Предательство Блэк

Приподнятое настроение не исчезло и после Рождества, наоборот, его количество прибавилось. Рождество было единственным выходным днём для пожирателей смерти, но, к сожалению, Драко и Селестия так и не увиделись с Нарциссой и Люциусом. В отличие от Рождества, праздничное мероприятие в канун Нового года будет наполнено сторонниками чистокровного превосходства, сторонниками Воландеморта и пожирателями смерти уже через час. Новогодний гала-концерт — это, по сути, бал, который Нарцисса устраивала каждый год, приглашая только семей из Священных двадцати восьми. Неудивительно, что Уизли не получили приглашения. Хотя они не единственные, кто не были приглашены на торжество. Число семей из Священных двадцати восьми постепенно сокращается. Семья Эбботов больше не чистокровная, и Ханна Эббот тому доказательство. Долгопупсы тоже не посещают это мероприятие, что никого не шокирует; все они знают, что сделала Беллатриса. У семьи Шеклболтов есть только один оставшийся в живых наследник, Кингсли Шеклболт, который состоит в Ордене. Даже несмотря на сокращение числа чистокровных, это не мешало Нарциссе собрать их всех вместе тридцать первого декабря, чтобы отпраздновать Новый год. Пэнси и Селестия вносили последние штрихи в свои образы, меняя макияж и поправляя растрепавшиеся волосы. Короткие черные волосы Пэнси доходили только до плеч, но были уложены великолепными волнами. Пэнси выбрала фиолетовое платье, решив выделяться в толпе. Волосы Селестии были распущены, но уложены в стиле ретро. Её платье тоже было в старом голливудском стиле. Она выбрала белое платье с открытыми плечами, сами же рукава спускались по её предплечью и спадали до самого пола. В платье был разрез, доходивший до самого бедра. Она была довольно высокой для своего возраста, пять футов семь дюймов ростом, но платье сидело на ней идеально; она выглядела потрясающе. Надев туфли на высоких каблуках, чтобы завершить свои образы, они были готовы. Слизеринки опаздывали, потому что Пэнси в последнюю минуту решила сменить оттенок помады, и из бального зала уже доносились звуки музыки и болтовня. Да, у Малфоев был бальный зал, и да, он выглядел так, словно его перенесли прямо из дворца. Стуча каблуками по мраморному полу, они поспешили к лестнице. Они собирались встретиться с мальчиками там двадцать минут назад и были готовы к тому, что их, несомненно, ожидало нытье. «Прежде чем мальчики начнут ворчать, я просто хочу сказать, что ты выглядишь великолепно, и я думаю, что, возможно, я влюблена в тебя», — прокомментировала Пэнси, когда они преодолевали последний отрезок пути к лестнице. «Если кто и выглядит великолепно, так это ты, моя дорогая», — ответила Селестия. «Вот вы где, девочки — чёрт возьми..», — запнувшись, произнёс Тео, повторно взглянув на Селестию. Они не остановились на верхней площадке лестницы, спускаясь быстро, но осторожно. Блейз свистнул им, за что Селестия показала ему средний палец, когда она, наконец, добралась до пола. «Такая хорошенькая девушка, как ты, не должна показывать таких вульгарных жестов», — отругал её Блейз, ухмыльнувшись. «Твоя мама», — сказала она. «Моя мама находится в зале дальше по коридору и была бы признательна, если бы мы не опоздали ещё больше, чем опаздываем сейчас», — сказал Блейз. Тео стоял рядом с Блейзом, не мигая глядя на Селестию. Пэнси положила руку на сгиб локтя Драко и с нетерпением ждала возможности присоединиться к вечеринке. «Для этого я пойду с Тео», — решила Селестия. Единственное неудобство в том, что они были группой, состоящей из пяти человек, — это неравномерность. Они распределяли всё поровну, и каким-то образом никто никогда не оставался в стороне; это настоящее волшебство, как они это делали. В таких случаях, как официальный приём, всё сводилось к тому, чтобы Пэнси и Селестия выбирали, кто будет сопровождать их на бал. Всё было довольно просто: иногда она выбирала Драко, потому что они были родственниками, а когда Драко был с Пэнси, ей приходилось выбирать между своими двумя лучшими друзьями. Селестия положила руку на сгиб локтя Тео, давая ему ослепительную улыбку. «Да ладно, я же назвал тебя хорошенькой!» — заныл Блейз, но, тем не менее идя в ногу с ними. «Хорошенькая — это не то слово, которое я бы использовал, — пробормотал Тео, — скорее, соблазнительно божественная.» «Ты и сам неплохо выглядишь», — ответила Селестия. Она не врала. На нём был костюм, как и на всех остальных мальчиках, но, к неудовольствию Селестии, его галстук не был завязан, и это сводило её с ума. Когда они распахнули двери в танцевальный зал, не все взгляды устремились на них, как это происходило в фильмах, которые они видели. Если бы так произошло, Блейз, вероятно, обделался бы. Тем не менее, многие взгляды устремились в их сторону из-за их опоздания. Бальный зал выглядел так же, как и каждый год, лишь с незначительными изменениями. В одном из углов круглой комнаты были расставлены инструменты, которые сами играли, длинный стол с деликатесами, небольшая зона с круглыми столиками, место, где люди могли постоять и посплетничать, и, наконец, танцпол. Независимо от того, сколько раз она уже видела этот зал, Селестия всегда будет изумляться его величию и красоте. Вся крыша была сделана из стекла в форме купола, чтобы гармонировать с самим помещением. Внешняя стена также полностью была сделана из стекла, чтобы подчёркивать изысканный задний двор. Лунный свет струился через окна, хотя ему противостояло множество люстр со свечами, развешанных по всей комнате. Смех эхом разносился по комнате, но это был не тот искренний и теплый смех, как у ребят на Рождество. Скорее, это смех, который вы слышали от взрослых и удивлялись, что за невероятно смешную шутку вы только что пропустили. Вокруг сновали официанты с подносами с шампанским, поскольку домашние эльфы считались слишком уродливыми для такого рода сборищ. Группа из пяти человек неохотно разделилась, чтобы поговорить со своими родителями. Блейз подошёл к великолепной женщине, которая, несомненно, являлась самым красивым человеком, которого Селестия когда-либо видела. Пэнси направилась к своей матери, которая разговаривала со своим нынешним бойфрендом, которого Пэнси смертельно ненавидела. Тео больше всех не хотел идти к отцу, но он не мог не сделать этого, когда отец подозвал его к себе. После этого Селестия и Драко отправились к Нарциссе и Люциусу. «Селестия, милая, ты выглядишь просто потрясающе», — похвалила Нарцисса, целуя её в обе щеки. «Спасибо, Цисси. Ты и сама выглядишь потрясающе», — сказала Селестия. На щеках Селестии появился слабый румянец. Она не краснела, если только не заставляла сама себя это сделать. Но когда Нарцисса делала ей комплимент, её сердце наполнялось радостью, а лицо розовело. «Мама, я тоже здесь», — сообщил Драко. «Ты тоже потрясающе выглядишь, Драко, но я думала, ты перестал обращать внимание на мамины комплименты?» — поддразнила Нарцисса, продолжая осыпать его щеки поцелуями. В прошлом году у него был период, когда он терпеть не мог получать комплименты от своей матери, утверждая, что он «слишком взрослый» для этого. Это продолжалось недолго, прежде чем он начал ревновать маму к своей кузине и снова стал маменькиным сынком. Рядом с Нарциссой стоял Люциус, который лишь кивнул им. Селестия не обратила никакого внимания на того, кто стоял в их кругу, и только когда Нарцисса заговорила, она узнала его. «Селестия, Драко, это Гектор Яксли, двоюродный брат Корбана», — представила Нарцисса. Её улыбка стала натянутой, но Селестия сомневалась, что кто-то, кроме её семьи, заметил бы это. Селестия сглотнула, во рту у неё внезапно пересохло. Тот самый человек, с которым разговаривал Воландеморт, когда Селестия подслушивала собрание пожирателей, тот, который пару недель назад с вожделением смотрел на неё и её друзей. «Ах, — пробормотал Гектор, — мы уже встречались, но я рад снова видеть тебя, Селестия. И тебя тоже, Драко.» Гектор протянул руку, и Селестии ничего не оставалось сделать, кроме как вложить свою ладонь в его и позволить ему поцеловать костяшки своих пальцев. Если бы она отказала ему, это поставило бы Малфоев в неловкое положение, и она не сомневалась, что он бы устроил сцену. Его губы коснулись костяшек её пальцев, и она подавила желание задрожать, радуясь, что на ней перчатки. Как только он отпустил её руку, Селестии пришлось бороться с желанием вытереть ладонь о платье. Волосы у неё на затылке встали дыбом, и всё в этом мужчине кричало об опасности, даже если он всегда был добр. Драко слегка шагнул вперед, остановившись всего в дюйме от Селестии. Неудивительно, что Гектор не предложил Драко пожать руку, а только бросил на него насмешливый взгляд, как будто знал, что Драко ничего так сильнее не хотел, как ударить его прямо в лицо. «Надеюсь, праздники прошли для вас хорошо?» — спросил Гектор, делая глоток шампанского из бокала, который держал в руке. «Очень хорошо. Однако, я очень рада вернуться в Хогвартс, чтобы продолжить своё обучение», — сказала Селестия. Он задал этот вопрос всем, но смотрел прямо на неё. Драко заметно напрягся, хотя и не мог решиться высказать это вслух. Это было бы бесчестием для его семьи, поскольку ни один из его родителей не вмешивался, а слово родителей — закон. «Образование очень важно», — рассеянно согласился он. Когда мимо проходил официант, он поставил свой полупустой бокал на поднос, прежде чем снова протянуть Селестии руку. «Могу я пригласить вас на танец?» Всё в ней кричало «нет». Волосы у неё на затылке встали дыбом, сердце бешено колотилось в груди. Она случайно взглянула в сторону Малфоев. Нарцисса сжимала бокал так крепко, что костяшки её пальцев побелели, но рта не раскрывала. Люциус выглядел невеселым, почти скучающим. От него она тоже не дожидалась помощи. Если ни один из них ничего не скажет, она не имела права отказать ему. Было бы скандалом, позором отказать такому высокопоставленному лицу, как двоюродный брат Корбана Яксли. Ей пришлось крепко стоять на ногах, чтобы не повернуться и не побежать. Она проигнорировала все свои инстинкты и заставила себя улыбнуться, вложив свою руку в его. «Конечно», — ответила Селестия. «Вообще-то, Селестия и я…» — начал Драко. «Не сейчас, Драко. Что бы это ни было, это может подождать», — прервал его Люциус. На этом всё закончилось. Драко больше не стал спорить, как бы ему этого ни хотелось. Он не пошел бы против своего отца и не стал бы рисковать репутацией своей семьи. Он кивнул и выглядел почти спокойным. Но его сжатые в кулаки руки выдавали тот факт, что он был явно не счастлив от того, что Селестия будет танцевать с Гектором. Она послала ему, как ей показалось, ободряющую улыбку, но он ещё больше напрягся. С этими словами она направилась с Гектором к импровизированной танцплощадке. К счастью, к песне, которая играла, почти не требовалось прикасаться. И Селестия, и Драко научились всем видам бальных танцев с тех пор, как научились ходить, и с тех пор посещали все праздничные мероприятия. Гектор положил одну руку ей на спину, а другой взял её за руку, и они начали танцевать под музыку. Его хватка не была крепкой, но она была сильной. Как будто она пыталась убежать, а он словил её прежде, чем она успела развернуться на каблуках. Её прикосновения, можно сказать, было мягким, как перышко. Простого дуновения было бы достаточно, чтобы оторвать её от стоящего перед ней мужчины постарше. «Напомни, сколько тебе лет, Селестия? Это твой шестой год в Хогвартсе?» — спросил Гектор. Она тихо откашлялась. «Мне пятнадцать.» Он знал это. Она знала, что он знал. Он был в той же комнате, когда Люциус и Воландеморт обсуждали, когда им следует инициировать её и Драко. «Ах, ты выглядишь намного старше. У тебя такой большой потенциал, я думаю, что ты добьешься многого, если у тебя будут нужные связи», — продолжил он. Селестия понятия не имела, что на это сказать. Его прикосновения заставляли её мысли путаться, и совсем не так, как она читала в любовных романах. Каждое движение его рук, каждое прикосновение его пальца заставляли её напрягаться, чтобы не вздрогнуть. «Спасибо», — решила ответить она. Он открыл рот, чтобы ответить, но мышечная память взяла верх над разумом. Это была та часть песни, где они на мгновение менялись партнерами, и она отвернулась, прежде чем он успел произнести ещё хоть слово. Побег от него не продлится долго, через пару мгновений она снова окажется рядом с ним, но эти мгновения были всем, что ей было нужно. Когда она оказалась в руках своего нового партнера, она уже знала, кто это, и заметно расслабилась. Крепко сжимая его руку, они продолжили танцевать. «Я убью его», — пробормотал Тео. «Я мечтаю, чтобы ты это сделал», — пробормотала она в ответ. Он прижал её к себе еще крепче, но его хватка была совсем не такой, как у Гектора. Это давало надежду, это было безопасно. Она крепче сжала его руку, сминая рукав его смокинга. «Если он ещё раз положет на тебя свои мерзкие руки, клянусь Мерлином, у него больше не будет рук», — сказал Тео. «К сожалению, я прямо сейчас вернусь обратно к нему», — ответила Селестия. Она крепко вцепилась в него, когда он развернул её спиной к Гектору. Но не отвратительные руки Гектора вернулись к её телу, и у неё не было времени скрыть своё потрясение. «Ты действительно думала, что мы бросили бы тебя обратно на съедение волкам?» — спросил Блейз, кружа её в объятиях. Она всегда была благодарна своим друзьям по гораздо более мелким причинам, чем что-то подобное, но в тот момент это не остановило её благодарности. Возможно, они прямо не нарушили ни один из приказов Люциуса, но все же рисковали навлечь на себя его возможный гнев. Слева от неё Гектор танцевал с женщиной, которая была его возраста. Однако он смотрел не на свою партнершу по танцу, а на Блейза, взглядом, полным презрения. «Я удивлен, что Драко и Тео не набросились на него, как только он прикоснулся к тебе», — сказал Блейз. «А ты?» — переспросила Селестия, обвиняюще приподняв бровь. Он покачал головой, на его лице появилась легкая улыбка. «Я бы подождал, пока мы не останемся наедине». Блейз был воплощением спокойствия. Мир мог рухнуть прямо у него на глазах, а он бы просто пожал плечами и продолжил завтракать. Однако вместе с его спокойствием приходил и расчет. В прошлом году один гриффиндорец оскорбил Селестию в коридоре. Она просто хотела вытащить волшебную палочку и показать ему, какой стервой она может быть, но Блейз положил руку ей на плечо и сказал, что это того не стоит, лучше просто уйти. Он успокоил её, и они ушли без происшествий. Однако тот же гриффиндорец провел неделю в больничном крыле из-за проклятия и у него в ноздрях не переставали расти волосы. «Ну, тогда я бы не хотела оказаться на его месте», — поддразнила Селестия, но Блейзу хватило одного взгляда в её глаза, чтобы понять, как она была благодарна и как неловко ей стало из-за Гектора. «Если он снова подойдет к тебе, дай нам знать, хорошо?» — спросил Блейз, крепче сжимая её руку. «Хорошо», — ответила Селестия. Прежде чем она смогла заговорить снова, её развернули вправо, она попала в новую пару рук. Эти руки она узнала сразу же. «Однажды я дам ему отпор», — пообещал Драко. В отличие от её разговоров с Тео и Блейзом, «он» в этой ситуации был Люциус. «Я знаю, Драко», — ободряюще сказала она. «Я просто… Я хочу… Меня настолько это злит. Я ненавижу подчиняться каждой его воле, ненавижу повиноваться, как будто я его собачка, а не сын, ненавижу отступать, когда он обязывает тебя делать такие мерзкие вещи, — объяснил Драко, — но я люблю его. Он мой отец. Я не могу… Я не могу отказать ему, Сиси.» «Я знаю, Драко. Ты не обязан передо мной оправдываться», — сказала Селестия. «Ты моя сестра, ты знаешь это? Нас связывает кровь, даже если не напрямую. Ты моя сестра. Я бы сделал всё, чтобы защитить тебя, но я не могу противостоять даже собственному отцу», — продолжил он. «Драко, заткнись. Я поняла. Я знаю. Я выросла с тобой, помнишь? Я знаю, какой он, и я знаю, какой ты. Я тоже люблю тебя и так далее, а теперь, верни того заносчивого Драко обратно», — посочувствовала Селестия. «Мерлин, я что не могу просто побыть с тобой любезным? Ты всегда начинаешь волноваться, что я это не я и что со мной что-то сделали», — пробормотал Драко. Селестия была готова возразить, что такого не было, но он с коварной улыбкой развернул её налево, зная, что не дал ей ответить. На мгновение её охватил страх, что она вновь может вернуться в объятия Гектора, но она обнаружила, что снова прижималась к Тео, и удовлетворенно вздохнула. Она не обращала внимания на музыку, танцуя, опираясь исключительно на мышечную память с того самого момента, как её рука оказалась в Гекторах. Спустя несколько мгновений она осознала, что музыка подходила к концу, когда они с Тео заканчивали последние шаги. «Ещё один танец, миледи?» — спросил Тео, отступая на шаг, чтобы должным образом поклониться и предложить ей руку. Она закатила глаза, но всё равно вложила свою руку в его. «Только потому, что мне нравится эта песня». Ложь. Тео крепко прижал её к себе, песня требовала более интимной близости. Никто не заметил, да и не возражал. Он повел Селестию по танцполу так плавно, что казалось, будто они плывут. Его теплая рука постоянно лежала у неё на пояснице, не позволяя ей забыть о его присутствии, несмотря на волшебство момента. Они ходили кругами, переставляя ноги в нужный момент, не пропуская ни одного движения. Он не сводил с неё глаз, но, несмотря на то, что казалось, что все его внимание было сосредоточено на ней, он точно знал, куда её вести. Казалось, каждое мгновение было спланировано заранее, как будто это был именно тот путь, по которому судьба хотела, чтобы они прошли. Песня сменилась, и никто из них не сопротивлялся, когда они ускорили шаг, чтобы не отставать от ритма. Эта песня была быстрее других, в один момент она оказывалась в объятиях Тео, в следующий — держалась за него только кончиками пальцев, затем он оказывался позади неё, ведя ее по танцполу, прежде чем они снова оказывались лицом к лицу. Танцы были не единственным занятием. Они разговаривали, но ни разу не сбились с шага. Их движения были безупречны, Селестия ни разу не поскользнулась на мраморном полу. Слизеринка запрокидывала голову и смеялась над любым нелепым замечанием, которое отпускал Тео, и смех эхом раздавался на танцполе; остальные, танцуя, разговаривали шепотом. Песни менялись, темп менялся, и время от времени менялся партнер, но Селестия всегда возвращалась в ожидающие её объятия Тео. Так продолжалось до тех пор, пока Селестия не почувствовала, что у неё на лбу выступили капельки пота. Пэнси схватила Селестию, как только та отошла от танцпола, и потащила её к столу с едой. Селестия взяла у проходившей мимо официантки два бокала шампанского и протянула один Пэнси. Они подошли к столу с деликатесами, откусывая по маленькому кусочку от закусок и делая пробные глотки шампанского. Селестия вытерла салфеткой капельки пота на лбу, прежде чем посмотреть на Пэнси, которая выжидающе смотрела на неё. «Что?» — спросила Селестия. «Что у вас с Тео?» — спросила она. «Мы просто друзья», — сказала Селестия, закатывая глаза. «Вы провели слишком много времени, танцуя друг с другом для друзей», — возразила Пэнси. — Клянусь, у меня чуть волосы не поседели, пока я ждала, когда вы прекратите». «Я чувствовала себя неловко из-за Гектора, и он утешал меня. К тому же, это было не так уж долго», — сказала Селестия, делая глоток шампанского. «До полуночи осталось десять минут, — подсказала Пэнси. Селестия чуть не выплюнула свой напиток, её глаза расширились. — Вот и я о том же». «Ничего между нами нет, Пэнс, забудь», — сказала Селестия. Пэнси неохотно сменила тему разговора, посвятив её во все сплетни о Священных двадцати восьми. Когда до полуночи оставалось три минуты, они пробились сквозь толпу, чтобы найти мальчиков. Слизеринки нашли их почти мгновенно, сбившись в кучу и избегая всех как будто они были носителями чумы. Драко уже собирался потащить их всех к окнам, где собрались всё остальные, чтобы посмотреть на фейерверк, но Селестия решила иначе. Она потащила группу за собой, спеша так быстро, как только могла на высоких каблуках, по коридору прямо за бальным залом. Когда она открыла дверь в конце коридора, их всех встретил ледяной ветер, от которого по коже побежали мурашки. Они были на заднем дворе, но их не было видно из окон бального зала. "Господи, Селестия, ты что, совсем спятила?" - спросил Блейз, обхватив себя руками. "Отсюда нам лучше будет видно фейерверк", - возразила она. Она не упомянула о том, что они дрожали, о том, что было видно их дыхание и о том, что её ноги тонули в обжигающе холодном снегу. Прежде чем кто-либо успел возразить, что они должны вернуться внутрь до начала фейерверка, они услышали эхо голосов, начинающих обратный отсчет, доносящийся из бального зала. "Пойдёмте!" - Селестия взвизгнула, как школьница, хватая того, кто был ближе всего и потащила их дальше во двор. Несмотря на то, что они замёрзли, все они поспешили за ней и посмотрели в небо. Пять. Четыре. Три. Два. Один. "С Новым годом!" - раздались радостные возгласы изнутри особняка. "С Новым годом", - тихо повторила Селестия. "С тысяча девятьсот девяносто шестым", - сказал Блейз. За несколько мгновений до этого начался фейерверк, осветивший небо. Всё наполнилось цветами радуги, а от громких взрывов у Селестии закружилась голова. Селестия обняла Пэнси, притягивая её к себе, отчасти потому, что хотела отпраздновать, а отчасти потому, что ей было холодно. Пэнси обняла Селестию одной рукой, а затем Блейза другой. Селестия обняла Тео другой рукой и заставила Драко и Тео обнять друг друга. Они стояли рядом, смотря на разноцветное небо, дрожа от холода, но никто не протестовал. Только когда фейерверк окончился и Пэнси протяжно зевнула, они вернулись в поместье.