Это не сон- Это мы

      Трансгрессия часто оставляла после себя след. Кого-то мутило, у кого-то кружилась голова. Кто-то, бывало, терял сознание. Самое безобидное последствие— не удержаться на ногах. Эти волшебники пропустили через себя все. Очутившись в Уилтшире, после группового перемещения, они находились недалеко он поместья. Минут пять ходьбы, где начинается антиаппарационная территория, из-за чего переместиться ближе нельзя было. Доходя до чугунной решетки ворот, Малфой снял защитные чары, чтобы ограждение смогли переступить остальные без последствий.       Перед ребятами предстал четырехэтажный особняк с симметрично расположенными башнями. Обсаженная по обеим сторонам густыми тисами дорожка, разделяла участок на две зеленые территории, где разгуливали павлины. За домов виднелся участок сказочного сада, в котором все свое время проводит Нарцисса. Леди Малфой сама вырастила каждый цветок в этом маленьком сквере. Драко нравилось помогать матери возиться с цветами, а после пить чай с любимым яблочным пирогом в беседке. Это были его счастливые моменты жизни, пока пожиратели не осквернили дом. Когда все прошли по вымощенной из белого камня дорожке и подошли к дверям замка, перед ними возник домашний эльф, который поприветствовал молодого хозяина и гостей, пропустив тех внутрь. Наследник замка видел напряжение Гермионы, но она отрицала сложности пребывания в этом доме. Несмотря на то, что был сделан капитальный ремонт, она чувствовала опасность из каждого уголка. Теперь здесь было светлее и величественнее. Светлые стены, живые комнатные цветы, различные картины, к большому удивлению Гермионы, были работы Ван Гога, Климта, Уистлера, Хогарта, Хартунга и других маглов. От рассматривания интерьера отвлеклись, когда услышали стук каблуков, что эхом разносился по высокому потолку и стенам. Со ступеней лестницы, расположенной посередине холла и ведущей на второй этаж, спускалась Нарцисса. Она плывущей походкой с ровной осанкой направлялась к сыну и выглядела, как всегда превосходно. Темно-зеленое бархатное платье с черной кружевной оборкой на рукавах и таким же воротником идеально подходило под светлые, собранные в пучок волосы. Бледное лицо украшалось теплой улыбкой и блеском в голубых глазах.       — Мама, здравствуй, — он немного наклонился, взяв в руку ладонь матери. Поцеловав тыльную сторону ладони, приобнял родителя.       — Здравствуй, дорогой, — сказала Нарцисса, поцеловав сына в щеку во время объятий, и отступила для приветствия других, — Мистер Поттер, мисс Грейнджер, приятный сюрп… — договорить она не смогла, так как заметила еще двоих гостей.       — Леди Малфой, — сказал Гарри и кивнул вместе с Гермионой, — благодарим за гостеприимство. Я бы хотел сказать, что наш визит без причины, но мы по делу.             — Как тебя зовут, милая? — обратилась Нарцисса к Кесси, которая перед появлением в поместье перестала скрывать природный цвет волос.       — Я, — неуверенно поддалась та, — я Кесси… то есть, Кассиопия… Кассиопея Малфой.       —Малфой?       — Мой… мой папа… мой папа — Драко Малфой, — на одном дыхании выдала девушка и сжала руку, стоящей рядом Гермионы, чего не пропустила аристократка.       —А мама, — сложила два и два женщина, — видимо, мисс Грейнджер?       — Все верно, — вмешался в этот неловкий диалог Драко, — Кесси моя с Грейнджер дочь. Это сын Поттера, — указал рукой на брюнета, тот, бросив «Здравствуйте, миссис Малфой», представился.       Развернутые объяснения ожидались после ужина, на который любезно пригласил всех появившийся домовик. Наверное, так даже было лучше. За столом, под красное вино, немного спало напряжение. Гермиона отметила, что семга с апельсинами покорила ее сердце, о чем и сказала эльфу. Неловкость Гермионы от того, что рыбу попросил приготовить молодой хозяин для мисс, не пропала даже после второго бокала вина. От красной Грейнджер Джеймс сдержанно засмеялся в голос, Кесси сделала вид, что это не удивительно, Гарри и Драко ухмыльнулись, а Нарцисса как-то странно улыбнулась. В остальном ужин прошел идеально. После чаепития с разнообразными десертами, где Гермиона уже не решалась что-то хвалить, все разместились в малой гостиной, где уже закончили рассказ. Нарцисса ужаснулась от будущего Люциуса, но не была удивлена. Она двадцать лет прожила с этим человеком, ей хватило времени понять, что он не поменяет взглядов. Разговор оборвался из-за плохого самочувствия хозяйки поместья. Драко настоял на том, чтобы продолжить диалог завтра, ведь у них два выходных. Идею поддержали, проигнорировав Нарциссу, которая хотела выпить зелье и продолжить. Когда Драко отвел мать к себе и проследил, чтобы та легла, только после этого спустился вниз, позвав гостей, и показал им комнаты. Все они находились на втором этаже: Гермиона и Кесси обосновались рядом, их временные покои находились между спальней Драко. Поттеры немного дальше и по другую стену. Каждая спальня была обставлена со вкусом. Интерьер был в пастельных тонах, из-за чего было трудно поверить, что это Малфой-Менор.       Гермиона сидела в бархатном молочном, в тон ковру, кресле с книгой в руках. Девушка впечатлилась, что в доме имелись не только маггловские картины, но и книги. Так, увидев любимый роман, она зачиталась и отвлеклась только после стука в дверь. Когда прозвучало «Входите», она ожидала увидеть Кесси или Гарри, но не могла представить, что от нее хотела мама Драко.       — Мисс Грейнджер, я вас не отвлекаю? — спросила аристократка, когда дверь за ней закрылась.       —Нет. Вовсе нет, миссис Малфой. Пожалуйста присаживайтесь, — указав на кресло через кофейный круглый столик от Гермионы, спросила, — Как вы себя чувствуйте?       — Спасибо, я в порядке. Обращайтесь ко мне Нарцисса, если вы не против перейти на «ты».       — Как скажите, Нарцисса. Тогда для вас я Гермиона, — с детской улыбкой последовало согласие.       — Договорились. Гермиона, я собиралась пройтись по саду, не хочешь составить компанию старой женщине?       — Знаете, вы не выглядите старше тридцати, от вас комично слышать о возрасте. Мы сейчас пойдем?       — Благодарю за комплимент, на то мы и девушки, скрывать свой возраст, — неожиданно так не по аристократский подмигнув. — Да, отправимся сейчас, пока мой заботливый сын не заметил, что я нарушаю его приказ отдыхать, как школьница, —на такое заявление последовал чистый смех девушки.       Она встала с кресла, оставив закладку на месте, где остановилась читать свое любимое произведение Джейна Остина «Гордость и предубеждение», и закрыла книгу оставив ее на столе. Сразу после вышли из комнаты, в сопровождении беседы о музыкальных вкусах, искусстве, сравнении работ магловского мира и отличий от магического, из которой Гермиона заметила, что интересы и взгляды на некоторые вещи у них совпадают.        Пока они шли до сада, девушка думала, как несправедливо она обошлась по отношению к рядом идущей даме. Миссис Малфой она представляла гордой и холодной женщиной, которая улыбается раз в год, и то только на праздник. Женщина начитана, мягка и грациозна. Даже сейчас в вечернее время она выглядит, будто собиралась на прием к королеве, а не прогуляться. За обсуждением романов и времени викторианской эпохи путь до назначенного места показался быстрым. Гермиона не смогла сдержать вздоха восхищения.        По периметру каменной дорожки левитировали лампы в виде лилий. Сейчас в вечернее время, отбрасываемый от них свет создавал атмосферу сказки. Розы, гортензии, тюльпаны, нарциссы, орхидеи, лилии, астры, гладиолусы. Было так много видом прекрасных растений, что девушке стало стыдно за незнание большинства из них. Клумбы и ограждения вмещали в себя пестрые краски, издалека это похоже на поля разноцветных конфетти, а когда подходишь ближе, можно разглядеть ухоженные дары флоры. Поистине волшебный вид.        — Прошу простить за бестактность, Гермиона, но, что у вас с Драко? — интересующий весь день вопрос прозвучал слева от девушки, кода они проходили клумбы с лютиками и пуансеттией.       — Я даже не знаю, что вам ответить, Нарцисса… думаю, мы оба понимаем, что наш ребенок хочет вернуть себе семью, а мы должны помочь.       — Как ты ясно заметила — Кассиопея ваш ребенок. Что ты думаешь о возможном будущем?       — Мне сложно, — тихо призналась девушка, обняв себя за плечи, — мы никогда не дружили. Он первый, кто заставил меня сомневаться, что я достойна волшебного мира. Ведет себя отвратно. А потом Сириус рассказывает такие вещи, с которыми Драко не ассоциировался вообще. Я не знаю, чему и кому верить.       — Мальчики всегда дергают девочек за косички, чтобы их заметили. Я не оправдываю своего сына, но ты должна понять, что он хотел угодить отцу.       — Это я понимаю. Но чувства не могут вспыхнуть так внез… знаю… я их знаю… узнаю, — сказала девушка, посмотрев в сторону, где были посажены белые пионы, она подошла ближе, чтобы убедиться, — но зачем?       — Гермиона, ты не задумывалась, — аккуратно начала женщина, бесшумно подходя к застывшей девушке, которая уже протянула руку к цветам, — почему я легко приняла новость, что ты мама моих внуков? Или, почему Драко, не зная из какой ты семьи оскорбил тебя? Может, ты думала, почему он отказался тебя пытать, согласившись сам получить не один Круциатус?       — Букет пионов. Он прислал мне пионы, верно?       — Когда мой сын вернулся после первого курса домой на лето, он был унылым. У нас доверительные отношения, поэтому он ничего от меня не скрывал. Я не могла не спросить причины отсутствия у него настроения. И тогда он рассказал, что в школе он второй…а первое место занимает девочка с гриффиндора. Втайне от мужа, я пошла в министерство в Отдел международного магического сотрудничества. Когда мне не выдали твою анкету, я поняла, что ты не из магического мира. Поэтому попросила проверить прибывших магглов. Не могу сказать, что испытывала радость, когда мне вручили твою анкету из этой категории, но для моего сына это было важно. Он обозлился когда узнал. Конечно, я провела беседу, что ты не выбирала в какой семье родиться, но не могла быть уверенной, что он меня услышал. На вашем втором курсе он прислал мне письмо, где рассказал, что обозвал тебя. Он оправдывался мне, что не хотел. Что разозлился, когда ты сказала, якобы его место в команде по квиддичу куплено. Потом он рассказал, что ты единственная девочка, которая не подарила ему конфеты на День Святого Валентина. Он рассказывал со смехом. Я уже тогда поняла, что интерес перерастет во что-то большее. Тем более после святочного бала, где он увидел тебя в платье. Он боялся своих мыслей, когда стал рассматривать тебя не как просто однокурсницу. Как мать, я хотела для него счастья. Намекала Люциусу, что нам стоит быть толерантнее к маглам, но сделала только хуже. Ему не понравилось, что я лезу в дела, «которые меня не касаются». Он был настроен еще решительней при возрождении Темного Лорда. Более того, из-за моих убеждений, позволил Драко принять метку, как доказательство его ненависти к маглорожденным. Гермиона, я не подталкиваю тебя к решениям, в которых ты не уверена. Я лишь, — Нарцисса сорвала цветок и вручила его девушке, — хочу сказать, что чувства моего сына не возникли по щелчку пальцев. Подумай об этом.       После своей речи, женщина удалилась, а Гермиона так и осталась стоять с цветком в руках. Все стало еще хуже. Она еще сильнее запуталась в своих чувствах. Почему? Почему она знает больше тысячи заклинаний, знает Историю Хогвартса наизусть, знает ответы на множество вопросов, но не на один единственный, который упростил бы ей жизнь? Как получилось, что она замужем за Малфоя? Почему это одобрили друзья? Почему Гарри ни разу не подошел и не сказал, что переживает за ее отношения? И почему она вообще должна разбираться в этом одна?! Почему Драко говорит со всеми, но не с ней? Решительным шагом девушка направилась обратно в поместье. Ее очередь задавать вопросы. Ее очередь получать ответы.       Стоя перед спальней блондина девушка пустила три стука и ждала разрешение войти, но вместо этого дверь открылась и перед ней появился Малфой с влажными волосами. Малфой после душа. Малой с полотенцем на бедрах. О боже…       — Грейнджер? Заблудилась? Твоя комната следующая, — как-то спокойно, будто не он стоит сейчас полуголый.       —Да… Точнее, нет, — от такого, нового в ее жизни вида Малфоя, она растерялась. — В смысле, да я. И нет, не заблудилась. Я хотела поговорить, но я могу подождать пока ты… Я зайду позже, когда ты уже будешь… Не успела она договорить, как ее тут же затащили в комнату и закрыли дверь.       — О чем поговорить? — блондин уже стоял возле кровати, пока она топталась на месте.       — Может оденешься?       — Грейнджер, — протянул ее фамилию в любимой манере, с подобием улыбки на лице, — я у себя в комнате. Мне комфортно, и, — проскользнула та самая Малфоевская ухмылка, — я уверен, тебе такой вид даже нравится.       — Ни разу.       —Да что ты? — он уже приближался к девушке, которая не отошла от двери ни на шаг. Встав очень близко, блондин положил обе руки, загоняя ее ловушку и мешая выскользнуть, наклонился к уху. — А почему ты тогда так покраснела, Грейнджер? — горячим шепотом обдал ушко, задев мочку.       Ооох, от этого Гермиона покрылась мурашками и задержала нервное дыхание. «Почему его близость так влияет? Он это специально? Да скажи ты уже хоть что-нибудь, идиотка!» — кричал внутренний голос.       — Я хотела поговорить, — снова повторила она и опустила взгляд на свои руки, — На тровологии… это… Это ведь второй раз, когда ты даришь мне пионы? Да?       — Ух ты! И как я себя выдал? Или ты хочешь, чтобы они были от меня?       — Малфой! Твой гнусный язык стоит вырвать и…       — Мы оба знаем, что тебе понравилось.       — Перестань! Тот поцелуй застал меня врасплох, я просто растеря…       —Грейнджер, — и снова эта дьявольски обольстительная ухмылка, — я говорил про цветы. Что тебе понравились цветы, а не мой язык, но, — он наклонился к пылающему лицу девушки еще ближе, — если хочешь повторить, я не буду против.       — Ну хватит уже! — Гермиона оттолкнула его и отошла до окна, стоя спиной к Драко, — мне и так сложно. Поговори со мной нормально. Пожалуйста, Малфой.       — Что ты хочешь узнать? — уже нормально спросил Драко. — Да, ты мне нравишься. Может я когда-то и думал, что у нас что-то получится. И судя по всему, не ошибся, поскольку в будущем у нас есть дети. Если хочешь знать, а ты точно хочешь, то не подошел к тебе, потому что это комично. Не в том плане, что меня зацепила маглорожденная, а в том плане, что это ты. Сама подумай, как это должно было быть после всего между нами? Ты бы ни на секунду не смогла поверить, что я хочу подружиться, ждала бы подвоха. А я не собирался ничего доказывать из-за гордости. Плюс ко всему этому, отец от заявления о моих правах на тебя, сначала бы убил тебя, чтобы я я смотрел, а следом и меня — предателя крови.       — Почему ты думаешь, что я не поверила бы?       — Ха! Серьезно? Ну тогда расскажи, почему ты убежала, будто за тобой гнались егеря, с астрономической башни? Разве у тебе не было опасений, что я просто развлекаюсь? Очень сомневаюсь на этот счет.       Он прав, что тут сказать? Она действительно думала, что он просто издевается. Более того, он прав во всем. Она бы точно не поверила, что спустя столько времени их перепалок, что она могла ему понравится. Он оскорблял ее с первого курса. Это не перекрыло бы ни что. Но сейчас она еще раз убедилась в том, что не безразлична ему. И почему-то ей от этого приятно. Может у них и правда все хорошо? Кесси выглядит счастливой. Ребенок рос в любящей семье. Скорпиус, по ее же словам вырос благородным мужчиной. С воспитанием они явно справились. Может справятся и со страхом прыгнуть в эту счастливую жизнь? Гермиона и сама заметила, что ее видение его, как отрицательного героя, пошатнулось и рассыпалось, как карточный домик. Драко на самом деле хороший человек. Он заботился о своем дяде, которого не признавал его отец. Спас им жизнь. Заступился за нее перед Роном. Разве это не доказывает, что он говорит правду?       — И что нам теперь делать? , — спросила она.       — А что ты хочешь?       Она знает, чего хочет. Давно знает. Но все это закрывали очки с сомнением и тревогой линз. Прямо сейчас эти очки слетели и разбились на мелкие осколки, которые даже Репаро не соберет. Она и не будет пытаться их починить. В данную минуту она готова в этом признаться и ему, и себе.       — Поцелуй меня, — прозвучало слишком тихо.       — Прости?       —Ты меня слышал. Я не буду повторять.       А ему и не нужно повторять. В таких просьбах он действует с первого раза. Подойдя к ней ближе и развернул к себе, Драко исполнил желание девушки, сливаясь в таком долгожданном для обоих поцелуе. Рукой перебирая ее шевелюру, другой обнял за талию и притянул к себе. На это раз он был нежным. Отстранившись от ее губ, кончиком языка обвел контур. Такие сладкие, пухлые и манящие губки выпустили горячий вздох, чем он и воспользовался, проникая внутрь теплого ротика. Провел по ряду зубов, получив в похвалу тихий стон. Он почувствовал, как она чуть сжала его плечи. Рукой, что покоилась на осиной талии немного задрал рубашку и провел по позвоночнику вверх, слегка касаясь подушечками пальцев. От этого действия она выгнулась, прижавшись еще ближе и более громкий стон растекся по комнате. Подтолкнув, показывая, что нужно сдвинуться с места, приподнял за бедра и, посадив на стол у окна, встал между разведенных тонких ножек. Проведя рукой по ткани джинсов, стал пробираться выше. Не разрывая уже влажного, с причмокиваниями и томными вздохами поцелуя, огладил кожу живота ладонью и опустился к пуговице. Она напряглась, как вытянутая струна, и отстранилась. Немного отползла назад.       — Я думаю, дальше не надо, — произнесла, покрасневшая от испытываемых эмоций и недавних ласк, девушка, смотря куда угодно, кроме полуголого блондина.       — Оставишь меня со стояком и уйдешь? Бросать на полпути удел гриффиндорцев? — со смешком, зафиксировав за подбородок смущенное лицо, выдал Драко.       —Но можно же… ты можешь… ты же как-то справлялся с этим без моей помощи, переживешь, — с сбитым дыханием протараторила Гермиона.       —Ммм, хочешь посмотреть, как я с этим справлялся? А ты развратная, Грейнджер. Никогда бы не подумал, что тебя возбуждает смотреть, как кто-то дрочит.       —Душ! Я про душ! Холодный! Мерлин, о чем ты вообще думаешь.              Стесняется, как подросток. Ничего, она к нему привыкнет. Теперь уж он это знает. Поцеловав ее, в последний на сегодня раз, в уголок губ, закрыл за ней дверь и переодевшись в пижаму лег под одеяло. Ему снова начинает нравится засыпать дома. Хотя, если перед сном, он будет так проводить время, ему и сон в палатке покажется блаженным.              После окончания завтрака возобновили незаконченный разговор. Драко не забыл спросить мать, почему именно второй ребенок получает увечья за свое появление на свет.       — Всем известно, что в священных двадцати восьми, — с печалью поведала миссис Малфой, — принято поддерживать чистоту крови. Из-за дальнего родства людей, в таких семьях рождается только один ребенок и не всегда без отклонений. Беременность волшебниц проходит с осложнениями… Драко родился недоношенным, слабым мальчиком, я очень боялась, потерять свое чадо, — боль сквозила в произнесенных словах. Сын подсел рядом, поцеловал руку и сжал в своей ладони, выражая поддержку. — Он до года находился под присмотром лучших колдомедиков Лондона… Охота на Кассиопею ведется не из-за того, что она второй ребенок, а из-за того, что родилась девушкой. Род Малфоев ведает миру мужчин уже больше четырехсот лет. И тут, второй ребенок… девушка… еще и от маглорожденной. Девушки по своей особенности более «яркие». Женская магия теплее даже у темной волшебницы. Мисс Грейнджер сильная ведьма с добрым сердцем и чистыми идеалами. Кесси рождается полукровкой, слиянием темной и светлой магии. Если избавится или уменьшить концентрацию последней, от девушки останется только сосуд, который можно заполнить чем угодно— способностью анимагов, владением парселтанга, особенностью крови единорогов и при этом ни ее, ни наследника не коснется проклятие. После помещения в «сосуд» нужных «материалов», должен происходить процесс принятия их организмом. Он длится около четырех лет. Раз ты подвергалась этому ужасу в одиннадцать, то, по сюжету, в пятнадцать должна была забеременеть. Это даже магией нельзя назвать. Скорее обрядом. Последний случай зафиксирован в тысяча триста первом году. Волшебница Ронда Форман родила мальчика, который умел использовать зов сирены не только в воде, но и на суше, обладал бессмертием вампира, обращением в оборотней людей, способностью взгляда Дуро, которое действует на одушевленных представителей вида и магического мира, и мира маглов… Она породила монстра. Парня поймали и сожгли только после пятидесяти лет поисков.       Чтобы переварить услышанное, потребовалось время. На словах это было ужасно, как же происходило в те годы и думать не хотелось. В волшебном мире творились удивительные вещи. Это страшная история, но удивительная.       — Ты хочешь сказать, что сначала бы моя дочь с одиннадцати до пятнадцати лет принимала неизвестно какие проклятие, всевозможные страшные наследственности и все в таком роде. После чего насильно забеременела и в шестнадцать должна была родить монстра? Я так все услышал? — не мог поверить Драко.       — Забеременеть она должна была от чистокровного волшебника. Я не хочу думать, зачем твой отец взял в соратники Рональда Уизли, — с горечью поставила точку над участью Кесси ее бабушка.       Кесси не хотела этого слышать. В рыданиях она убежала в отведенную ей комнату. Гермиона в таком же состоянии решила не оставлять дочь, и удалилась следом. Драко взбесился. Тяжелыми шагами оказавшись на заднем дворе, взял молот и стал разбивать каменные статуи рядом с фонтаном. С ограниченными заклинаниями на палочке, толку бы не было, пришлось отдавать предпочтения магловским методам.       Ему нужно было что-то разбить. Нужно было выплеснуть злость. Злость на мир, который допускал подобное; на отца, который хотел подвергнуть участи свою внучку, его дочь; злость на Грейнджер, которая явила на свет беззащитную, обреченную на мученья и гибель девочку; злость на себя, за что допускал мысль не справиться огородить ее от этого кошмара.       Гарри смог вырвать молот заклинанием только с третьего раза. Первые два Драко не разжимал руки и тащился вместе с оружием по земле, нанося себе синяки и ссадины на локтях, коленях, лице, сопровождающиеся кровью. Когда попытка увенчалась успехом для Поттера, и поражением для Драко, блондин просто долбил каменную кладку кулаками. Он чувствовал, как горели костяшки на пальцах, но останавливаться не хотел. Уж лучше так, чем чувствовать, как разрывается сердце.       Гарри и Джеймс закинули его в фонтан и держали, пока бунтарь не успокоился. Успокоился и заплакал. Ему было наплевать, в каком он виде перед Поттером, он не мог больше держать эмоции. Матрица отключила окклюменцию и плотину прорвало. Поток слез боли, сожалений и страхов сносил волной всю гордость, храбрость и равнодушие к происходящему, оставив только призрение к миру, где его дочь, его кровь будет окутана хаосом. Его маленькая принцесса, которую он вырастит, его девочка, о которой он должен заботиться, ангелочек, которого он будет любить больше своей жизни. Насколько нужно иметь извращенный ум и каким садистом быть, чтобы подложить невинную особу под такого же больного? Почему это должно угрожать его семье? Это его расплата за содеянное? Неужели он сам виноват в допустимом будущем? Нет. Он должен собраться. Должен сделать все возможное, чтобы из потенциальной угрозы это превратилось в простую страшилку. Он заавадит любого, кто только подумает об этот. Даже если придется убить родного отца. Драко никогда не чувствовал от него любви или заботы. Не получал гордости и похвалы. Хотя очень старался. Он ненавидел Гермиону, старался ненавидеть, хотя любил. Он стал пожирателем, мать их, смерти, чтобы отец его признал. Согласился убить человека, лишь бы разглядеть в глазах экзальтацию. Как же он слеп, если увидел это только после причиненного зла его детям. И то только в будущем. Если бы Кесси не явилась, он продолжал бы смотреть на все это через размытую призму? Наверное.       — Драко, это сложно, — спокойный тон Поттера вернул его на землю, — но нужно собраться. Мы не допустим такого.       — Гарри, — он первый раз осознанно назвал его по имени, — как считаешь, за все мои грехи я это заслужил?       — Перестань. Ты прекрасно знаешь, что я осведомлен, кем и чем были вызваны твои, как ты сказал, грехи. Это не искупление, Драко. Ты уже все доказал. Это одна из реальностей, которую мы не обойдем.       — Я боюсь, Поттер. Я снова чувствую себя шестнадцатилетним трусом. Только теперь признание отца мне не нужно.       — Сириус говорил, что испытывать чувства значит считать себя человеком, а не бездушной оболочкой. Это нормально, что тебе страшно. Но знаешь, Кесси хуже. И сейчас ей нужен отец, который убережет ее от этого кошмара.       Они все еще находились в воде. Когда Драко все-таки собрался, Гарри залечил ему раны на руках и коленях, после чего они пошли в поместье. Приняв душ и переодевшись, Драко зашел в комнату к Кесси. Он рассчитывал найти с ней Гермиону, но девочка спала на плече у Джеймса. По словам брюнета, за ней пришла Нарцисса, а его оставили присматривать за подругой. Хмм, в саду их не было, они с Поттером достаточно провели времени на улице, заметили бы. Значит, они могли находиться только в одном месте, где ей было бы спокойно. Блондин бесшумно закрыл дверь в комнату Кесси и пошел в библиотеку. Застав девушку в кресле с книгой в руках, он подошел к ней и обнял со спины, зарываясь в любимых волосах и вдыхая запах вишни. Теперь, помимо яблочного пирога он полюбил и вишневый щербет.       —Как ты? — откинув голову назад, чтобы посмотреть на него красными заплаканными глазами, хриплым голосом задала вопрос.       — Думаю, так же, как и ты, — присев на подлокотник кресла, притянул ее к себе.       — Мы справимся с этим, правда же?       — Даже спрашивать не стоит. Я не позволю, чт…       —Драко! Гермиона! Мы срочно должны возвращаться в школу! — в библиотеку вихрем влетел Гарри, а следом показалась напуганная Нарцисса. — Макгонагалл прислала письмо. Рон покинул школу, он точно отправился не домой. И ещё… Минерва сделала запрос в министерство. Они зафиксировали скопление чужой магии на территории Хогвартса. Люциус решил показаться. Ну вот, а казалось, что хуже и быть не может…