Bye bye Paradise

Здания по этому кварталу были плотно застроены, и Фуго взял аптечку первой помощи и нашёл Мисту за скрытым переулком. — Разве ты не должен был идти на репетицию? — Фуго присел на корточки и оттолкнул руку Мисты, лежавшую на его животе. Миста кричал и матерился от боли. Между пальцами текла кровь. Фуго уставился на него, вздохнул и открыл аптечку. — Это несчастный случай. Миста пустилась в самые нелепые объяснения, рассказывая, как он купил пиццу «Маргарита» на улице, а потом сбился на ненужные подробности — Сегодня я уже в четвёртый раз выхожу из квартиры. Я прождал на лестнице десять минут. Никто не пришёл. Если я не начну репетировать, то опоздаю. Пекарня купила хлеб, я открыл его и увидел, что масло упаковано в четыре слоя… Фуго надел стерильные перчатки. — Ты ведёшь себя как идиот. Понимая, что он не может объясниться, Миста просто прислонился к стене. — У меня проблемы. Когда мы с Джорно нашли тебя, — сказал он… — Сейчас я тебе этого не скажу. Фуго умело извлёк пулю стерильным пинцетом, затем обработал рану ватой и отсосал из неё экссудат. Миста не осмеливалась даже пошевелиться, боясь, что Фуго что-то сделает неправильно. Чтобы отвлечься, он смотрел на тёмную рубашку Фуго и все больше и больше узнавал её. Наконец он вспомнил, кто её носил. Это было хреново, Миста чувствовал себя неловко. — Не ожидал от тебя, парень… Сшивающий аппарат наложил швы, и Миста помянул свою родню. — Если ты будешь валять дурака, то потеряешь слишком много крови. У меня все ещё есть к тебе вопросы, — Фуго взялся за бинт, чтобы помочь Мисте перевязаться. Миста растерянно поднял руку — совсем как раньше. Лечение Фуго не так мягко, как Джорно или Триш Уна позже, но он быстр и почти не допускал ошибок. — В последнее время ты мало тренировался, — Миста вздохнул, наблюдая, как Фуго тщательно собирает и уничтожает грязную вату, не оставляя на нем никаких следов. — Я все ещё помню основные вещи. — Помнишь, сколько? — Немного. — Аббаккио и Наранча? — Помню — Буччеллати? — робко спросил Миста. Фуго вспомнил яростную ссору между ним и Буччеллати, не в силах принять его решение: «Я уважаю тебя, но не могу поверить тебе! Сила, стоящая за врагом, могущественна, и мы не можем рисковать, выслеживая её!» Он чуть не перевернул стол. С тех пор, как он был принят Буччеллати, он никогда не спорил с ним, не говоря уже о том, чтобы противоречить ему. Но в тот раз он действительно был против Буччеллати. В тот вечер все, кроме Фуго, вышли из дома. Фуго наблюдал за ними из коридора у двери. Вновь прибывший оглянулся на него в середине рассказа. Они смотрели друг на друга в темноте, как будто их разделяло море. — Раньше я его очень уважал. Миста облегчённо вздохнул. — Пока у тебя не началась избирательная амнезия и ты не забыл многих людей и вещей в прошлом, я не осмеливался говорить об этом. — Например? — Триш Уна. — ОК. — Есть новичок. Взгляд Фуго пронзил спину Мисты, и тот с интересом замолчал. В этот момент он чувствовал смущение и раздражение Фуго, и его можно было бы припугнуть, если бы он спросил об этом. Когда Фуго молчал, это было ещё страшнее, чем его тяжёлая рука. Двух людей, которые могли бы остановить его в этом мире, больше нет. Миста услышала, как Фуго со щелчком захлопнул аптечку, и серый голубь на мусорном баке улетел от испуга. — Я пойду первым, если ты в порядке. Фуго встал, Миста немного помедлил, медленно поднимая левую руку. — Ты вернёшься? — он пошёл вперёд. — Ты всегда был частью команды. Джорно и Триш Уна — новички, совсем зелёные. У нас ещё есть будет много достижений. — Я не идеалист, и я буду стоять на своём, — взгляд Фуго упал на Мисту. — это не значит, что кто-то из нас не прав. Миста разочарованно схватил шляпу. — Ты хотя бы сходи туда и посмотри. Мы переехали на новое место, — сказал он, — и ты не столкнёшься с ним, когда вернёшься. — Нет. Фуго поднял аптечку, бросил Мисте в руки полпачки противовоспалительных и помахал рукой на прощание. Старая стена с граффити облупилась, вдалеке послышались детские свистки и звуки скейтбордов, проезжающих мимо крышки канализационного люка, и в сердце города вонзилась игла.

***

Паннакотта Фуго решил в последний раз вернуться в бойцовский клуб. Распахнул стеклянную дверь, и холл наполнился голосами, а на электронном дисплее среднего размера высветился рейтинг месяца. В этом месяце его рейтинг поднялся с тридцатого пункта до двадцатого, что не слишком бросалось в глаза среди многих любителей. Но все знали, что чем сложнее противник оказывался в первом ряду: там больше людей, которые вдвое крупнее его, и больше людей более опытных, чем он. Но Фуго хотел выиграть и ждал — как игрок, ставящий в рулетку весь свой капитал. Этой ночью он нарушил правила и дрался два раза подряд. В первый раз, когда он позаимствовал имя Наранчи, а во второй — Аббаккио; каждая драка была очень травматичной, но он никогда не призывал остановиться. Один из противников после свистка расстегнул воротник и сказал: — Парень, я думаю, ты вошёл как джентльмен и сражаешься яростнее, чем гангстер. Фуго послал его в задницу. Мужчина надул губы, не одобряя его самооценки. — Каждый, кто стоял на площадке и был героем, был отбит назад к своей первоначальной форме, когда вышел из этого бара. Как ты думаешь, кого ты избил на корте? Это ваш босс или ваш противник? Фуго не обращал на него внимания, от света лампы у него кружилась голова. «У меня нет ни босса, ни врага. Рядом со мной никого не осталось — ни друзей, ни врагов». Размышляя, он поднялся с земли и пошёл по коридору, освещённому тусклым светом, набирая номер с новым именем. Прежде чем он успел выйти на поле, один из сотрудников узнал его и отказался позволить ему играть в третий раз. Он методично спорил с парнем, одетым в жилет и повязывающим галстук-бабочку: — Ваши правила предусматривают только то, что люди приходят регистрироваться на номер, один номерной знак соответствует одной игре. Я зарегистрировался три раза и получил три номерных знака. Почему я не могу драться три раза? — Нет, сэр, у вас есть раны на теле, это несправедливо. Но битва была несправедлива от начала до конца. Он кричал от всего сердца, от злости и горя, которые некуда было девать. Когда он уже собирался опрокинуть стойку администратора, за спиной раздался голос: — Его третья партия совпала со мной. Фуго обиделся почти сразу же. Он повернул голову и увидел Джорно, что было неудивительно. Он все ещё был одет как студент, и белая рубашка была безупречно чистой. — Ты пришёл издеваться надо мной? — Фуго понизил голос и крепко сжал кулаки. В толпе шептались, что он не может нарушить правила клуба, ударив Джорно на публике, поэтому ему пришлось держать руки. Джорно подошёл к нему и сказал тихим голосом, слышным только им обоим: — Разве ты не хочешь мне врезать? — Уходи. — Я не буду проявлять милосердие к вашим подчиненным. Мы можем устроить шоу. Персонал сказал, что они не будут устраивать номер для них в любом случае, Джорно извинился перед персоналом, а затем схватил руку Фуго. Люди поочерёдно уступали дорогу, и они шли сквозь внимание других. Фуго испытывал тайное чувство стыда. Они не были любовниками, да и вообще не были любовниками, но другие считали их таковыми. В течение многих бессонных ночей Фуго, он видел фиолетовый дым, выходящий из угла в огнях бесчисленное количество раз, стоя на коленях и сидя рядом с ним. Другое «Я», которое он наконец оторвал от своего тела, пристально смотрело на него. Он спросил, что оно само о себе думает, а оно просто продолжало шипеть слюной. Когда Джорно затащил его в туалет и надавил на запертую дверь, он также увидел в глазах Джорно ту часть себя, которую не хотел признавать. — Честно говоря, я вылечу тебя заранее, — тон Джорно был сильнее, чем раньше, — ты стоишь на своём, и я тоже. — Ты очень самонадеян. — Мне очень жаль. — Ты не должен извиняться передо мной. Как только голос упал, сила Джорно возросла. Он не являлся человеком без темперамента, но он не любил показывать это. С наблюдением Фуго и пониманием Джорно, Джорно был лучше его в самоограничении — так было с первого дня работы Джорно в их группе. Какой жизнью жил Джорно раньше? Фуго мог чувствовать гнев, который медленно сочился, как пенная губка, лежащая на тарелке, любое прикосновение оставляло следы воды. Рука Джорно все ещё лежала на плече Фуго, но его тело начало дрожать. Фуго подумал, что его кулак вот-вот упадет, но в следующую секунду Джорно наклонился вперёд и сжал губы. Сначала он просто подавил свой голос, но потом неизвестно, кто первым сунул свой язык в рот противника, и языки переплелись. Капающий звук крана заглушил их дыхание и поцелуи, и они медленно успокоились, а Джорно потянулся к одежде Фуго, мимо его ран и всевозможных синяков. Фуго схватил его за руку, их губы приоткрылись, лбы все ещё были прижаты друг к другу. — Дай мне воды. Я отдохну минут пятнадцать, прежде чем вступить с тобой в бой, — сказал Фуго. Джорно отпустил его, кудри на его голове рассыпались, и теперь они были одинаково смущены. — Я знаю, что есть место, где нас никто не потревожит, — Джорно привел себя в порядок и вытер кровь, оставшуюся в уголке рта Фуго после того, как тот прикусил губу, — ты остановил кровотечение. Пойдём со мной позже. Джорно повернул кран, и вода из крана хлынула, смывая всю кровь с его рук. Фуго набрал воду, чтобы смыть усталость, несколько раз кашлянул и, глядя в зеркало, протрезвел. — В то время никто из нас не может использовать замену, — Фуго вытер лицо, — я не хочу, чтобы ты тайно проделывал со мной трюки. — Да. Это просто битва между мной и тобой, — сказал Джорно.