Now only dogs will follow me

Он так и продолжил сидеть на диване, тупясь в стенку, ему было не страшно, он не понимал, сколько времени он уже так сидит, ему было все равно. Время не воспринимается вообще, а реальность идет сквозь туман, плёнку, все утрачивает объёмность и перспективу, даже если в темноте ничего и без того не было видно. Точно так же он перестал замечать, как тьма уходит на замену лучам солнца, сочащимся из окна. Дверь открывается и он медленно поворачивает голову. Короткостриженный мужчина входит в комнату и подходит к нему, аккуратно убирает волосы с его лица, чтобы предоставить себе доступ к ране. Уилл тупо пялится на него и позволяет проверить бинты. — Голова не болит? — Нет. Дарко снимает с него бинты и в дверном проеме появляется блондин. Уилл смотрит в конец комнаты и замечает мужчину. Лицо Ганнибала бросается в глаза, реальность уходит из-под его ног, он смотрит сквозь него. "Почему ты приходишь ко мне только в самые ужасные моменты, замечая меня таким слабым?" Найджел одет в черную обтягивающую рубашку, которая подчеркивает его мускулы, в основном выраженные грудные мышцы. Из-за откровенного выреза рубашки и того, что несколько пуговиц не застегнуты, завивки его поседевших волос выглядывают из под рубашки, и на них лежит золотая цыпочка. В руках он держит пачку сигарет и достает одну, чтобы закурить. Держит сигарету между двумя изящными пальцами и подносит её к изогнутым красивой дугой губам; дым распространяется, наполняя комнату неприятным запахом. Мужчина выглядит настолько красивым, стоя в стороне, что похож на фантом, а ощущается, как промелькающие тени, видимые только боковым взглядом. — Он реален? — Уилл, сам не понимая, к кому обращается, показывает на Найджела. — Рано ты с него бинты снял, ему бы полежать еще чуток. — Румын опирается о стену и наблюдает за происходящим. — Где я?… — Что с ним? — Найджел поворачивает голову в бок. Между красивыми губами зажата почти недокуренная сигарета, он струсил пепел и выкинул бычок в мусорку. Подходя ближе к Уиллу и осматривая мужчину, он поджимает губы, игривая дуга превращается в полосу. — Легкое сотрясение, а так ничего, кроме алкоголя он не употреблял, наверное. — Оглашает свои наблюдения Дарко. Найджелу надоела эта возня. Он подходил все ближе и ближе, но в глазах Уилла он выглядит так, будто и не подходил вовсе, все действия не оказывали на Уилла ничего и не давали видеть сути. — Кого ты убил? — Спрашивает Уилла Найджел, но вместо ответа Уилл хватает руку Найджела и смотрит на часы, пытаясь схватиться за реальность, тот его отталкивает и Уилл падает обратно на диван. — Что ты творишь?! — Глаза Найджела показались ему красными, глубокими и черными одновременно, свет из окон создавал на них блики, заставляя его глаза выглядеть волшебными, и многие бы пали ради них. В таких же глазах он всегда мог разглядеть любовь, голод и ненависть. Он прекрасно различал все это, но в глазах этого человека не было ничего реального, просто не могло быть. — 11:43. Найджел не может достучаться до мужчины и даже выведать его имени. Явное игнорирование раздражает его, наполняя гневом. Мужчина облизывает пересохшие губы и всматривается в глаза Уилла, но тот не смотрит в ответ, избегает. Он не понимает, что от него хотят, и почему его галлюцинации не уходят, но мужчина напротив этого не поймет, никогда не поймет. Все это давит на него. И это помогает пробить небольшую пелену в реальности. Найджел хватает его за плечи, дыша прямо в лицо перегаром. От Ганнибала никогда так не пахло. На него впритык смотрело чужое и одновременно такое знакомое лицо, не давая уйти и спрятаться. Оно всегда заставляло его сталкиваться с реальностью вплотную. Даже при жизни, когда Лектер пристально смотрел на него, вглядываясь и изучая, Уилл ненавидел это, Ганнибал всегда заставлял его сталкиваться с самим собой, в некоторых моментах забирая у него эту самую реальность. Он не знал, прощал ли он его когда-либо. Нужен ли был он сам себе настоящим, когда Ганнибала уже не было? Кем был Уилл, когда Ганнибал остался лишь в его галлюцинациях? И кто из них теперь был настоящим? Он резко хватается за мужчину, проводя пальцем по скулам, пытаясь вылепить представление о нем. Уилл заворожено смотрит на него, боясь взглянуть в глаза. — Что ты делаешь? — Найджел спросил, но даже не отодвинулся от него. Только сейчас он понял, что их голос с Ганнибалом идентичен, такой же хриплый и грубый, возможно, немного грубее от выкуренных сигарет. Это не давало ему спокойствия, только возвращало в бездну кошмаров. Это все было чертовски ошеломляюще, это вызывало слезы. Он не понимал почему, почему эти люди не видят, что он не с ними. Голубые глаза потемнели, наполнились слезами, ресницы намокли, и теперь размытое восприятие мира подкрепляла еще и размытая картинка. — Расплакался, как баба, а как ножом в меня тыкать? Мне кажется, мы слишком запугали его, правда, Найджел? — Издевательский тон Дарко режет его уши. Он присаживается рядом с Уиллом на диван. — Что же нам с тобой делать? Найджел добавляет. — По-моему, плач — не единственная его бабская часть. — Он облокачивается на Грэма всем весом, ощупывая его бедра. От шока он дает Найджелу пощечину, громкий звук разносится по помещению, и Уилл тут же жалеет о спонтанности своих действий. Найджел одаривает Уилла своим самым жутким взглядом. Уилл вжимается в диван и кулак моментально прилетает ему в лицо, жаль, с не достаточной силой, чтобы вырубить. Найджел сжимает его запястья в своей руке, удерживает их вместе, и прижимается настолько близко, что запах его смещавшихся духов и дыма бьет в нос Грэма, заставляя его поморщиться. Он поднимает его и усаживает на свои колени. — Ну что ты ломаешься? — Наглая зубастая улыбка играет на его лице. «Надо же, зубы такие же острые..» — Думает Уилл. Зубы Ганниабла всегда пугали его. Это наталкивало его на мысль о том, как другие люди не могли увидеть в нем хищника? Сбивало с толку. Дарко подходит сзади, и теперь уже он удерживает его запястья вместе. Уилл повернут лицом к Найджелу и чувствует, как сильные мужские руки обхватывают его бедра, помогая удерживать на месте. Руки Найджела скользят к заднице мужчины. Противоречивые чувства захватывают его разум. Человек с лицом Ганнибала трогает его, обращаясь как с мусором, позволяя трогать его другому мужчине. Человек с лицом Ганнибала трогает его… Уилл совершенно не обращает внимание на Дарко, который сзади удерживает его руки за спиной, что бы тот точно оставался на коленях Найджела. Дарко зарывается пальцами в его волосы, шепча неприятные вещи на ухо. Уилл смотрит только на блондина, не обращая внимания больше ни на что другое; из нежелания встречаться с ним глазами, он кладет голову на его грудь. Только сейчас он замечает на его шее тату с танцовщицей в стиле пин-ап. Волосы на его груди оказались мягче, чем он думал, от этого его начинало клонить в сон. Найджел продолжает ощупывать его ягодицы, намеренно сдавливая, чтобы мужчина издавал тихие звуки, как бы он не старался их сдерживать. — Знаешь, возможно, у меня есть к нему применение. Может его просто продать в какой-нибудь бордель? С такими-то формами. Возбуждение от оскорбительных фраз и ловких рук моментально расходится в паху Уилла, он молится, чтобы он не затвердел. Но Найджел продолжает распускать руки, продолжает мять бедра мужчины, его горячие руки разминают мышцы Уилла, это дает странное расслабление телу. Найджел ведет руку все выше к его внутренней части бедра, член Уилла начинает наливаться кровью, его лицо краснеет, и он еще больше вжимается в его грудь. Но когда осознание ситуации приходит, он пытается отойти от его прикосновений, но идти некуда, сзади его все еще крепко удерживают. Второй мужчина до сих пор прижимается к нему сзади. Горячие дыхание Найджела заставляет член Уилла твердо упираться в него. Найджел залазит одной рукой под его футболку и чувствует как что-то прижимается к его животу. — Убери это с меня нахрен. — Он не хочет проверять, что это и просто убирает с него руки. — Ладно, хватит его пугать. — Дарко отстраняется и, так как Уилл почти никак не держался за Найджела, он просто падает вниз. Найджел присаживается на корточки, обращаясь к Грэму. — Ты хотел зарезать моего друга нахрен, ты знаешь, что тебе это просто так с рук не сойдет? — Уилл поднимает свой взгляд на Найджела, смотря на него сквозь растрепанные кудри. — Тебя я бы убил голыми руками. Найджел только улыбается в ответ его высказыванию. — Да? И как бы ты это сделал? — Он склонил голову в ожидание ответа. — Если тебе так любопытно, то могу показать прямо сейчас. — Уилл только продолжал дерзить. К удивлению Найджела, это больше не раздражало, а наоборот, начинало забавлять. — Ну давай, иди сюда, придуши меня своими ручками. — Его милый тон начинает раздражать уже Уилла и он без лишних слов набрасывается на Найджела и валит его на пол, пытаясь оседлать его бедра. Он удерживает его руки, понимает, что силы не равны, но пытается сжать руки Найджела крепче, думая, что одной его воли хватит. Дарко уже давно вышел из комнаты, поэтому никто не мог помешать выбить всю дурь из наглого румына, думал Уилл. Найджел перестает бороться, чтобы заставить Уилла ослабить хватку. Пока Уилл откликается на резкую перемену настроения мужчины, Найджел просовывает свою ногу между бедер Уилла почти ударяя коленом между ног, Уилл тут же выпускает руки Найджела и Найджел хватает руки Грэма, заламывая их за спину. — Знаешь, а я ведь даже не знаю твоего имени.. — Найджел дышит в шею Уилла. Уилл думает совершенно не о том в данной ситуации, ему стоило бы бояться за свою жизнь. Ответа не последовало. — Да брось, я знаю, что имя в паспорте не настоящее. Ты можешь делать что угодно, мне нет до этого дела, пока ты не будешь меня трогать. Но ты должен сказать мне настоящее имя, и ты скажешь. Уилл почти рычит под его хваткой, все это неприятно сдавливает его и его шею почти защемляет. — Назови имя. Мне нет дела до того, почему ты скрываешься.— Хриплый голос приобретает строгий тон. Это было в разы страшнее того, когда румын был в агрессии, крича и надрывая горло. Ничего кроме молчания так и не последовало, и Найджела это конкретно подзаебало. Он хватает Уилла на руки и, как мешок с картошкой, перекидывает его через свое колено. — Последний раз повторяю. — Уиллу стало не по себе с позиции, в которую его поместили. Найджел уложил его к себе на колени, как непослушного пасынка, которого собирался отпороть отец за очередное хулиганство. Только сейчас Уилл понял, в какой язвимой позиции оказался: его собственные колени кое как упирались в мягкую обивку дивана, колено Найджела, как кусочек пазла, вошло в ложбинку его паха, а лицо его висело в нескольких опасных сантиметрах от пола. Рукам Найджела открывался теперь свободный доступ к спине и заднице Уилла, и, если бы он захотел, то мог бы беспрепятственно положить ладонь куда угодно. Глаза Грэма устремились на темный паркет, и ощущение, что он не может контролировать ситуацию, не может даже смотреть на обидчика, напугало его и связалось тугим узлом в животе. Уилл явно не хотел сотрудничать, Найджел давно это понял, но ему было приятно наблюдать над тем, как кудрявый мужчина под ним съеживается от дискомфорта в ожидании чего-то. Найджел наносит шлепок по одетым ягодицам Уилла, с такой силой, что боль ощущается даже через джинсовую ткань. Уилл заскулил и зашевелил тазом, пытаясь уйти от источника боли, но Найджелу только больше начинало нравится его сопротивление. — Ты знаешь, что ты очень плохой мальчик? Почему ты не слушаешься? — Унижение заставляло Грэма краснеть. Почему этот больной ублюдок так с ним разговаривал? Но все было лучше, чем раскрывать настоящую личность. — Давай, конфетка, сотрудничай со мной, окажи дяде Найджелу услугу. — Желудок Уилла съеживается от странных слов и прозвищ, он больше волочится на месте, что приносит другому мужчине только больше удовольствия наблюдать, как тот под ним извивается. — Пошел ты. — шипит Грэм. Найджел отодвигает руку как можно дальше и наносит сильный удар по его заднице, изо рта Уилла выходит жалкий стон. Он уже сам не знает, какая это боль, моральная, или физическая. Уилл не может вспомнить детство, но даже тогда его не подвергали подобному унижению. Может, в Румынии так принято? Но явно не у взрослых людей. Было бы смешно, если бы румынские бандиты, каким по предположению Уилла является Найджела, наказывали так провинившихся. — "Куколка" тебе больше нравится? Мне так тебя называть? — Найджел не спеша разминает ягодицы Уилла, а Уилл зарылся в подушки, пряча лицо от стыда. Но когда его уже размягчившийся член снова начал затвердевать, он понял, что настоящий стыд был только впереди. Найджел просек, что это все не действует на мужчину, тот просто извивается от каждого удара, может быть, ему это даже нравится? Оставляя это размышление на потом, он продолжает мять мышцы мужчины, внезапно нанося еще шлепок. — Знаешь, мне кажется, от твоих упругих ягодиц моя рука испытывает больше боли чем ты, куколка. — Уилл уже успел возненавидеть это прозвище, но в отличии от него, почему-то его член заинтересовался этим, может, это был запах Найджела? Его руки? Или Уиллу просто нравилась боль? Его член теперь был почти зажат между ногами Найджела, и Уиллу оставалось только надеяться на то, что мужчина не решит изменить позу того, где он будет избивать Уилла. Но Найджел как чувствовал. — К чему это я про руку? Может снять эту не нужную ткань с тебя, а? — Уиллу хотелось верить, что тот шутит, но член Уилла был уже полностью тверд и, бог знает, как Найджел еще не заметил этого. Наверное. — Может, тебе нравится, когда я делаю это с тобой, и все это бесполезно? Или, может быть, шлепки по голой заднице освежат твои чувства? — Найджел просовывает под его джинсы палец, Уилл съеживается и начинает умолять. — Нет! Пожалуйста! — Уилл почти кричит, Найджел только тихо посмеивается. — И что тебе нужно сказать, красотка? — Найджел продолжает играть с его джинсами, делая вид, что пытается их спустить. Стояк Уилла почти зажат между его ног, но они достаточно раздвинуты, чтобы произошло соприкосновение. Но если сейчас с него снимут нижнее белье, то, наверное, убьют к хренам за его высокое либидо. — Уилл! Уилл Грэм.