°°°
Двое суток она провела в своей комнате, не появляясь ни на завтрак, ни на обед, ни на ужин, на которые её гостеприимно приглашала Хозяйка Огня. Азула упорно игнорировала приглашения, не выбираясь из кровати. Затем она почти полдня отмокала в ванной, периодически подогревая воду. И просто… ни о чём не думала. Она приводила себя в порядок, выгнав всех слуг. Сама подрезала отросшие волосы, и её рука почти не дрогнула, когда она нашла свое отражение в зеркале — и потускневшие синяки под глазами, почти исчезнувшие, и ровный тон кожи, и резкий разлет тонких бровей, и кривую ухмылку. Только ближе к вечеру третьего дня, когда любопытство возобладало над ней, она распахнула двери. Доспехи стражников нервно дрогнули, они явно не ожидали её появления, их внимание было усыплено её обманчивой пассивностью. Азула шла по коридорам уверенной и быстрой походкой, долго не задерживаясь где-либо. Она не собиралась предаваться ностальгии или любому другому чувству. Это разведка, а не прогулка по чертогам памяти. Ещё на первом повороте она поняла, что за ней ведут топорную слежку. Не стража, шагнувшая следом, стоило ей покинуть пределы безопасной для окружающих части дворца, а кто-то другой. Кто-то мелкий и слишком любопытный. Мир снаружи гудел от жары, закат рассеял в воздухе полупрозрачную алую завесу и все одежды неприятно липли к коже. Толку, что она принимала ванны? Азула и забыла, как в Кальдере бывает влажно. К её резким шагам добавились обманчиво мягкие, в тонких тапочках. Азула остановилась прямо напротив пруда и слегка повернула голову, изучая представшую перед ней жену Зуко. Воды здесь стало как-то в разы больше, даже чрезмерно. — Чем обязана, моя госпожа? — приторно поинтересовалась Азула. Катара встретила её острой улыбкой. — Я думала, ты приняла решение стать затворницей. Она почти не изменилась с их последней встречи. Возможно, стала чуть выше. — Может быть, пленницей, моя госпожа? Ваша охрана ни на миг меня не оставляет. И где же это видано? — она задвигала пальцами, будто играла на струнном инструменте, только вместо струн меж её пальцев заплясал огонёк. — Придавать жизни кого-то вроде меня больше значения, чем особам королевских кровей? Мы-то с вами обе знаем, что в этом не нуждаемся. Я за счёт преступлений против государства, вы — по праву рождения, будучи здесь… крестьянкой без рода и племени. Стоило отдать жене Зуко должное, она не закатила ей истерику. Катара издала маленький смешок, а затем заговорила приглушенным, но жёстким голосом, расставляя акценты и не оставляя сомнений: если что-то пойдёт не так, Азуле не сдобровать. — Зуко разрешил тебе присоединиться к нам только потому, что верит, что тебе это нужно. Верит в силу второго шанса. И дорожит своей младшей сестрой, вопреки тому, что та пыталась убить его. Это рассмешило Азулу. — Могла бы и поблагодарить. Кажется, я, сама того не осознавая, поспособствовала результативности вашего маленького союза. Кто знает, может если бы я не направила молнию на тебя, а Зу-Зу благородно не кинулся наперерез, вашего общего ребёнка не было бы даже в планах, бывшая-девушка-Аватара? Где он, кстати? Катара помрачнела, развернувшись к ней всем корпусом, и продолжила. — Зуко имеет надежду на твой счёт, что ещё не всё потеряно. Я же хочу дать тебе обещание, — Катара сделала шаг навстречу, уничтожив всякий шанс на расстояние между ними, и заверила её, сверкая синими безжалостными глазами. — Я не буду знать милосердия в отношении тебя, если хотя бы волос упадёт с головы моей дочери или Зуко. Помни об этом, Азула. — О, не надорвись, пытаясь это осуществить, маленькая крестьянка. — Если ты помнишь, в прошлый раз мне не понадобилось слишком много усилий, чтобы взять над тобой верх. Наслаждайся прогулкой, Азула. Затем Катара удалилась, с прямой спиной, тянущимся по полу шлейфом красно-синей королевской мантии, и Азула резко разжала кулак, раскинув в стороны пальцы. Яркая вспышка огня не утихомирила её гнев, бурлящий внутри, как лава. Ей захотелось сжечь этот сад дотла.°°°
Этот ребёнок её не интересовал, он был результатом мезальянса и культурного разрушения. Азула успешно игнорировала маленькую проныру с синими глазами, как у её матери, добрую половину месяца, ловко увиливая, исчезая или игнорируя, но ребёнок не оставлял попытки обратить на себя внимание. Девчонка преследовала её, как одержимый фанатик. Удирала от стражи, которую предусмотрительно представил к ней Зуко, срывала уроки дворцового этикета и мнила себя слишком взрослой. Азула терпеть не могла такое поведение, недисциплинированность раздражала её, но она знала, что, как только она хотя бы наградит её взглядом, девчонка снова обретет надежду на большее. Поэтому Азула демонстрировала полнейшее безразличие к её существованию, не шла на контакт и занималась чем угодно, лишь бы не сидеть сложа руки и не лицезреть маленький хвостик и две косички у лица. Находясь в пути, она много раздумывала над тем, чем будет заниматься, когда окажется здесь. И мысль о том, что она лишилась всех своих регалий, титула и рычагов давления, медленно истязала её. Азула лишилась всего, и одно из последствий её потерь сейчас пыталось повторить все её медитационные движения, связанные с дыханием. Она слышала, как громко шуршали тапочки, скользящие по плиткам, как девчонке не хватало сосредоточенности закончить движение верно, но она упрямо повторяла всё за Азулой. Даже когда встречалась коленками с землёй большое количество раз подряд из-за потери равновесия. Упрямая девчонка — глупая девчонка. Вся в родителей. Но Азула ни разу не слышала всхлипы или мольбы её пожалеть. Это немного интересовало её. Что в этом ребенке было такого, что он не мог оставить в стороне свою нездоровую одержимость заполучить внимание холодного родственника, явно в нём не заинтересованного? Но, Агни знает, это не её дело, пусть пекущиеся о своём ребенке сверх меры родители занимаются решением этих вопросов. Азула закончила упражнение, и, когда она открыла глаза, она уже знала, кто будет стоять перед ней. — Меня зовут Кая. Будем друзьями? — девчонка протянула свою маленькую руку ей. Смуглая кожа. Каштановые волосы. Синие глаза. Агни, хоть что-то от Зуко? При первом наблюдении не было обнаружено ничего. Азула поморщилась. Друзья. Что-то из прошлой жизни. — Тебе не нужны друзья, Утёнок, — как можно острее произнесла Азула, — они предадут тебя ради жалкого мальчишки, а теперь оставь меня.°°°
Кая, конечно, не оставила. И Азула медленно закипала от настойчивости этого чудовищно глупого дитя. Кажется, она начинала понимать, что племянница унаследовала от своего отца. Преследование продолжалось ещё какое-то утомительное время, пока в один из дней Азула не вспыхнула. — Оставь меня, наконец, в покое! Я тебе никто и ты мне никто. Я презираю твою мать, и уже за одно это ты должна меня ненавидеть. А ещё я едва не убила твоего отца. Довольно с меня слепого почитания! Слышишь? — Папа рассказывал мне истории о тебе, — подбородок Каи задрожал, а глаза намокли, но девочка не позволила слезам скатиться, каким-то образом она держала в себя руках, — и ни в одной из них ты не была чудовищем. Но, может быть, он ошибался. Азула, к своему собственному удивлению, отшатнулась.°°°
Кая отступила. Азула не выходила из своей части дворца около недели.°°°
Королевский сад кутался в карминово-красные листья, когда она ощутила робкие шаги позади себя. Азула мрачно оглянулась, отметив, что Кая не решалась к ней подойти и стояла у дальней стены, щипая себя за руку. Она постаралась прозвучать нейтрально: — Чего тебе? Девочка встрепенулась и спустя пару секунд уже стояла рядом с ней. — Если вы не готовы принять меня как свою племянницу, примите как ученицу. Глаза Азулы сузились. Она обвела периметр сада глазами, но обнаружила только стоящих поодаль стражников. Знал ли Зуко об инициативе дочери? Знала ли об этом маленькая крестьянка? — Чему ты собираешься у меня научиться? — медленно произнесла Азула. — Покорению огня, — храбро ответила Кая и раскрыла ладонь, над которой загорелось маленькое синее пламя. Уголки губ Азулы горделиво дрогнули.°°°
— Мой Лорд, — Катара склонила голову и дождалась, пока мудрецы Огня покинут зал, а затем резко подбежала к возвышению. Тревога охватила Зуко, он поспешил подняться на ноги и спуститься к ней навстречу вместо того, чтобы оставаться за стеной горящего огня, как того требовал дворцовый этикет. — Моя госпожа, — набегу произнёс он, приветствуя её. Их руки отыскали друг друга, как и каждый раз прежде. Он поддерживал её под локти, пока она, никогда того не замечая, слегка почесывала ткань его мантии кончиками пальцев, словно Зуко носил титул огненного кота, а не Хозяина Огня. — Что случилось? Что-то с Каей? — Нет. То есть да. И нет. В общем... — Катара воровато огляделась, не желая, чтобы у их разговора были свидетели. Когда её удовлетворил пустующий зал, она, смотря на него своими большими синими глазами, решительно заявила. — Я слышала, как Азула смеялась. — И что?.. — он недоуменно приподнял брови, отмечая про себя тот факт, что тяжеленный камень скатился с его плеч, стоило понять, что всё в относительном порядке – никаких катастрофических вещей, связанных с их дочерью. — Нет, Зуко, это был не тот её безумный смех, это был... милый звук. — Дорогая, мне кажется, ты перегрелась на солнце. Хочешь я приготовлю тебе ванну? — Зуко! Она хлопнула его по груди не как Хозяйка Огня, но как жена. По её лицу пробежала волна раздражения, она задышала чаще, словно бы боролась с внутренней яростью. Её глаза недовольно заблестели. Зуко готов был поклясться, что она была человеком его страны куда сильнее, чем он сам, будучи рождённым в этих землях. — Я не сошла с ума, — продолжила Катара, сверля его негодующим взглядом. — Она действительно смеялась. Кая толкнула её в воду. — Кая сделала... что? Зуко подавился воздухом. Волнение вновь вернулось, оно схватило его за сердце и резко стиснуло. Он не раз предупреждал Каю не приближаться к Азуле ни на шаг. Ему необходимо вновь с ней поговорить, устроить выволочку страже, недоглядевшей за принцессой, и, если потребуется, переселить сестру за пределы королевского дворца. — Именно. Слушай, мы оба знаем, как чаще всего бывает возмутительно то, что говорит Азула, поэтому это вполне... закономерно? — Подожди, — он растерянно заморгал. — Мне послышалось или ты сейчас действительно выгораживаешь выходку нашей дочери? Стоит ли мне рассматривать этот день как потенциальной национальный праздник? Я могу это устроить. — Не могу поверить в то, что ты рассматриваешь вариант воспользоваться служебным положением, — Катара прищурилась и сложила руки на груди, — чтобы поддразнить меня. Ты стареешь. — А тебе годы к лицу. Наклон её головы изменился неуловимо, но вполне чётко для Зуко, как человека, знавшего Катару на протяжении лет, чтобы понять, что он совершил вопиющую оплошность. — Ты, что, назвал меня старой? А вот и интонация голоса, больше похожая на свист, который создают мечи Дао, когда он рассекает ими воздух. Зуко нервно сглотнул. — Что? Нет! Катара! Мы почти ровесники! Ты не можешь, то есть... Ты можешь, но... — а затем Зуко рассыпался в сожалениях и извинениях и он даже предпринял попытку приобнять её, но Катара ловко увернулась, уйдя от него, как вода сквозь пальцы. — Ох, Агни! — Расслабься, Хозяин Огня Зуко, — она наградила его маленькой улыбкой, сверкающей от чувства триумфа, — может, я просто люблю, когда ты меня умоляешь. Шею Зуко лизнула волна жара. Он уставился на неё. Эта женщина — его жена, мать его дочери, его сердце — была невероятной. Порой его посещала мысль, что он всё-таки был везунчиком, что бы там не говорил Озай, потому что у него была возможность принадлежать ей. Всецело и без остатка. Он поднял руку и заправил выпавшую из её причёски прядь волос за ухо. Катара положила ладонь на его шрам на лице, Зуко прикрыл глаза и выдохнул — в такие моменты он чувствовал себя непобедимым, всемогущим, способным решить любую проблему, пока она была рядом. Любовь к ней и к Кае не знала границ, но имела гимн, подозрительно похожий на звук сердцебиения. Когда мудрецы Огня намекнули о том, что королевская чета выбивается из графика, и скромно напомнили о себе, приоткрыв дверь, они с Катарой отпрянули друг от друга. Они встали по одну сторону и направились к выходу. — Несмотря на всё это, я не исключаю того факта, — Катара не в пример своему статусу несильно толкнула его в плечо своим, — что способностей к умственной деятельности у меня определённо больше. Хотя бы по части комплиментов и их уместности.°°°
Азула — памятник невозмутимости — встретила их во внутреннем дворе. Кая, увидев их, восторженно засияла и хотела было подбежать к ним, но сдержанно осталась позади его сестры. Проходя мимо, Азула остановилась и сказала, больше обращаясь к Катаре, чем к нему: — Вам стоит завести ещё детей.