Как я докатился до жизни такой

Сегодня утром я пил вчерашний чай и смотрел в окно. Ко мне пришёл Циньсюань и сел рядом. Или это было не утром? Или вообще не сегодня. Сегодня от вчера отличается только моим похмельем. За которое я почему-то не получил пиздов от Цин Хуан. А вчера от сегодня вообще ничем не отличается. Мы вернулись обратно в деревню. Гуцзы очень обрадовался новым друзьям, а у меня не нашлось сил рассказать ему, что произошло, и почему папка ходит такой грустный. Если честно, я плохо представляю, что буду делать дальше. Ждать возвращения Се Ляня? Так с ним и Хуа Чэн припрётся. А-Хуан предложила рассказать ему всё. Вот только, поймёт ли? Конечно, сейчас он относится ко мне намного лучше, чем при жизни... Хотя бы понимает, что я ему говорю. Но наши тёрки с паршивым псом его интересуют мало. Он считает, что это нормально, мол, вы ведь демоны, что с вас возьмёшь. Ну подумаешь, решил самоутвердиться напоследок, чё ж делать, сами виноваты, что не успели убежать. Ну да, конечно. Про "нормально" это он от Хуа Чэна знает. Поэтому, в его картину мира прекрасно укладывается "нормально демонам уничтожать тех демонов, которые тебе не нравятся, потому что Сань Лан так делает", "нормально демонам сажать других демонов в долговую яму, потому что Сань Лан так делает", "нормально демонам есть человеческое мясо, НО НЕ ТЕБЕ, ЦИ ЖУН, потому что Сань Лан говорит, что для Бедствий это фу и нельзя", и много разных других "нормально". Ненормальна разве что маньячная любовь Хуа Чэна к его персоне, и тут я с ним соглашусь. Если честно, я нахожусь в какой-то прострации. Конечно, в моей жизни случалось много всякого дерьма... Сколько его уже было, и сколько его ещё будет... Но знаете, это уже перебор. Я не понимаю, как у псины хватило выдержки не зажать меня где-нибудь у сарая, и не высказать всё со своей садистской улыбочкой. Или он думал, что я сразу Се Ляню нажалуюсь? А смысл?.. Мы продолжали жить в монастыре. Ничего не изменилось- за исключением того, что вокруг меня резко стало слишком много людей. Гуцзы и Лан Ин, двойняшки Вэнь, А-Хуан, которая перебралась к нам вместе с чемоданом самых необходимых вещей (не понимаю, зачем ей все тома "Забытых сказаний о женщине-фениксе", но ладно), её родители и племянник, и Ши Циньсюань, который сначала остался чтобы выразить своми соболезнования, потом остался чтобы сходить купить еды, потом ещё зачем-то остался, а потом оказалось, что он уже неделю живёт у нас, и уходить не собирается. Ещё он, явно не от большого ума, связался с моим придурочным братцем, и спросил, в курсе ли он, что у его кузена такая трагедия, после чего мне пришлось менять пароль от своего канала в духовной сети. Выслушивать причитания Се Ляня я уже не мог. Извините, но у этого князя демонов тоже есть предел выдержки. Когда меня немного отпустило, я начал задумываться о более насущных вещах. В частности- о нашей с Цин Хуан свадьбе. Раньше я планировал поднакопить денег, чтобы вышло хоть сколько-то достойное мероприятие, с банкетом, паланкином и прочей хернёй, а потом раскопать несколько своих старых нычек, и на эти деньги купить нам хороший дом где-нибудь подальше от деревни Водных каштанов и императорской столицы. Вы вообще цены на свадебную одежду видели? Продавать платье втридорога только потому, что оно красненькое, это чистой воды грабёж. И, разумеется, собрать всю близлежащую родню, куда ж без этого, блять. Ежу ясно, что и Хуа Чэн притащится, даже если его не звать, будет сидеть рядом со своим гээгэээ, страдать, жрать кактус, и портить всем настроение своим постным еблом, но ради того, чтобы не видеть его больше никогда, я был готов потерпеть. А что теперь делать, даже не знаю. Ждать возвращения этих придурков? Зачем? Послушать, как они случайно упали в Медную Печь, встретили Безликого Бая, выжили, и сожгли Небесную столицу для пущего эпика? Или ещё можно что-то придумать, я хуй знает... Статую там, какую-нибудь огромную... Эпичное падение в лаву в потёмках... На подходе к Тунлу много старых расщелин с лавой. Щас, небось, ещё добавилось. Хоть бы это одноглазое чмо туда упало вместе со своим блядским кольцом. А тут ещё Циньсюань со своими вопросами. Сидим, молчим, и он вдруг выдаёт: Ци-сюн, Хуан-цзе и Цзы-эр ведь смертные люди, а ты демон. Я говорю- и что? Он смутился и мямлит: ну, они ведь рано или поздно умрут... Я говорю- да, я в курсе, и? Ничто не помешает мне после этого развеять свой прах и тоже сдохнуть. И ничто (и никто) не помешает А-Хуан стать демоницей, если она внезапно умрёт, потому что такое количество энергии не может пропасть в никуда. Уж я-то знаю. Сам такой же. К тому же... после стольких веков презрения и одиночества, шестьдесят-семьдесят лет короткой человеческой жизни с теми, кто любит тебя, и кому ты действительно нужен, лучше, чем вечность влачить жалкое и бессмысленное существование. Се Лянь вот просто яркий пример подобного. Если б его не пинали в нужную сторону, он бы так и продолжал жить как инфузория в клеточку. Новости у меня такие: Рассыпал по полу стакан риса. Не могу склеить лисью голову. Снилось, что я нашел кошелёк "толстого флейтиста из Цишани". В кошельке, помимо денег, лежали стенографии собраний императорского гарема, в которых жирно подчёркнуты буквы ё. Сон Цин Хуан: сидит наша А-Хуан за столом, перед ней тарелка с деньгами, а рядом сидят Мэй Ся и Старец из сказки "синяя земляника", которые жалобно смотрят на неё и канючат: "Хуан-цзе, ну не ешь ты эти деньги, мы пошутили, они несъедобные"! Сон Вэнь Няо: Су Усянь (самый старший из моих слуг) напился и заставил её украсть посреди ночи четыре коробки с носовыми платками. Её посадили в тюрьму и на суде она оправдывалась- ну закрыто же было! А платочки нужны круг-ло-су-точ-но! А Ван Дуй, которого тошнит от тех, кого он сильно любит, видел во сне Ло Суйлин, которую он сильно любит. Судя по всему, его тошнило, но, говоря откровенно, я уже запутался. *** Многие думают, что я не отличаюсь терпением. Странные мысли. У меня просто огромное терпение. Если бы я, очертя голову, хватался за все дела не подумав, меня бы сейчас в живых не было. Таким у нас обычно Се Лянь занимается. Лезет во все дыры, не задумываясь, нахера это ему вообще надо, потом страдает, потом опять лезет... и так по кругу. Его девиз: наша песня хороша, начинай сначала. А у меня малолетний сын и многолетний опыт общения с Аньлэ и ревнивыми истеричками. Но сейчас, походу, моя терпелка начала давать сбой. Я столько информации со времён восстания в Юнани в голове не держал. Не то чтобы мне прям так охота показать всем какой я самостоятельный и ответственный... но это же моя семья, правильно? Значит, я в ней главный. Не полагаться же в таком важном деле на мамашу Цин. В общем, решили обойтись своими силами, по-минимуму, так сказать, но на свадебные ханьфу всё-таки пришлось потратиться. Зато не пришлось тратиться на еду, потому что гости пришли со своей. Не знаю, кто из нас двоих больше нервничал. Лично у меня уже на стадии выбора храма, где мы должны были засвидетельствовать наш союз, начался нервный тик. Потом легче тоже не стало. А ночью перед свадьбой вообще снился какой-то сюр: 1. Безликий Бай- мой сводный брат. Приходит, и говорит: Жун-эр, я не могу бегать за Сяньлэ, у меня обувь грязная. 2. Я и люди из клана Юнмэн Цзян летим на мечах на гору Луанцзян в сопровождении Вэнь Чжулю. Вэнь Чао с заколочками на голове ставит всех в очередь и заставляет ходить к ручью умываться. Неумытых на гору пускать не хочет. 3. Инь Юй работает на овощебазе и угощает меня черешней, причём выбирает только маленькую и жёлтую. Я гордо объявляю, что пойду работать библиотекарем. 4. На деревню напали лютые мертвецы. Я в спешке собираю важные вещи. Самыми важными в итоге оказываются старый пиджак и серебряная подставка под книги. На шкафу стоит скелет рыбы, которую зовут Стасик. 5. Кот Усянь учит нас с Гуцзы как быть настоящим котом. Став котом, я ухожу в школу лентяев. Самый главный лентяй учит нас правильно спать, «чтобы потом спина не болела». 6. Мы живём с Фа Минге в какой-то гостинице, снимаем комнату на двоих. Фа Минге, отхлёбывая прямо из бутылки: -Помню этот кошмар. Жил я в ваших Юнанях. В кабаке приходилось ночевать. А сахар какой дорогущий! 7. Я, Безликий Бай, Се Лянь. Бабай: Сегодня хочется кого-нибудь убить. Се Лянь: Лучше отпиши Ци Жуну свои деньги. Бабай: А может лучше прирежем его, и всё? Се Лянь молитвенно складывает руки: Ну хотя бы сейф для денег! В принципе, всё проходило благополучно, с поправками на бюджет. В частности, спасибо служителям храма повелителя Ветров, которым хватило выдержки сохранять приличный вид, когда к ним явились божество, которому они поклоняются, самое отбитое Великое Бедствие, и толпа смертных людей. Да, и не могу не рассказать про старуху. Пока мы искали, где папаша Цин припарковал повозку, на которой мы ехали в храм, за нами шла старуха, и глядя на толпу, бормотала: вот молодые, вот сколько вас, вот бы вас всех и каждого ебануть палкой по лбу. За то время, пока мы отсутствовали, семья моей... жены уже организовала праздничный стол, почему-то, во дворе старосты. В принципе, логично- во дворе монастыря даже четверть из желающих пожрать нахаляву не поместится, да и какой весёлый спуск ожидает потом нажравшихся гостей (а такие будут)... Мда. Гости... Помните, я был недоволен тем, что Циньсюань узнал о том, что мы с А-Хуан планируем пожениться? Ну, так вот... пожалуйста... И ладно, что на праздник пришла почти вся деревня, в конце концов, с соседями лучше дружить, но этот ветреный перевёртыш с какого-то хуя позвал ещё половину Небесной столицы. И ведь припёрлись же! Чес слово, я хуй знает, что ими двигало. Новость века, блять, сам Лазурный Фонарь в ночи женится, да ещё на какой-то смертной девке, наверное им охота было посмотреть на этот цирк. Разумеется, в первых рядах был Хэ Сюань, в который раз надевший на себя образ Мин-сюна. Принёс с собой какую-то рыбу и мешок то ли устриц то ли ещё какой-то хуйни в раковинах, я в этом не разбираюсь, и полчаса ходил с лицом "а у нас будет что-то типа обЭда?", пока у тётки Шуан не лопнуло терпение и она не выдала ему тазик жареного риса. После этого Карась мигом повеселел, настолько, что сообщил, что Се Лянь и Хуа Чэн уже внутри Медной Печи, и дней сорок оттуда точно не выйдут, поэтому, мне не о чем беспокоиться. Ну и чудненько. С непробиваемой уверенностью моего братца, что я непременно накосячу, и он сделал бы лучше, всё непременно пойдёт через жопу. Он бы сразу начал лезть куда не просят, и непременно испортил бы что-нибудь, из лучших побуждений. Псине хоть можно вручить Сянь-Сяня, и в угол запихать, чтоб глаза не мозолила, а у этого в жопе шило размером с тележную ось. На удивление, все вели себя доволно прилично, никто даже почти нос не задирал, вероятно, сказывалось то, что мне благоволит Дворец литературы. Правда, случился небольшой конфуз с Пэй Мином (господи, чем думал Циньсюань, когда его сюда позвал). Устав от общества незамужних дев, этот кобель не придумал ничего лучше, чем прицепиться к Цин Хуан, после чего огрёб от моей ненаглядной звонкую пощёчину, и спешно скрылся в толпе, бормоча что-то про то, что страшный народ эти невесты. Считай, легко отделался, ещё б пара секунд, и я бы его поджёг. Повезло. В какой-то момент я разглядел в толпе праздношатающихся Лан Цяньцю. -Ой, бляяя... А-Хуан отвлеклась от вытирания чумазой моськи А-Яня, и непонимающе посмотрела на меня. -Что такое? -Сюда припёрся тот, кто запихнул меня в суп. Нам пизда. Чёртов потомок недобитого рода стоял у дерева, с таким видом, будто вообще не понимал, где находится и какого, собственно, хрена. Временами он принимался оглядываться, словно кого-то искал. Вероятно, Се Ляня. Он всегда выделяется в толпе. Да только Се Ляня тут нет. Зато есть я. Неужели он не признал меня только потому, что на мне сейчас красные тряпки? Или в нём сейчас просто воспитание перевесило, и он не хочет портить людям праздник? Несколько секунд во мне боролись голос разума, который буквально вопил, что я не должен привлекать к себе внимание, и желание подойти и поздороваться. Угадайте, что я выбрал. -Прошу, будь осторожнее. Я не хочу становиться вдовой в день своей свадьбы. -Угу. Попытаюсь. Честно говоря, я думал, что он бросится на меня с кулаками, или опять начнёт реветь, но чёртов щенок уставился на меня такими глазами, будто увидел призрака. А потом схватил меня за плечо, и уволок подальше от толпы, приперев за воротник к какому-то дереву. -Э, поосторожней! Мне в этих тряпках ещё весь вечер ходить! -Я искал тебя по всей стране, мразь, а ты всё время был тут?!- прошипел он, стукая меня спиной об шершавый ствол, с такой силой, что я начал переживать за целостность своего ханьфу. Кучу денег за него отдал! -Ну да.- не стал отпираться я.- Се Лянь нас к себе припёр, хотя я его об этом не просил. Всегда так делает, а потом думает, зачем ему это было надо. -"Нас"?! Цяньцю раскрыл было рот, чтобы продолжить свою, без сомнения, обличительную речь, как вдруг получил детским кулачком в бедро. -Гэгэ отпусти моего папу!- я опустил взгляд вниз, и увидел, что рядом с нами стоит мой паршивый сынок.- Он ничего не сделал! Кажется, это немного остудило его пыл. По крайней мере, он перестал пытаться сломать мной дерево, и отступил на полшага. -Я тебя помню.- сказал он, потирая ушибленное место. Ты тот ребёнок, которого эта падаль хотела съесть! Ты знаешь, кто перед тобой? Это демон Ци Жун, лазурное Бедствие! -Ну не съел же.- пожал плечами Гуцзы, беря меня за руку и глядя на растерянную физиономию божества снизу вверх.- И он не падла, он папа. -Так, ребёнок, иди-ка ты к маме.- я потрепал его по голове.- Не боись, папка щас придёт. Гуцзы бросил на Лан Цяньцю суровый взгляд (я едва удержался от того, чтобы не засмеяться), и ушёл. Мы снова остались одни. -Ну что?- спросил я, когда пауза начала затягиваться.- Ещё что-нибудь скажешь, или пойдём пожрём? Я с утра ничего не ел. -Где нас... Его Высочество? -Где-то на подходе к Уюну, я думаю. Возможно, уже в районе Тунлу. Не спрашивай, что он там забыл. -Зачем? -Ты меня спрашиваешь? Он меня в свои дела не посвящает. Ему всралось- он пошёл. И псину паршивую прихватил. Цяньцю передёрнуло. -Он... всё ещё доверяет ему? -Не знаю. Я уже запутался. Пошли, с женой познакомлю, заебало тут торчать. Мы вернулись за стол. Чёртов юнанец героически выдержал все колкости от моей ненаглядной, положил себе похавать, и, вроде как, немного расслабился. -Ты серьёзно не понимал, к кому припёрся?- задал я вопрос, который интересовал меня всё это время.- Стоял с таким видом: "кто я, что я, где я, чё происходит"... -Я хотел поговорить с Се Лянем. Думал, он знает, где ты, просто не говорит. -А я думал, тебя Циньсюань с остальными позвал... Мы перебросились ещё несколькими общими фразами. Потом Цяньцю обратил своё внимание на тарелку, а я отвлёкся на А-Хуан. Меня вдруг бахнуло осознание того, что после весёлого вечера нас ждёт не менее весёлая ночь, отчего я забеспокоился. Да, я восьмиста семнадцатилетний девственник, и что теперь, ну не повезло. Не, в теории я знаю, что делать и что куда совать, но всё равно как-то заранее неловко. Из не самых весёлых мыслей меня вытащил тычок в плечо. Силушки бестолковому богу войны было не занимать, так что я едва не пизданулся со скамейки. -Дорогое?- спросил Цяньцю, кивая на рукав моего ханьфу, который я уже успел в чём-то выпачкать. Чёрт бы побрал эту современную моду... -Да вообще пиздец. Грабёж натуральный. Я все деньги, которые мне Линвэнь перечислила, в них вбухал, а ведь это ещё не самый дорогой комплект. -Всё так плохо? -Ну, в лавке было два варианта, за семь тысяч и за сорок. Выбор был очевиден. Как-то глупо покупать одежду, сделанную столичной швеёй, когда вас самих сделали Шеньси с Лихуа и Дэшен с Сысы. На этом моменте мне показалось, что Цяньцю как-то странно на меня посмотрел. Словно я должен был вести себя иначе. Например, как тогда, когда Се Лянь притарабанил его ко мне домой. Ну а чо. Какие обстоятельства, такая и жизнь, ёпта. Если бы я не умел приспосабливаться, давно бы сдох, не от рук паршивого пса Хуа Чэна, так по собственной глупости, или от переживаний. Я до сих пор иногда принимаюсь загоняться, ничего не могу с этим поделать. -Ты хотел что-то сказать?- невинно поинтересовался я, окидывая взглядом окружающий пиздец. Похоже, праздник дошёл уже до такой стадии, когда гости начали развлекать сами себя, и уже не особо интересовались причиной, по которой, собственно, собрались. Вот Ван Дуй порывается вызвать Пэй Мина на дуэль за то, что тот ущипнул Ло Суйлин за задницу. В сторонке, под деревьями, Фэн Синь с Му Цином, как обычно, бьют друг-другу морды. Вот мамаша Цин плачет в плечо своего мужа, наверное от счастья, а может и нет, хер его знает, зато громко. Вот Цзы-Цзы и А-Янь отовят операцию по краже блюда с запеканкой. Мимо стола идут двойняшки Вэнь. Сяо Няо ведёт брата за руку. Он ей через слово: блин, вот блин, ну блин. Она ему шёпотом: не ругайся, вокруг тебя маленькие дети. То есть, Цзы-Цзы, Лан Ин и А-Янь с соседскими паршивцами. Сяо Дзи внимательно смотрит на сестру, хмурится и с обидой так: а у тебя морда грязная! Няо старательно трёт морду. Рядом сидят Циньсюань и оклемавшийся Черновод, извиняюсь, Мин И. Ветерок: Мин-сюн, ты меня любишь? Карась: Да. Ветерок: тогда налей мне вина. Карась: А ты меня любишь? Ветерок: не-а! Карась: вот и наливай себе вино САМ! Цяньцю насупился. Я буквально слышал, как у него шевелятся мозги. -Я тебя не узнаю.- наконец выдал он.- Ты... совершенно не такой, как я помню. -А если бы к тебе домой припёрлись три ебаната и начали чё-то требовать, а потом избили и убили с особой жестокостью, ты бы улыбался и махал? Сомневаюсь. -Да нет же. Я помню, каким ты был ещё тогда. -А... Ну да. Точно. Мы несколько раз пересекались, когда я велел Аньлэ перестать морщить жопу и подружиться с ненавистным... кем ему там Цяньцю технически приходится? Шиди, что ли? И в отместку он как-то потащил меня с собой. Не знаю, насколько искренними были его тогдашние чувства, но эта парочка великовозрастных детей за тот час, пока мы шароёбились по рынку, меня конкретно достала. Небожитель неловко улыбнулся. -Если честно, ты тогда меня здорово напугал. До сих пор помню, как мы с Аньлэ о чём-то спорили, а ты подошёл сзади, положил руки нам на плечи, и вкрадчиво так: "а теперь этот уважаемый отведёт вас на рынок, и КУПИТ ВАМ МОЗГИ!!! Куриные хотя бы!" -Ну, тебе даже это бы не помогло... Через несколько часов нам с А-Хуан всё окончательно надоело, и мы, взяв с собой уже начавших клевать носами детей, пошли к ней домой. Там было целых три комнаты и нормальная кровать. Обстановка в монастыре совершенно не располагала к романтике, к тому же, будет хреново, если Се Лянь вдруг внезапно припрётся домой и обнаружит нас на своей циновке в какой-нибудь интересной позе. *** Просыпаюсь утром в доме свекров, уже мужчиной, жена сидит рядом довольная, говорит- у нас переаншлаг. Не хватает посадочных мест. Я говорю- генерал Пэй всё-таки продемонстрировал соседям из широких штанин дубликатом бесценного груза? Она говорит- нет, объявил, что он антрепренер голых девок, выскакивающих из бани и носящихся с визгом по заснеженному участку. Я говорю- подумаешь, выскочили два раза, ну пять. Она говорит- не, это успех, можно без репетиций ехать в кругосветное турне. Это я тебе как специалист говорю. Ага, говорю, попить мужу принеси, шпициалист. Разумеется, после нашего ухода веселье и не думало сворачиваться, наоборот. Говорят, всё-таки дошло до драки, причём в ней пострадало несколько небесных чиновников. Удивительно. Я думал, этих обожествлённых придурков ничто не берёт. Состояние какое-то странное. С одной стороны, я должен, наверное, чувствовать себя по-другому, всё-таки, я уже сутки как взрослый женатый человек, но чё-то как-то не того. Может, потом? По крайней мере, с Гуцзы так было. Тогда я тоже не сразу уложил в голове, что это липучее отродье действительно для меня важно. Зато теперь у меня дохуя родственников, которых (я в этом уверен) я буду любить тем больше, чем дальше мы с А-Хуан и детьми будем от них находиться. Может, в Юнмэн переехать? Там тепло. Позавтракали всей семьёй, и я совершил фатальную ошибку: подключился обратно к духовной сети. Только зашёл, а мне в личку уже Се Лянь ломится, кричит: Ци Жун, что было, что было! Сань Лан в отключке, еле дошли до Тунлу, встретили там Сюань Цзи, дальше пошли втроём, его по очереди тащили, пока он не оклемался. Уже у самой Медной Печи встретили Безликого Бая, и он нас увидел. И мы как врассыпную побежим через все кусты, а там сугробы выше пояса намело. Сюань Цзи увидела, охренела- вулкан проснулся, лава течёт, мужики чумазые несутся по камням на серьезной скорости, подумала всё- глюки. Я говорю: а ты-то как? У тебя ж канги. Он говорит- да какие канги, никогда в жизни так не бегал, даже когда от мастифа через забор. Пришёл домой как с войны, весь в саже, впечатлений полные штаны. Сейчас отмоюсь, отдышусь и приду к вам. Кстати, у меня горе, Усянь худеет. Я говорю- это специальная диета. Называется "Его Высочество Сяньлэ отжигает". Коты на такой диете через неделю сухую корку хлеба на лету ловить начинают. Се Лянь говорит- ладно, щас валерьянки для профилактики выпью и жди в гости. Я говорю- давай. Он отвечает- даю. И отключается. Отключился, и тут же Хуа Чэн на связи, я сразу спрашиваю: дуру мою спасли? Он говорит- чё её спасать, она в Призрачном городе сейчас живёт. Сидит у Лань Чан, обсуждают, какие придурки их бывшие. Давно такой жопы не было. Кошмар какой-то. В какой-то степени, я его понимаю. Жопы вообще имеют какую-то космическую неразрывную связь. Они друг друга чувствуют во всех точках вселенной. Где бы вы ни находились, она всегда примет сигнал, что какая-то жопа на соседней планете по ней страдает, и начинается жопа на две планеты. У нас сейчас сразу две жопы. Жопа нет денег и жопа как бы не огрести пиздюлей, а всё вместе- жопа жопная. Обычно в таком случае случается очередная эпидемия Поветрия ликов, но мне грозит только головомойка от старшего брата, а это означает, что жопа будет повсеместно, даже там, где раньше росла голова. А-Хуан жалуется: ненавижу разгребать бардак после праздников. Не покидает ощущение, что я в жопе. Все вокруг ходят как плакальщицы на поминках, и причитают. Ой, скатерть фамильную заблевали! Ой, бабушкин сервиз разбили! Или орут через всю улицу: сынааа, неси лом, твой отец опять застрял в окне! Говорю: ясно. Давай за нас, умных и красивых! А убирать Фэн Синя припахаем, он с детства с метлой, ему привычнее. Думал, всё, но тут со мной связался Безликий Бай. Спрашивает: ну чо, бестолочь, остепенился? Как свадьба прошла, драки были, как отметили? Я говорю: подрались, помирились, поели, выпили, на нас посмотрели, легли спать, и тут началось самое интересное. Циньсюань заснул в ожидающем режиме, сделал сто семнадцать вызовов Ши Уду. Тот, дурень психоватый, припёрся в три ночи двери нам выносить. Расшаперился там во дворе, орёт чего-то, веер на улице потерял. Я ж откуда знаю, что он наши стоны прослушивает полночи. Послал его на три весёлых буквы и спать пошёл. Ну, он еще пару раз поколотился и утих. Умер наверное. Он говорит: а Уду что? Я говорю: да чо с ним сделается. Только полтора часа назад ушёл, похмелили его. Потом сам Циньсюань звонит и сразу смеется в трубку глупым смехом. А потом вдруг говорит таким женским глубоким голосом: мы с девчонками на горячих источниках. Я говорю- вы вроде в кабак собирались. А он ржёт сперва минуты две, и мне с ним тоже приходится, а потом говорит- меня туда не пустили. Оказывается, я у них в списке запрещённых гостей. Кот Усянь сегодня только лежит и пьёт. У него роман с тазиком для умывания. Усянь переел устриц. А-Янь говорит- вот что с котиками рыбки делают. Хэ Сюань закатывает глаза: куском моей рыбки можно убить. Если хорошо прицелиться.