Как вода запела огнём

      Катара вовсе не считала себя воровкой. Тем более она не была таковой! Тот случай со свитком водной магии не считается, потому что она украла его у пиратов, которые наверняка украли его у какого-то мага воды, который не смог противостоять банде отпетых головорезов. И они ещё мало поплатились за своё премерзкое деяние!       В конце концов, дневник Зуко прожигал её насквозь, будто знал, что находится у кого-то, кто не является его хозяином, и она считала это полусправедливым, хоть и смехотоворным наказанием за присвоение чужого имущества себе.       К тому же, никому не стоит забывать, как в прошлом Зуко присвоил себе её обручальное ожерелье. То есть не сделанное с определённой помолвочной целью и не врученное Катарой ему в достаточно интимной и немного торжественной обстановке, а нагло подобранное после того, как Зуко преследовал их днями напролёт, когда ещё гонялся за Аватаром.       Так что, в каком-то извращённо-преступном смысле они были квитами. Одна личная вещь на другую вполне личную вещь.       И ещё для протокола: Катара не собиралась его читать. Просто напомнить изгнанному принцу, ныне беженцу, что она не забыла, как он шантажировал её ожерельем в обмен на Аанга.       Несмотря на то, что они презирали друг друга и не раз сталкивались лбами, Катара не собиралась рыться в чужих личных вещах и — уж тем более — личных записях. Она знала, что такое личные границы, несмотря на то, что выросла рядом с Соккой, который считал иначе.       Она не собиралась открывать книжку и заглядывать внутрь, но это не значит, что её глаза не блуждали изучающе по срезу страниц, скрытых от её неутолимого любопытства. Не значит, что её пальцы мельком не скользили по рельефу обложки, дрожащие в предвкушении нерассказанных тайн. Не значит, что она иногда не засыпала с дневником в обнимку, боясь, что Сокка, вечно рыщущий по ящикам в поисках еды, однажды наткнется на неопознанный объект и переприсвоит его себе. Уж он-то точно пренебрежёт всеми правилами по захвату чужих записных книжек, чьё содержимое нельзя читать.       Не значит, что она не задавалась вопросами о том, о чём думает Зуко и что решает писать внутри, а что — нет.       И… в конце концов, её преследовала одна навязчивая мысль эгоистичного характера —нашлась ли в его дневнике строчка для неё?       В такие моменты, когда Катара погружалась в мысли о дневнике, и спустя часы без сна находила себя утонувшей в них, она взбивала подушку, ложилась с бока на бок и приглушенно, но очень недовольно и злобно мычала, сокрушенная наличием совестной дилеммы.       Спустя три дня Тоф, с которой она делала комнату, не выдержала. Девочка попыталась кинуть в неё своей подушкой, но промазала, потому что с трудом ориентировалась, когда её ноги не касались поверхности.       — Что с тобой не так, Сахарная Царевна?!       Стоило отдать Бейфонг должное, она терпела несколько дней и продемонстрировала недюжее терпение, что совсем было не свойственно её подчас прямолинейному предъявлению претензий. Поэтому Катара вместо раздражённого окрика тихо сказала, присев:       — Извини.       Тоф приподнялась на локтях, удивлённо подняв лохматую голову, и посмотрела в сторону, где предположительно лежала Катара, тоже, видимо, ожидая очередного раунда по словестной стычке, но никак не признания вины.       — Ты заболела? — искренне поинтересовалась Тоф.       — Нет, — это вызвало у Катары неконтролируемую улыбку, но, вспомнив причину ночного взаимодействия, она поникла. Пальцы крепко сжимали книжечку. — Дело в том, что… Ну, в общем… Слушай, Тоф, ты когда-нибудь стояла перед невозможным выбором? Допустим, залезть к кому-то в голову, как в открытый ящик. Но так поступить вроде как некрасиво.       — Ну я чувствую эмоции людей, когда стою на земле, так что вы все для меня как открытые ящики. И я не спрашиваю разрешения, прежде чем влезть внутрь. Я просто делаю это, потому что таким образом я вижу. Ты стащила что-то у того парня, да?       — Какого парня? — напряглась Катара. Одно дело, когда она одна это знала, другое, если о её маленькой постыдной авантюре были осведомлены окружающие.       — Даже не знаю, как мне его описать. Наверное, у него страусиное гнездо вместо головы и три руки. Ах точно, я же слепая! — она по обыкновению помахала перед глазами рукой. — Тот парень, чьему отцу ты хотела помочь в деревне. Туко? Фуко?       — Зуко. И это был его дядя, а не отец, — поправила Катара, краснея. — Но… Да. У него.       — Рисунок бывшей?       — Что?! — возмущённо вскрикнула она. — Нет! За кого ты меня принимаешь?!       — За Сахарную Царевну, поэтому и спрашиваю.       Катара надулась.       — Любимый кошелёк?       — Дневник, — пожевав губу от негодования, на одном дыхании призналась она.       — Моё уважение! Так прочти и уйми свою бешеную совесть. Сокрушайся, когда натворишь что-то, а не по тому, что ещё не сделала.       — Нет, я так не могу.       — Тогда верни его Зуко и спи спокойно. В прямом смысле слова.       Катара тяжело вздохнула. Тоф была права. Если это тяготит её, а пересечь грань она не может, лучше избавиться от лишнего груза.       — Спасибо, Тоф.       — Обращайся, Сахарная Воровка.       В ответ Катара кинула в неё подушку.

°°°

      Катара решила, что лучше всего будет пробраться к домику, в котором жили Зуко и и его дядя, чем застать их в чайной, всегда полной людей, и быть в большей уязвимости. Прежде она раздумывала над тысячей вариантов, как незаметно подкинуть дневник так, чтобы не пересекаться с Зуко. Но во всех возможных вариантах фигурировал фактор неизвестности — что, если кто-то другой перехватит дневник раньше? Катара не могла ручаться за содержимое и быть уверенной в том, что Зуко не рассуждал о временах, когда он был принцем, а не беглецом. При всём неуважении к нему и строго очерченных границах противников, она не могла так его подставить.       Её кодекс чести дал знать о себе слегка несвоевременно, но заключить с ним сделку она не могла. Это было не в её правилах. К тому же… Мама бы осудила её за такой поступок. Катаре было проще жить дальше, когда она думала, что Кая присматривает за ней незримо, но так же внимательно, как в детстве.       Зуко пересёк порог дома в одиночестве почти через час после закрытия чайной. Его дяди не наблюдалось. И успевшая проклясть собственное нездоровое любопытство Катара, из-за которого ей пришлось так долго просидеть в засаде, на одном из деревьев, мысленно сокрушалась.       Залезть в дом она тоже себе не позволила, когда там никого не было. А теперь, поскольку внутри находился Зуко, это снижало давление её морального регулятора, и она мягко проскользнула в открытое окно тёмной комнаты.       Её дыхание казалось ей чересчур громким, а шаги недостаточно скрытными. Но она поспешно вытащила дневник из своей сумки и положила на низкий столик в углу. Катара сделала шаг в направлении окна, когда её схватили за руку, и она визгливо вскрикнула.       Глаза Зуко в темноте показались ей глазами разъяренного зверя. Они зловеще горели. И степень его гнева была под стать.       — Ты? — поражённо спросил он, слегка ослабив хватку. — Что ты тут дел?!..       Его взгляд метнулся к столику, и осознание после увиденного разгорелось в нём сильнее. Однако растерянность мигом слетела с его лица, сменившись тихим бешенством. Он плотно сжал губы.       Катара высвободила своё запястье и, попятившись, инстинктивно вскинула руки, чтобы использовать воду из меха. Как он сумел так бесшумно подкрасться к ней и, более того, так хорошо замаскироваться, что она не почувствовала его присутствия?       — С каких пор кто-то, кто близок с Аватаром, крадёт чужие вещи? — его голос зловеще зашелестел, а мелькающие из-за проплывающих облаков тени придавали атмосфере жути. Его тело было напряжено до предела, однако он не предпринял ни одной попытки покорить огонь.       Тем не менее, Катара не обманывалась, оставаясь максимально сосредоточенной и готовой в любой момент отбить атаку. Дверь в качестве одного из путей побега она не рассматривала в силу того, что та была заслонена Зуко. Оставалось только окно, но вряд ли он позволит ей так просто уйти. Придётся сражаться.       — Я нашла его, — медленно проговорила Катара, стараясь сохранять спокойствие, — а не украла. Просто решила вернуть.       — Ты читала его? — натянуто спросил Зуко.       — Нет.       — Как мне тебе верить?       — Я не из таких людей, — обиженно ответила она. — Мне нет необходимости читать твои злодейские планы.       — Тогда откуда ты знаешь, что он мой? — с подозрением прищурился Зуко. — В той суматохе любой мог обранить его. Моя сестра. Мой дядя. Случайный прохожий.       Зуко сделал шаг вперёд.       Катара сделала шаг назад.       — Он твой. Аанг как-то рассказывал нам с Соккой, что ты питаешь любовь к таким штукам.       Зуко поморщился.       — Почему ты вернула мне его? Если, по-твоему, там планы по захвату и всё такое. Ты могла бы разоблачить меня.       — Однажды ты вернул мне моё ожерелье. Не люблю оставаться в долгу.       Он сверлил её взглядом ещё какое-то время, словно это незатейливое действие могло помочь ему понять, говорила она правду или нет. Затем он отвернулся и тихо сказал:       — Уходи.       Катара заколебалась. Ещё пару секунд она смотрела на его профиль, казавшийся ей вытесанным из камня, а затем она медленно направилась к окну и выскользнула из него. Уже находясь снаружи, Катара прошептала:       — Я, правда, не читала его. И никто из нас.       Зуко не ответил ей.

°°°

      Удостоверившись, что он остался в одиночестве, Зуко раскрыл дневник. И волна стыда тут же захлестнула его с головой. Глупец! Какой же он глупец! Таскать его повсюду с собой — всё равно, что нарисовать на спине мишень. Это непозволительная стратегическая ошибка, которая может стоить ему и его дяде слишком дорого.       Что, если бы его нашла не Катара, а Азула? Что тогда? Дядя был прав, он никогда не думал наперёд.       Зуко почерневшими от ненависти к себе глазами уставился на открытые страницы.       «Ка-та-ра?»       Страницы были заполнены ею. Не все, но некоторые. Здесь она улыбалась, зажмурив глаза. Точнее так она могла бы выглядеть, будучи сидящей где-то под солнцем, как он предполагал: у пруда, под деревом или в седле аватарского летающего бизона.       «Девчонка из Южного племени Воды»       Здесь она использовала водяной хлыст, приняв стойку и расставив руки в стороны. Её движения были плавными, но твёрдыми, уверенными. Он видел их воочию.       «Маленькая дерзкая крестьянка. Совсем не милая. Обучает Аватара магии воды (не очень хорошо)?»       Катара прожигала его сияющими в полумраке синими глазами, когда он привязал её к дереву и пытался выудить нужную информацию о местонахождении Аватара. Её брови воинственно сдвинуты, губы поджаты, а коса растрепалась.       «Помолвлена с кем-то?»       Он подробно изобразил ожерелье, а затем ночи напролёт ломал голову над тем, что оно значило. Позднее его дядя, как бы между прочим, углубился в пространные рассуждения о культуре племён Воды и отметил, что таким образом молодые люди заявляли о своём намерении связать себя узами брака. Смотря на неё, Зуко не мог и предположить, что Катара кому-то отдала своё сердце. Слишком она была... своенравной, необузданной, пылкой. Могла ли такая девушка пойти на поводу у консервативных взглядов своего племени? Или именно поэтому она сбежала с Аватаром? Лишь бы не лишать себя свободы? Эти мысли не покидали его, пока он, лёжа в капитанской каюте, буравил взглядом волны, вырезанные на круглой плоской кости.       «Она не нравится мне»       Зуко несколько раз подчеркнул это предложение, потому что оно было важным, способным заглушить рой высмеивающих его мыслей. Хотя и ненадолго.       «Я спасу тебя от пиратов» «СЕРЬЁЗНО, ЗУКО?! Это было, возможно, самой идиотской фразой в твоей жизни»       Ему стоило взять пару-тройку уроков по искусству красноречия.       «Она нашла себе Мастера»       Это поразило его. Катара не оставляла попытки доказать своё мастерство, утереть ему нос и, чего таить, сделала это на Северном Полюсе.       «Заставляет меня чувствовать себя идиотом в своём присутствии»       Всё ещё! Зуко разозлённо закатил глаза.       «Она предложила помощь дяде»       Он стиснул края стола до побелевших костяшек, перед глазами всплыло её обеспокоенное лицо. Её убедительный голос, утешение, настоящее желание помочь, а затем... то, как он прогнал её.       Кохова Катара       Он перелистнул страницу, чтобы его сердце снова разошлось паутиной обугленных трещин.

Катара Катара Катара Катара Катара Катара Катара Катара Катара Катара Катара Катара Катара Катара Катара Катара Катара Катара Катара Катара

      Он ненавидел себя за то, что не нашёл сил сжечь их все.