Как вода запела огнём

      Катара тихонько захлопнула за собой дверь и прочистила горло, увидев, что Зуко уже спал. Парень лежал к ней спиной. Она неловко покрутила чуть отставленной назад ногой и прикусила нижнюю губу. Надо было вернуться к Аппе и уснуть в седле, но собирался дождь и она не хотела бы простыть, а пробираться сквозь толпу её почитателей было тем ещё заданием.       Деревня Макапу встретила их очень щедро и тепло, их поздравляли и благодарили, всё-таки они были героями войны, но вскоре внимание стало надоедать и даже переходить границы. К ней не раз приставали с вопросами о личной жизни. И это было довольно иронично, ведь первый раз, когда Катара посетила эту деревню, именно этот вопрос волновал её больше всего. Она со стыдом вспоминала, как донимала бедную старушку о своём будущем муже, а сейчас её это совсем не интересовало. Выходит, она стала очень взрослой. Мысленно Катара гордилась собой, но вот знание того, что тётя Ву что-то шептала Зуко на крыльце, пока её расспрашивали о подробностях того, как они свергли Азулу, не отпускало её разум. Всё-таки по своей природе Катара была очень любопытной, но спросить у Зуко напрямую она не осмелилась. А потом он покинул празднество намного раньше её, сославшись на усталость.       Поэтому она решила попытать удачу сейчас.       — Зуко…       — Я не сплю, — отчаянно, на выдохе, прошептал он. Катара напряглась. — Мне… немного нехорошо.       Она подлетела к нему незамедлительно и упала на колени. Зуко подтянулся на локтях, морщась от сильной агонизирующей боли. На его лбу выступили капельки пота, а дыхание сорвалось.       — Шрам. Он… горит.       Катара широко распахнула глаза и, сжав начавшие мелко дрожать пальцы в кулак, попросила его распахнуть верхнюю одежду. Зуко смутился и, немного помедлив, с трудом взялся за ткань и развязал все скрытые узлы. Его волосы, нескованные короной в виде языков пламени, беспорядочно разметались.       Внешне шрам в виде звезды не отличался ничем неестественным, кроме самого его наличия. Катара призвала воду и прикоснулась ладонью, находящейся в водной перчатке, к его груди. Он, действительно, горел. Жар ощущался даже так. Она только могла представить, как больно ему было.       Зуко расслабился и устало прикрыл глаза. Охлаждение заметно снимало жар.       — Это часто случается?       — Нечастно. Только если погода портится.       — Мне жаль, — она помнила тот день слишком хорошо, слишком красочно, слишком болезненно, чтобы забыть или приглушить. Её голос, полный невысказанного, просел. — Если бы…       — В том нет твоей вины, — Зуко поднёс руку к её запястью и мягко обхватил, возвращая её опущенный из-за вины взгляд к своему лицу. Его золотые глаза источали уверенность, непоколебимость. И это утешало.       — Благодаря тебе я остался жив. Ты хорошо справилась, Катара.       — Ты тоже. Благодаря тебе я жива.       Резкая вспышка света и зигзагообразная линия, рассекшая небо надвое, обезоружили её. Раскат грома прокатился по небу. Сердце Катары подскочило к горлу, она отняла руку от груди Зуко, инстинктивно зажмурилась и закрыла уши руками. Повисла тишина. Её охватило гнетущее чувство безысходности, оно сковало горло, скрутило живот и бросило её в дрожь.       Зуко молчал. Его дыхание снова участилось. Катара стыдливо опустила голову вниз.       — Катара… — он звучал виновато, но мягко, успокаивающе, почти убаюкивающе, как океан. Она не нашла в себе сил взглянуть на него. Её тело всё ещё ей не принадлежало. В груди постепенно расцветал гнев — в первую очередь, на саму себя. На страх, которому Катара изо дня в день позволяла брать над собой верх. На беспомощность, которая теснила её к краю, за которым простиралась пропасть из отчаяния.       Он медленно подполз к ней, всё ещё борясь с собственной болью. И она опомнилась, сморгнув подступившие слёзы.       — Прости. Я в порядке. Давай продолжим, ты всё ещё горишь.       Она потянула руку на то место, где зиял след от раны, рядом с тем местом, где билось его сердце, но Зуко перехватил её ладонь и медленно позволил их пальцам переплестись. Катара смущённо заморгала, затем стёрла дорожки от слез с щёк и попыталась обнадёживающе улыбнуться.       — Почему ты не рассказывала мне? что тебе тоже некомфортно, когда портится погода?       Он тщательно подбирал слова, чтобы случайно не задеть этот зудящий нерв под названием «Стыд». Зуко хорошо её знал, успел изучить за то время, что они и команда Аватар провели вместе в полевых условиях. И часть Катары была благодарна ему за то, что он, несмотря на всю специфику их отношений (и особенно моментов до того, как они решили выстраивать доверительное взаимодействие), был максимально учтив по отношению к её чувствам. И особенно с теми из них, о которых она не то, что говорить не хотела, даже мыслить о том, чтобы их признать, отказывалась. Но другая её часть, которая каким-то образом всегда заботилась о людях вокруг, неприятно тыкала иголками изнутри.       Это была только её травма. И ей с ней справляться. Но, посмотрев в его чистые тёплые глаза цвета мёда пчёл-скорпионов, она сдалась и сказала как есть, без увиливаний.       — Потому что, я считаю, что справляюсь. Что справлюсь по итогу… однажды. У тебя много забот, помимо меня. На твоих плечах бремя целого Народа, я не могла позволить себе просить тебя о большем. Ты и так мне помог.       — Кто-то ещё знает?       — Нет.       — Тебе необязательно проходить через это в одиночку. Раз уж ты узнала про то, какие неудобства мне иногда доставляет шрам, и помогла мне, настала моя очередь тебе помочь. Ведь это то, что делают друзья, не так ли?       Она улыбнулась. Конечно, он был прав, а ещё он умел найти слова, когда не пытался их найти. Такой вот парадокс Зуко.       — В детстве… Я боялся грозы.       Её глаза расширились, а рот приоткрылся.       — Не может быть!..       — Знаю, это звучит странно. Я же маг огня, но это правда. Меня пугал громкий звук. Пугал яркий свет. Азула всегда смеялась надо мной, говоря, что я не мог родиться магом огня. Что это всё какая-то шутка. Мама помогла мне с этим справиться. Она обнимала меня и просила думать о приятных вещах, а также сосредоточиться на своём дыхании. Она говорила: «Сделай вдох на раз, два, а выдох — на три, четыре. И скажи: «Милые уткочерепашки в пруду». Фраза периодически менялась, но она была моей любимой.       — Ты был милым ребёнком, Зуко.       Он вспыхнул, но, засмеявшись, кивнул. Снова сверкнула молния. Катара вздрогнула. Он покрепче сжал её ладонь, призвав попробовать. Она вдохнула и выдохнула под его тихий счёт, а затем произнесла пересохшими губами:       — Милый Зуко в саду своей мамы.       Он поморщился и обиженно выдавил:       — Там не так было.       — Ты сказал говорить приятные вещи. Это довольно приятно, — рассмеялась Катара и пожала плечами.       — Вы та ещё мятежница, мастер Катара, — проворчал Зуко, потирая глаза свободной рукой. Они всё так же держались за руки, и его большой палец изредка поглаживал кожу её запястья. Но она не стала заострять на этом внимания. Эта вещь тоже была приятной.       — Давай ляжем. Ты устал и почти засыпаешь. Кстати, — она заёрзала. — Это то, за чем я пришла к тебе. Хотела напроситься ночевать здесь. Там шумно.       — Конечно.       Катара легла напротив него, подложив под щеку ладонь. Это было немного смущающе, а ещё слишком интимно — вот так, смотреть на него без особой на то причины, просто находясь в считанных сантиметрах друг от друга. Она кожей ощущала собирающиеся на небе облака, как те сталкивались друг с другом, как гигантские кротобарсуки, и оповещали о большой буре. Хотелось верить, что её последствия в этот раз будут безобиднее, чем проснувшийся вулкан, желающий сжечь всё дотла.       Катара вполне довольствовалась другим вулканом. Таким же хмурым, бурлящим жаром тысячи пламён, но не грозящим ничем опасным. Она вернула ладонь на его грудь и снова принялась за целительство.       Мысль о том, что Зуко тоже нервничал: поправлял отросшую чёлку, сжимал складки одеяла, изредка вздыхал тяжёлее обычного, каким-то образом успокоила её и даже заставила улыбнуться.       Он и сейчас оставался милым.       — Если честно, я скучала по нашим вылазкам. Я не жалуюсь, но работа Послом бывает…       — Удручающей? Монотонной? Раздражающе медленной?       — Да, да и да. Как и работа Хозяином Огня?       — Да, да и да. Спасибо тебе за то, что отправилась со мной. Это очень важно для меня.       — Конечно, Зуко. Разве я могла иначе? Я хочу, чтобы ты знал, что я поступила так, потому что я действительно хочу помочь тебе отыскать твою маму. Унять боль от утраты. И дать понять, что не травма определяет тебя, а только ты сам. Это то, что ты позволил мне понять, пока мы выслеживали Йон Ра. Я не знаю, где мы в итоге окажемся и что принесёт тебе правда, но я буду рядом, даже если всё пойдёт не так. Особенно, если всё пойдёт не так.       Он кивнул, больше не в силах что-то добавить или отблагодарить. Слова отяжелели на языке. Вместо этого Зуко сжал её руку в своей, прервав процедуру исцеления (или облегчения травмы), на что Катара улыбнулась, прикрыв глаза. Ему стало легче.       — Что тебе сказала тётя Ву? — а когда она вновь их открыла, Зуко поёжился от интенсивности блеска, горящего в синих глазах. Это не предвещало ничего хорошего.       Во рту пересохло.       — Что я бываю слеп. Труслив сердцем.       — Что за ерунда? — искренне вспыхнула Катара. Судя по взметнувшимся бровям и тому, как дернулось её тело, она была готова тотчас встать, разбудить тётю Ву и разобраться с ней, доказать, что она ошибается на его счёт. — Ты один из храбрейших людей, которых я знаю, Зуко.       Его щёки лизнуло пламя. Слава Агни, здесь было темно. Но это совсем не помогло его глупому языку не заплестись.       — Я… Эм. Да. Ээ… Спасибо, Катара.       — Не стоит благодарности, — она хихикнула, как девчонка. Весь официоз Посла Южного Племени Воды остался где-то там, позади. Он скучал по этой её версии до щемящей в груди тоски. — Никогда ведь не знаешь, когда ты выведешь меня из себя в следующий раз, и я захочу скинуть тебя с Аппы, пока мы в воздухе.       — Я так восхищаюсь твоей добротой! — воскликнул Зуко не слишком громко, но страстно, подыгрывая ей. — Ты самая милосердная девушка, которую я встречал.       Они засмеялись слишком громко, а потом попеременно зашикали друг на друга, призывая замолчать, потому что они оставались непрошенными, хоть и почётными гостями и не имели права так нагло себя вести. Но безуспешные потуги успокоиться только больше их раззадорили.       Катара уткнулась лбом в его плечо, задыхаясь от смеха. Его подбородок касался её макушки, а рука лежала на локте, придерживая. И сам Зуко сотрясался от вспышек смеха, взрывающихся в его груди. Она отпрянула и принялась смахивать слезы с уголков глаз. Её волнистые волосы разметались по подушке, и он загипнотизированно уставился на них, спрашивая:       — Что тётя Ву сказала тебе?       — То же, что и в прошлый раз. Что я влюблюсь в могущественного мага.       Укол разочарования пронзил его хуже злосчастной молнии, выпущенной сестрой. Он слегка отодвинулся от неё, уставившись взглядом в потолок. Его мысли завихрились в голове, негативно воздействуя на речевой аппарат. Иначе почему он снова нёс чепуху?       — О, это имеет смысл. Аанг… он довольно могущественный. Ну, знаешь… Он — Аватар и всё такое.       — Ты действительно слеп, — простонала Катара, приняв сидячее положение. Зуко отзеркалил это движение, вглядываясь в её лицо в полном замешательстве. — Это ты — тот маг.       — О.       Она не позволила ему впиться в мысль и просмаковать её как следует, не позволила банально осознать эту мысль.       Катара вцепилась пальцами в его рубашку и, притянув к себе, поцеловала. Он не ответил, поражённый, с быстро бьющимся сердцем.       — Прости, я… Я… Наверное, неправильно поняла…       Прежде чем он смог бы разрушить момент куда более ужасным образом из-за своего медленно соображающего мозга, Зуко мягко положил ладонь на её затылок и втянул её в долгий и долгожданный поцелуй. Он нуждался в этом. Нуждался в ней. Всё его трусливое сердце пело в унисон с посыпавшимся с неба дождём, отбивающим дробь по поверхностям закругленных на концах крыш. Его кости сладко гудели, пока её руки плавно скользили вверх по его груди, будто она призывала воду внутри него. Или само его тело неслось к ней навстречу. Он этого не знал, но знал, что хотел сжать пальцы в её шелковистых волосах, столкнуться с ней вот так, до схлопывающихся лёгких, горящих не из-за того, как их травмировала Азула, а по тому, что они сами выбрали это — сгорать от недостатка кислорода целуясь.       — Ты всё правильно поняла, Катара.