Это не сон- Это мы

      — Гермиона, что ты имешь ввиду? — Гарри был в замешательстве.       Он примерно понимал о чем говорила подруга, но не мог собрать отрывки в полную картину. Они знали, что Рон есть на этой шахматной доске, но что помимо него и «Короля» есть еще одна пешка было слишком. Им вполне хватало и двух игроков. Всплывшие новые соперники пошатывали итак слабую уверенность предотвратить ужас будущего. И Гарри соврал бы, если б сказал, что его не пугает факт — в игре сделали ход и до простого «шах» не долго, если они не закроют поле. Он цеплялся убеждением, что до «мат» не дойдет.       Охваченные своим ужасом и догадками, из головы вышло о присутствии постороннего человека. Постороннего? Конечно. У него есть сын, а он не позаботился о том, чтобы узнать кто его же… Что это? Гарри взглянул на застывшую Панси, которая пялилась на обнимающихся в углу у кровати. Взор был выпытывающим и вопросительным, но завлек не он. Она застегнула серьги. Серебро и красный цвет прекрасно разбавляли прямые короткие волосы, придавая виду серьезность и гордость. По его мнению, золото так не подчеркнуло бы собранный вид Панси. Он с трудом оторвал взгляд и заговорил, чтобы больше не допускать в голове мысли, что мог каждое утро видеть, как она щелкает застежкой в мочке, пока он целовал тонкую шею.       — Малфой, надо идти, нас уже видели половина факультета, — Гарри подошел ближе.       — Вы никуда не пойдете, пока я не услышу объяснений, — воскликнула Панси и встала возле двери, обводя все троих взглядом. Гарри показалось, что на нем взгляд задержался?       — Панс, поверь, это сложно. Я тебе все объясню, но не сейчас, — сказал Драко, взяв Гермиону на руки, она зажмурила глаза, но слезы все еще текли по теплым щекам.       — Сложно, Драко, это объяснять однокурсникам внизу, зачем гриффиндорцы ворвались в женскую спальню. Малышня и без показов боится посторонних людей! Какого черта? — перешла на крик брюнетка. — Сначала ты отдаляешься от нас, после чего пропадаешь, потом носишься с новенькими и ходишь с таким видом, будто тебе пригрозили смертью! Грейнджер, — взмахнула девушка своей изящной ручкой, указав на Гермиону, — врывается с криком, что от этого зависит твоя жизнь! Хватит! Либо ты сейчас рассказываешь, либо не жди, что после я приму твои мотивы, — закончив свою речь, сложила руки на груди и выпрямила спину.       Панси нельзя было упрекать в таком поведении. С самого окончания войны она пережила многое, и отправившись в Хогвартс, проблем только добавилось. Этим страдали и они сами, и остальные дети. Драко это понимал. И он понимал, что она волнуется за него. Их дружба с детства, неудавшиеся отношения, тяжесть ответственности за выбор стороны, переживание судов, аресты счетов, вынесение приговора. Все это они пережили вместе. И сейчас, когда у него появились секреты, ее уверенность значимости в его жизни пошла под откос. Но как бы это выглядело?       — Панси, все просто — Грейнджер и я в будущем женаты. У нас прекрасные дети, ах да, ты уже видела мою дочь и своего с Поттером сына! Отлично, правда? Я упамянул, что мой фанатик крови — папаша попытается убить нас всех? Нет? Но теперь ты знаешь! Панси, все хорошо? Вид, что свалишься сейчас от такой простой информации! Каждый день же в нашей жизни твориться вся эта хуйня с перемещениями, я думал ты привыкла. Выпьем все чаю?       — Панс, послушай, — начал было герой, протянув к ней руку, но Панси отрезала любые попытки отказать.       — Нет, Поттер, даже не пытайся, — она перевела все свое внимание на него и уже тыкала своим наманикюреным красным (ну кто бы сомневался) пальчиком, — ты сказал, что хочешь помочь! Ты сказал, что будут приняты меры! Я поверила тебе! Тебе — гриффиндорцу! Для чего? Чтобы мне сказали, что мой друг в опасности?       — Тебе уже объяснили, что все не так просто! — не уступал брюнет.       — Это не объяснение, это уход от ответа!       — Панси.       — Закрой рот, если следующие слова не пояснения!       — Хочешь пояснений, — все трое перевели взгляд на Гермиону, чей еле слышный хриплый голос продолжал, — через час придешь в башню старост, пароль «Трикки». Я бы хотела успокоиться перед предстоящим.       Поразмышляв, Панси кивнула и отступила от двери. Покинув спальню, следом и гостиную слизерина, они направились в башню, хотя можно уже говорить штаб-квартиру. Голова ужасно раскалывалась от понимания происходящего, и Гермиона не решилась добираться сама. Она так и осталась в сильных руках Драко, встречая ошеломленные, удивленные и осуждающие взгляды в спину. Вот только, если бы ее заботило чужое мнение, девушка бы забыла о магическом мире еще на первом курсе. Мускулистые руки дарили ей тепло и чувство защищенности. В этот момент ей вспоминалось беззаботное детство, когда папа брал на руки свою малышку оберегая от подкроватных монстров. Если в другой реальности это ее темница, она готова ни раз нарушить закон, чтобы получить пожизненное заключение. Но в этой жизни нужно собраться и обсудить вычисленные факты, чтобы на ход ответить ударом.       Драко усадил ее на кресло, а Гарри трансфигурировал чернильницу в стакан и наполнил ее водой. Вода пропадала в горле маленькими глотками между глубоких вдохах. Гермиона мысленно похвалила Гарри. Когда этим занимался Рон, вкус чернил перебивал любую жажду. Наконец, она почувствовала, что может говорить больше двух предложений.       Указательный палец девушки был направлен на брошенную на столе книгу.       — Фотография, что изображена в учебнике, и фотография в шкафчики Булстроуд одни и те же. Сделаны в один день…       В книге рассказывается о чистокровной семье, которая скрывала девочку заклинанием почти восемнадцать лет. Но нет, ее не скрывали. Миссис Малфой сказала, что мальчик родился в тысяча триста первом году, и был сожжен, примерно, через пятьдесят лет поисков. Значит в момент, когда он совершал злодеяния ему было около двадцати. Он не умер, а переродился в Милисенту Булстроуд. Феникс на плече подсказка, что Милисента сосуд, и в нее заложены способности возрождаться из пепла. Фотография сделана в ее семнадцать лет.       — Но это бред. Ты хочешь сказать, что ей шестьсот тридцать семь лет? — Драко и сам понимал, что фотографии одинаковые, но возраст…       — Вспомни о том, что парень был со способностями вампира. И второй курс. Гарри, волос был Милисенты, она оборотень. Он нес необычную ДНК, поэтому я превратилась в мохнатое существо с примесью кошки, волка и человека.       — Допустим, но как бы об этом узнал Люциус? — очень точный вопрос прозвучал от Гарри.       — Я не знаю… В вполне возможно, что он хотел разорвать нашу связь с Драко, а Милисента мстит за отца. Он же был пожирателем и кровно она связана с Яксли, Крэбб и другими. Они могли спеться при этом… Я почти уверена, что она что-то значит при ритуале с сосудом.       — Чтобы понять нам нужны книги, а значит нужна Панси. Что мы ей расскажем? — вздохнул Гарри.       — Все, — ответил Драко, смотря перед собой, — но нужно…       Не успел Драко закончить предложение, как через портрет зашла сама Панси Паркинсон. Она не тратила время на изучение интерьера, на лишние приветствия, ни на что. С решительным видом она подошла и села на диван, прожигая всех испытующим взглядом. Ребята не могли собраться с мыслями. На словах было легче, но только Драко из присутствующих знал, что одно неверное слово и будущее его подруги с Поттером будет разрушено, неверное слово и его крестника не станет. Время — это не одна из координат единого пространства-времени, представления, о котором развиваются в теории относительности. Время — это убийца, который затягивал удавку на шеях и ждал, пока казус выбьет стул из-под ног. Время — это то, чего у них нет. Из-за чего приходится импровизировать. Хотя в данном случае импровизация только собьет их же фигуры с поля, и Драко знает, что полетят не пешки…       — Надеюсь, вы придумали достойную отговорку. Постарайтесь, чтобы я поверила, — с вызовом бросила брюнетка.       — Мы не будем врать, но и пытаться убедить не будем. Тут твое дело, — пожав плечами, ответил Драко. Его холодный тон только обострил ситуацию. Кроме беспокойства и напряжения в воздухе ничего не было. Черт, им нужно было по-другому выйти с женской спальни. И почему Грейнджер только усложняет? Хотя не она виновата, что так сложилось. Как обойти это минное поле? Остается надеяться, что Панси просто не поверит. А когда все это закончится, Драко сам приложит усилия, чтобы еще раз через двадцать лет разговаривать со взрослым Джеймсом.       — Новенькие непросто ученики, они наши дети, — Поттеру явно не хватает такта в ведении беседы. И этот мальчишка убил Воландеморта?       Они рассказали все. О том, что Кассиопея дочь Гермионы и Малфоя, а Джеймс сын Поттера; о том, что они переместились из будущего, чтобы спасти Гермиону от убийства и помешать Люциусу начать войну; о будущем, где их ждет смерть, если не остановить его. Рассказали о Уизли и Булстроуд. Панси долго молчала, и по глазам Драко видел, что она хочет рассмеяться. Рассмеяться, а потом и убить их за такой глупый водевиль.       — Вы думаете это смешно? — а вот и первые искры. — Это самая большая чушь! На какой черт Люциусу убирать Грейнджер, если от нее зависит рождение девочки, которая должна вмещать в себя любые способности? Вы не придумали что-то получше?       — Панси, мы и сами не можем до конца разобраться, — прорезался уставший голос Драко, — поэтому нам нужна твоя помощь. Нам нужны издания и записи о маховиках.       — Я не говорила, что поверила.       — Тебя не заставляли верить. Ты просила рассказать, тебе рассказали. Если считаешь это все шуткой, твое право. Но позволь изучить записи.       — На следующей неделе я поеду домой. Если вам хватит выходных, то пожалуйста, — развела руками брюнетка.       Было решено, что в особняк Паркинсон отправиться Гарри. Драко должен был написать прошение с просьбой покинуть школу, и пусть он делал это не раз, но сейчас инициативы не проявлял. К тому же, он решил дать шанс отношениям подруги с Поттером. Блондин отказался от посещения особняка в его пользу, не зная, что для Гарри это целое испытание, ведь тот не имел понятия, кто мама Джеймса. Но и узнавать не хотел. Гарри решил, что все должно идти своим чередом. А лишние подробности будущего помешают ему строить отношения.       Гермиона отказалась, ссылаясь на пост старосты и подготовки к экзаменам. Основную причину отказа — страх, что через пять минут после нахождения в библиотеки, появится труп либо самой Гермионы, либо Панси— она не назвала, но подумала, что Драко догадался.       К Гарри не будет подозрений потому что он взял на себя ответственность о защите змеиного логова. После договоренности, что в пятницу они встретятся, чтобы вместе покинуть Хогвартс Панси ушла.       На удивление, неделя прошла быстро.       Гермиона погрязла в учебе и обязаностях «надзирателя». Гарри занимался с ней в библиотеке, когда не понимал предмета, а это было часто… очень часто. Также он успел зачаровать вещи слизеринцев, и пусть он решил эту проблему, но появилась другая. Когда Панси подошла, чтобы он наложил чары, не было ни ответа на его «привет», ни взгляда, который бы говорил, что она непротив видеть его в подземелье. Но зачаровать нужно было сережки. Те самые змейки. Гарри не мог описать чувство, которое перевернуло все органы с ног на голову и поменяло их местами, но отчетливо разобрался, что ещё чувствует стыд. Стыд за влечение к ней. Они не были друзьями или приятелями, и он не мог к ней привязаться. Но, видимо, несколько проведенных с ней часов показали больше, раз совесть кричала, что он не может ее обманывать.        Драко видел потерянного очкарика, но кроме шуток над его внешним видом никаких попыток не предпринимал. Хватит с него и того, что уже сделал. Блондин отказался зачаровать вещь, сказав, что сам может справится с угрозами и нападками, тем более, после случая, когда когтевранец избил четверокурсника, другие поняли отсутствие шуток ситуации и не хотели рисковать своим образованием. Его факультет не трогали, хотя косыми и презрительными взглядами кормили не хуже эльфов, но это мелочи. Он отвечал на письма матери. Леди Малфой хотела знать, как ее внучка и всегда передавала приветы будущей невестке. Безусловно, слишком быстро все приняли факт, что у них есть дети, не используя никакие проверки, факт номер два — эти самые проверки не были нужны. Физически и духовно связь между ними доказывалась в поступках, словах и эмоциях. Также он все не мог провести время с Гермионой наедине — она или сбегала или была занята, но разговор состоится в ближайшее время. Такая неопределенность не нравилась. Она охотно отвечала на поцелуи, а после махала ручкой. Гордость не прощала такое динамство со стороны. Расплачиваться эта маленькая ведьма будет долго… в кровати… всю ночь. Поэтому по вечерам после квиддича ему только и оставалось играть в шахматы с Избранным и связываться с Кесси по каминной сети.       Проверки из министерства продлились четыре дня, про ребят никто не узнал. Он понятия не имел, что ответили другие ученики, но если к нему не было вопросов, это был хороший знак. Тем не менее, никто из них не торопился наблюдать присутствие этих двоих в Хогвартсе.       Вишенкой на торте стало заключение любовного союза между Уизлеттой и Блейзом Забини. Выяснилось это во время патрулирования школы с Грейнджер. Парочку нашли в нише под лестницей, и пока Гермиона краснела и отчитывала нарушителей, а Блейз с недовольной, из-за оборвавшегося секса, физиономией застегивал ширинку, Драко в уме проклинал несправедливую жизнь, ведь по его плану, эту нишу должны были занять они с Грейнджер. Со злости он снял по двадцать баллов с каждого факультета, а чуть позже его маленькая всезнайка повторила такую плату, только уже с десятью баллами, потому что эту же парочку они нашли за статуей перед гриффиндорской башней. В четверг Драко расспросил друга с подробностями, на что мулат удостоверил о серьезных отношениях с рыжей бестией. Насчет этого и не было сомнений: во время игры в квиддич в нее запустили бладжером и сломали метлу, если бы Драко не поймал ее, оставив погоню за снитчем Поттеру, неизвестно, чем бы закончилось. После атаки, Забини устроил поединок на кулаках с обидчиком, где на всю арену, полную болельщиками, закричал держаться подальше от его девушки.       Потрясения на этом не закончились. В школу вернулся Уизли и Булстроуд. Первый, как оказалось был у какого-то Чарли в Румынии, а вторая не вдавалась в подробности отсутствия. Схожесть с фото поражала, и слава Салазару, что Драко не общался с ней близко потому что его действия отдалиться считались бы подозрительными. Теория, что после маховика все разъяснится не покидала, поэтому быстро пробежавшая неделя не могла его расстроить.       В пятницу вечером, когда Драко и Гермиона проводили «будущую ячейку общества» за знаниями, важными для победы, им ничего не оставалось, как вернуться к себе. Гермиона ушла в ванну старост, и блондин не собирался упускать шанс. Выждав достаточно времени, он направился на пятый этаж, и, проходя статуя Бориса Бестолкового, парень предвкушал сладкую расплату девушки. Проговорив пароль и отперев дверь Алохоморой, мысленно поругал Грейнджер, что дверь так просто открывалась.       Отделка белого мрамора обширной комнаты освещалась внушительной размеров люстрой с горящими свечами, в углу сложены полотенца и вещи той, ради кого он пришел, витражные русалки на стеклах двигались в своей манере, из-за чего отбрасываемые от люстры огоньки переливались разными цветами и солнечными зайчиками прыгали по помещению. Расположенный посередине глубокий бассейн вмещал в себя воду из множества золотых кранов, украшенных драгоценными камнями, а мыльная воздушная перламутровая пена скрывала стройное тело девушки. Восторженный своим незаметным появлением, он запер дверь и забрал палочку девушки, чтобы она от него не сбежала. Конечно, принуждать Драко не станет, так низко пасть он себе не позволит, но меры предосторожности все же применил.       Блондин разделся и сложил одежду рядом и только когда спускался в углубление с горячей водой, голова спрятанная в пене повернулась и ему предстало женское лицо с удивленным выражением.       — Малфой, здесь занято, придешь потом, — сидя в горячей воде, на лице уже танцевал румянец, но сейчас ее потупленый взгляд, отводимый от блондина, и еще сильнее заалевшие щеки говорили за себя. На такую забавную реакцию парень только ухмыльнулся, заходя по пояс в расслабляющую воду.       — Грейнджер, спокойно, — пропел он и стал подходить ближе с поднятыми руками, — я не захотел тебя ждать. И ничего плохого в совместном отдыхе не вижу, ты избегала меня всю неделю.       — Я не избегала, — прикрывая грудь руками и пятясь назад, пробормотала та, — хорошо. Подай мне полотенце и я сама тебя оставлю.       — Ооо, нет, львенок, — наверное, манера растягивать слова его отличительный признак, — так дело не пойдёт, — несильно близко он встал перед девушкой, одна рука покоилась на бортике, а другая подняла выше опущенный подбородок напротив. — Я бы хотел расслабиться с тобой. Но твоя реакция, как на насильника, меня не устраивает.       — А какую реакцию ты ждал, врываясь в ванну к девушке?!       — Ну, обычно, встречали меня соовершенно обратным образом.       — Мерзко, — скорчив гримасу, Гермиона пыталась найти пути к отступлению, и проскользнув мимо парня, все же была поймана в объятия.       — Гермиона, — Драко уже понял по ее напряжению, что заигрывания не улучшают обстановку, поэтому выбрал метод откровений, — я не хочу, чтобы рядом со мной ты чувствовала себя неспокойно. В чем дело? Поговори со мной, пожалуйста, — дрожь, пробежавшая по ее телу от его шепота в мокрое ушко, только обострила накал, и, Салазар и Моргана, где его навыки тренировок со Снейпом, если тело сразу реагирует на вздохи.       — Я нервничаю, — тихий голос куда-то то в грудь смешался со звуком воды из кранов, но был услышан.       — Почему?       — Я не хочу, чтобы. чтобы ты разочаровался, — выпалив на одном дыхании, она только сильнее сжала руки.       — Грейнджер, как может разочаровать привлекательная девушка, находясь полностью обнажённой в ванне? — как бы он не пытался говорить серьёзно, смешок все же вырвался.       — Ты сам… ты сам говорил, что привлекательней меня будет даже тролль.       А сейчас было больнее Круцио. Но не ему возмущаться. Он правда не упускал шанса поглумиться над внешностью Грейнджер, и пусть все девочки в том возрасте были угловатыми и незрелыми, но ей доставалось больше остальных. Сказать что-то про волосы, зубы или веснушки одно, а задеть самооценку, назвав «доской», другое. Малфой, ну как можно быть такой сволочью?       — Гермиона, — полными глазами сожаления и стыда, он посмотрел в глаза, где плескалась неуверенность и смущение, — мне очень жаль за те слова, которые ты ни раз от меня слышала. Я знаю, что был подонком, но прошу сейчас довериться мне, — он аккуратно взял ее за запястья и легонько потянул в стороны. — Ты безумно красивая девушка, и я готов извиняться за каждое обидное слово до старости… ну или пока меня не убьет мой собственный отец.       В момент, когда она расслабилась, он все-таки развёл руки в стороны, забыв как дышать в следующие секунды. Небольшая стоячая грудь с темно-розовыми сосками приковывала взор без шанса оторваться. Идеальная форма и размер завлекали, а чистая оливковая кожа выглядела такой бархатной, что не провести по ней руками и ощутить мягкость считалось огромным упущением.       От слишком пристального внимания девушка попыталась отвернуться, но была лишь прижата к бортику. Драко наклонился к груди и со спрашивающими разрешения глазами приблизился ближе, проводя ровным носом от ложбинки до шеи, в награду получил горячий вздох. Такие изменения ему нравились. Проложив дорожку поцелуев от шеи до линии подбородка, руками невесомо прошелся по ребрам. Несмотря на горячую воду, кожа покрылась мурашками от ласкающих ее рук. Длинные пальцы касались всех изгибов, изучали каждый участок, а требовательные губы сменили траекторию — с шеи спустились до ключиц. Запечатлев поцелуй в ямочке над ключицей, провел влажным языком до уха, собирая по пути капельки воды, прикусил мочку. Девушка вздрогнула и послышался тихий стон. Шумное дыхание двоих разбавляло атмосферу.       — Ты прекрасна, Гермиона, — хриплым голосом произнес блондин, прикусив пульсирующую жилку на шее, — самая желанная, — снова поцелуй, — очаровательная, изящная, обворожительная. И я искренне сожалею, что ты не видишь себя такой из-за тех обидных слов, которые ты от меня слышала, — теперь в плен попали губы.       Поцелуй был легкий и нежный. В нем не было ни страсти, ни огня, он нес только восхищение и заботу. Чмокнув губы на последок, тем самым поставив точку, блондин еще раз взглянул на девушку и соприкоснулся лбом.       — Давай просто побудем вместе. Я хочу отдохнуть. С начала осени я не мог расслабиться и сейчас хочу, чтобы ты осталась со мной, Гермиона.       Не зная, как ответить на такую затрагивающую душу речь, Гермиона просто кивнула. Драко сел в углубление ванны, подтянул девушку к себе спиной. Она не села слишком близко, но расстояние позволяло ей откинуть голову ему на плечо. Блондин водил руками в успокаивающих, расслабляющих жестах. Кожа Гермионы представлялась ему шелком: такая нежная, мягкая, стекающая вода блестела и капельки создавали маленькие созвездия. Он целовал затылок, мял плечи, поглаживал грудь, от колена проводил выше к бедру и перемещал руку на тазовую косточку. Эти ласки подогрели не только девушку. Драко почувствовал, как член приходит в боевую готовность, и ерзающая на коленях Гермиона лучше не делает. Когда девушка расслабилась полностью, то задела поясницей уже вставший член, на что блондин пропустил стон сквозь зубы.       — Драко, там… там.       — Да, Грейнджер, там стояк. Не считаю это удивительным, —повседневным тоном ответил Малфой, будто они говорят о погоде.       — Я… я могу… я как-то, — девушка все никак не могла собрать слова в предложение.       Она понимала такую реакцию организма, но познать ее так близко, до этого момента, не удавалось. Паника и стыд завладели быстрее, чем Макгонагалл успела бы превратиться в кошку.       — Грейнджер, ты мямлишь будто первый раз чувствуешь член.       — Это плохо? — после минуты молчания спросила Гермиона.       И парня пронзило понимание. Все ее напряжение, смущение, неловкость и вздрагивания от его прикосновений были не потому, что это он, а потому что она девственница. Ну конечно! Этого следовало ожидать. Пусть и ходили слухи, что они с Уизли встречались, но она не из тех, кто прыгает с головой будучи неуверенной. Поэтому она и сбегала от него. Он был сбит с толку и даже не задумался над этим, как над вариантом.       — Я имею ввиду, что… в смысле, я не считаю, что это плохо. просто… Малфой, холодно, — контраст от смены горячей воды на холодный воздух пронзил тело, когда Драко поднял их, сев на бортик ванны.       Он обвил ноги Гермионы своими и немного раздвинул, в то время как девушка пыталась объяснить, что понимает его, но поддаться порыву пока не желает. Она хотела свести обратно ноги, но мертвая хватка не позвала двинуться.       — Расслабься, — тихий голос ворвался ей в голову, на кожу шеи и спины легли теплые поцелуи, — как я и сказал, ничего не будет, я просто покажу, как это приятно, — Драко наклонился так низко, что губы касаются ушной раковины и повторяет все движения, облизывая ухо, не сдерживаясь, прикусывает мочку. Развернул её лицом к себе и начал целовать губы.       Такая милая и послушная. Доверчивый ребёнок. Какой никто и никогда не видел её до этого, даже он сам.       Хочется проявить свою власть сразу, трахнуть её, сжать так сильно, чтобы вскрикнула. Но нельзя. Он не мог допустить, чтобы ее первый секс прошел в холодной неудобной ванне. Вместо этого кладет левую руку ей на попу — поглаживает, мнет — это то, о чём он мечтал, то, чего он хотел.       Акустика здесь отличная, и тихие стоны гулко отдаются в ушах. У неё упругая, небольшая попка с красиво очерченными ягодицами. Не хочется убирать пальцы: блондин трогает, оставляет отпечатки, проводит посередине, чуть углубившись между аппетитных половинок и чувствую сопротивление. Мягкое. Она выворачивается, отклоняясь от него.       — Все хорошо. Я просто помогу тебе, — обводит рукой бока и спускается вниз по животу. Руками гладит лобок, слушая сладкие звуки из ее рта. Боже, он обожает ее голос. Он продолжает оставлять поцелуи на ее теле. Спускается ниже и ниже, прикасаясь к вздымающейся груди, к твердым от возбуждения соскам. Гермиона стонет и прогибается, предоставляя ему еще больше возможностей. Ей кажется, что участки кожи, где Драко оставляет свои поцелуи, покрываются огнем. Она принимает эти моменты. Желает их. Наслаждается. Пытается запомнить. Каждое новое прикосновение вознаграждается стоном. Чистым, искренним и блаженным. Длинные пальцы аристократа подушечками задели клитор и начали массировать, на что она снова дернулась. Ей нравилось, он это чувствовал. Собрав немного влаги, он начал выводить плавные круги, чуть-чуть усиливая давление в определенной точке. Приятное тепло медленно нарастало внизу ее живота с каждым новым оборотом.       Она вновь выгибается. Гермиона морщится и беззвучно открывает рот. Ее лицо искажается от ожидаемых и таких нежных прикосновений. Драко оставляет десятки поцелуев под ее грудью, на боках, животе. Гермиона задыхается. Воздуха катастрофически не хватает. Она пытается сделать вдох, но вновь сбивается. Пальцы продолжают поглаживать девичью плоть. Один входит внутрь, погружаясь в горячее тепло, пока большой палец продолжает поглаживать бугорок нервов. Мягкие мучительные прикосновения заставляют ее трепетать. Гермиона, сама того не замечая, начинает подмахивать бедрами и для блондина это служит желанием продолжить. Он вводит второй палец, и целует в губы. Грубо, настойчиво, поцелуем передает все свое желание. Движения рукой становятся быстрее. Она дрожит, подается вперед, желая раствориться в мучительной неге. Еще пара минут и внутри словно что-то взрывается. Девушка с силой сжимает его плечи и с зажмуренными глазами стон проходит ему в плечо.       — Такая отзывчивая, — он целует ее в висок, высвобождая из нее пальцы, берет на руки и опускается обратно в воду.       Когда дыхание девушки пришло в норму, помогает ей помыться и подает руку, чтобы выйти из ванны, но она не торопится.       — Грейнджер, ты только что кончила от моих рук, но сейчас стесняешься показаться голой? — поддевка удалась, и Гермиона, с искрами ярости в глазах и смущением на лице, выбирается из ванны, проходит мимо него и быстрым шагом идет до одежды.       Это показуха характера вызывает улыбку. Одевались они в тишине, но счастливые. Он был рад, что с его помощью она узнала о ласках и надеялся показать ей все прелести утех, показать, какая она желанная. С такой охотой ее тело подстраивалось под его руки, что блондину было сложно управлять собой, он чуть не кончил только от ее расскрепощенного вида.       Сегодня Гермиона будет спать в комнате Драко, ей не хотелось оставаться одной в своей спальне. После того, как Кесси уехала, там стало еще тише и это пугало до такой степени, что посреди ночи она просыпалась с паникой и ощущением постороннего присутствия. Она переоделась и легла в кровать, позволяя Драко притянуть ее к себе. Размышлять над чем-то не было сил, разум был слишком уставшим и не позволял мыслям собраться. Единственное в чем девушка была уверена — какое бы сложное соперничество они не получили, сломить дух борьбы не выйдет. И если судьба делает ходы, перекрывая шанс найти выход, при всем желании защитить семьи они собьют всех ферзей и поставят «дамку», объявив о победе.