Bye bye Paradise

Джорно и Фуго поднялись по мрачной лестнице в полуразрушенное здание. Таких зданий всегда хваталовдали от городских центров и туристических мест. Буччеллати когда-то снял небольшую комнату. Они встречались каждую среду днём и в субботу вечером. У них будут задания, когда они будут, и они будут смотреть фильмы или футбольные матчи, когда у них не будет заданий. Миста и Наранча любили играть в видеоигры, но другим не всегда интересно: нам, мол нужны новые люди. В команде, возглавляемой Ризотто по соседству, насчитывалось девять человек. Они привыкли бороться с ними и даже не могли найти замену. До сих пор это могло быть только как дважды два каждый раз: Миста однажды сказал это на ковре, но Фуго не обратил на это внимания и предупредил Наранчу, который висел на диване вниз головой, чтобы тот не насыпал на него картофельные чипсы. Но Фуго и Аббаккио не хотели быть партнёрами, когда приходили новички. Наранча иногда видел кровь, не ограничиваясь анализом ситуации во время битвы. Буччеллати просил их быть осторожнее. Аббаккио снял наушники, чтобы выразить своё мнение, и Миста толкнул его локтем в талию. — Черт возьми, я работаю только с теми, кому могу доверять. Фуго — это тот, кто не любит незнакомцев. — Если бы Буччеллати привёл с собой новичка, ты бы приветствовал его? Фуго отдернул руку, выпрямился и сказал: — Пока нам не нужны новые люди. Фуго уставился на спину Джорно, вспоминая то короткое время, что они провели в группе, его глаза почти не отрывались от Джорно. Он спрашивал, сомневался, не мог ни угадать намерения собеседника, ни ухватиться за руку. Буччеллати специально устроил так, чтобы они действовали вместе, на том основании, что «вы одного возраста, и найдёте общий язык» — Фуго долго не мог понять, что ему не следовало советовать Буччеллати в то время, и человеком, который действительно нуждался в том, чтобы урезонить его, был Джорно. Неудивительно, что у него всегда хорошая интуиция. — Моё первое впечатление о тебе было очень плохим, — начал Фуго — Моё первое впечатление о тебе было не очень хорошим. — Как только ты присоединился к нашей группе, я понял, что ты ублюдок. — Когда я впервые увидел тебя, ты дрался с Наранчей. — Ты не только вмешивался в наши дела, но и помогал, когда он делал что-то не так. — Ты слишком психованный, чтобы к тебе прислушивались. — У тебя, блядь, есть мнение обо мне? Они остановились здесь — возможно, это был Фуго, который понял прошлую конфронтацию, или, возможно, они достигли вершины здания. Джорно открыл железные ворота, и ветер прошёлся по пустой крыше. В радиусе десяти километров не нашлось бы места выше. Малоэтажные дома с ярко раскрашенными крышами плотно соединялись и становились пятнами на городе. — Это у тебя есть мнение обо мне, — сказал Джорно, ступая на крышу, потрескавшийся бетонный пол с темными сорняками, торчащими из щели, — на все предложения, которые я предлагаю, ты будешь в первый раз находить лазейки. — Ты спровоцировал Буччеллати. — Мне стыдно от твоих слов, — сказал Джорно, — ты так провёл больше времени с ними, что должен знать их лучше, чем я. Фуго закрыл за собой железную дверь, и теперь их никто не побеспокоит. Облака грохотали, капли дождя, как жемчужины, падали с неба, и бетонный пол постепенно менял свой цвет. Первым ударил Фуго, но Джорно схватил его за кулак, и ему пришлось отступить, чтобы сохранить равновесие. Джорно не стал защищаться. Он знал, что физические возможности Фуго ограничены, и тот не мог поддерживать тот же импульс, чтобы продолжать атаку. Временно с подветренной стороны, в обмен на дополнительное время для размышлений, Джорно схватил Фуго за руку и опрокинул его, и они вместе покатились на твёрдую землю. Шипы растения царапали его рубашку и брюки, а дождь заливал горло и глаза. Фуго не мог открыть глаза ни на мгновение, и Джорно перелез через него и надавил на плечи всем своим весом. — Уловка! Косы Джорно упали, закрывая Фуго обзор; дождь остался на его волосах, и Фуго стало настолько холодно, что он чихнул. — Ты жульничаешь! — Фуго схватил Джорно за воротник и беспрестанно кашлял. Джорно коснулся его лба, Фуго убрал руку, температура была мимолётной. — Ты проиграл, — Джорно слегка приподнялся, оставляя Фуго немного места, чтобы дышать свежим воздухом, но они все ещё были достаточно близко, чтобы поцеловаться. — Знаешь, какие фокусы Хемингуэя ненавидел его друг матадор Доминик? Один — позвать быка, а другой — поцеловать быка. Даже быки со специально обработанными рогами чрезвычайно опасны. Не притворяйся, что убиваешь их, прежде чем убить. Фуго с силой оттолкнул Джорно, и дождь затопил их, как серый туманный люцидный сон. — Ты не должен больше пересекаться со мной, — сказал Фуго, — если ты хотел вспомнить прошлое, то должен знать, что это не имеет смысла, когда мы впервые встретились в Бойцовском клубе. — Я не собирался обращаться к тебе как к незнакомцу, но на самом деле я так сделал. — А как насчёт второго раза? — Это была случайность, — сказал Джорно, — когда ты подошёл ко мне в баре, у меня в голове все помутилось. — Я был пьян и заключил пари с Мистой. — Думаю, что да. Ты глянулся мне с первого взгляда, и я подумал, что ты испытываешь меня. — Я ни о чём не думал. — Это самое худшее. Фуго молчал, и дождь смягчил боль, когда на него обрушился кулак. Джорно избегал мест, куда он был ранен, а также избегал носа, груди и низа живота Джорно. Он вспомнил, Миста говорил, что у него столько же противоречий, как звёзд, а Джорно — что он отличается от того, что он себе представлял: — Когда выходит солнце, как ты все ещё можешь видеть звезды? — Это правда, что ты сказал, когда мы это делали? — Когда ты был в Помпеях, ты сказал, что должен отдать мне дань уважения. Это правда? — Ты слишком хитёр, даже если это правда, я хочу взять свои слова обратно. — Надеюсь, ты не возьмёшь свои слова обратно, — сказал Джорно, — я не ненавижу тебя из-за того, что ты не пошёл со мной. В конце концов, то, что ты сказал, было совершенно верно. Мой план действительно несовершенен. — Это потому, что ты недостаточно меня знаешь. Фуго раскрыл ладони и закрыл их, и дождь прошёл сквозь пальцы, заливая его глаза. — Мне нечего терять. — Миста — наш опекун и поручитель. В прошлом наша группа, включая Триш Уна, была повешена на Буччеллати. Теперь он самый старший. Ни Триш Уна, ни я не закончили школу. Он обжора. Но он очень надежен, более надежен, чем раньше. Я звонил ему перед тем, как прийти к тебе, он знает, что я здесь. Триш Уна — главное внешнее контактное лицо, слишком мало персонала. Мы с Мистой едва не довели её до истощения. — Ты позволяешь девушкам делать такую опасную работу. — Она вызвалась, сказав, что хочет сделать то, чего не доделал Буччеллати. — Вы все делаете незаконченные дела. — Да — Будете умирать. — Да. Они смотрели на небо, дождь не уменьшался, каждый дюйм кожи был пропитан водой. — Я не идеалист, по крайней мере, с самого начала. Любой, кто всю жизнь провёл на арене для корриды, рано или поздно умрёт под быком. — Я знаю. — Тогда почему ты продолжаешь? — У меня есть мечта, — сказал Джорно, — ты когда-нибудь думал о том, какой мир ты хочешь увидеть? — Пытался думать об этом. Фуго вспомнил себя в возрасте тринадцати лет, когда семья ожидала поступления в университет, и первую зимнюю ночь, когда он увидел Буччеллати. — Я знаю, что Буччеллати прав, Аббаккио и Наранча сделали правильный выбор. Я проиграл и выжил, в отличие от тебя. Неважно, в скольких боях я участвую, я не могу вернуть его; неважно, в скольких боях я участвую, есть разрыв с первым рядом. — Ты ведь продолжишь драться, правда? — Ты выследил меня? — Нет, я встретил тебя случайно, — Джорно рассмеялся, — это странно. Я так долго избегал тебя. Ты застал меня врасплох. — Я никогда не думал о том, чтобы застать тебя. Даже если так, ты появишься там первым, чтобы привлечь меня. Если время пойдёт вспять, я не буду спорить с Мистой. Джорно вспомнил, что он говорил что-то подобное, и Фуго почувствовал больше обиды, чем думал. — Но время не повернёт вспять. Когда ты говоришь это, ты должен понимать, что сожалеть бесполезно. Они посмотрели друг на друга. Проливной дождь смывал голоса и слова, многократно омывая город. Тёмные тучи сгущались, и в глазах не было другого цвета, кроме серого. В самой высокой точке этого тёмного неба все в конце концов исчезнет. Они пожали друг другу руки.