Стежок Кромешной Паутины. Шутки судьбы.

      Голос придавливал к земле, невообразимая власть рассыпала волю сгоревшими листьями, удушала в крепкой хватке. Кольцо Лолт горело жаром, паук царапал лапками кожу на пальце. Но он оказался беспомощной игрушкой в сравнении со сдавливающей виски волей. Среди тумана черноты показались три фигуры, лица скрыты под вуалью тьмы, видны лишь очертания. Закованный в доспехи в почтенных годах эльф, глядящий на них, как на мышей. Улыбчивый молодой мужчина, в дорогом, расшитым золотом пальто. И женщина с бледной кожей, пышной косой длинных волос и бесцветными глазами.       Паразит метался, то ли подбадривая голос, то ли пытаясь от него спрятаться, зарывшись глубже в мозг. Глаз неприятно дергало, до подкатывающей тошноты чувствовались все бугорки на склизком тельце личинки.       – Они – мои Избранные, слушайтесь их приказов! – повелевал голос.       Он пробивался под кожу, окончательно сдирая с разума проблески воли, сдавливал, словно скорлупу, гасил тлеющие угли сопротивления... И внезапно споткнулся.       Теплый свет разогнал темень, укутал под куполом, отогнал щупальца тьмы, заставив метущуюся за глазом личинку угомониться и замереть, будто ничего и не было. Ощущение власти сменилось на дыхание свободы, с плеч слетела тяжесть чужой силы, а сознание очистилось от прикосновений божественной воли.       Когда тьма рассеялась окончательно, они увидели повисший в воздухе артефакт. Он сиял теплым оранжевым цветом граней и выбитых рун, пульсировал, словно бьющееся сердце.       – Мои армии собираются, примкни к ним, стань одной из дланей моей воли, – голос никуда не делся, но власть его больше не стискивала горло в захвате.       Артефакт мигнул светом и полетел в руки чародейки. Стоящая рядом Шэдоухарт выглядела больше растерянной, чем напуганной, взоры всех обратились к ней.       – Вот только не надо на меня так смотреть, я сама без понятия, что только что произошло, – тут же подняла руки она.       – Эти руны, – зашипела Лаэзель, хватаясь за рукоять меча. – Я их узнаю.       – Эй, гит, полегче, – Карлах преградила гитьянки путь. – Давай без выяснения отношений перед логовом врага.       – Без выяснения? – зашипела та. – Шкакет! Она украла артефакт моего народа!       – Да ты бредишь, Лаэзель! Я ничего не крала.       – Эти руны. Это символы тирсу, языка, на котором ведут записи гитьянки. Откуда он у тебя? Что это за артефакт?       – Дамы, Карлах права, сейчас не время. И лучше нам поскорее пойти дальше, пока гоблины не стали задавать простых, но весьма каверзных вопросов, – поспешил охладить их пыл Гейл.       – Я готова закрыть глаза. Но я не забуду.       Иша передала Шэдоухарт многогранник, но тот неожиданно вылетел у неё из рук и снова прилетел к дроу.       – Не знаю, что это за штука, но, похоже, у неё есть своя воля, – аккуратно заметил Уилл.       – Интересно, не станет ли она более опасной? – подал голос и Астарион.       Чем бы ни был артефакт, сейчас он защитил их разум от порабощения чей-то страшной силы, сравнимой с божественной. И если у него есть своя воля, то, возможно, это не единственное, на что он способен. Подобные артефакты редки и крайне опасны, никогда не знаешь, что спит внутри: демон, джинн, проклятая душа или частица бога. Варианты разные, от самых страшных, до самых оптимистичных, но в любом случае дело с этого момента осложнялось намного больше.       – Идём, – просто сказала Иша, поспешив спрятать артефакт уже в своей поясной сумке.       Шэдоухарт не стала возражать, но поджала губы от недовольства очередным поворотом судьбы.       Гоблины, к счастью, не обратили на их заминку никакого внимания, поскольку веселились от души. Огонь костров, вонь дыма, прогорклого масла и палёных волос напрочь отбивали желание пробовать местное жареное мясо. Быстрого взгляда на кости хватило, чтобы засомневаться, что там готовятся звери. Их компании, конечно, попытались заступить дорогу, но ледяной взгляд свысока, резко отваживал от вопросов. Выпивки у них было хоть залейся, они праздновали непонятно что, хотя для их племени повод и не нужен. Есть еда, пойло и возможность кому перерезать горло, и всё – можно гулять до тех пор, пока не упьются до смерти.       Хвала богам, внешность Иши сейчас играла им на руку, никто не осмеливался глаз поднять. Но очень живейший интерес у них вызвала Карлах. Один вдрызг пьяный гоблин решил пошутить и ухватил тифлину за хвост, мало того, что обжёг руку до костей, так ещё и отправился пинком в полёт до ближайшей стены, стёк по ней и больше не вставал.       Прошедшая горнило жестокой войны Карлах, тут же изготовилась отражать нападение. Но вместо возмущённых криков, услышала гортанный смех и заверения, что представление вышло красочным, но коротким.       – Хэх, иногда гореть адским пламенем не так уж и плохо, – тифлина даже оживилась, поскольку после встречи с Абсолют выглядела задумчиво и будто пыталась что-то вспомнить.       – Селунэ, – имя богини из уст Шэдоухарт прозвучало, как ругательство, она не скрывала пренебрежения, глядя на фреску с изображением богини лунного света. – Давайте закончим здесь быстрее и пойдём дальше, не хочу задерживаться.       Огромные двери во внутреннюю часть крепости охранял огр, но он, похоже, тоже прикладывался к бутылке, а точнее бочке. Долго глядел осоловелым взглядом тёмных глаз на дроу, а потом и на висящий на её шее символ Абсолют. Только когда его скудный мозг смог сложить эти два предмета вместе, махнул рукой и продолжил лакать пойло.       Внутри было не продохнуть от чадящих жаровен, а так же запахов палёной плоти. Но здесь гоблины несли вахту лучше… если отсутствие алкоголя можно посчитать за плюс.       – О, добро пожаловать, Верная, – гоблин в шлеме, украшенном перьями, вышел вперёд и поклонился. – Вы, должно быть к Минтаре, да?       – Именно. Где она? У меня важные сведения.       – А эти… – гоблин указал на остальных, он, видимо, не привык, что Верные ходят целой толпой.       – Мои союзники. Надеюсь, больше у такой языкастой стражи нет сомнений? – дроу вскинула бровь, к счастью, стражник понял, что ещё один идиотский вопрос и может оказаться без языка, а то и со вспоротым горлом.       – Нет, конечно, проходите, располагайтесь.       – Славно.       Всё-таки иногда чувствовать власть до ужаса приятно. Зал для прихожан использовали как склад, а точнее – мусорную кучу. Оттуда торчало всё: ржавые щиты, разбитые доспехи, поломанная утварь, священные символы луны, а так же украшения из чёрного оникса.       – Это же, – Шэдоухарт вдруг бросилась к мусорной куче и стала раскапывать что-то.       В сторону летел металл, отдающий звоном в высоких чертогах, привлекая внимание прохлаждающихся гоблинов. Она не замечала ничего, с одержимостью помешанной пытаясь вытащить на свет, привлёкший её предмет.       – Эй, ты чё творишь? – вышедший из темноты коротышка скрестил руки на груди, но Шэдоухарт его не слышала, во все глаза рассматривая выуженный из-под обломков шлем.       – Она со мной.       – Извините, вашество. Но чего в мусоре-то копаться? Там же одна поломанная херня только?       – Так надо.       Пожав плечами, гоблин ушёл, а Шэдоухарт всё не могла выпустить из рук находку.       На вид обычный металлический шлем с вмятинами и кляксами ржавчины, с одной стороны виднелся ветвистый рог, с другой он отломился, а в центре красовался круг, внутри которого угадывались осколки темного камня. Подозрительно похожего на налобное украшение жрицы.       – А, – снова магический шрам дал о себе знать.       – Может, настало время поделиться? – насупился Гейл. – Ты ведь неспроста так плохо переносишь символы луны?       – Ладно, – спустя несколько мгновений выдохнула жрица и очень бережно положила старый шлем обратно, будто не в груду мусора, а на священный алтарь. – Я служу Шар, Госпоже Ночи, сестре Селунэ и её заклятому врагу.       По счастью Шэдоухарт говорила тихо, а гоблины были слишком заняты своими делами, чтобы обратить внимание на произошедшую заминку. Пусть они не пили, как их собратья снаружи, но это – единственный элемент дисциплины, который они соблюдали.       – Так ты шарритка? Интересный поворот, – волшебника, казалось, вообще ничего выбить из колеи не могло. К любому открытию он относился лишь как к очередной интересной детали.       – Слушайте, давайте не будем делать из этого сцену, – попросила жрица. – Мы здесь с общей бедой, а религиозные споры можно оставить на потом. Сначала решение проблемы, а потом уже всё остальное.       Никто возражать не стал. Следующий зал их встретил гортанным голосом, стоящими полукругом гоблинами с нашитыми на мантии символами Абсолют. Вокруг них собиралась дикая и неконтролируемая сила, питающая заклятие никак не могущего его нормально произнести хобгоблина.       – Гхайк, – прошипела Лаэзель, но к счастью, её никто не услышал.       Внутри круга лежал уже изрядно протухший труп иллитида. Серая кожа побледнела, покрылась черными трупными пятнами, сосуды открытого мозга полопались, одежда в пыли и грязи.       – А не тот ли самый? – Карлах попыталась спросить тихо, но её звонкий голос отвлёк хобгоблина.       Он выматерился, когда угасла магия, и обернулся на вошедшую компанию. Тут же Иша ощутила копошение в разуме, почувствовался горьковатый привкус эля на языке и раздражение от очередной неудачи. В голове вспыхнуло имя – Дрор Разгзлин. Похоже, он был вождём этой толпы, но не только он дёргал за ниточки. В видении появился мужчина-эльф в знакомых доспехах, лица не разглядеть, но он отдавал указания.       – Очередная дроу, да сколько вас тут?       Внушительный хобгоблин с красной кожей, похоже, даже не подозревал, что у него в мозгу копошилась личинка, поскольку в его слабых эманациях мысли не различить ни тревогу, ни страх за свою жизнь.       – С дохлой креветкой разговаривать умеешь? У меня вот чего-то выходит. Или слова путаю или он уже слишком разложился, сучонок такой.       Иша подошла ближе, всмотрелась в иллитида. Да, разложение уже начало поедать его, но заклятие разговора с мертвым всё ещё могло действовать. Только предположение Карлах ошибочно, это – не заразивший их иллитид. Тот был одет богаче, да и ростом выше.       – Что же вы сразу-то с ним не поговорили? – спросила она, не желая произносить заклятие.       Простая некромантия, позволяющая узнать секреты мертвеца, задать несколько вопросов. Но только если труп относительно свежий, насчёт иллитида она сомневалась, их разум отличался от прочих смертных, но обнадёживать Дрора Рагзлина она не собиралась. Для мертвого не существовало секретов, он всё разболтает, пока не иссякнет сила заклинания.       – Да потому что ушлёпки эти не сразу его достали, – он обвёл взглядом собравшихся гоблинов, но ни на ком не задержался, видимо, непосредственных виновников тут не нашлось, чтобы сорвать на них злость. – Абсолют ищет оружие, оно было у них на корабле, а у нас, кроме тухлого кальмара – нихера. Это многогранник с рунами, его Абсолют мечтает получить больше всего.       В сумке едва заметно пошевелился артефакт. Примерное описание совпадало, нельзя им знать, что нужная вещь буквально у них под носом. Разума коснулась тревога и ярким вкраплением – нежелание уходить в чужие руки. Чем бы ни был артефакт, чтобы он ни скрывал, пока их пёстрая компания устраивала его гораздо больше, нежели руки гоблинов.       – Нет, с ним уже не договориться, – максимально невозмутимо ответила Иша. – Но вам это уже и не нужно.       – Да? Ты нашла оружие?       – Нет, но я нашла убежище еретиков, думаю, Минтара будет счастлива.       – Хвала Абсолют, хоть одна хорошая новость! Иди в нижнюю молельню, она там.       Дрор Рагзлин уселся на каменный трон и стал вещать собравшимся, как они покарают укрывшихся еретиков, как всем воздастся за верное служение. Гоблины внимали, хлопали и возбуждённо кричали, восхваляя вождя.       – Как это примитивно, – покачал головой Астарион. – Всего лишь обещания кровопролития и денег, и те готовы пойти за тобой хоть в адское пекло. Без обид только.       – Никаких обид, приятель, – махнула рукой Карлах, а потом перешла на шёпот. Ну, насколько вообще могла. – Только я вот чего не понимаю, этот хобгоблин не знает, что у него в башке сидит паразит?       – Похоже на то, – пожал плечами Уилл.       – Тогда какого хрена мы-то это понимаем?       – Возможно, на корабле они не смогли довести дело до конца, – пожал плечами Гейл. – Или же то, что защитило нас от Абсолют имеет к этому непосредственное отношение.       – Это бред. Ар… – Шэдоухарт осеклась, едва не выдав их с головой. Неизвестно, сколько гоблинов пряталось в темноте. Пусть эти твари ленивы, но подслушивать и пакостить другим они любят не меньше. – Оно всё время было со мной, я вас в глаза не видела. К тому же мы все были слишком далеко друг от друга, чтобы оно подействовало.       – Если не забыть, что мы вообще-то понятия не имеем, что это такое, – вмешалась Иша, ощущая вес многогранника у себя на поясе. – Своя воля может быть только у разумного существа, а они всегда преследуют только свои цели.       Не хотелось лить горький яд в нектар надежд, но Иша прекрасно знала, о чём говорила. Что бы или кто бы ни управлял этим артефактом, оно не просто так помогает, не просто так сохранило им разум и защитило от голоса Абсолют. Они ему нужны, пока что. Пока что интересы совпадали, но следовало узнать об этом многограннике больше и направление есть.       – Давайте разбираться с проблемами по мере их поступления, – напомнил им Астарион. – Надеюсь, никто не забыл, зачем мы здесь.       – Надо бы увидеться с этой Минтарой, – кивнул Гейл.       Только где искать эту молельню, никто не знал. Пришлось разойтись по разные стороны. Иша бродила вдоль стен, глядела на осквернённые фрески Селунэ, касалась выбитых образов. Благословенный свет покинул этим места, эхо молитв затухло под натиском другого божества. Из старых развалин вырвали сердце благословения Лунный Девы, грубо разлив по залам отраву чужой силы. Бывшая хозяйка не откликнется больше в этих чертогах, если только её последователи не явятся, чтобы забрать крепость под своё крыло.       Паук неожиданно спрыгнул с пальца, и помчался куда-то в сторону, Иша последовала за ним. Посланник Лолт вывел её к деревянным мосткам, они шатались и были сколочены из того, что попалось под руку. Надежностью конструкция не блистала, но ничего не оставалось, кроме как пойти вперёд.       Мостки шатались, под ногами скрипело старое дерево. Иша готовилась в любой момент произнести заклятие Туманного Шага. Могла бы сделать это и сейчас, но решила не тратить силы попусту. Они пока не знали, что тут происходит, и какие последствия могут ждать. Лучше пусть сердце стучит от натуги, чем потерянная капля магии станет причиной смерти.       – Порченая кровь, – услышала она неожиданно женский голос, но не Абсолют. – Убей её, дочь моя.       Хотелось послать паучью дрянь куда подальше, но Иша не знала, с чем столкнётся. Скучающие на страже гоблины напряглись, заметив приближающуюся чародейку, но тут же снова вернулись к прерванному занятию – сну на посту. Интересно, что с ними сделает Минтара, если выйдет оттуда?       Дверь едва слышно скрипнула, пропуская в полутёмное помещение. Когда-то это была тюрьма, три камеры об этом явно говорили, единственное, что было свежим – новые решётки и механизмы открытия. Одна камера пустовала, во второй зарычали варги, они шумно принюхивались, а потом и бросились на прутья. Похоже, их давно не кормили, приручая к мясу разумных существ.       В последней лежал и дремал крупный медведь, шерсть свалялась, кое-где виднелись подпалины. Он встрепенулся на звук, повернул морду, и Ише показалось, что во взгляде желтых глаз промелькнуло гораздо больше разума, чем в обычном звере.       Мерцание свечей на порченом алтаре Селунэ очерчивало темный доспех дроу и белые волосы, собранные в высокий пучок. Минтара стояла на колене, сложив руки в молитвенно жесте, но не издавала ни звука.       – Я ждала тебя, – послышался глубокий грудной голос.       Минтара встала во весь рост и обернулась. Она была чуть старше Иши, во взгляде красных глаз читалось чувство превосходства и желание выслужиться перед богиней, вдохновение от полученного приказа. Медведь в клетке заворочался, странно подобрался, явно навострил уши.       – Ты – порченая тварь, сговорилась с врагами нашей богини… – её улыбка стала хищной. – И ты осмелилась прийти сюда, прямо нам в руки. Абсолют всё видит, всё про тебя знает.       – Тогда ты знаешь, почему я здесь.       – Еретичка! Ты отказываешься от благословения Абсолют ради благосклонности Паучьей Королевы.       – Мне плевать на её благосклонность. Но пока наши цели совпадают, почему бы и не воспользоваться предложенными инструментами?!       – Стежок Кромешной Паутины. Зачатая обманом, сломленная ради пробуждения своей крови, – слова били в цель, находя брешь в убеждениях. Слова богини, тайны происхождения, на которые так никто и не собирался давать ответы. Они постепенно надламывали ледяной покров спокойствия, превращая в жгучую ярость. – Вижу, ты так до сих пор ничего и не знаешь, но это можно изменить.       – Неужели прийти в гостеприимные объятия новой хозяйки?       – Ты знаешь ответ, так отринь же ложь, разорви морок паутины, как это сделала я, впусти в душу глас Абсолют.       – Ага, чтобы теперь она манипулировала мной? Чтобы теперь с её плеч я сдувала пылинки, ради крох информации, которые она мне даст, когда сама посчитает нужным? Ты сама-то себя слышишь, Минтара?       – Зато так ты познаешь истину, а неведение делает тебя слепой и ослабляет. Неужели ты сама этого не понимаешь, сестра?       – Я не стану никому служить, – прошипела Иша, этот разговор начал утомлять.       – Тогда ты избрала свой путь.       Псионическая волна сбила с ног, впечатала в стену, выбивая воздух из лёгких и набрасывая пелену темноты на глаза. Лязг металла, звук шагов совсем рядом, режущая глаза пыль.       От удара тяжёлым молотом она увернулась в последний момент. Возбуждённые варги стали яриться в клетках, зарычал медведь и пытался выбить преграду. Она шаталась, звенела, но не поддавалась.       Когда зрение прояснилось, Минтара налетела на чародейку, снова сбивая её с ног. Ничего не оставалось, как зачерпнуть горсть песка и бросить в противницу. Она закрылась, дав пару мгновений для заклятия.       Громовая волна разошлась веером, гася чахлые светильники и погружая тюрьму в ещё большую темноту. Воительница пошатнулась, отступила на пару шагов, но не упала, закрывшись щитом.       – Ты отсюда не уйдешь! – прошипела та.       Мелодичный звон заклинания, сияние вокруг молота и вновь атака.       Туманный Шаг вытащил из-под удара в последний момент, разорвал расстояние между противницами. Огненный шар полетел точно в цель, но Минтара успела уйти из-под разрушительного взрыва. Пламя лизнуло доспехи и щит, заставляя ту закрыться от полетевших осколков камня и побитой штукатурки. Несколько мгновений, которые тоже могут стоить жизни. Иша не сможет вечно убегать, магическая защита не отобьёт удар.       Звери бились в клетках, пытались вырваться на волю. Быстро придя в себя, Минтара не стала ждать очередного напева магии, бросаясь в атаку. Снова Туманный Шаг, снова разорванное расстояние.       – Ты не сможешь вечно бегать.       Медведь снова взвыл, обращая на себя внимание, глядел слишком разумно для обычного зверя. Минтара не дала додумать мысль, оказываясь слишком близко, сфера звука соткалась в руке, взорвалась, оглушая обеих шумом и поднятым ветром, а заодно и щелкая рычагом.       Крепления наконец-то открылись, выпуская медведя на волю. Зверь бросился к женщинам, Иша уже подумала, что это конец, она слишком близко и ей нечем защититься от разъярённой твари. Но на удивление животное пробежало мимо и всей тушей налетело на Минтару. Щит выдержал размашистый удар лапой, но дроу потеряла равновесие.       Нельзя не воспользоваться этим шансом. Залпы огня ударили ей в бок, заставляя Минтару откатиться и закричать от боли. Ожоги появились на ладонях и шее, послышался запах палёной плоти. Зверь уже нёсся к ней с намерением покончить раз и навсегда. Вот только умирать просто так загнанная женщина не желала.       Поток псионической энергии заставил замереть обоих. Медведь замотал мордой, пытаясь вернуть способность двигаться, а Иша схватилась за голову. Личинка заметалась, казалось, наконец, срывая путы, держащие её от пожирания мозга носителя.       Свист стрелы, бульканье, ослабленная хватка на разуме. Минтара с удивлением на лице зажимала фонтанирующую кровью рану на шее, упала на колени, а потом и распласталась на полу.       – Иша, – позвал её Гейл и помог подняться на ноги. – Ты как? Больше не ходи никуда одна.       – Справилась же, – едва шевеля пересохшими губами, ответила она.       – Я бы так не сказала, солдаты, у нас компания. – Карлах перехватила топор, вокруг зажёгся огненный цветок.       За дверями послышалась возня, топот множества ног, а потом створка буквально вылетела с петель.       – Вы – предатели Абсолют, – зарычал вошедший в молельню Дрор.       Он заметил на полу убитую Минтару в луже крови и оскалился, показывая иглы острых зубов.       – Вот теперь нам точно крышка, – «оптимистично» заметил Астарион, отходя за спины Лаэзель и Карлах.