Она, Он и Этот

      Она лежала и корчилась от ужасной боли снизу. Было ощущение, что вместо матки сейчас у нее адское жестокое проклятье, которое взяло парочку уроков у Сукуны, и теперь режет ее внутренности с неистовством. Юджи заботливо подложил ей грелку и погладил по животу.       — Что сделать еще? — спросил он с беспокойством.       — Убей меня, умоляю.       — Это не ко мне…       — Правильно, это ко мне, — на щеке Юджи вылез рот короля проклятий. — Но я тебя, русалка, даже пальцем не трону. Чего ты корчишься, я все никак не могу понять.       — Сукуна, заткнись, — Юджи шлепнул рот.       — Господи, когда ж отпустит-то, — причитала она.       — Потерпи немного, ты приняла обезболивающее?       — Да, но, похоже, оно не сработало.       — Черт, может, тебе поесть сготовить? Набьешь желудок, станет легче?       — Я скорее блевану, чем поем, не хочу тратить твои вкусные блюда на это, — она еще сильнее сжалась от боли.       Расстроенный Итадори ушел на кухню, чтобы все равно приготовить ей еду. В конце концов, когда ее отпустит, у нее уже будет болеть живот не из-за месячных, а из-за желания добротно пожрать.       — Пацан, — Сукуна снова подал голос.       — Чего тебе?       — Я, конечно, понимаю, что после того, как у нас вышел инцидент с Годжо, ты на меня слишком зол, но может, выпустишь меня сейчас? Я с удовольствием помогу нашей красавице.       — Нашей? — усмехнулся Итадори. — Вот это ты маху дал.       — Девчонка загибается, я могу помочь, ты, как всегда, тупишь.       — Как ты ей поможешь? Хотя, — Юджи задумался, — ты способен снизить боль?       — О да, еще как!       — Каким образом? С применением проклятых техник?       — Естественно, как же иначе! — рявкнул Рёмен.       — Так не пойдет, — Итадори покачал головой.       — Да твою же мать! Почему? Чем ты все время недоволен, засранец!       — Я не хочу, чтобы она насыщалась проклятой энергией…       — Мудак! Как это связано с исцелением? Она не получит ни грамма проклятой энергии, не отравит свое человеческое нутро! — Сукуна невероятно злился.       Юджи ощущал, как король проклятий буквально готов порвать его изнутри в клочья, лишь бы выбраться. С другой стороны, он уже сам способен самостоятельно покидать тело Итадори. Так почему в этот раз он просит его разрешения, что ли?       — Потому что, тупой ты кретин, если мы живем втроем, то и решения обязаны принимать согласовано!       — Читаешь мои мысли? — Юджи ни капли не удивлен.       — Я тебя ненавижу, гребанный Итадори Юджи.       — Удивительно, единоличник Сукуна Рёмен решает работать в команде, да еще и делает огромное одолжение: терпеливо ждет чужого согласия. Что с тобой?       — Ты и русалка дурно на меня влияете. Я становлюсь таким же ничтожным, как вы. Человеком, — последнее слово вызвало у Сукуны неприятную дрожь. — Клянешься, что она не будет внеочередным сосудом для проклятой энергии, а потом ее не настигнут внезапные метаморфозы?       — Пшел нахер!       — Сукуна!       — Да клянусь, клянусь! Выпускай, давай.       — Ну смотри.       Покинув тело своего сосуда, Рёмен немного размялся и поиграл мышцами, словно они затекли. Итадори строго взглянул на него, но решил не затевать еще один словесный конфликт. Если Сукуна мог помочь, пусть помогает. Когда Рёмен вошел к ней в комнату, то учуял резкий запах крови. Этот аромат буквально дурманил его. Инстинктивно Сукуна облизнулся.       — Русалка, оказывается, твой запах может быть еще слаще и вкуснее персика!       — Ты нагло спер мой мист и израсходовал его, сволочь! Я не могу найти такой же, на полках магазинов другие марки!       — Да не я это был, не я! — Скукна раздраженно закатил глаза. — Это сделал пацан. А подставил меня.       — Заткнись. Просто заткнись. Если ты пришел сюда, чтобы покозлить меня, а не убивать, то катись нахер отсюда.       — Я пришел помочь, — Сукуна уже навис над ней.       Она даже бровью не повела, потому что ее ужасно трясло. Сукуна осторожно провел коготком по ее горячей раскрасневшейся щеке. Девушка подняла на него полный боли взгляд. Глаза слезились, сверкая, словно бриллианты.       — Красавица, — он осторожно заправил выбившуюся прядь ей за ухо, — где болит?       Она схватила его руку своей дрожащей маленькой ручкой и положила аккурат на то место, где, по ее мнению, был эпицентр всех мучений. Сукуна ощутил, насколько горяча кожа в этом самом месте. Очевидно, там сейчас было действительно больно. Рёмен понемногу стал направлять туда свою проклятую энергию, снижая уровень боли. Понемногу она стала ощущать, как внизу стало значительно лучше. Она смогла выпрямить ноги, а не лежать в позе стухшей креветки, которую еще и знатно замотало в клубок.       — Какое облегчение, — она уже смогла повернуться и лечь на спину.       Однозначно, лежать пластом на спине в период месячных при адских болях, это нереальная победа, ведь обычно тебя может скрючить так, что выпрямиться просто нереально.       — Как же меня скреветило, спасибо тебе! Я хотя бы могу расслабиться и немного полежать на спине, — она взглянула на своего спасителя с благодарностью.       — Ну как ты? — Сукуна убрал свою руку, хотя очень не хотел этого делать.       — Боль не исчезла, но она притупилась. И это отлично. Значит, через пару минут я смогу спокойно встать и полноценно сходить в туалет. Знаешь, как тяжело бывает в первые часы? Ты ощущаешь ужасный позыв, но не можешь понять, из какого места. Припираешься, как последний лошара, в туалет, пытаешься что-то спереди или сзади из себя выдавить, и… НИ-ХЕ-РА! Тебя трясет, ужасно болит поясница и живот, при попытке напрячься выходит только ужасная острая боль, отдающая в оба места испражнения, ноги трясутся, ты ощущаешь то приливы жара, то отливы, оставляющие холод… Это ад, Сукуна. И так каждый месяц!       — Нихрена себе! — только и смог выдать ошарашенный Сукуна.       Слушая ее откровения, он понял, почему ему так не нравились женщины и дети. Вся эта грязь, вся эта смесь боли, дерьма и крови дают отвратительное комбо. И все это завязано на одном процессе: деторождении. Это было связано друг с другом. И это не могло не бесить.       — Моя подруга как-то говорила, что практикует секс в эти дни, у меня аж живот скрутило. Я как вспоминаю свои ощущения, мне аж дурно становится. А тут еще секс… Говорит, помогает снять боль…       — Так сексом можно заниматься и в период менструаций? — в глазах Сукуны загорелся недобрый огонек.       — Даже не мечтай! Я сейчас позову Юджи, — хриплым голосом сказала она.       — Не паникуй, русалка. Я не собираюсь вставлять в тебя свои члены, но я могу предложить отличный вариант, который принесет удовольствие нам обоим, — Сукуна оскалился. — От тебя требуется только лежать и получать удовольствие. Ну и не мешать мне.       — Что ты затеял?       Вместо ответа он осторожно расставил ее ноги и начал стягивать трусы.       — С ума сошел! Там же кровища! — она не могла кричать, но ее шипение было достаточно громким.       — Именно поэтому я и сошел с ума. Кровищаааааааа, — Сукуна жадно вдыхал аромат крови.       — Блять, нет, Сукуна, это какой-то пиздец. Ты же не вампир, — слабо рассмеялась она.       — Кровь есть кровь. Тебя не смущает, когда я тебе делаю куни. А когда я слизываю кровь после своих же укусов? М?       — Это другое…       — Кровь есть кровь. Для меня это равнозначно. Так что молчать.       — Ты безумный.       — Иначе было бы скучно.       Сукуна принялся жадно слизывать кровь, буквально смакуя ее. Она ошарашенно наблюдала за его действиями и пыталась понять, как на это реагировать. Рёмен приступил к куни, ведь его цель заключалась не только в том, чтобы доставить удовольствие себе, но и порадовать ее. Спустя пару минут девушка уже была вне себя от нахлынувшего оргазма. Она и не думала, что в период месячных ее промежность бывает такой чувствительной.       После всего, что произошло, переведя дух, она заметила, что внизу стало легче.       Значительно легче.       — Блаженство.       — А сколько воплей было, — самодовольный Сукуна лежал рядом с ней и по старой доброй привычке игрался с ее прядками.       — Я в шоке. Нет, не так. Сказать, что я охуела — это не сказать ничего. Кроме мата в моей голове нет ничего на данный момент после твоих методов снижения боли.       — Ну как вы тут, — в комнату заглянул обеспокоенный маг. — Ты в порядке?       — Ты знаешь, что он со мной сделал? — она резво поднялась с кровати.       — Так, — Итадори напрягся.       Она рассказала ему на ухо все, что провернул с ней Сукуна. Глаза Юджи расширялись от каждого слова. Рёмену показалось, что они вот-вот выпадут из орбит. Итадори поднял на короля проклятий такой взгляд, что тяжело было сказать, что он в себе нес: испуг, шок, удивление, разочарование, отвращение, гордость, интерес или все сразу?       — Не то, чтобы я считаю, что это хуже, чем наполнить ее проклятой энергией, но это однозначно безумный поступок…       — Да ладно тебе, пацан, - отмахнулся от него Рёмен. — результат-то достигнут и я не нарушил ни одной нашей договоренности.       — Ты всегда умудряешься исполнить что-то такое, от чего волосы на всем теле встанут дыбом.       — И члены тоже, — скалящийся Сукуна указал на выпирающую область на штанах Итадори.       Она опустил свой взгляд туда же и хитро улыбнулась.       — Кому-то он отлизывает сердце, а кому-то…       — Боже, он развратил тебя, — Юджи схватился за голову, но она лишь беззлобно рассмеялась, чмокнула его, крепко сжала его попу и прошептала:       — Не переживай, мы все трое знаем, что you are my special.