Кесси
— Вы будете мне писать? — на пироне стояла маленькая девочка с двумя серебряными косичками заплетенными в зеленые ленты, и пугливыми глазами смотрела за родителями. —Что за мысли, принцесса, — сказал Драко, опускаясь на одно колено, чтобы быть с дочкой на одном уровне, — мы будем писать тебе очень часто. Скорпиус будет всегда рядом. Он будет отпрашивать тебя на пару часов в Хогсмид. — Правда? — перевела девочка взгляд на молодого парня с такими же волосами и глазами как у нее, — ты не забудешь меня? — Правда, милая, — сказал парень и взял малышку на руки, — как я могу тебя забыть? Мы будем видеться очень часто в коридорах и за приемами пищи, так же мы будем посещать гостиные друг друга, а на следующей неделе купим тебе метлу. И поучимся летать. — Я тебя люблю, не забывай меня, пожалуйста, — обхватила паренька своими маленькими ручками за шею, — можешь забрать все мои книжки и краски. Я буду очень стараться, чтобы ты гордился мной, чтобы никто меня не стеснялся, — заплакала юная ученица. — Солнышко, мы уже гордимся тобой, — подошла мама и стала поглаживать девочку по голове. — Мы с папой очень гордимся тобой и любим. И Скорпи разделяет наше мнение. В это время проревел поезд, оповещая о скором отбытии. Девочка выбрала купе вместе с подругой детства Лили Поттер, они вдвоем смотрели, как старшие братья помогают убрать все чемоданы. Когда все уже расположились, парней позвали поздороваться друзья. — Итак, первашки, — начал Скорпи, — мы отойдём на десять минут. Вы пока переоденьтесь в форму. Если мы задержимся, то найдите в соседнее купе. Мы будем там. Договорились? После синхронных кивков парни удалились. Девочки переоделись спустя 15 минут и ждали возвращения братьев, так как ехать оставалось недолго. Когда они услышали звук отъезжающей двери— повернули головы, но увидели только темноту.Джеймс
Это был самый ужасный день, какой только Джеймс помнил. Когда они вернулись в купе девочек уже не было. Кто-то сказал, что всех первашей уже забрали старосты. Парни сильно волновались, но они не могли пойти к озеру с убывающими лодками. Старшие курсы отправляются не на них. —Скорп, спокойно, — стал успокаивать друга Джеймс, — мы сейчас прибудем в Хогвартс и найдем их на распределении, а может и раньше. Давай без паники. — Да, хорошо. Так и сделаем. Джеймс и сам переживал, у него было ужасное предчувствие с утра, а с наследственным везением отца, такое чувство его всегда пугало. Когда старшекурсники уже сидели за столами в большом зале, пропустили первашей. Они вглядывались в каждую голову, но не смогли их увидеть. Чувство тревоги накрыло с головы до ног. Сердце отбивало такой ритм, что любой танцор сбился бы еще на первой минуте. И наконец он слышит имя. — Лили Поттер. .Хм… Гриффиндор, — провозглашает шляпа, девочка бежит под хлопки и садится за стол. Ребята немного успокаиваются, но она не одна, кто заставил волноваться. Они не хотели, чтобы эта минута настала… Минерва объявляет о начале пира. Но еще рано, они еще не услышали имя. Джеймс видит, как сидящий рядом Скорпиус начинает задыхаться. Они мигом подрываются, встают из-за стола и бегут к гриффиндорцам. — Лили, — обращается к сестре брюнет, — куда вы делись? Где Кесси? У девочки дрожат плечи, и когда она поворачивается, ребята замечают испуг и заплаканные глаза. — Я не понимаю, я не помню, — часто дышит. — Джеймс, что происходит? — из горла вырываются первые рыдания. Джеймс обнимает сестру и начинает покачиваться, поглаживая по голове. — Нам нужна Минерва, срочно. Ребята быстро нашли профессора, рассказали, что случилось в поезде. Когда Лили проверили, выяснилось, что к ней применяли Империо и Обливиэйт. Родителей вызвали незамедлительно. — Где мои дети? Что случилось? — забежала в кабинет директора Гермиона и стала осматривать Скорпиуса. — Лили! Что с моей дочерью? С каких пор в Хогвартсе пропускают применение непростительных на первогодках? — влетел следом Поттер, а за ним и Драко. Рассказав историю по новому кругу, ребята уже успокаивали рыдающих мам. Драко и Гарри, не дожидаясь подтверждения от Аврората, продумывали детали поисков. Начинали от врагов Малфоя, заканчивали конкурентами министра. Если бы они только подумали, что стоит смотреть ближе, что стоит искать рядом, что стоит пригласить маленькую Лили, которая расплачется перед ловцом из «Гарпий», которого пригласили в школу для мастер класса — поиски сократились бы до одного лица.***
Девочка проснулась от того, что ей в руку что-то вонзилось. Она закричала и в конвульсиях открыла глаза. Какого же было ее удивление, когда она увидела перед собой дядю Рона, который выводил кинжалом у нее на ладони порез. — Перестаньте, мне больно! Мне больно! — плакала малышка. — Тебе не может быть больно, ты даже не ребенок. Ты просто энергия, сгусток слияния из двух магий темной и светлой стороны. Так что, даже не вздумай давить на жалость, — грубо отрезал Рон и откинул девочку за волосы. Надавив ей на руку, и под детский плач, вперемешку с криком, он собрал кровь в сосуд. — Это даже не кровь, это магия. Разрушительная свободная магия в которой нет стороны. Она не светлая, она и не темная. Она просто существует. В этот момент скрипнула решетчатая дверь темницы, из тени показался Люциус с безумством в глазах и презрением на лице. — Мне иногда кажется, что это сон. Не могли мой род так опорочить! Девушка в роду Малфоев! Еще и второй ребёнок! Я сразу понял, что что-то не так. Ты родилась, чтобы в мире появилось господство. Господство чистокровных. Эта кровь состоит из грехов и прощений, убийств и спасенных судеб, грязи и чистоты. И если использовать это правильно, то очень скоро мир изменится в нужном порядке. Где чистокровные волшебники снова будут знать себе место. А грязнокровки умрут, чтобы не позорить волшебство. — Дедушка, — заплакала малышка, — мне страшно, я хочу домой! У меня болит рука! — девочка прижала к груди окровавленную руку и стала покачиваться. Коленки дрожали, плечи встряхивались от частых всхлипов. Горло пересохло от частых вздохов. Она не могла понять, за что ее так наказывают. Она любила маму, папу, брата, всех друзей и теть с дядями, она любила бабушку, но сейчас стала сомневаться, что дедушка заслужил ее любви. — У крови не должна быть такая консистенция. Там равное соотношение. Темной магии должно быть больше. Светлую нужно убрать, высушить, — возмущался когда-то любимый дедушка. — И как это сделать, — рыжий уже готов был впитывать и исполнять приказ. — Огнем, огонь удваивает темную магию, светлую уничтожает, — с безумной выразительностью пропел старик. — Я вас понял, — заявил Уизли и стал подходить к девочке. В следующие секунды на девочке по всему телу появились глубокие порезы, кровь стекала, не задерживаясь на рассеченной плоти. Детский плач усилился, когда конечности малышки вспыхнули красным пламенем. Она чувствовала, как огонь затрагивает кости. Маленькое сердечко не выдержало накала. Девочка успела только увидеть вспышки заклинаний и услышать крик папы.***
— После этого вы рассказали, что Скорпиуса пытались убить, — закончил Джеймс, так как девушка уже содрогалась в рыданиях, — Лили узнала тетю Джинни, когда она пришла проведать ее и стала кричать, что это она украла Кесси, что она помнит яркое пятно. Пазл и сложился. По магии крови не смогли отследить Кесси. Не удивительно, Люциус поставил защиту, но Уизли тоже чистокровный. Тетя Джинни сразу, как узнала о этой магии, провела ритуал. Так их и нашли. Уизли заключили на 3 года, вы уже знали, что это начало войны. За садистские вещи над дочерью министра магии сажают не на 3 года. Никто не говорил ни слова, Гермиона плакала, держа за перебинтованную трясущуюся руку дочь. Гарри обнимал подругу и шептал успокаивающие слова. Даже маска Драко не выдержала и разбилась. Он заменил место Джеймса, и покачивался с хрупкой девушкой туда-сюда. — Тебе никто больше не тронет, принцесса, — шептал Драко, целуя в висок, — не посмеют. — Почему именно Кассиопея? , — спросил Гарри, — Если есть первый ребенок, с чего виновата она? — Этого мы не знаем, — приходя себя шепотом сказала Кесси, — это как-то связанно с родом Малфоев, об этом сказала Нарцисса. — Я отправлю ей письмо, что приеду, — сказал Драко, —я узнаю, что именно происходит. Единственное, в чем я уверен — У Малфоев, как и у большинства чистокровных рождается всегда один ребенок. Гринграсс использовали обряд во время зачатия, от чего был риск, что Астория не выживет. Для чистокровных очень рискованны планы о втором ребенке. — Я думаю, нам уже пара, — встревает Гарри, смотря на часы. — У нас тренировка по квиддичу через час, да и Кассиопии нужно отдохнуть. — Кстати, — заинтриговала Кесси, — называйте меня просто Кесси. Я люблю свое имя, но это жутко надоедает, когда каждый раз слышишь его полное произношение. — Договорились, — сказал Драко за всех, — отдыхай, мы тогда пойд… — П-подожди, — остановила его Кесси за руку, когда он встал с кровати, — я…я хотела спросить, — начала девочка, опустив голову вниз. Было видно, что ей неловко и волнительно, но она считала, то спросит об этом, она же гриффиндорка, — ты можешь остаться со мной, пока я не усну? Драко опешил. Он и подумать не мог, о чем его попросит девушка. Так некстати вспомнились слова Джеймса, что одна она часто просыпается, после пережитого, лучше уж, чтобы сон ее охранялся. И если Драко уготовано быть этим стражником… — Конечно, — выдал блондин, и посмотрел девушке прямо в глаза, — я останусь здесь, не переживай. —Спасибо. Когда все попрощались и вышли, Драко лег рядом и обнял девушку. Сказав тихое «Спокойной ночи, принцесса», он наблюдал, как девушку уносит в мир снов. А Драко тем временем думал. Много думал. С чем же связана эта девушка? Это родовое проклятие? Может ли что-то решать, что Грейнджер магглорожденная, а он чистокровный? Но ведь у них есть и старший ребенок, почему же тогда девушка? Эхх… это сложнее, чем кажется. Удивительно… Если бы Драко сказали, что он женится на зубрилке, а она подари ему двоих детей и их семья будет образцовой— он бы рассмеялся в первые секунды, а сумасшедшего отправил в Мунго, еще и лечение оплатил бы за то, что повеселил. Но сейчас ему не кажется это смешным или невозможным. Ему больше интересно, как это все завертелось у них? Кто был инициатором? Нравится ли он Грейнджер? И как давно он разрешил себе думать, что эта связь не принесет проблем? Что у них все получится? Как давно в нем проснулись чувства с 4 курса, которые он прятал сильнее любых других? Неужели Гермиона смогла рассмотреть в нем достойного человека? А что рассмотрел в ней Драко? Ум? Красоту? Может толчком послужили ее покусанные губы, с которыми он часто рисовал себе фантазии? Или сведенные брови, когда она размышляет над чем-то? А может улыбка? Такая открытая и чистая, она дарит ее всем друзьям. Драко лишь однажды почувствовал тепло от ее улыбки, тогда на 4 курсе, во время балла. Но она отличалась от всех других, подаренных ею друзьям. И эту же улыбку Драко больше видел. Но у него есть намерение ее вернуть. Он это сделает. Сделал однажды, повторит и еще раз. А доказательство, что ему это под силу, сейчас лежит у него под боком и мирно спит. Какой раз у него возникла мысль, что все это просто сон, но он не хочет быть правым. Первый раз Драко хочет ошибаться. Хочет, чтобы это не было сном, хочет, чтобы это было жизнью, хочет, чтобы было ими…