Требуется техническое обслуживание

      Шан Цинхуа вёл себя совсем не так, как много лет назад, когда Мобэй-цзюнь впервые привёл его в свой дворец. Тогда Цинхуа нервничал, избегая зрительного контакта с кем бы то ни было. Он держался подле Мобэя, потому что, по крайней мере, знал, чего ожидать от него, даже если тот причинял ему боль.       Теперь Шан Цинхуа практически прыгает из одной комнаты в другую, от одного демона к другому. Заводит разговор со всеми, кого видит. Его обожают сотрудники. Все, кто этого не делал, кто работал на дядю Мобэя, уже давно ушли.       После короткого объяснения все во дворце узнали, что Шан Цинхуа имеет проблему с потерей памяти. Мобэй-цзюнь знает, что это знание не покинет стен дворца. Он доверяет своим слугам. И все они добры к Шан Цинхуа.       А Шан Цинхуа такой… возбуждённый. Его глаза загораются от всего, что он видит.       — Я сделал это! — не раз сказал он, указывая на редкое дерево во дворе или на оружие в оружейной.       Улыбается своему Северному демону всякий раз, когда они смотрят друг другу в глаза.       Тащит его за руку. Знает, что Мобэй позволит ему.       Поразительная, страшная мысль сильно ударяет в голову.       Что у них могло быть это.       Если бы он был добрее. Лучше. Если бы он относился к господину пика Аньдин с уважением, вместо того, чтобы издеваться, кричать и бить его. Если бы Мобэй-цзюнь относился к Шан Цинхуа так, как он того заслуживал. Если бы он не был чёртовым дураком. Что у них могло быть такое. У Мобэйя могло быть такое.       — С тобой все в порядке? — спросил его муж, заметив ухудшение в чужом настроении.       Демон вздохнул и улыбнулся.       — М-н. Со мной все в порядке.       Шан Цинхуа скорчил гримасу, но его внимание снова привлёк другой демон, идущий по коридору, который потакал человеку, одобрительно кивал, в то время как Цинхуа говорил со скоростью мили в минуту.       Примерно через час человек затащил короля в библиотеку. Он не знал, что это библиотека, пока не открыл двери. Драматически ахнув, он начал чуть ли не летать по двухэтажной комнате, а тёмно-синяя мантия развевалась позади.       Раньше библиотека была совсем маленькой, но муж очень любит книги.       Теперь Шан Цинхуа сидит за одним из больших столов в зале, а вокруг него разложено несколько книг и свитков. Его взгляд блуждает от текста к тексту, на лице появляется лёгкая улыбка, когда он читает о зельях, духах, проклятиях, достопримечательностях и обо всем остальном, что может найти. Обо всем, что он создал.       Мобэй никогда не видел эту сторону Цинхуа. Он понятия не имеет, как… Странно, должно быть, попадать в мир, который ты сам создал. Оглянуться вокруг и понять, что ты сделал эти вещи. Этих людей.       Мобэй-цзюнь знает, что с его мужем плохо обращались на его старом Пике. Они были недобры к нему. А до этого у него был отсутствующий отец, прикованная к постели мать и старший брат, который никогда не бил его, но тоже ранил своими словами.       А до этого, в первой жизни Шан Цинхуа, отец избивал его.       Шан Цинхуа знал только трудности в обеих своих жизнях, и это несправедливо.       Мобэй-цзюнь жалеет, что не может вернуться. Что он не смог найти Шан Цинхуа ещё раньше. Что он был ослеплён своей ненавистью и недоверием к людям только потому, что у него был неудачный опыт общения с некоторыми из них, когда он был ребёнком. Он ненавидел их в течение долгого времени, усугубил несчастье Цинхуа.       Этот человек снова и снова показывал ему, что он храбрый, умный, сильный и заслуживающий доверия. Стоял рядом с ним. Поймал его, когда он упал. Дословно. Не раз спасал ему жизнь. И все же Мобэй был жесток.       А он даже не замечал. Не понимал.       Пока не стало слишком поздно.       До тех пор, пока Мобэй-цзюнь и Шан Цинхуа не были окровавлены и разбиты грудами на земле. Когда он в очередной раз спас его от дяди. Когда Цинхуа закричал на него, что никому не нравится, когда его бьют. Никто не хочет, чтобы им разбрасывались.       «Больно, не правда ли?!» — закричал он, ущипнув Мобэй-цзюня за щёку.       Он не мог пошевелиться, настолько был измучен испытанием. Человек мог сделать с ним все что угодно. Мог бы причинить ему боль. Убить.       И все, что он сделал, — это ущипнул его за щеки.       И когда у демона наконец хватило сил встать, он начал искать его, пошёл за ним. Когда он наткнулся на своего дядю, собиравшегося забрать у него Цинхуа навсегда. Когда Шан Цинхуа был напуган, одинок и близок к смерти.       Он окликнул его по имени.       После всего. Что бы он ни сделал с ним, Цинхуа по-прежнему звал своего короля.       Демон бы согласился на все, что потребовал бы Шан Цинхуа. Все, о чем он попросил бы, меркло по сравнению с тем, чего он заслуживал. И тем более с тем, что он сам для него сделал.       Лапша.       Он хотел, чтобы его король приготовил ему лапшу.       Именно тогда Мобэй-цзюнь пообещал себе. Пообещал и Шан Цинхуа. Громко.       Но также тихо, внутренне, и только для себя.       Он никогда не причинит вреда Шан Цинхуа. Больше никогда.       — Мобэй-цзюнь?       Мобэй посмотрел на своего мужа, который теперь стоял перед ним. Его лицо слегка покраснело от бега по библиотеке. Мантия немного помята. Волосы выбились из-под пучка, который северный демон сделал для него сегодня утром.       Он был так прекрасен.       — Мн?       — Ты… тебе грустно… — Цинхуа выглядел нервным, переминаясь с ноги на ногу, как будто он сказал что-то, чего не должен был говорить.       Мобэй-цзюнь улыбнулся ему.       — Совсем чуть-чуть, — признался он.       — Потому что у меня нет воспоминаний? Извини…       Демон покачал головой.       — Это не твоя вина.       — Я пытаюсь, но не могу вспомнить ни одного сюжетного момента, связанного с потерей памяти, — Шан Цинхуа задумчиво прикусил нижнюю губу. — Однажды у Ло Бинхэ была беда с амнезией у его жены, но это не было проклятием. Это был цветочный аромат, который она вдохнула, но ему просто нужно было сделать па-па-па с ней, и она всё вспомнила!       Мобэй моргнул, глядя на мужа, не понимая и половины того, что он только что сказал. Они мало говорили об оригинальных персонажах, особенно о Ло Бинхэ, но «жена»? Трудно было представить Ло Бинхэ с кем-то, кроме как с Шэнь Цинцю.       И что, черт возьми, значит «па-па-па»?       Лицо Шан Цинхуа сильно покраснело, и он нервно рассмеялся.       «А. Должно быть, это что-то сексуальное. Цинхуа всегда очень волнуется из-за секса, даже после пяти лет их брака», — Мобэй усмехнулся.       — Мы не покидали дворец вчера, так что этот цветок, скорее всего, не тот случай.       — Верно… — сказал он с очередным смехом. Так мило.       Но если даже Шан Цинхуа не знает, что это может быть, то у него нет зацепок.       — Извини, — сказал Шан Цинхуа, его нервозность ушла, а на её месте появилось чувство вины, которого не должно быть.       Мобэй-цзюнь взял его за руку.       — Это не твоя вина, — повторил он. — Мы разберёмся. Мы всегда так делаем.       Шан Цинхуа посмотрел на их руки, а затем улыбнулся ему.       — Ты голоден? — спросил демон.       Пиковый лорд смущённо ухмыльнулся.       — Ага!       — Мн.       Мобэй-цзюнь очень хотел приготовить ему лапшу прямо сейчас.