Сентябрь, 1971
Тринадцатый день рождения Петуньи прошёл третьего сентября, спустя всего два дня после ухода Лили в Хогвартс. Ей подарили новое милое платье, а мама испекла её любимый клубничный торт. Но Петунья знала, что её родители были не так искренни, как хотели показаться, мыслями находясь рядом с младшей дочерью. И неважно, как они старались улыбаться и выглядеть счастливыми, Петунья чувствовала их меланхоличный настрой. Если у неё когда-нибудь будут дети, она ни за что не заставит их чувствовать себя нежеланными в их собственный день рождения. Они всегда будут получать то, что захотят. Она не повторит ошибок своих родителей. Спустя два часа она уже не могла выдержать эту атмосферу. Когда мать спросила Петунью, не хочет ли она пригласить кого-нибудь из друзей поиграть, то осталась без ответа, и после этого старшая дочь ушла в сторону леса. Петунья не поехала со своими родителями в Лондон, чтобы проводить Лили. Это казалось ненужной поездкой, и ей не хотелось видеть, как её родители изливают свою любовь к своему особенному ребёнку, который отправился в магическую школу, в то время как она была вынуждена остаться. В любом случае она не будет скучать по Лили и вонючему мальчишке, так зачем прощаться? В новой школе они могут вертеть цветочки и играть своими дурацкими палочками сколько им угодно. Петунье они не нужны. У неё есть маленький монстр. Прогуливаясь по лесу, она туго завязала шарф на шее. Дни уже начинали становиться короче и холоднее, особенно в тени леса, если не укутаться шарфом. Ей не всегда удавалось найти маленького монстра, когда она отправлялась в лес, но всё равно добросовестно приносила сэндвичи с ветчиной. Монстрик был уж чересчур тощим и определённо нуждался в любом питании, которое только мог получить. Сейчас же, зная, что он не представляет ей опасности, Петунья не видела причин не заботиться о нём. К тому же наличие невидимого питомца может сыграть ей на руку: если кто заговорит о ней за спиной, то она позволит ему укусить его. И никто не сможет обвинить её в этом. Но сначала ей нужно его приручить. Не заметив его на маленькой полянке, Петунья двинулась назад и наконец обнаружила монстрика в тени толстой сосны – от увиденного она застыла. Маленький монстр лежал на боку, а не ходил, как обычно. Лёгкая дрожь дёрнула тонкую кожу над его боками, но в остальном он не сдвинулся с места. Он жив? Холод волной разлился по спине. – Монстрик? Я принесла тебе сэндвич. Маленький монстр едва шелохнулся, услышав её голос, медленно поднял свою длинную голову и глянул на неё молочно-белыми глазами. Петунья схватила сэндвич и подбросила его. Монстрик принюхался, но есть не стал – его голова рухнула обратно на землю. Он заболел? Что успело случиться за те дни, пока Петунья его не навещала? Она не осмелилась приблизиться к нему, боясь спугнуть и впоследствии прогнать. Поэтому она просто села на землю, отчего влажный холод медленно просочился под её шерстяное платье. Сколько бы она ни ждала, маленький монстр так и не съел сэндвич. Этот образ врезался в сознание Петуньи. Что же делать?❀
Петунье стало дурно, когда она посмотрела на чистый лист бумаги. Это второй раз, когда она собиралась отправить письмо волшебнику – еë это пугало, отчего она не могла сосредоточиться. Когда Петунья впервые написала Альбусу Дамблдору, её сердце было наполнено надеждой и предвкушением, но оно было безжалостно разбито. Она не хотела подвергнуться очередному унижению. И самое главное: ей не хотелось ни у кого просить помощи. Она всегда полагалась только на себя и всегда решала свои проблемы самостоятельно. Но на этот раз Петунья была бессильна. Она была готова отложить ручку, но когда она почти это сделала, в её голове мелькнул вид дрожащего и ослабевшего Монстрика. Он был единственным, кто делал её особенной, а Петунья была единственной, кто мог его видеть. Она была его единственной надеждой так же, как и монстрик – её. Без него Петунья снова станет... нежеланной, лишённой магии уродливой сестрой. А без неё маленький монстр может погибнуть. Что такого плохого может произойти, если она напишет это письмо? «Унижение, неприятие», – тут же выдал её мозг. Но если затея удастся, она, возможно, сможет и дальше оставаться особенной. На самом деле её первая мысль была про книгу о тварях. Но сколько бы Петунья ни ломала голову, она не могла придумать, как заполучить его. У неё не только не было средств заплатить за него – она даже не могла выйти на улицу или в магазин, где он продавался. Она не надеялась, что миссис Снейп возьмёт её с собой – особенно если не будет ни Лили, ни Северуса – и даже если бы она поехала в Лондон одна, она не смогла бы найти улицу. Всё же она не была ведьмой. А они не хотят впускать её в свой мир. Перспектива попросить Лили о помощи заставила её желудок сжаться, и к горлу подкатила тошнота. Лили, возможно, сможет помочь: она расспросит вонючего мальчика, всегда порхающего вокруг неё, или же сделает что-нибудь ещё, будучи волшебницей. Но всё тело Петуньи восстало при мысли о том, что ей придётся признаться сестре, что она, Петунья, не так хороша, как младшенькая. Что все с самого начала были правы, говоря, что Лили заслуживает лучшего. Именно тогда она вспомнила о мальчике, которого на пару минут встретила в книжном магазине и которого приняла за сотрудника. «В конце концов, я всегда готов помочь». В её голове медленно начала прорастать нелепая идея. Она понимала, что мальчик говорил несерьёзно – дразнил за её заблуждение. Но тем не менее... он, похоже, был довольно хорошо осведомлён о фестралах. А его отец был писателем, издавшим книгу о существах – он должен хоть что-то понимать. Никто другой не приходил в голову. Либо он, либо Лили. Касаемо мальчика: она уже напортачила в книжном магазине. Она приняла его помощь, причём не один, а два раза, и в данном случае «принята» был синонимом «вытребована». Так какая разница, если случится и третий раз? Но теперь, когда она сидела за столом и смотрела на чистый лист бумаги, в её голову начали закрадываться сомнения. «Унижение, неприятие», – повторилось в её мыслях. В обмен на... шанс. Стиснув зубы, она положила ручку на бумагу и начала писать. Это письмо предназначено Юджину Саламандеру, студенту Хогвартса, Школы Чародейства и Волшебства. Меня зовут Петунья Эванс, мы уже виделись ранее, перед началом учёбы, в книжном магазине в Косом Переулке. Я пишу Вам сейчас, потому что мне нужно узнать кое-что ещё о фестралах, и мне интересно: было ли Ваше предложение рассказать мне о них больше правдой. Если же Вам неудобно, то проигнорируйте моё письмо. С уважением, Петунья Эванс Этот жалкий маленький текст выглядел немного потерянным на белой бумаге, но Петунья не знала, что ещё написать. На самом деле она очень гордилась тем, что даже запомнила имя, которым позвал его старый работник, и соединила его с фамилией автора. В противном случае она бы не смогла написать письмо. Не обращая внимания на тошноту в горле, Петунья аккуратно сложила письмо и засунула его в конверт, написав тот же адрес, который она использовала для письма Дамблдору. Она не знала, как оно тогда дошло до школы, но если оно сработало однажды – сработает и дважды. Она отправит его по дороге в школу, и если ответ не поступит в ближайшие несколько дней, у неё не останется иного выбора, кроме как обратиться к Лили. Или оставить маленького монстра умирать. Несмотря на свою сознательную беспристрастность, Петунья не знала, что примет в этом случае.❀
Петунья увидела сон о прошлом. Лили была ещё мала и невинна, и смотрела на неё своими большими зелёными глазами. Она умоляла Петунью поиграть вместе, поиграть в «школу» – в место, куда Петунья могла идти, а Лили ещё нет. Поэтому Петунья пыталась научить свою младшую сестру алфавиту, хотя сама не до конца его понимала – в их маленьком мирке всё было в порядке. Лили была её младшей сестрой, а не уродкой. Петунья любила её и заботилась о ней. Не было ничего, что могло бы их разлучить. Хотя Петунья и знала то, что было неведомо Лили, она охотно делилась этим. Ритмичный стук разорвал мимолётные образы, воспоминание щербатой улыбки Лили преследовало Петунью, заставив её проснуться как мстительное привидение. Пока она пыталась прогнать эти образы, в её желудке зародилось кислое чувство. Теперь именно Лили могла делать то, чего не могла Петунья, и у них не было никакой возможности разделить это. Стук прозвучал снова, отвлекая её от мрачных мыслей. Подняв глаза, Петунья удивлённо моргнула. У её окна сидела гигантская птица, вырисовываясь большой чёрной тенью в предрассветных лучах. Это была странная сова с коричневато-серыми перьями и широкой мордочкой, большую часть которого занимали жёлтые глаза, пристально глядевшие прямо на Петунью. Из головы у него торчали маленькие пучки перьев, похожие на рожки дьявола, а острый клюв был странно изогнут, как будто его кто-то выкрутил. Если бы Лили не получила письмо из Хогвартса таким образом, Петунья бы не на шутку перепугалась. Тревога быстро угасла, и она встала с кровати и открыла оконную задвижку. К лапке птицы было привязано письмо, и в груди Петуньи вспыхнула искра надежды. Это было письмо от мальчика? Вероятнее всего, так и есть: никто, кроме волшебников, не считал сов нормальным способом общения. Как можно решительнее Петунья подавила прилив надежды и попыталась игнорировать огромные когти в опасной близости от её кожи, когда она решилась развязать письмо. Открыв его, первое, что она заметила, был незнакомый почерк – небрежный, но всё же разборчивый – и писатель, похоже, пользовался не обычной ручкой, поскольку чернила были пунктирными, а толщина штриха неравномерной. Дорогая Петунья Эванс, Представь себе моё удивление, когда я получил твоё письмо. Поскольку ты так и не удостоила меня своим именем в книжном магазине, мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, кого я могу поблагодарить за эту честь. Но, увы, я просто не могу остановить свою чрезмерно услужливую натуру. Я не против рассказать о фестралах побольше, но должен признаться: мне любопытно, почему ты хочешь узнать о них. Я не думал, что эта тварь понравится девушкам, учитывая их внешний вид. К слову, отправь ответ через Крампуса – так проще. И не беспокойся: он кусает только своих любимчиков. Лучшего, Джин Прочитав последнюю строчку, Петунья быстро отошла от подоконника. Птица не обратила внимания на это движение и продолжила ухаживать за перьями оставаясь при этом на месте. Сделав глубокий вдох, она снова сосредоточилась на письме. Слова были насмешливыми, но не слишком грубыми, как раз тот уровень, который Петунья едва могла вынести. И он предложил свою помощь, пусть и саркастически. Было ли это искренне или нет ещё неизвестно, но на данный момент это был её единственный выход. Она уже прошла худшую часть – начало общения через письма. Теперь, когда она держала в руке ответ, сковавшее грудь беспокойство немного ослабло. Получается, он хотел узнать, почему она заинтересована в фестралах. Петунья секунду колебалась, не желая открывать свою тайну, тем более незнакомцу. С другой стороны, какая разница, если она расскажет мальчику правду? Не то чтобы ему действительно было дело до неë или о том, чем она занималась. Он просто был любопытен. Она села за стол и начала писать, стараясь, чтобы её ответ был как можно более формальным и отстранённым, в контрасте с его слишком фамильярным тоном. Приветствую, Юджин Саламандер, Спасибо Вам за предложенную помощь. Я заинтересована в этих существах, потому что нашла одного из них в лесу у моего дома, и он выглядел не самым здоровым. Вы сказали, что они не опасны, к тому же кроме меня никто его не видит. Я уверена, что Вы не будете против, если я покормлю Вашу ужасающую птицу, Петунья Эванс Только после подкупа гигантской совы – она была такой же большой, как и всё её туловище – парочкой колбасок из завтрака, Петунья осмелилась тщательно связать свой ответ на лапку. Сова осмотрела письмо, прежде чем хлопнуть крыльями и улететь. Петунья смотрела, как он исчезает в мутном небе, только сейчас полностью понимая, что мальчик из книжного магазина действительно нашёл время, чтобы ответить ей. Не было ничего, что заставило бы его сделать это – он ей ничего не должен, напротив, и при этом Петунье нечего ему предложить. Они даже не знали друг друга. Незнакомое чувство медленно распространилось в её груди, и Петунья нахмурилась от дискомфорта. Она почти ощутила горечь, которую оставил после себя сон, но сейчас ничего из этого не осталось.❀
Она получила ответ через два дня. Большая рогатая сова ждала за её окном, когда Петунья вернулась домой из школы, и все мысли о домашней работе вмиг улетучились. Его круглые, жёлтые глаза следовали за Петуньей, когда она положила свою сумку, и подошла к окну, чтобы открыть его. Вчера она прошерстила лес, но не смогла найти маленького монстра, из-за чего еë беспокойство вновь сдавило грудь мёртвой хваткой. Конечно, он мог просто прятаться, но что делать, если он действительно ушёл? Надеясь найти ответы, она развернула письмо. Хэй, Цветочек, Я не возражаю, если ты покормишь Крампуса – главное не откорми его так, чтобы он не мог летать. По поводу фестрала: ты видела только одного? Фестралы живут стадами, поэтому встретить их в одиночку довольно необычно. К тому же жуткий тощий вид – нормальное для них состояние, поэтому нет причин беспокоиться. Джин Цветочек? Петунья почувствовала, как её нос сморщился в отвращении. Да, ей не нравилось её имя, но это не повод давать ей такое глупое прозвище. Обычно её имя сокращали до «Тьюни» или «Тьюнз», но не то чтобы она отреагировала лучше, если бы мальчик внезапно обратился к ней в письме: «Хэй, Тьюни». Пытаясь сосредоточиться на важных частях письма, она села отвечать. Юджину Саламандеру, Пожалуйста, не зовите меня «Цветочком». Я уверена, что фестрал был один, за те разы, что я видела его, рядом никого не было. Может быть, по этой причине ему плохо? До тех пор, пока Ваша птица меня не клюнет, я постараюсь не перекармливать его, Петунья Эванс❀
Хэй, Цветочек, Я перестану обращаться к тебе так, когда ты прекратишь обращаться ко мне как к «Юджину Саламандеру». Если он действительно один, то его оставили позади либо из-за его старости, либо из-за болезни или ранения. Заметила ли ты какие-нибудь раны? Если нет, то ему может быть плохо из-за того, что он одинок. Уверен, что если он и клюнет, то урон будет гораздо меньший, чем от той книги о монстрах, Джин Сознание Петуньи сосредоточилось на одной фразе из всего письма: «оставили позади». В её голове промелькнул образ Северуса и Лили: они оба смотрели на неё, пока она стояла снаружи. Отказ Дамблдора эхом отозвался в её голове, и слова, которые она не могла забыть, говорящие ей, что она никогда не будет особенной. Навсегда одинокая. На её стороне никого не было, и она не принадлежала новому миру Лили. Она осталась позади, а её младшая сестра отправилась в волшебные приключения с другими волшебниками, с людьми, которые ей больше подходили. С добрыми и особенными людьми, а не ревнивыми и занудными, как Петунья. Маленького монстра оставили позади... прямо как её. Он был одинок... прямо как она. Хотя она никогда не хотела признаваться в этом самой себе, в глубине души Петунья знала, что это правда. Её оставили позади, потому что она была недостаточно хороша. Она была одна не по своей воле, а потому, что она никому не была нужна. Петунья не знала, как долго она просто сидела и смотрела на письмо, когда укуканье отвлекло её от мыслей. Подняв глаза, она обнаружила себя в центре пристального взгляда золотых глаз. Возможно, она и была совсем одна, но каким-то образом ей удалось найти ответы. Появился тот, кто был готов поговорить, написать и помочь, какой бы нереальной ни казалась эта мысль. – Ты ждёшь ответа? Сова снова ухнула. Почувствовав странное спокойствие, охватившее её, Петунья без своей обычной педантичности написала короткую записку и закрепила её на лапке птицы. Юджин, спасибо тебе за ответ. Твоя птица довольно умна и она заслуживает вознаграждения. Но не смотря на его заслуги, если он выклюет мне глаза, я всё равно подам на тебя в суд, Петунья❀
Она нашла маленького монстра между корнями двух деревьев, приютившимся к мшистому стволу. Он выглядел хрупким и одиноким, как будто он сейчас исчезнет, если Петунья отведёт от него взгляд. Петунья чувствовала себя... потерянной. По правде говоря, она беспокоилась о маленьком монстре только потому, что его существование означало её особенность. Даже когда Петунья была полна решимости узнать о нём побольше, она не могла понять его и позаботиться о нём – её интересовало только одно: опасен ли он для неё. Она хотела подтверждения своей уникальности. Даже когда она впервые увидела его, она не почувствовала жалости и не задалась вопросом, почему он такой тощий. Ей просто показалось, что он выглядит жутковато. Вся её мотивация была эгоистичной и собственнической. Она не хотела никому о нём рассказывать, даже если он мог поставить её под угрозу. Она хотела сама приблизиться к маленькому монстру, всегда хотела увидеть его, чтобы убедиться, что в ней есть что-то особенное. Когда она смотрела на него сейчас... она не чувствовала себя особенной. Она чувствовала себя гадкой. Он всё ещё был живым существом. Петунью всегда возмущало то, как с ней обращались люди, но её собственное отношение было ещё хуже. Медленно опускаясь на землю, она прошептала: – Прости. Возможно, это был первый раз в жизни, когда она извинилась по собственному желанию. Маленький монстр дёрнулся в ответ на её голос, медленно подняв голову. Его и без того тусклые глаза выглядели ещё более безжизненными, чем обычно. Горло Петуньи сжалось. Она ни разу не просила прощения искренне и не знала, что говорить дальше. – Я позабочусь о тебе, ладно? Правда. И я больше не оставлю тебя одного. Она знала, что маленький монстр не мог понять её, но эти слова всё равно были больше для неё самой. Обещание, которое она намеревалась сдержать. Набравшись решимости, она проигнорировала его трупоподобный вид с ужасающими зубами и медленно приблизилась к нему. Маленький монстр отреагировал только тогда, когда её дрожащие пальцы нерешительно коснулись его кожи, которая казалась скользкой и холодной. Монстрик щёлкнул зубами, и Петунья изо всех сил постаралась не отшатнуться. Её голос звучал хрипло для её собственных ушей. – Всё в порядке. Я не хочу тебе навредить. Ты очень холодный, должно быть, тебе не очень комфортно. Медленно размотав шарф с шеи, она осторожно накинула синюю шерсть на его худое тело. Маленький монстр дёрнул копытами, как будто собирался сбросить шарф, но в конце концов оставил так. Сидя, она старалась не дрожать. Солнце вскоре зайдёт, но ей пока не хотелось уходить. Не потому что ей нравилось чувствовать себя особенной, а потому что она волновалась. – Я принесу тебе еды в следующий раз. Тебе нравится ветчина, не так ли? У меня дома есть и консервированные сосиски. Они иногда бывают в моём завтраке, но я их не люблю. Маленький монстр словно прислушивался к её голосу, медленно опустив голову и расслабившись. Петунья продолжала говорить, пока у неё не закончились слова, а небо не потемнело. Мать отругала её, когда она, дрожа от холода, наконец не пришла домой. На следующий день она сдержала своё обещание и отправилась в лес, как только школа закончилась. Она нашла маленького монстра там, где оставила его, всё ещё укрытого шарфом. Петунья скормила ему несколько сосисок и на следующий день принесла ещё. Спустя три дня она увидела маленького монстра, ждущего её у кромки леса. Спустя десять дней он последовал за ней домой.❀
Она узнала много нового о маленьком монстре. Ему нравилось следовать за ней, когда она была прогуливалась, и если он хотел побегать, он легонько хватал её за пятки. Как только Петунья начинала идти быстрее, он вприпрыжку следовал за ней, в восторге запрокинув свою ужасающую голову. Ему также нравилось, когда к нему прикасались, особенно к его тонкой шее и груди. Прикосновения обязательно должны быть нежными поглаживаниями, поскольку всё неосторожное казалось некомфортным для его холодной, гладкой кожи. Только одно место, откуда росла тонкая грива, можно было энергично почесать. Ему не нравилось, когда Петунья приближалась слишком близко к его тонкому животу, и хотя он позволял ей прикасаться к ногам и крыльям, похоже, это также не особо ему нравилось. После нескольких проб и ошибок Петунья пришла к выводу, что он ест исключительно мясо, независимо от типа и качества. Но предпочтение он давал, видимо, курятине. Когда он хотел казаться больше и внушительнее, он раскрывал крылья и вытягивал их высоко над головой. Петунья видела это только один раз, когда соседская собака подошла к ней слишком близко. Маленький монстр опустил голову, поднял крылья и издал странный звук: нечто среднее между ржанием и шипением. Петунья начала ежедневно гулять с маленьким монстром после уроков. Поскольку она не могла взять монстрика в свою комнату, Петунья очистила участок в их старом садовом сарае, где построила небольшое гнездо из старого брезента. Маленький монстр обычно спал там, но остальное время проводил на улице, ожидая её возвращения из школы, или играл в лесу один. Петунья была очень удивлена, когда однажды после прогулки вернулась в свою комнату и увидела за окном большую сову. Она не ждала письма: в последнем она не задавала вопросов, поэтому и не могла себе представить, что кто-то напишет ей без необходимости ответить. «Возможно, он хочет компенсации за свою помощь». Петунья была уверена в своей догадке, ведь у него должна была быть причина связаться с ней. Не раздумывая об этом дальше, Петунья открыла окно и отвязала письмо, прикреплённое к ноге совы, и быстро открыла его. Цветочек, Естественно, он – умная птица, в конце концов, его воспитал твой покорный слуга. Моргнув, Петунья продолжила читать. Как дела с фестралом? Ты не можешь просто взять и рассказать всего половину истории. Ты можешь этого не знать, но люди зарабатывают на них деньги. Здесь не так уж много развлечений, если ты не большая поклонница квиддича. Удачи в судебном разбирательстве, Джин Петунья ещё дважды прочитала несколько предложений, прежде чем тяжело сесть за стол. Она чувствовала себя странно, часть её была даже разочарована тем, что её ожидания не оправдались – она была уверена, что в письме будет какая-то другая просьба, кроме того, чтобы она рассказала, что произошло после. Другая часть её была в тихом восторге – это пугало её гораздо больше. Ей не следует возлагать на людей надежды, только чтобы потом они никогда не оправдались. Мальчик был слишком непринуждённым, возможно, услужливым, но всё же волшебником. Не тем, кого она когда-либо могла понять или... с кем могла подружиться. По правде говоря, одиночество Петуньи отчасти было вызвано ею самой. Она была вспыльчивой, раздражительной и не хотела никому угождать, потому что чувствовала необходимость заботиться о себе как никто другой. За первые несколько лет в школе она не удосужилась завести друзей, потому что всё время проводила играя с Лили, которая и так была намного красивее и милее её одноклассников. Когда Лили обнаружила свою магию и отношения сестёр распались, Петунья уже была одна. Раз или два она пыталась наладить отношения с девочками её возраста, но каждый раз ей это не удавалось, либо потому что они терпеть не могли Петунью, либо потому что Петунья чувствовала, что они не соответствуют её представлению о том, каким должен быть друг. На самом деле она боготворила фантазию о друге по переписке, потому что это означало, что ей не придётся принимать непосредственное участие. Ей не нужно было ни с кем видеться вживую, между ней и её потенциальным другом стояла безопасная стена из чернил и бумаги. Сложив письмо Юджина, Петунья на секунду заколебалась. «Он волшебник», – напомнила она себе. Но хотя он, как и Лили, обладал магией, Петунья, как ни странно, не чувствовала на него такой обиды. Может быть, потому что она никогда не сравнивала себя с ним, или может быть, потому что он не выставлял напоказ свою магию перед ней – она не могла точно сказать. «Открыться – это просто попросить причинить себе боль». Петунья на мгновение задумалась. Возможно, тогда она не раскроется. Просто отнесётся к этому как к случайной переписке, хобби, чтобы скоротать время: обмен письмами с волшебником. Она не стала бы вкладывать в это никаких эмоций или надежд. Приняв решение, она взяла ручку и начала формулировать ответ, пересказывая, как снова нашла маленького монстра. И если она больше не получит ответа, то она не примет это близко к сердцу.❀