Лисья бусинка

      Закат дарил остатки солнечного света, окрашивая облака в алый, оранжевый и розовый. Осенний прохладный воздух проникал через едва приоткрытую форточку, ласково касаясь белой тонкой занавески. Тусклый блеск ночника бросал блики на разодетых кукол, ютящихся на широкой прикроватной тумбочке.       Когда Сохи вошла, тихонько крадясь на цыпочках, владелица маленькой комнаты уже спала. Ее тонкие реснички подрагивали во сне, а губки забавно причмокивали.       Сохи закрыла форточку и выключила увлажнитель воздуха. Пройдя к кровати, опустилась на колени, с нежностью глядя на свою маленькую сестренку. Девушка аккуратно поцеловала маленький лобик и подоткнула одеяло.       В семье Хан было три дочери: Сохи, Соен и Сомин.       Сомин исполнилось пять лет в августе. Она была маленькой хрупкой принцессой их небольшого семейства (по крайней мере, Сохи считала свою семью небольшой в сравнении с тем, какой она была прежде). Девочка росла смышленой и любознательной: любила зависать над книжками, выучившись читать год назад, и следовать за бабушкой по дому по пятам.       В этом году Сомин не пошла в садик. Причиной стала обострившаяся астма. Всего неделя прошла, как девочка вернулась с больницы, где пробыла более трех недель, и Сохи уже различала хриплое дыхание слабых легких. Сохи, потянувшись к дверце прикроватной тумбочки, вздохнула. Так и знала, что лекарств осталось немного. Стоили они недешево, да и счета за больницу были невообразимо огромными.       Если бы не кредит за учебу, Сохи смогла бы больше помогать матери с лечением сестренки. Этот мир такой сложный, а жизнь в нем — порой совсем неприятная штука. Все вертится вокруг денег. Если их много — ты человек, если мало — раб системы.       Вернувшись в комнату, Сохи сбросила тяжелый рюкзак на кровать. Думать о том, что Чонгук вытворял в библиотеке, не хотелось «от слова совсем». Девушка вынуждена была себе признаться, что он пугает ее. То, что она видела, находилось за гранью чего-то объяснимого, нормального. И чем больше она осмеливалась размышлять об этом, тем страшнее становилось. Не понимала ничего из того, что он делал с ней. Ни причин, ни следствий.       Хан переоделась в домашнюю пижаму молочного оттенка с бледной россыпью вышитых цветочков, длинные темные волосы оказались скручены в тугой узел на затылке. Разобрала содержимое своего рюкзака, стараясь не смотреть в сторону научного проекта, за который так билась вчера в университете. Это напоминало о нем. Сохи мысленно простилась с наградой за проект и со стажировкой тоже. Лучше держаться дальше от всего, что как-то связано с Чонгуком. Пусть участвует в нем и присвоит все лавры себе, главное, чтобы больше он не трогал ее и не смотрел своими пугающими глазами разного цвета.       — Сохи-и, — в комнату без стука ввалилась Соен. Волосы, покрашенные в рыжий цвет, вдруг стали не доставать до плеч, а в правом ухе появилось на одну серьгу больше. Сохи закатила глаза, — это несправедливо!       — Тише. Сомин спит, не буди ее.       Соен цыкнула, а Сохи заметила, что пятнадцатилетняя сестра снова в ее блузке.       — Мама не дает мне денег на репетитора, — захныкала, как ребенок, Соен, — одолжи мне немного.       Ну, начинается.       В семье Хан рождались исключительно способные дети. Несмотря на буйный нрав и бунтарское поведение, Соен была круглой отличницей в школе. В семье долго гадали, почему она стала требовать занятия у репетитора, которые посещала с таким страстным рвением, что любой бы позавидовал. Загадка раскрылась, когда Сохи понесла сестре забытый контейнер с перекусом.       — Тебе не нужен репетитор, у тебя хорошие оценки, — фыркнула старшая Хан.       — Нужен. Когда папа был жив, такого не было, — обиженно упрекнула Соен.       Сохи бросила в сестру рассерженный взгляд, но заметив, как у младшей задрожали губы, словно та собиралась расплакаться, пришлось смягчиться:       — Ой, ну, не реви только. Я знаю, что тебя вовсе не физика интересует и не объяснения твоего репетитора. Если запала на того мальчишку, просто сходи с ним на свидание.       — Он меня отшил, видите ли, не хочет тусоваться с ботаниками! — Соен пнула ногой тапочек. — Я, между прочим, собираюсь стать айдолом, а не поступать в универ!       Сохи демонстративно открыла ноутбук, стараясь себя чем-нибудь занять, пока сестра не присела ей на уши. Все эти любовные дрязги всегда обходили ее стороной, и подсказать что-то стоящее она не могла. Сохи ходила всего лишь дважды на свидание, и то вслепую, к тому же, устроенные Энсиль. Оба, кстати, крайне неудачные. Так девушки узнали, что их предпочтения в парнях имеют большие различия. Энсиль предпочитала симпатичные мордашки и пухлые кошельки, а Сохи — наполненность мозгов и манеры. Юн как-то пошутила, что все их предпочтения сочетаются в Чон Чонгуке…       Сохи передернула плечами. Она о нем вовсе не думает.       — Тогда забей на него. Или позвони Энсиль: она подскажет, что делать.       — Так и знала, что от тебя толку не будет, — язвительно заявила Соен. На выходе из комнаты девушка обернулась: — Сохи, а кто тот парень, который сегодня приходил и искал тебя?       Хан замерла, глядя на мигающий курсор на экране. Нетрудно было догадаться, кого имела в виду сестра. Вот только… девушка внутренне содрогнулась от мысли, что ему известно, где она живет. Собственная комната теперь не казалось уютной и безопасной обителью. Неужели Чонгук так и будет вторгаться в ее частную жизнь?       Не думает. Она о нем не думает.       — Просто одногруппник.       Соен хмыкнула, спускаясь вниз, где бабушка гремела посудой на кухне. Сохи не сомневалась, что сестра, жадная до свежих сплетен, еще не раз вернется к этой теме.       ***       Понедельник встретил Хан не очень-то дружелюбно. Начиная с невыносимого завтрака, где бабушка и мама пытали ее расспросами о «красивом мальчике», который заглянул к ним в субботу, и заканчивая странными событиями этого бесконечного дня.       Еще только приближаясь к университету, девушка чувствовала что-то неладное. Но, покрепче перехватив сумку, решила, что все это ерунда. Просто стресс.       Однако после окончания первой лекции, где преподаватель угрожал им командной работой в конце семестра, расстроенную Сохи перехватила профессор Пак. Женщина, заметив поникший вид девушки, растянула губы в ядовитой улыбке и приказала следовать за ней.       У Сохи не укладывалось в голове, как с последнего раза пребывания в этом маленьком душном пространстве, пропитанным приторным ароматом цветочных духов, ее жизнь успела совершить какой-то нелепый поворот. Поворот, после которого воинственная отличница боялась даже слушать о проекте по корейской литературе, о чем, собственно, и пошла речь. Хан стояла перед профессором, заламывая пальцы на руках. Слышала стук своего сердца где-то в районе горла, когда:       — …и все-таки удалось убедить комиссию в необходимости вашего непосредственного участия при дальнейшей работе, конечно же, в команде с Чон Чонгуком, которому эта идея и принадлежала…       На словах «Чон Чонгук» Сохи вздрогнула, борясь с желанием дать резкий отрицательный ответ и убраться ко всем чертям. И, наверное, так бы и поступила, если бы в кабинет не вошел ректор собственной персоны, в связи с чем студентку, еще более расстроенную чем прежде, выставили вон.       Сохи последовала на вторую лекцию совершенно сбитая с толку. План держаться подальше провалился, даже не начавшись. Кажется, у Чонгука были свои мысли относительно ее скромной персоны. И от этого мурашки бежали по рукам.       Все из-за того, что она пыталась его спасти в том переулке? Откуда она могла знать, что он не…       Хан замерла.       Не человек?       Предположение созрело давно. Еще в тот момент, когда она впервые увидела, как меняются радужки и зрачки его глаз. Это не был взгляд человека, скорее хищника. Сохи чувствовала исходящую от него дикость и опасность. Чувствовала нутром, как жертва, знающая наперед, что вот-вот окажется в ловушке когтистых лап. Об этом свидетельствовало учащенное сердцебиение, холод на кончиках пальцев. Но признать — значило быть впутанной во что-то страшное. Ощущение того, как переворачиваются все ее знания о мире, о людях вокруг, слишком невыносимо, чтобы добровольно падать в это тянущее на дно болото. Ее разум не мог дать внятный ответ ни на один из вопросов, касающихся его, и это сводило с ума. А у Сохи и без того жизнь не сахар, и без того полным полно проблем и трудностей…       Тряхнула головой.       Она не будет об этом думать.       Вдалеке виднелась светлая макушка Энсиль, о чем-то спорящей с их одногруппницей у кофейного автомата. Сохи решительно направилась к подруге с намерением выбросить из головы мысли о Чонгуке-(не)человеке.       Телефон в руке завибрировал как по сигналу или изощренному закону подлости. Закусив губу, Сохи прочитала лаконичное сообщение от незнакомого номера: «Встретимся в библиотеке главного корпуса перед обедом. ЧЧ». И откуда только номер откопал? Хотя, неудивительно, если ему известен даже адрес ее скоромного жилища…       Влипла. Хан Сохи определенно влипла.       Энсиль, заприметив подругу, помахала, намекая поторопиться, а когда та подоспела, злобно зашептала:       — Что ты на себя натянула? Это что, новая мода аутсайдеров?       Юн и представить не могла, как Сохи была рада отвлечься на ее причитания по поводу черной «отвратительной» толстовки и «совершенно портящих фигуру джинсов» того же цвета, и что последняя «похожа на маленькую пухлую ворону, а не на студентку престижного универа».       — Что ты смеешься? Будешь так наряжаться — останешься старой девой, — фыркнула Энсиль, поправляя светлое платье с (не)приличным декольте. Утащив за собой на последний ряд, девушка наклонилась и тихо шепнула: — У тебя все хорошо?       Хан едва не подавилась кофе, с которым ранее поделилась подруга. Энсиль смотрела на нее полными беспокойства огромными глазами с зелеными линзами. Сохи сглотнула подступивший к горлу ком. Уж слишком часто в нее так вглядываются за последние четыре дня. Сохи молча отвернулась, раздумывая над ответом. Они с Энсиль редко разговаривают по душам, почти никогда. У обеих глубокого спрятано то, чем не хотелось делиться даже с лучшими друзьями. Не зажившие, слишком личные раны, о которых они солидарно никогда не спрашивали друг у друга. Но почему-то сейчас желание излить душу рвалось наружу.       Разумный довод не вовлекать в эту непонятную мутную историю Энсиль наконец взял вверх, и Сохи ответила:       — Все отлично: ведьма-Пак вернула меня в проект. Можно сказать, я добилась своего… А Соен тебе вчера звонила?       — Да… Я дала ей пару советов по завоевания холодных красавчиков. Знаешь, мне стоит проводить обучения на эту тему! Хорошая бизнес-идея, да? — если Энсиль и не поверила словам Сохи, то виду не подала, принявшись по обыкновению обсуждать последние новости, включая нелепое свидание вслепую.       О свидании Энсиль говорила долго, упоминания разные мелочи, которые отчетливо запечатлела ее память. К концу лекции у Хан было полно представление о внешности парня, его вкусе в одежде (точнее, о его отсутствии) и нелепых попытках флирта. Юн разнесла представленную отцом кандидатуру в пух и прах, поклявшись больше не покупать дорогих сумочек. А Сохи качала головой, пытаясь убедить подругу, что парень вовсе неплохой, просто уровень его обольщения гораздо ниже, чем у самой блондинки.       — Какой смысл владеть львиной долей акций в конгломерате, если он своему сыну даже на пластику денежки не подкинул? — разошлась Энсиль, тыча в фотографию несчастного парня. — Фу, я не смогла бы выдержать даже рукопожатие, не говоря уже о близости. А папа мечтает выдать меня за него замуж. Жесть, да? Сохи, ты слушаешь?       Сохи слушала, но внезапно обнаружила, что ноги сами привели ее к библиотеке вместо столовой. А может, ее сознание вновь подчинялось не ей?       До того, как волна страха вновь накроет ее, Сохи вцепилась в руку подруги, уводя в сторону лифта.       — Ты какая-то нервная, — заметила Энсиль в столовой, вяло ковыряя вилкой в салате, прокалывая помидоры черри. Все ее внимание было направленно на Сохи, которая опустошала второй стакан лимонада. Кусочки льда зазвенели, стоило стеклу опуститься на глянцевую поверхность стола.       Хан почувствовала облегчение. В шумной столовой было неудобно думать и улетать в свои мысли: звяканье столовых приборов, громкие споры и смех возвращали в реальность. Это было так чертовски на руку. Девушка помассировала ноющие виски. На вопрос подруги только неоднозначно пожала плечами, ей нечего было ответить.       Телефон завибрировал в пятый раз, извещая об очередном сообщении. Сохи бросила уничтожающий взгляд на экран смартфона и закинула тот в сумку, не проверяя, от кого пришли сообщения. Ничто не заставит ее пойти в библиотеку добровольно. Мало ли что Чону взбредет в голову? Вдруг в очередной раз набросится на нее со своими поцелуями?       Приложила холодные руки к щекам, чувствуя, как краска разливается по лицу. Пожалуй, это было в его поведении самым не понятным для нее. В чем были его мотивы? О симпатии и речи не могло быть. Обольщение? На кой черт? А может, он заманивает ее в ловушку как жертву? Но зачем?..       — Привет!       Сохи подпрыгнула на стуле, когда рядом приземлился Пак Чимин собственной персоны, одаривая их лучезарной улыбкой. Девушки переглянулись.       — Вы чего такие хмурые? — парень состроил обиженную физиономию. Не дождавшись ответа, он вальяжно раскинулся на стуле, как на троне.       Уровень озадаченности Сохи рос в геометрической прогрессии: с каких пор Пак Чимин сидит с ними в столовой? Последний вел себя так, словно являлся их закадычной подружкой: играл с кулоном, который можно было разглядеть из-за рубашки, расстегнутой сверху настолько, что крепкая мужская грудь оказалась представлена на обозрение; воровал с подноса Хан картошку фри, стащил листья салата у Юн, заставив последнюю раскраснеться от возмущения.       — Позволь спросить: ты что здесь забыл? — в звонком голосе Энсиль отчетливо проступили угрожающие нотки. Сохи показалось, что девушка хотела добавить еще что-то, но поспешно замолчала, поймав на себе ее взгляд.       — Парни меня кинули и свалили куда-то. А тут мне подфартило: две прекрасные лисички в гордом одиночестве. Грех было не присоединиться, — Чимин подмигнул Энсиль, отчего та еще больше покрылась красными пятнами гнева, остервенело сжимая в руках вилку.       Сохи озадаченно наблюдала за развернувшейся сценой. Никогда не слышала, чтобы Энсиль недолюбливала Чимина. На далеком первом курсе она даже входила в эту чонгуковскую свиту. Какая кошка пробежала между ними, Хан не было известно, но со второго курса Энсиль все реже появлялась в компании парней, после и вовсе прекратила общение. Тем не менее, Юн всегда положительно относилась к Чонгуку и его шайке.       — Чимин-а, свали в закат, пожалуйста, — почти вежливо попросила она. Длинные острые ноготочки застучали по столу, словно обещая впиться прямо в горло довольному парню.       — Нет, золотце мое. Мне с вами так хорошо, и с места не сдвинусь, — Пак явно насмехался, облизывая нижнюю губу и как-то пошло улыбаясь. А после повернулся к Сохи, положив руку на спинку ее стула. Густой аромат терпкого парфюма забился в нос, и Хан чихнула, рассмешив Чимина. — Ты такая милашка. Дашь мне номерок?       Сохи закатила глаза, поднимаясь с места.       К счастью, обеих девушек Пак не стал преследовать их.       К несчастью, на лекции их поджидал другой сюрприз.       Широкоплечий, красивый и чуть сонный сюрприз — Ким Тэхен покорно копошился в своих конспектах, шурша страницами, не замечая, что сидит явно не на своем месте. Переполненная аудитория гудела как улей, двум приятельницам пришлось сдаться и сесть рядом с Кимом. Сохи, как истинному интроверту, хотелось завыть, оказавшись зажатой между Энсиль и Тэхеном. Ее ладошки противно зудели от злости и подозрения, что наплыв друзей Чона — не случайность. Это раздражало.       Тэхен без зазрения совести заглядывал через ее плечо, списывая ответы на тест, но у Сохи не было сил, чтобы возражать. Время от времени она ловила на себе его любопытство и озорной блеск глаз. Едкий запах сигарет, что исходил от парня, быстро пропитал волосы. Чонгук со своими друзьями словно поставил себе цель стереть ее личные границы, довести нервы до точки кипения.       — Либо я сошла с ума, либо все вокруг, — сквозь зубы процедила Хан.       Энсиль что-то разъяренно строчила в смартфоне, не обращая внимание на лектора, подругу и неожиданное соседство. Возможно, вновь ругалась с отцом через смс.        — Оба варианта, — подсказал Тэ, невинно пожав плечами. Он жевал жвачку, надувая пузыри, лопал. И снова. Только минут через десять, когда Сохи увлеченно внимала преподавателю, рассказывающему, что через неделю студентам доведется попасть на экскурсию в студию, где записывают вечерние и утренние новости, Ким произнес: — С тобой явно что-то не так.       То был шепот. Тихий шелест, невольно сорвавшийся с губ, но она его уловила и напряглась. Чонгук задавал такой вопрос, Тэхен — утверждал.       — Со мной что-то не так, серьезно? — язвительно. Потому что надоело. Беспомощное положение, непонятная игра, странные люди вокруг. Дурачат, пугают, завладевают мыслями, вторгаются в ее пространство. Сохи знала, что так не далеко и до дурдома докатиться. Чувствовала. — А я думаю, что крыша поехала у твоего друга. Я не знаю, что творится у Чонгука в голове, но ему стоит оставить меня в покое, пока я согласна забыть все, что видела и слышала. Так и передай.       — Смелая, — Тэхен улыбнулся, не оставляя сомнений, что сделал комплимент.       — Когда тебя загоняют в угол, остается только нападать самой.       — Некоторые охотники не загоняют добычу, а ставят ловушки, — задумчиво произнес Ким, глядя куда-то за плечо Сохи. На секунду показалось, что он вовсе потерял нить разговора. Хан вдруг заметила алеющее пятно на его скуле. Тэхен вздохнул и снова растянул губы в милой улыбке, возвращаясь к ней. Глаза парня были такими грустными, что стало не по себе. — Но ты не добыча, Хан Сохи. Ты спасительница, наверное.       Девушка хлопнула ресницами. Ее рот приоткрылся от непонимания, но вопрос не успел стать произнесенным, Тэхен указал на тетрадь. Хан подавила желание нервно рассмеяться. Она восприняла все буквально, а симпатичный однокурсник благодарил за тест. Но вдруг дошло…       — Ты же на финфакультете!       — В глубине души я всегда хотел стать журналистом, — сквозь смех сказал Тэ. — Я передам ответы Гуку, думаю, он обрадуется, узнав, что ты рада ему помочь.       — Я не собираюсь ему помогать. Дай сюда! — Сохи, у которой окончательно лопнуло терпение, собиралась отнять тетрадь у Кима, но парень оказался достаточно проворным и быстрым, чтобы спрятать ответы в валявшийся на полу рюкзак.       До конца лекции они не говорили, Тэхен только молча наблюдал то за Хан, то за проносящимися за окном птицами. Создавалось впечатление, что мыслями он был где-то далеко. Что касалось Сохи, то она чувствовала себя как проснувшийся вулкан, готовый сжечь все и всех на своем пути. Сдерживал ее лишь затаенный в сердце страх, который пронзал душу холодными объятиями.       Наконец, когда долгие университетские занятия подошли к концу, Сохи направилась на привычную йогу, чтобы успокоиться и скинуть с себя напряжение. Лодыжка уже не беспокоила, и девушка, стоя в асане воина, старалась сосредоточиться на своем дыхании, но мутное предчувствие чего-то нехорошего сжималось внутри. Ей хотелось просто вернуться к своей обычной, заурядной жизни, углубиться в череду привычных проблем, зарыться с головой в учебу и работу. И не ловить себя на мыслях о Чонгуке и всей той цепочке событий, связанной с его нескромной персоной, особенно, когда нет ответов и объяснений.       После тренировки Хан не стало легче, но девушка набралась смелости, чтобы прочесть сообщения, и все они были из разряда «где ты?» и «почему игноришь?», будто он имел права писать подобное.       Влажные после душа волосы остались распущенными, спортивная форма сменилась на толстовку с джинсами. Улицы вечернего Сеула встретили ее приятной прохладой, тут и там расцвели яркие неоновые вывески.       Набрала Энсиль, которая после лекции сбежала домой, пожаловавшись на плохое самочувствие. Юн не подняла трубку и, послушав длинные гудки, Хан нажала на отбой, как раз в то время, когда к ней из-за поворота приблизился мужской силуэт.       Девушка резко обернулась, хлестнув волосами по темной рубашке.       Предчувствие не обмануло.       — Что ты здесь делаешь? Я заявлю на тебя за преследование и домогательства, имей в виду, — Сохи попятилась назад, отступая шаг за шагом.       Чонгук же медленно поднял руки вверх, словно капитулируя:       — Я с миром. Успокойся, пожалуйста.       Сохи фыркнула, заметив, что сегодня у него настроение получше. На этот раз парень разумно предпочел сохранить между ними приличную дистанцию. Выглядел он как обычно сногсшибательно, весь такой стильно одетый, как с обложки журнала. Брендовая темная рубашка, которую рекламировали на всех баннерах, заправлена в джинсы, на одной руке все те же часы (наверняка швейцарские), а вот запястье второй руки пережимал простой темный ремешок.       — Ты меня боишься? — будничным тоном спросил Чон, словно интересовался, любит ли она латте или капучино.       — А мне стоит? — Сохи все еще сжимала в руках телефон, где на быстром наборе стоял номер полиции. Так, на всякий случай. Какая ирония, пару дней назад она хотела спасти его, а теперь самой не помешала бы помощь.       — Нет, тебе не нужно меня бояться, Сохи. Я просто пришел поговорить, — Чонгук, не увидев никакой реакции, только напряженную позу, словно он маньяк какой-то, обреченно продолжил: — Давай вместе работать над проектом. Я внес измененную заявку в комиссию, они одобрили парную работу, так что можешь больше не дуться, что я украл твои заслуги…       — Ты издеваешься? — не выдержала девушка. В карих глазах полыхало пламя. Ветер смешно растрепал влажные длинные волосы, донося нежный аромат шампуня до Гука. — Ты серьезно хочешь поговорить о проекте после всего, что вытворял?       Чон выдохнул, по привычке запрокидывая голову, будто на небе нарисуется совет, как поступать в сложившейся ситуации.       — Я ведь уже извинился, разве нет? Ты раздуваешь из мухи слона. Это был просто поцелуй.       Сохи сглотнула. Она даже вспоминать себе не разрешала, но слова Чонгука живо напомнили ей случившееся. Это просто нелепо, что ее первый поцелуй был в темном переулке с раненным парнем, а второй — за стеллажами на рабочем месте все с тем же, но уже здоровым парнем, которого она ненавидела все три года, а с недавних пор еще и побаивалась.       — Я тебя о мотивах спрашиваю. Зачем? — нутро кричало остановиться и убраться подальше, но Хан уже поняла: если Чон вбил в свою голову невесть что, то не остановится, будет идти до победного. Так что лучше узнать хоть что-то, нежели дальше сходить с ума в неведении.       — Давай поговорим в машине. Я подвезу тебя домой, идет? — Чонгук достал из кармана джинсов ключи, и припаркованная неподалеку машина пиликнула. Девушка не двинулась с места, переводя опасливый взгляд с машины на него и обратно. В голове ее явно зрели новые подозрения: — Не придумывай себе всякое. Поедем по центральным улицам, что забиты камерами на каждом метре, так тебя устроит?       Сохи кивнула неожиданно для себя. Ей и вправду хотелось получить некоторые ответы, но на всякий случай включила отслеживание геолокации на телефоне. Отлепив прилипшие от напряжения к асфальту стопы, она нерешительно подошла к блестящему черному авто. Сохи не разбиралась в транспорте, не могла понять марку, но весь величавый вид спорткара кричал о его дороговизне, подстать владельцу. В кристально чистом салоне автомобиля витал приятный аромат чоновского парфюма. Хан пристегнула ремень безопасности и покосилась на одногруппника, который уверенно привел машину в движение. Она раньше никогда не бывала в подобного вида машинах, где было лишь водительское и одно пассажирское места. Смахивало на ловушку.       Как и обещал Чон, они выехали на центральную улицу. Мимо проносились высотки, магазины и кафе. Пробки скоро стали их постоянными спутниками, в одной из которых Сохи решилась спросить:       — Так зачем ты сделал это?       — Что сделал? — невинно, вопросом на вопрос, барабаня длинными изящными пальцами по не менее изящному рулю, проговаривает Чонгук.       Девушка могла понять почему столько внимания было приковано к этому павлину. Помимо внешних данных, денег и прочего — уверенность, проявлявшаяся в каждом движении, посадке головы и разводе широких плеч, в легкой улыбке и хитрых глазах, в которых угадывался острый ум.       Сохи замялась.       Ч Поцеловал, — неловко.       — Если я скажу, что запал на тебя, поверишь? — Чонгук смотрел насмешливо, забавляясь ее реакцией, и это разжигало огонь ненависти еще сильнее.       — Нет.       В авто повисла тишина, прерываемая только шумом улицы, проникавшим через приоткрытое окно со стороны парня. Он включил радио, и салон наполнила негромкая приятная мелодия. Сохи ослабила хватку на несчастном телефоне и вздохнула. Ей надоела сложившаяся ситуация, поселившийся в ней страх и бесконечные теории, которые она гнала от себя подальше, но те все продолжали заполонять ее мысли. Девушка перекинула волосы, щекотавшие шею, на правое плечо. Некоторое время она следила за людьми, снующими по тротуару, а после как-то печально выдохнула:       — Что тебе нужно? Ты не отвечаешь на мои вопросы, только путаешь.       Машина тронулась с места.       — Поработай со мной над проектом. Обещаю, что не прикоснусь к тебе, если тебя это обидело. А насчет вопросов… Заключим сделку, я отвечу на них в течение работы над исследованием, идет?       Сохи потянула молнию на толстовке вниз, благо под ней был скромный молочного цвета топ. В салоне становилось душно. Чонгук включил кондиционер.       — Ты ответишь на мои вопросы относительно всего, что я видела? — все также глядя в окно, слабо понадеялась студентка. Фокусируясь на проносящемся пейзаже, легче думать.       — У тебя же есть догадки.       — Есть парочка.       Когда Сохи все-таки повернулась, то увидела, что Чон улыбается.       Он — хозяин положения. Путает, пугает, извиняется, а Сохи чувствует, что раскинутые сети уже обвили ее конечности и вот-вот стянутся и обездвижат.       — Как твоя рана смогла так быстро зажить? Помнится, в пятницу ты даже ходить самостоятельно не мог.       — Ты не дала согласие на мое условие, так что я, пожалуй, промолчу.       Издевательство.       Девушка сжала ладони в кулаки. До зуда хотелось стукнуть его чем-нибудь тяжелым по смазливой наглой физиономии.       Мелодия сменилась вечерними новостями. Профессионально отточенный голос диктора не долетал до сознания Хан, поглощенной мстительными размышлениями. Необходимость иметь малейший козырь в рукаве давил, заставляя отчаяние работать мозги.       Если бы Сохи стало известно, что Чонгук четко улавливает каждый гулкий удар ее трусливого сердца, она бы самостоятельно удавилась. Положение жертвы так раздражало, но вездесущие когтистые лапы ужаса не давали о себе забыть, время от времени царапая душу.       — А ты не боишься, что я начну болтать? Расскажу все, что видела, все твои непонятные действия и кто ты.       Дерзость не удалась, разбившись о трясущиеся от смеха плечи Чонгука. Закончив смеяться, он наградил ее сочувственным взглядом, словно она была ребенком, сморозившим какую-то чушь.       Сволочь.       — И что ты расскажешь? — веселится, – я тоже хочу послушать. Что я, кто? Расскажи мне свое гениальное предположение, Хан Сохи.       Последняя угрюмо уставилась вперед, насупившись.       Его не пронять. Бесячий.       А Чонгук, заподозривший неладное, бросил взгляд в зеркало заднего вида. Темно-синий джип подозрительно следовал за ними уже минут десять. Шум машин не позволял Гуку услышать кто их преследует.       Парень внезапно вывернул руль влево, выезжая в сторону моста на реке Хан, который находился в противоположной стороне от дома Сохи. От резкого поворота девушку отбросило в правую сторону, и только ремень безопасности, четко зафиксировавший ее хрупкую фигуру, помог смягчить удар. Смартфон соскользнул с колен и упал куда-то под ноги.       Чонгук же вдавил педаль газа. Мгновенно набирая скорость, машина понеслась вперед.       — Что ты делаешь? — испуганно взвизгнула девушка.       Чон, маневрируя между других машин, продолжал увеличивать скорость, словив матерные ругательства от водителей.       — Чонгук!       Девушка смотрела на него огромными от страха глазищами, маленькими ладошками вцепившись в дверную ручку. Бусина пульсировала внутри, в этом ничтожном человеческом теле, просилась к истинному хозяину.       Лис взвыл, царапая когтями легкие. Чонгук глубоко задышал, чтобы справиться с приступом боли, и только резко прикрикнул:       — Сиди тихо, Сохи!