и оплаченное на площадке время было слишком неразумно даже для гораздо менее ответственных артистов. Парни же этим и вовсе не грешили. Ничего удивительного, что их менеджер забеспокоилась, когда они не явились вовремя. Она знала маршрут, машину нашли быстро; отклоняться от дороги в поисках помощи группа тоже не рискнула — разумеется, дом тоже не пришлось долго искать. А потом Джей сумел дозвониться до полиции. Ничего сложного. И никакой грёбаной мелодрамы, где один влюблённый всегда чувствует, если с другим что-то случилось; нет, простая логика событий.       — Класс, — пробормотал Лэйн, то ли отвечая Джейкобсону, то ли комментируя собственные размышления.       — Ты… не хочешь с ней поговорить? — спросил Эли.       Стэйн посмотрел на него так, будто хотел ему врезать. В отличие всё от того же кино, его не пустили сидеть под самой дверью операционной — формально, Джеффу он был никто, — но Лэйн продолжал прислушиваться к каждому звуку в конце коридора. Хоть и не хотел, вообще-то, этого делать — боялся услышать что-нибудь классически-трагичное.       — И какого хрена мне ей сказать? — вопросом на вопрос ответил Лэйн. Джейкобсон замолчал. Стэйн снова начал злиться. Да, он прекрасно понимал, чего Эли от него хочет. И ещё понимал, что сейчас должен просто уйти отсюда и вернуться домой к своим девочкам. Рассказать им всё — ещё раз. Но его жена тоже могла уже приехать; и, если она уже здесь, если она в курсе случившегося — то пока не станет к нему подходить. Потому что слишком хорошо его знает. Возможно, именно она знает, что нужно сейчас сказать Кэти. Даже если на самом деле ей сказать и нечего — женщины всегда знают, как утешить друг друга. Лэйну же как раз есть, что сказать. Есть, что передать от Джеффа. Но это на крайний случай. Ведь так? — Мы его не хороним, — вместо того, чтобы смягчиться, твёрдо заявил он.       — Нет, — согласился Эли. — Но…       — Что мне ей сказать, кроме того, о чём он меня просил? — ощетинился Стэйн. — Как ты себе это представляешь? И вообще, будь я Кэти, то спросил бы, почему на месте Джеффа сейчас не я. Почему не я вас вытащил? Почему не меня пырнули ножом? Терпеть не могу все эти тупые драматические сцены! — за злостью скрывалось бессилие, и сейчас это было слышно даже отчётливее, чем там, на заводе, пока они согревали и удерживали друга рядом с собой. Голос Лэйна задрожал и сорвался, он закрыл глаза, опустил голову, стиснул телефон в руках. Джейкобсон молча похлопал его по плечу. — Отвали, — пробормотал Стэйн.       Эли не отвалил. Оставил тёплую ладонь на его плече.       Лэйн поймал себя на том, что нервно глотает воздух, что дыхание его сбивается, как это было в последние секунды перед ожидаемым взрывом. Если это и не паническая атака, то близко к тому — Стэйн крепче зажмурился, судорожно вцепился в стул под собой, пытаясь взять себя в руки. Джейкобсон не ушёл — придвинулся ближе, всё ещё молча, и осторожно коснулся и другого его плеча.       В голове у Лэйна, сталкиваясь между собой и сбиваясь с «сюжетных линий», мелькали последние события. Ему хотелось просто сгрести все воспоминания в кучу и вышвырнуть их; Стэйн попытался сделать это — не вышло. Тогда он попробовал найти хоть что-то, на что смог бы отвлечься, на чём мог бы сконцентрироваться, чтобы успокоиться. Но и это не помогло: каждое воспоминание в итоге так или иначе касалось Джеффа. Вплоть до теста по математике в средней школе.       Лэйн подумал о жене. Мысль снова перескочила: как сказать дочерям, что произошло? Как объяснить, где их названный дядя, который нянчил каждую с пелёнок? Как вообще вернуться домой?       Так они сидели с минуту. Дольше Стэйн не выдержал — наконец, смирившись с тем, что он не настолько эгоистичен, чтобы суметь выбросить из головы мысли о друге, он тихо вздохнул. Опустил голову ещё ниже.       Эли вздрогнул и чуть нахмурился, когда вдруг услышал, как Лэйн начал напевать и постукивать по стулу под собой.       — Что ты делаешь? — спросил он.       — Подбираю подвал поглубже, — ответил Стэйн. — Чтобы запихать этот «баритон с басовым регистром» туда, где он ещё не бывал.       — Лэйн…       — В такую яму швырну, чтоб точно пожалел, что попал туда без ящика, хренов шантажист, — Джейкобсон ощутил, что его друга чуть потряхивает; однако теперь, по крайней мере, он был уверен в том, что с Кастеллуччи всё будет хорошо. Агрессивно уверен. — Он у меня пожалеет не только о том, что выкарабкался, но ещё и о том, что вообще родился, — пообещал Лэйн.       — Ладно, — вздохнул Эли. — Ты из тех парней, что разбивают гитару после соло. Пожалуйста, побереги нашу, хорошо?       — Охренительно прекрасно, — заверил его Стэйн. — Если сейчас не заткнёшься, в следующем клипе я заставлю тебя накрасить губы синей помадой, — оба знали, что следующего клипа не будет, если с ними не будет Джеффа, но Джейкобсон не говорил этого раньше — и не стал говорить сейчас.       — Лэйн, я серьёзно, — мягко сказал он.       — И я серьёзно. И фиолетовые тени, чувак, — Стэйн повысил голос. Поднял голову, собираясь пригрозить чем-нибудь ещё — и умолк, увидев мужчину в белом халате, что остановился в нескольких шагах от них — должно быть, когда услышал последние несколько фраз.       Сзади раздались шаги. Лэйн бросил взгляд в ту сторону, откуда до этого появился Эли — ну, конечно. Кто бы сомневался. Эрл и Джей привели Кэти.       Повисло напряжённое молчание. Никому не хотелось задавать вопрос — все слишком боялись получить на него ответ. Медик, неловко прокашлявшись, заговорил первым:       — Я так понимаю… Кастеллуччи? — если он и не знал их группу, то по побитым лицам наверняка понял, что именно их похитили вместе с его пациентом. Вряд ли в больнице каждый день привозили жертв похищений; то есть, конечно, наверняка бывали случаи и поинтереснее этого — но в любом случае, слухи тут разносились быстро.       — Да, — сказала Кэти. Врач, скользнув взглядом по её рукам, кивнул — должно быть, приметил кольцо.       — Что ж, — тон был будничным, но от этого все лишь напряглись ещё больше, — ранение было не очень серьёзное. Но очень неприятное, — этот момент группа никогда не репетировала, но общий шумный вдох прозвучал в унисон. — Большая кровопотеря. Мы сделали всё, что смогли… — Лэйн ощутил, как Эли до боли стиснул его плечо, впервые выдав собственные эмоции. Сам он осознал, что на мгновение перестал дышать. — И сейчас всё в порядке, — завершил медик свою фразу. Выдохнули парни уже не в унисон — по очереди, ровно тогда, когда до каждого в полной мере дошёл смысл сказанного. — Конечно, потребуется восстановление. Придётся какое-то время провести в больнице, но потом можно будет продолжить лечение дома.       Лэйн пару раз моргнул. Звучало так, словно Джефф навернулся со стремянки, а не получил ножевое ранение. «Придётся какое-то время»… то есть, не так долго? То есть, всё и правда не так уж страшно? А сколько люди вообще восстанавливаются после таких ран? Стэйну всегда казалось, что жутко долго. А на самом деле?       А на самом деле, похоже, фильмы врали гораздо больше о медиках, чем о трагичных buddy-моментах. Потому что врач вдруг спросил:       — Кто-нибудь хочет навестить его, прежде, чем он уснёт после операции? — тут Лэйн даже вздрогнул, переглянувшись с Кэти. Эли чуть подтолкнул его, заставив встать.              В кино медики всегда стояли скалой между семьями и палатой, заявляя, что больных нельзя тревожить. На самом же деле, как чуть позже объяснил врач, пациенты тревожатся гораздо больше, если дорогих людей к ним не пускают.       — Выглядит он, разумеется, жутко, — сказал он, приближаясь к двери палаты в конце другого коридора — извилистого и узкого, — но это пройдёт.       Первой в светлую и почти уютную палату вошла Кэти. Всё было так спокойно, будто обыденно: в углу, у окна, чем-то занималась молодая медсестра. Никакого стрёмного оборудования и огромных чудовищных капельниц, только пара приборов, рукав тонометра и скромный мешочек с полупрозрачной жидкостью.       Лэйн остановился на пороге, почувствовав себя лишним. Кэти осторожно сжала руку Джеффа, ласково обратилась к нему на итальянском — Стэйн мало что понимал, но разобрал несколько знакомых слов. Похоже, жена рассказывала Кастеллуччи, что произошло; обещала, что всё будет хорошо. И просто болтала, одаривая милыми мелочами — из тех, что женщины вынимали будто бы из бездонного сундука. Лэйн обучался этому мастерству на протяжении всей жизни — и всё равно, оказываясь в подобных ситуациях, немедленно ощущал себя беспомощным медведеподобным увальнем типа Эрла.       Сонный, бледный, и наверняка под неслабой дозой обезболивающего, Джефф устало моргал в ответ, слушая Кэти. Потом даже нашёл в себе силы улыбнуться тому, как она пыталась согреть его ладонь. Стэйн подумал было потихоньку отступить назад и скрыться, чтобы не мешать им, но вот Кэт оглянулась и сказала — на этот раз по-английски:       — Лэйн здесь.       Пришлось замереть на месте. Теперь Джефф моргнул удивлённо, даже чуть пошевелился — будто хотел приподняться и взглянуть на друга. Чтобы не заставлять его делать это — хрен знает, как там что было зашито, — Стэйн всё же приблизился к высокой больничной кровати.       Кэти замолчала. Наверное, ждала, что Лэйн что-нибудь скажет. Помимо того, что женщины были потрясающе сочувствующими и ласковыми существами, они были ещё и потрясающе наивными. Думали, что все способны на такую же открытую ласку и заботу. Стэйн неловко переступил с ноги на ногу, чувствуя себя лет так на двадцать моложе — мальчишкой у постели больного друга.       — Чтоб ты знал, — сказал он, — теперь из-за тебя Эли будет Локом. С голубой помадой, — несколько секунд Джефф соображал. Кэти удивлённо смотрела на Лэйна. Наконец, Кастеллуччи едва слышно засмеялся. Это Стэйна слегка приободрило: — А ты… — он окинул друга взглядом. Запавшие глаза, полупрозрачная кожа, синяки на лбу и подбородке. Не хватает только чёрной полосы от уха до уха. Да, точно. — А тебе и так хорошо, мешок ты с дерь…       — Боже, Лэйн, — покачала головой Кэти.       — Заткнуться и уйти? — вопросительно посмотрел на неё Стэйн.       — Заткнуться — да, — женщина поправила слуховой аппарат. — Но далеко не уходи. Мне ещё это организовывать. И я хочу услышать всё, до последней ноты. Понял?       — Не могу обещать, что человек будет способен услышать те ноты, которые я собираюсь выжать из твоего мужа, Кэт.       — Что-нибудь придумаю, — она многозначительно постучала пальцем по уху.       — Вы меня прикончите, — голос Джеффа был слабым, но был — значит, была и группа.       Лэйн с трудом скрыл неожиданно прошедшую по всему его телу дрожь невероятного облегчения. До него только сейчас дошло, что всё и правда кончилось. То есть, конечно, нужно будет ещё засадить того ублюдка, который всё это с ними сделал — но, главное, они выбрались. Выбрались. Бомба, ключ, тёплая липкая кровь, часы ожидания в больнице — всё было позади. Те тяжёлые и сокровенные слова останутся между ними, и Стэйну никогда не придётся говорить их убитой горем Кэти. Никогда не придётся прятаться от взглядов дочерей и вопросов Уильяма о его отце.       И, наверное, женщина бы просто признала это вслух. Но Лэйн был Лэйном. Поэтому он лишь пожал плечами и напомнил:       — Я же обещал, что заставлю тебя пожалеть.       Джефф лишь фыркнул, устало опуская веки, когда Кэт наклонилась, чтобы поцеловать его в лоб. Подошла медсестра со шприцем — должно быть, снотворного. Кэти уступила ей место. Кастеллуччи провалился бы в сон и так; ощутив укол, он, напротив, приоткрыл глаза и ещё раз посмотрел на Стэйна и свою жену.       Кэт помахала ему рукой на прощание. Лэйн поджал губы, пытаясь сделать сердитое лицо. Джефф, некстати просветлённый после путешествия к грани существования, слабо улыбнулся. Наверняка в кино они бы что-нибудь сказали друг другу; какое-нибудь беззвучное «спасибо» или что-то в этом духе.       Вместо этого Стэйн лишь провёл пальцем по своим губам, а потом ладонью изобразил рост Эли, ткнул пальцем в Джеффа и сделал страшные глаза. Его друг опять весело фыркнул. Медсестра обернулась к ним с Кэти, неодобрительно покачала головой. Лэйн, подняв руки — мол, я тут ни при чём, — отступил назад, толкая спиной дверь палаты. Пряча улыбку, за ним последовала и Кэт.       — Вам нужен покой, — услышали они голос медсестры — видимо, обращавшейся ко Джеффу.       — Ему нужно дать по заднице, чтобы больше так не пугал, — прокомментировала Кэти. Посмотрела на Стэйна снизу-вверх. — Ну, как будем это делать? — поинтересовалась она.       Лэйн одобрительно качнул головой. План у него был уже готов — и лишь ждал, пока его кто-нибудь выслушает. Особенно кто-нибудь, кто сможет оценить его прямо сейчас — пока их обоих штормит после выхода с этих русских горок.              Так что он заговорил:       — Похищаем мы, значит, Сэнди Клауса…       Кэти застучала по клавиатуре мобильника, чтобы не упустить ни малейшей детали.