Ноябрь, 1971
На удивление её матери потребовалось много времени, чтобы наконец заметить постоянную пропажу мяса из кладовой. – Петунья, это ты взяла вяленую ветчину? Петунья кивнула, отчего её мать вздохнула. – Она была недешёвой. Ты всё съела? – Нет. Взгляд её матери стал острее. – Нет? Тогда для чего ты брала ветчину? Петунья быстро придумала отмазку. – Я кормила бездомного кота. – Кота? – миссис Эванс почесала голову. – В следующий раз просто попроси у мясника Эмери обрезков, он друг твоего отца, потому не откажет. Не бери из семейных запасов. Петунья послушно кивнула и быстрым шагом вышла из кухни, прежде чем мама успела подумать о том, чтобы наказать её домашними делами. Проходя через сад, она вошла в продуваемый ветром сарай, дверь которой была слегка приоткрыта, чтобы маленький монстр мог свободно перемещаться. Сегодня Петунье предстоит определиться с именем. Ей нужно быть осторожной и выбрать что-то особенное и красивое. Она ненавидела своё имя. Цветы – это прекрасно, хорошая идея, но почему её родители из всех вариантов выбрали именно «Петунья»? Почему не «Роза», или «Кассия», или «Вайолет», или «Дейзи»? Почему они оставили «Лили» для своего второго ребёнка? Разве Петунья не заслуживала такого же красивого имени? Решив не повторять ошибку своих родителей, она сосредоточилась на маленьком монстре, который сейчас рыл своё гнездо из одеял. Она довольно много думала над этим вопросом. – Если у меня цветочное имя, то, может быть, ты захочешь древесное? – спросила Петунья. – Как насчёт «Кедр»? Или «Берёза»? «Пихта»? Маленький монстр потряс своим волокнистым хвостом, обнюхивая гнездо. Возможно, он ждал своих обычных угощений, не зная, что мама Петуньи наконец-то догадалась о подворовывании. – Нет? Может, тогда... «Аспен»? Маленький монстр поднял голову и подошёл ближе. Петунья улыбнулась и осторожно погладила его тонкую шею. Прикосновения к монстрику всё ещё казались странными из-за кожи, будто бы натянутую как резина на голый скелет, который она чувствовала под пальцами. – Тогда Аспен. Прильнув к её ладони, маленький монстр сложил ноги и улёгся рядом с ней. Петунья достала из рюкзака учебник по математике и начала перечитывать его, почёсывая густую гриву Аспена между листанием страниц. – Интересно, чему они учатся в этой причудливой школе магии. Я сомневаюсь, что Лили будет так же хороша в математике, как я. Каждый её урок там, вероятно, посвящён колдовству и мётлам. Аспен прикоснулся к краю книги, но, видимо, та ему не понравилась. Вспомнив один магазин на волшебной улице до встречи с Юджином, Петунья с отвращением покачала головой. – Можешь ли ты поверить, что они действительно существуют? Я имею в виду мётлы. Это выглядит так непрактично – хотя ощущения полёта... но я никогда этого не испытаю, – не желая об этом думать, Петунья снова сосредоточилась на Аспене: – Юджин упомянул, что эти кожные лоскуты на твоей спине – твои крылья, тогда получается, что ты умеешь летать? Почему я ни разу не видела, как ты взлетаешь? Осторожно поглаживая позвоночник Аспена, она коснулась одного из крыльев. Оно оказалось эластичным и лёгким. – Я не вижу никаких проблем, но я также не знаю, что вообще искать. Аспен неохотно протянул ей одно крыло, позволяя ей прикоснуться к нему. Оно было похоже на плечо летучей мыши: тонкая мембрана, натянутая на длинные, похожие на пальцы, кости. – Они кажутся довольно тонкими и хрупкими. Но и ты не такой уж и тяжёлый. Аспен лениво взмахнул крылом, соглашаясь. – Стоит ли мне рассказать ему о твоём новом имени? – произнеся это вслух, Петунья застыла. Зачем ей нужно было думать о чём-то столь обыденном? Либо она расскажет Юджину, либо нет – на самом деле это не имело значения. Она не станет вкладывать свои эмоции и не начнёт сомневаться в каждой мелочи. – Не важно, – сказала она Аспену, но, возможно, эти слова на самом деле предназначались для неё самой. За последние несколько недель она наладила постоянную переписку с Юджином и получала письма примерно каждые три-пять дней. Ей всегда приходилось отвечать немедленно, потому что Крампус – большая рогатая сова Юджина – не хотел задерживаться, сколько бы угощений она ему ни предоставляла. На самом деле ей бы хотелось иметь собственную сову, может быть, более разумного размера, но, вероятно, это было тем, что разрешено иметь только волшебникам. «Думаю, мне следует спросить Юджина, можно ли её получить». Спохватившись, Петунья нахмурилась. Это было похоже на то, как если бы она начала полагаться на него, что было нехорошо. Теперь ей не нужна была его помощь, она прекрасно могла позаботиться об Аспене. Небрежно писать ему ещё было нормально, но зависеть от него – нет. Небольшой укол в палец заставил её сосредоточиться на Аспене. Она осторожно погладила его длинную морду, избегая острых зубов. – Ты голоден? Позволь мне посетить мясника, возможно, у него есть что-нибудь для тебя. Выйдя из сарая, она попыталась снова оставить позади свои заботы. Если следующее письмо так и не придёт, с ней всё будет в порядке. Ей плевать на Юджина, поэтому её не ждут ни обиды, ни разочарования. Но в глубине души она боялась, что лжёт самой себе.❀
Хэй, Цветочек, Аспен – очень милое имя, но почему ты не выбрала что-нибудь более свирепое? Если бы ты кричала в воздух «Аркас Убийственный», уверен, оно бы оставила куда более глубокое впечатление. Я бы выразился что безумное, но безумное в страшном плане, а не безумное в плане чокнутой кошатницы. Ты слишком разбаловала Крампуса, он теперь не хочет отдавать мне письма, пока я не поделюсь с ним завтраком моего друга. Джин❀
Юджин, Я не намеревалась производить впечатления, когда давала ему имя. Как по мне, оно ему подходит. Почему ты делишься не своей едой? К тому же Крампус много работает, так что поделиться с ним едой – естественно. Петунья❀
Хэй, Цветочек, Если хочешь выбрать что-нибудь на древесную тематику, я бы посоветовал «Пропитанное кровью Махаго́ни» – оно звучит и красиво, и стильно. Где-то даже очень поэтично. А для чего ещё нужны друзья? И ему лучше позаниматься дополнительно, а то такими темпами он растолстеет, Джин Прочитав последнее письмо Юджина, Петунья раздражённо покачала головой, но не заметила лёгкой улыбки, спрятавшейся в уголке её рта.Декабрь, 1971
Петунья подозревала, что она, должно быть, перекормила Аспена. Обычно он проглатывал всё, что она ему давала, а мясник Эмери был весьма щедр на остатки товара – Петунья иногда задавалась вопросом, что, по мнению молчаливого мужчины, она делала со всем этим мясом. Собирала армию бездомных кошек? Сколько бы она его ни кормила, Аспен оставался худым как скелет, но выглядел... выше. Петунья стояла рядом с ним, измеряя его рост, приложив руку к груди. Когда она впервые увидела его, он головой едва доставал ей до талии, но теперь... – Как ты вырос настолько большим? Аспен порылся в сумке в поисках своих обычных угощений. – Разве ты не должен был набрать вес и остаться невысоким? Почему я всё ещё могу пересчитать все твои рёбра? Аспен фыркнул от её укоризненного тона. – Ты слишком много тренируешься? – ежедневные прогулки с Аспеном помогли Петунье осознать, сколько у него энергии. Если бы она не вернулась через несколько часов, он, вероятно, продолжал бы бегать весь день. Нетерпеливо ожидая еды, Аспен сжал сумку зубами и потянул её. – Не смей! – пожурила Петунья, и Аспен быстро отпустил ткань. Петунья подождала, пока он освободит ей немного места, прежде чем открыть сумку и вытащить кусок сырого мяса. Если поначалу прикосновение к холодному сырому мясу вызывало у неё дрожь от отвращения, то теперь она уже вполне к этому привыкла. – Подожди, – приказала она, прежде чем бросить мясо на пол. На боку Аспена дрогнул мускул, но он послушно ждал, его белые глаза без зрачков полностью сосредоточились на ней. Петунья подождала ещё секунду, прежде чем махнуть рукой, и мясо исчезло слишком быстро, чтобы его можно было увидеть. – Обжора, – упрекнула она, но в противовес словам вытащила из сумки ещё один кусок мяса. В её голове зародилось небольшое подозрение. Она могла думать только об одной причине, почему Аспен стал выше, а не толще: на самом деле он ещё не совсем вырос. Получается, он был не стар или ранен для полёта, а был слишком мал. Глядя на маленького прожорливого монстра, Петунья почувствовала себя немного неподготовленной. Сейчас Аспен был достаточно мал, чтобы она могла позаботиться о нём в сарае, но насколько большим он вырастет?❀
Хэй, Цветочек, Взрослые фестралы крупнее обычных лошадей, поэтому тебе определённо предстоит позаботиться об этом жеребёнке. Это также объясняет, почему он не летает – возможно, он ещё просто не научился этому. Единственный вопрос, который у меня крутится в голове: почему его оставили мать и стадо? Должен ли я теперь звать тебя Мамочкой Цветочком? Лучшего, Джин Больше обычных лошадей... это не сулило ничего хорошего. На данный момент Аспен определённо был намного меньше любой лошади, о которой она могла подумать в данный момент. Больше размером с козу. Как она будет заботиться о ком-то размером с лошадь или больше? Он определённо не поместится в их старом садовом сарае. Стук в дверь отвлек её, и мама вошла в комнату. Кэрол Эванс взглянула на сову, сидевшую у окна дочери, но ничего не сказала – в этом не было ничего необычного. Она никогда не спрашивала Петунью, кому она пишет, давая дочери возможность уединиться. Вместо этого сегодня её внимание вновь было сосредоточено на Лили. – Мы собираемся забрать Лили завтра в Лондоне, ты уверена, что не хочешь поехать с нами? Тебя там не было и в прошлый раз, когда она уходила в школу. Петунья уже собиралась подтвердить, что она лучше подождёт их дома, чем станет свидетелем их сердечного воссоединения, когда в её голове промелькнула полусформировавшаяся мысль: если все студенты уедут на рождественские каникулы... – Я поеду.❀
Петунья перешагнула стену. Крепкую, кирпичную стену. На вокзале. Путешествие через огонь должно было подготовить её ко всему магическому, но каким-то образом это произвело более глубокое впечатление на Петунью, потому что оказалось слишком простым. Никаких заклинаний, никакого магического порошка или пламени – просто шаг. Несколько жалких шагов, и она уже в мире волшебников. Огромный паровоз на заднем плане заволакивал воздух небольшими клубами дыма, его красная внешняя окраска была столь же привлекательна, как и его размер. Дети всех возрастов заполонили пространство вокруг локомотива, неся сов, кошек и огромные чемоданы. Некоторые были одеты как обычно, другие носили под пальто длинные чёрные мантии с разноцветными завязками. Здесь было так шумно и тесно, что это вызвало лёгкий приступ клаустрофобии у Петуньи. Её родители, казалось, ни в малейшей степени не были удивлены. Вероятно, они уже были здесь и всё это видели, когда в конце августа отправляли Лили в школу. Её мать улыбнулась Петунье. – Мы пойдём и постараемся найти Лили. Петунья лишь кивнула в ответ, не желая бросать вызов человеческому хаосу ради своей сестры. Она наблюдала, как её родителей поглощала толпа, которая, казалось, тоже медленно приближалась к ней. Решив увеличить обзор, Петунья встала на цыпочки. Она была худой, но очень высокой для своего возраста, так что это фактически открывало ей довольно широкое поле зрения. Но хотя она никогда бы в этом не призналась, её глаза не искали огненно-рыжие волосы. Трудно было кого-то конкретного заметить в массе людей, тем более, что из паровоза выливались всё новые и новые студенты. Петунья была вынуждена отступать всё дальше и дальше, но полностью избежать хаоса не смогла. На периферии зрения вспыхнуло золото, и Петунья обернулась – её глаза побродили по толпе. Неужели ей это показалось? Её ноги неосознанно сделали несколько шагов в том направлении, в котором она его увидела. Люди струились вокруг неё и закрывали ей обзор, масса чёрных мантий и визжащих домашних животных. Петунья остановилась среди людей, поняв, что в своём пудрово-голубом шарфе и коричневом пальто она торчит как больной большой палец. Все были одеты одинаково, с багажом и клетками... кроме неё. Ей явно здесь не место. Что она вообще тут делала? На что она надеялась... Кто-то врезался в неё из-за её внезапной остановки, и Петунья не смогла вовремя поймать равновесие. Наклонившись вперёд, она вытянула руки, но её лицо врезалось в чью-то грудь, прежде чем она успела опомниться. Петунья попыталась отдышаться сквозь небольшой испуг, вызванный падением, её нос наполнился тёплым и успокаивающим ароматом. Ей следовало бы немедленно встать и извиниться, но пока она поднимала голову, над ней послышался слишком знакомый голос: – Вау, это довольно восторженные встречашки. Петунья застыла. – Ух ты, чтобы кто-то бросался на тебя, вижу такое впервые, – прозвучал новый голос, с нотками ликования. Гнев унижения обжёг жилы Петуньи, и она быстро отошла настолько далеко, насколько позволяла собравшаяся толпа. Перед ней стоял Юджин с такими же растрёпанными, как и в прошлый раз, золотыми волосами, в такой же школьной форме, как и все остальные, с новым тёмно-синим шарфом, обёрнутым вокруг шеи. Его окружали два незнакомых мальчика: один высокий и пухлый брюнет, другой с небольшим количеством веснушек и огненно-рыжими вихрами. Петунья поняла, что тогда заговорил рыжий, когда он продолжил: – Научи меня своим трюкам. – Это секрет, передающийся из поколения в поколение, – и Юджин полностью посвятил всего себя Петунье, не обращая внимания на своих друзей. – Не думал, что встречу тебя здесь, Цветочек. Петунья с трудом пошевелила застывшими губами. – Я тоже. Его рыжеволосый друг высунул голову. – Цветочек? Напрягшись, Петунья позволила своему голосу похолодеть на несколько градусов. – А кто вы? Мне совершенно не нравится, когда меня называют этим именем, поэтому я прошу вас прекратить. Юджин рассмеялся, ничуть не смущённый её грубым поведением. – Это мои друзья: Биллиус Уизли и Фрэнк Лонгботтом. Ребята, это Петунья Эванс. Высокий мальчик по имени Фрэнк вежливо улыбнулся, обнажив довольно выступающие зубы. – Приятно познакомиться с тобой. Тот, кого зовут Биллиус, кивнул. – Да, приятно познакомиться. Так откуда вы двое знаете друг друга? Я никогда не видел её ни в Хогвартсе, ни где-либо ещё. – Я не понимаю, какое отношение мои дела имеют к вам, – ответила Петунья. Честно говоря, она чувствовала себя неуютно от всей этой ситуации и реагировала с холодной снисходительностью, как ёжик, напуганный, начинает колоть всё вокруг. Допрос рыжего может привести к раскрытию её личности как не волшебницы – чего она никогда добровольно не предложила бы и о чем Юджин её ещё не спрашивал. В своих письмах они почти не обменивались личной информацией. Петунья даже толком не могла объяснить, о чём они всегда переписывались. Петунья не ожидала, что встретит Юджина так внезапно, особенно когда она только что осознала, насколько глупым было её решение приехать сюда. Она не принадлежала к его окружению и особенно не нуждалась в напоминании о том, что она упускает только по вине своего рождения. Юджин кивнул, взглянув на своего друга. – Тебе действительно следует что-то сделать со своей любопытной натурой. – Эй, какая такая любопытная натура! Мне просто интересно – вот и всё. Почему мы никогда не видели её раньше? Я никогда не слышал, чтобы ты говорил о Цветочке или о чём-то таком. Юджин рассмеялся. – Она моя подруга по переписке, из-за которой ты всегда подшучиваешь. Глаза Биллиуса расширились, и даже Фрэнк, казалось, слегка удивился. – Из тех загадочных писем? Для Петуньи было странно находиться здесь, среди всех этих студентов-волшебников, и слушать, как они говорят о ней. И самое странное – встреча с Юджином. Барьер из чернил и бумаги убаюкал её ложное чувство близости, которое было разрушено, когда она снова увидела его. Она его не знала – встречала его лишь однажды, случайно в волшебном книжном магазине. Это было до странного смешно... ей не следовало пытаться преодолеть расстояние, протянувшееся между ними. Это была не разлука, а защита. Задумчивый голос Фрэнка оторвал её от мыслей. – Так это ты показала Крампусу, как выглядят вкусняшки. – Из-за тебя мне пришлось жертвовать моим завтраком! – пожаловался Биллиус, прежде чем насмешливо взглянуть на Юджина. – И я до сих пор не понимаю, почему ты не кормишь его собственным беконом. Юджин пожал плечами. – Ты сам не защищаешь свой завтрак, отчего твоё взять легче. – Хэй! Юджин рассмеялся, и Петунья не смогла удержаться от взгляда на него. Казалось, он не чувствовал той нервозности, которую она переживала. Но почему он должен? Это был его мир, он чувствовал себя комфортно среди толпы волшебников. Вероятно, он не особо задумывался о встрече с ней здесь, случайная встреча со знакомой – вот что у него было на уме. Нет причин разочаровываться. Чего она ожидала? – Мне нужно идти, – слова сорвались с её губ ещё до того, как Петунья даже подумала о том, чтобы произнести их. Не желая терять ни секунды, она оживлённо кивнула трём удивлённым мальчикам, прежде чем развернуться и утонуть в толпе. А что, если ему не хотелось её видеть? Она тоже этого не хотела. – Цветочек? Подожди, – тёплая рука схватила её пальцы, и Петунья замерла на полпути, несмотря на свои тяжёлые мысли. Не дай одурачить себя... Юджин встал перед ней, шоколадно-карие глаза искали её. – Ты в порядке? Тебе стало плохо? Петунья уставилась на него, всё внутри её было в таком беспорядке, что она сама не знала, что чувствует. Часть её была рада, что он последовал за ней, а другая часть её была напугана этой радостью. – Ты сильно побледнела. Это из-за толпы? – оглядевшись, Юджин внезапно наклонился вперёд, и его лицо оказалось в нескольких дюймах от её собственного. – По секрету говоря, я тоже ненавижу толпу. Петунья моргнула, слишком обеспокоенная его близостью, чтобы следить за своими запутавшимися мыслями. – Ты тоже? – Ага. Всякий раз, когда моего отца узнавали на публике, к нему толпились люди, задавая ему всевозможные вопросы. Это было довольно страшно, когда я был не выше колена. – Твоего отца? Юджин цокнул языком в притворном разочаровании. – Ты уже забыла? Я думал, что именно он был главной причиной, по которой ты мне написал. «Дорогой Юджин Саламандер...» Петунья нахмурилась. – Я бы никогда не использовала такой слащавый тон голоса. Юджин усмехнулся. – Кто знает. – Например, я – Поспорим? Петунья прищурилась, и Юджин сдавшись поднял руки, отпуская её руку. – Хорошо-хорошо, извини. Тебе стало немного лучше? Петунья только открыла было рот, чтобы опровергнуть его, как ей пришлось сделать паузу. Её живот стал менее напряжённым и свёрнутым. Казалось, даже этим нескольким предложениям удалось отвлечь её от беспокойства. Как это было возможно? Он был главной причиной её беспокойства – он не мог быть одновременно и лекарством. Не получив ответа, Юджин продолжил: – Если нет, то сладкое уж точно всегда поможет. Погодь секунду. Наклонившись, Петунья впервые заметила чемодан, лежащий у его ног. Он выглядел немного старым, но был изготовлен достаточно качественно, чтобы выдержать испытание временем. Юджин что-то прошептал, и застёжка, удерживающая его, внезапно распахнулась, прежде чем из небольшой щели медленно выдвинулся смятый бумажный пакет. – Что..? – Конфеты «Берти Боттс». Обычные бобы-желешки, но лучше чем ничего, – Юджин схватил сложенный пакет и вытащил его из чемодана, а Петунья наблюдала, как застёжка закрывается без посторонней помощи. – Но позволь предупредить: здесь есть и несколько неожиданные вкусы. Петунья наконец оторвала взгляд от чемодана. – Что это значит? – Ну... некоторые могут иметь вкус рвоты или... – он вздрогнул, – шпината. Губы Петуньи скривились от отвращения. – И ты всё ещё их ешь? – Ну, либо эти бобы, либо прожигающие дырку на языке конфетки, полуразумный шоколад или же левитирующие. Петунья не могла понять, о чём он говорит. – Левитирующие? Юджин сунул в рот одну из маленьких конфет, прежде чем предложить пачку Петунье, которая покачала головой. – Есть такая сладость под названием «Летучие шипучки», из-за которой ты будешь парить над землёй. Хотя я его никогда не покупал. Мой отец убеждён, что они используют муховёрток в качестве основного ингредиента. – Мухо...? – Муховёртки – маленькие существа, похожие на насекомых, родом из Австралии. Они довольно милые, но их укусы вызывают сперва лёгкое головокружение, а после неконтролируемую левитацию. Петунья и не скрывала своего отвращения. – Значит, сладости сделаны из насекомых? – Они используют только жало. Но собирать его всё равно негуманно. – Откуда тебе знать? – Ещё один побочный эффект наличия в качестве отца – эксперта по фантастическим тварям. Впрочем, не всё так плохо: с детства у меня были действительно классные товарищи по играм, – ухмыльнулся он, прежде чем положить в рот ещё одну конфету, которая сразу стёрла улыбку с его лица. – Ах, не повезло. – Ты играл... с тварями? – Петунья хотела убедиться, что она правильно его поняла. – С кем-то больше, с кем-то меньше. Моим первым другом был гиппогриф. Петунья просто смотрела на него, пока он не продолжил. – Представь себе смесь орла и лошади. Они очень гордые и преданные. И умные. В сознании Петуньи сформировался образ птицы с копытами и квадратными конскими зубами внутри клюва. – Звучит как очень странный гибрид. Юджин рассмеялся, в очередной раз схватив конфету. Петунья восхитилась его храбрости. – И это ты говоришь? Та, кто всё время проводит с фестралом? – Аспен довольно умён и рассудителен. – И он выглядит так, будто ему следует охранять врата ада. – Нет! Он просто немного... стройный. – Его уровень стройности стал бы смертельным приговором для всех других форм жизни. Петунья впилась взглядом, но безрезультатно. Юджин только что снова предложил ей свою пачку странных конфет. – Как ты вообще можешь это есть? Разве ты уже не схватил что-нибудь гадкое? – Острые ощущения делают его особенным. Попробуй. – Обойдусь. Юджин ухмыльнулся. – Не боишься, что можешь что-то упустить? – Нисколько. – Что такое жизнь без небольшого риска? – Безопасная и комфортная жизнь. Он покачал головой. – Скучная. – Если для тебя скука не есть конфеты со вкусом рвоты, то да – моя жизнь скучная. Он рассмеялся. – Поживи хоть немного, Цветочек. – Я очень даже живу. – Да, но весело ли тебе? Петунья открыла рот, но на мгновение замерла, не зная, что ответить. Юджин ухмыльнулся и ещё раз протянул свою коробку конфет. – Всего одна маленькая конфетка. – Какая тебе разница: съем я это или нет? Он пожал плечами. – Просто считай меня назойливым. Если я кем-то и заинтересуюсь, то уже не отстану. Если я кем-то и заинтересуюсь... кем? Ею? Петуньей? Почувствовав, что этот и без того бессмысленный разговор ещё больше зашёл под откос, Петунья заметила знакомую, неприятную напряжённость, охватившую её конечности и напрягающую позвоночник. Он не мог сказать, что он... заинтересовался ею. Желая не только отвлечься, но и положить конец разговору о конфетах, она быстро схватила один из маленьких бобов и положила её в рот. Аромат разлился по её языку, и на вкус он оказался... горько-сладким. Как иронично. Улыбка Юджина стала шире, пока он смотрел на неё. – Ну? – Лайм. Он прищёлкнул языком. – Я надеялся, что печень. Петунья бросила на него укоризненный взгляд. Пожав плечами, он взял ещё одну конфету. – Это бы сильнее запечатлелось в памяти. Петунья не ответила. Возможно, какая-то часть её уже знала, что этот момент станет воспоминанием, которое она не забудет, независимо от вкуса этой странной конфеты. – Ты выглядишь немного лучше, – заметил Юджин, и Петунья изо всех сил старалась не покраснеть. «Он говорил не о внешности», – напомнила она себе. Просто её щёки, вероятно, стали немного более румяными – больше, чем обычно, судя по теплу, исходящему от её лица. Быстро пытаясь отвлечь его внимание, она спросила первое, что пришло на ум. – Так когда же твои товарищи по играм перешли от гиппогрифов к людям? – Никогда, на самом деле; люди просто были неприятным бонусом. На самом деле с ними труднее подружиться, чем с большинством тварей. Казалось, его не испугали собственные слова, и Петунья не была уверена, стоит ли ему верить. Похоже, у него была довольно лёгкая дружба с двумя мальчиками, с которыми она его видела, Биллиусом и Фрэнком. Юджин вообще вёл себя как человек, с которым очень легко подружиться, в отличие от Петуньи, которая была резкой и колючей. – Говоря о человеческих друзьях, ты прости Билли. Обычно он более искусен в подглядывании. Это не звучало как привлекательное качество. Её лицо, должно быть, говорило об этом, потому что Юджин снова ухмыльнулся, его губы широко растянулись. – В данный момент он немного напряжён. Несмотря на то, что она знала лучше, Петунья сдалась. – Почему? – Скажем так, он не ждал каникул. – Значит, ему нравится учёба? У Юджина вырвался смешок. – Мерлин, нет. Но, по крайней мере, в Хогвартсе нет плачущего ребенка, который не давал бы ему спать всю ночь, – Петунья почувствовала, как её глаза расширились – её наполнила смесь ужаса и скандального любопытства. – Что? Ребёнок? – Да, он практически умолял меня провести каникулы у меня, но миссис Уизли бы прокляла меня, если бы я укрыл его у себя на Рождество. В конце концов, это праздник для семьи. Миссис Уизли... Петунья схватилась за грудь, чувствуя, что это гораздо интереснее всего, что когда-либо происходило в Коукворте, включая пробуждение волшебного дара Лили. – Тогда... ребёнок... – Его зовут Малышом Билли. Петунья не знала, о чём спросить в первую очередь. Она только что отругала его друга за любопытство, а теперь сама сгорала от этого самого любопытства. – Как это случилось? – Я бы сказал, как обычно, – Юджин вёл себя слишком небрежно в отношении всей этой темы. – Мальчик знакомится с девочкой, они влюбляются, а потом свадьба... – Но... Ему не больше пятнадцати! – Да, Биллиусу четырнадцать, – Юджин согласился, выбрав ещё одну конфету, прежде чем снова поднять взгляд на лицо Петуньи. А затем боб выскользнул из его пальцев, и он начал смеяться так сильно, что чуть не согнулся пополам. Студенты вокруг них переглядывались, пытаясь увидеть, что же такого смешного. Петунье тоже хотелось бы знать. – Что? – Просто... то, как ты смотрела на меня... – продолжил он, задыхаясь от смеха. Любопытство Петуньи медленно угасло под нарастающим гневом. – Я не люблю, когда надо мной смеются. Почувствовав перемену в её настроении, Юджин успокоился и заговорщически подмигнул ей. – Думай об этом, как о том, что я высмеиваю Билли. И всё, что я тебе сказал, правда. Петунья фыркнула. – Малыш Билли тоже? Он кивнул, выпрямляясь. – Да, но это Малыш Билли, а не Биллиус-младший. Прозвища просто сбивают с толку. И это ребёнок его брата. Петунья нахмурилась. Это было гораздо менее интересно, чем скандал с беременностью подростков, который она себе представила. – Так почему же это не даёт ему уснуть? – Ну, они все живут вместе, – Юджин раскусил зубами новую конфету. – Одной большой кучкой. Уютно, правда? Петунье показалось, что тесно и неуютно. Она возмущалась уже тем, что ей приходится делить комнату с Лили те несколько месяцев в году, когда её младшая сестра была дома. Она не могла себе представить, чтобы в эту смесь добавился новорождённый. – Проблема «Билли» наверняка вызывает некоторую путаницу, – размышлял Юджин. – Хотя сейчас это смешно, но мне, наверное, стоит придумать новое прозвище для Биллиуса. Петунья прикусила язык, чтобы сдержать грубое предложение. Вместо этого она сказала: – Боюсь, оно будет на том же уровне, что и «Цветочек». – Эй, это был пик моего поэтического гения! Не пытайся вести себя так, будто тебе это не нравится, – ещё одна конфета попала ему в рот. Петунья дождалась реакции и не разочаровалась: вместо простой гримасы он снова выплюнул её, – ну, это для заметки. Козявки. – Какое поэтическое прозвище, – усмехнулась Петунья, несмотря на то, что понимала: речь идёт о конфетах. Юджин на секунду выглядел удивлённым, а затем снова начал улыбаться. Ему очень нравилось улыбаться по поводу и без, заметила Петунья. – Великолепно, он это возненавидит! Губы Петуньи скривились. Возможно, это была улыбка. Юджин усмехнулся. – Бедняга Козявка ещё не знает о своей удаче. Я должен дать ему знать. Хочешь пойти с нами? Петунья на мгновение колебалась, но в конце концов покачала головой. Она не хотела отвечать ни на какие вопросы о себе. Что ещё более важно: она не хотела сама сталкиваться с некоторыми вопросами. Например, тот факт, почему ей было так удобно расспрашивать Юджина о самых разных вещах, даже не задумываясь об этом. Обычно она ненавидела чего-то не знать, но всегда старалась не показаться невежественной. Или интересоваться чем-нибудь, связанным с магией. Но на этот раз почти каждое предложение, слетевшее с её уст, было вопросом, и она поняла это не только сейчас. Прежде чем она смогла проанализировать это дальше, она почувствовала, как ей в руки сунули мятый пакет. Подняв глаза, она встретилась с карими глазами Юджина. – Вот, если тебе снова станет плохо в толпе. Увидимся, Цветочек. Зачем ей с ним видеться? Прежде чем Петунья успела заявить, что она не намерена когда-либо снова приезжать на эту жалкую, переполненную станцию, он уже исчез среди толпы. Оставив её одну с пакетом ужасных конфет.❀