***
Тёмная фигура эльфа, ступающая по тропинке, выбивалась из царящего вокруг мира и покоя. Облачённый в тёмные одежды с наброшенной поверх туники лёгкой кольчугой он выдавал себя за чужака. Задумавшись, эльф, не спеша, шагал вперёд, когда неожиданно кто-то окликнул его сверху: — Стой! Кто идёт?! Тёмный эльф* недоумённо стал вглядываться в листву, готовясь в случае чего достать оружие, как вдруг понял, что голос этот, хоть и грозный, детский. У ребёнка всё-таки не получилось притвориться взрослым. Пытаясь казаться дружелюбным, эльф улыбнулся и ласковым голосом проговорил: — Маленький милый эльф, я не зло несу в себе. Уверен, стража без промедления меня пропустит. — Зачем ты пришёл? — голос стал не очень уверенным, в воздухе висели невысказанные слова. — Я к королю иду с поручением. Интересно, когда ребёнок сдастся? Медленно отсчитываются секунды. Может, он струсил и убежал? Не успею темноволосый эльф докончить эту мысль, как из густой листвы дерева высунулась белокурая голова. — Раскусил, — пробурчал ребёнок и, повиснув на ветке вниз головой, раскачался и спрыгнул с дерева, теперь яркие голубые глаза злобно смотрели на него. Дети всегда милые, будь они из народа эльфов, людей или хоббитов, о которых Перворождённые пока ничего не знали. Насчёт гномов и орков можно было засомневаться. Перед тёмным эльфом стояло милейшее крохотное создание, при виде которого немногие могли устоять, но он был воином, твёрдым и непоколебимым, хоть и редко появляющимся, потому что авари скрытны, поэтому смог противостоять детским чарам. Тёмный эльф видел, что ребёнок хочет сохранить свою честь и достоинство, что этот маленький грозный воин теперь и сам жалеет, что, от нечего делать решил играть в стража. Вздохнув, он шелестнул своими зелёными одеждами и хотел уйти, но авари, едва ухмыльнувшись, остановил его: — Можешь ли ты проводить меня? Дорога неблизкая, в лесу можно легко заблудиться, а деревья со мной не разговаривают, не знают меня, — сказав это, он встал перед ребёнком на одно колено, словно указывая на разницу в их росте. Пролетела секунда молчания, и мальчик ответил: — Хорошо, пошли. Вот только как мне к тебе обращаться? Он обратился на "ты", заставив авари почувствовать недоумение и замешательство. — Рандулион... — Ты "блуждаешь в ночи"? — с нескрываемым любопытством спросил ребёнок, — Почему? — Да, — полуулыбка украсила лицо Рандулиона, — Меня так назвали, потому что мы, авари, скрытны и вам не показываемся. К тому же, у меня волосы чёрные, как ночь, — произнеся это, он демонстративно откинул за плечо прядь своих густых тёмных волос. Да, авари и вправду мало с кем общались. Ни с нолдор, ни с синдар, уж тем более ни с ваньяр и тэлери. Только с лесными эльфами. Иногда. Другие народы Средиземья о них даже не знали. Отказавшиеся от Валинора, они жили в своём собственном изолированном мирке, никем не тронутом, никем не разрушенном. — Красивое имя, так интересно! — звёздочки заблестели в глазах мальчика. Ну и куда делась эта его мнимая гордость? Теперь перед Рандулионом стоял любопытный и дружелюбный ребёнок, готовый и с ним подружиться тоже. — Тебя-то как звать? И почему ты так далеко от дома? — поинтересовался авари. — Здесь не далеко... — замялся он. — Не болтай тут. Знаю, что далеко. — Ты говорил, что не знаешь. — Нет, я говорил, что здесь можно заблудиться. Подожди, где твои родители? — Ада не знает, — почти прошептал мальчик, — ты только не говори ему, если увидишь. Вздохнув, Рандулион поднялся с колен. — Пошли, — сказал он и первым начал идти, — так как тебя зовут? — Я – "зелёный лист", — улыбнулся мальчик. Серьёзно? Говорит загадками? Допустим... — Тебя зовут Лайквалассэ*? — после минуты раздумий вымолвил он. Нахмурившись, ребёнок что-то пробормотал и ответил: — Да. Длинное, не так ли?***
Таким образом, то разговаривая о чём-то, то молча шагая, они, наконец, дошли до ворот. Там их встретила стража, которую больше удивил ребёнок, а не незнакомый эльф. — Где Вы были? Весь дворец... — Я гулял, — выпалил раскрасневшийся мальчик, перебив заботливую стражу. Те закатили глаза, пробормотали что-то про разозлившегося отца и, вспомнив о правилах приличия, обратили внимание на Рандулиона. Не успели они спросить у него, что да как, как он, невинно пожав плечами, начал первым: — Рандулион, сын Литнариона*, пришёл добиться аудиенции короля. Лайквалассэ помогал не заблудиться. Зачем он упомянул Лайквалассэ? Рандулион не хотел себе признаваться в том, что просто желал как-то защитить его от нагоняя, возможно, братьев и отца. — Проходи, — сухо проговорил один из стражников и толкнул ворота, величественно возвышающиеся над ними. Стоило им пройти через них, как Лайквалассэ, увидев что-то впереди, принялся прощаться: — Рандулион, с тобой было очень весело, но мне пора идти. До свидания! Ребёнок убежал, помахав рукой и оставив тёмного эльфа одного посреди дороги. Почему он так торопился? Эльф посмотрел в ту сторону, куда смотрел Лайквалассэ, и заметил высокую фигуру, движущуюся прямо в его направлении. Он сразу узнал его. Это был Трандуил, сын Орофера, владыка Северного Лихолесья. Гордой поступью с высоко поднятой головой, чьи золотые волосы украшал венец, отлитый из серебра, неспешно шагал он, о чём-то размышляя. Готовясь к разговору, Рандулион перекинул маленький мешочек, то самое поручение, из одной руки в другую. Для него это будет тяжёлый разговор.***
Гостю выделили удобную комнату в замке и оставили наедине со своими мыслями. Оглушительная тишина. Прохлада. И огромная мягкая кровать. Только сейчас Рандулион понял, что очень сильно устал. Почти беспрерывно идти под высоко стоящим солнцем, пусть и в довольно интересной компании и под густой кроной деревьев, а после беседовать с королём отняло у него много сил. Глубоко вздохнув, он вялыми шагами направился к кровати, по пути снимая с себе верхнюю одежду и мягкие кожаные сапоги, и почти что упал в её объятия. Теперь бы только поспать... Веки накрылись было тяжёлым свинцом, и эльф, считай, уснул, как какая-то назойливая мысль на глубине сознания не дала ему этого сделать. Король Лихолесья смутно кого-то напоминал. Вот только кого — авари понять не мог. Мысли его были заняты этим, а не целью его похода. Вскоре, наконец, образ уже всплыл в сознании Рандулиона, оставался последний мазок, и портрет будет готов, но мешочек с лечебными травами был передан, разговор окончен, а эльф — выведен из кабинета. Портрет так и стоял в его мыслях, не давая художнику хотя бы притронуться к кисти. Но сейчас, вспоминая весь день, эльф вдруг понял. Яркая ослепительная улыбка, голубые, как небо, глаза и золотые, как солнце, волосы. Его маленький проводник, Лайквалассэ, — сын Трандуила. Рандулион про себя усмехнулся. "Зелёный лист" на синдарине — "Леголас". Кажется, когда-то он слышал о том, что у Трандуила есть сын с таким именем. Теперь художник, отложив жёлто-голубую кисть, с гордостью взирал на законченный портрет. Художник-то горд, но Рандулион отчего-то беспокоен. Странное чувство гложет его изнутри. Ну же... Он ведь так хотел узнать. И узнал. Тут он вспомнил то, что повергло его в ярость. Молящие о помощи глаза отца. Безразличный взгляд Трандуила в ответ. С громким стуком захлопнулись ворота. Рандулион прикрыл глаза, понемногу успокаиваясь. Он должен сдержать обещание, данное отцу перед смертью. И он его сдержит. С такими мыслями Рандулион заснул, получив такой долгожданный отдых. Но вскоре его спокойствие было нарушено. — Позвольте провести вас в столовую, — важно проговорил чей-то голос. — Зачем? — с измученным видом спросил авари. — Время ужинать.