Мёртвый глаз

      Когда ты слепая, ощущать время становится невыносимо сложно. Точнее, практически невозможно, если не иметь должного ориентира. Когда Сюэ, будучи ребёнком, умудрилась упасть в могилу, то время тянулось бесконечно. Вокруг не было ничего и никого, поэтому создавалось ощущение, будто мир просто остановился и перестал идти, и даже лёгкие уколы моросящего дождя казались лишь галлюцинациями. Конечно, Ли Сюэ часто теряла счёт времени, но и спешить ей обычно было некуда. В самом деле, к кому будет спешить слепая и одинокая девушка, которая имя собственной матери вспомнить не могла? Обычно жительницы Эзотерического Квартальчика (так они называли свою улицу) ворчали на неё за медлительность и неуклюжесть, но даже к ним не было нужды спешить. И не было нужды считать время, ловить каждую минуту и секунду, боясь упустить даже одну-две. Несмотря на такой медлительный образ жизни, Сюэ никогда не терялась в датах и числах больше, чем на пару дней. Она могла ошибиться днём недели, могла назвать позавчерашнее число, но совершенно точно никогда бы не умудрилась упустить две недели своей жизни, не в силах вспомнить, что происходило за этот период.       Воспоминания у слепых тоже странные. Сюэ не знает, как они выглядят и ощущаются у зрячих, но для неё это огромный мир, состоящий из касаний, запахов и звуков. Каждый день обязательно будет иметь что-то своё, что будет отличать его от предыдущих, поэтому действительно потеряться в прожитом достаточно трудно, но две недели… это не давало ей покоя. Как и не давало покоя неизвестное местоположение, неизвестный дом и совершенно неизвестные запахи. Сюэ никогда не была паникёршей, нет, но осознание того, что какой-то мужчина просто взял и украл её, запрев, видимо, в своём доме, просто не может не выбить из колеи. Она пыталась сохранять спокойствие, но получалось плохо.       Комната была средних размеров — десять шагов потребовалось на то, чтобы дойти от одной стены до другой. Никаких картин, полок или обоев — было пусто, холодно и гладко. Дверь, которую она нашла довольно быстро, оказалась запрета, но ключ искать было бы совершенно бесполезно, особенно в её положении. Да и кто в своём уме запирает человека и оставляет ключ в той же комнате? Сюэ пошарилась по пустой тумбочке, стоявшей слева от дивана, на котором проснулась, но не смогла найти ничего, кроме бесполезных бумаг. Совсем рядом был стол, тоже почти бесполезный. Сюэ нащупала графин с, предположительно, водой и стакан с резными гранями. Можно ли им убить? Наверное, если бы она могла видеть, то у неё появилось бы больше шансов нанести хоть какой-то вред похитителю, но сейчас она была просто беззащитна. Как и всегда, впрочем. Разве можно почувствовать себя в безопасности, будучи слепой?       Сюэ не могла понять, сколько времени прошло с её пробуждения. В комнате не было часов, а если и были, то, вероятно, электронные или просто очень тихие. Она привыкла к шумной секундной стрелке, по которой можно было легко отсчитать какое-то время. Пускай и с неточностями, но лучше так, чем сходить с ума в гробовой тишине, которую даже шум из-за окна не мог перебить. Ли прилегла на диван и положила руку на грудь, молча считая удары своего сердца. Зачем она какому-то незнакомому мужчине? Если бы хотел изнасиловать, то сделал бы это уже там, не утруждая себя похищениями и наигранной доброжелательностью, но незнакомец, заперевший её в комнате, был или величайшим извращенцем, ход мыслей которого было невозможно понять, или просто странным человеком. Вопросов было невероятно много, а ответа ни одного. Лишь смутная подсказка в виде знакомого призрака, которого она видела перед тем, как потерять сознание, витала где-то на подкорке сознания, но даже это было совершенно бесполезно. Да, Сюэ помнила, рядом с кем видела того красивого мужчину, но она не знала ни имени, ни лица. Просто странный незнакомец, которого окружали мертвецы, отчаянно пытавшиеся докричаться до него. Правду говорят, в Китайский Новый Год даже духи выходят праздновать новый цикл.       Незнакомый дух сказал так мало, но таким пронизывающим тоном, что у Сюэ тогда, кажется, затрещали рёбра. Не просить советов, которым не будешь следовать — довольно простое послание, но, видимо, ужасно выбивающее из колеи для того, кто знает истинный смысл этой фразы.       В замочной скважине щёлкнул ключ. Сюэ подскочила и обернулась на звук, напряжённо вслушиваясь в малейшие шорохи. Кажется, она даже перестала дышать, боясь пропустить чужое приближение, а её органы чувств обострились до максимума. Сначала до неё дошёл лёгкий аромат мужского парфюма, а вслед за ним — тихая мужская поступь, едва различимая в шорохе одежды. Ли сглотнула, пускай и немного шумновато, и сосредоточенно вслушалась в окружение. Один, это точно. Запах тот же, что и на кладбище. Мужчина сел рядом с ней на диван и застыл. Сюэ слышала лишь его тихо и размеренное дыхание, которое заглушало собственное сердцебиение.       — Не бойся, — голос спокойный и бархатистый. Будь они в иной ситуации, ей бы даже понравилось слушать этого человека, но сейчас в груди клокотало лишь негодование и раздражённие.       — Странная просьба, учитывая моё положение, — если бы Сюэ могла, то испепелила бы его взглядом. Жаль, что она не знала даже, где находится его лицо или хотя бы глаза. Ей часто приходилось слышать, что у неё жуткий взгляд и страшные глаза, поэтому она надеялась, что хотя бы это уродство приносило ему дискомфорт. — Я тебя знаю?       — Нет, — в его голосе не было ни одной эмоции. Он говорил ровно, как машина, и сухо, не балуя информацией. — Это правда, что ты видишь мёртвых?       — О, если тебе так хотелось приватного спиритического сеанса, то можно было просто попросить, знаешь ли, — усмешка получилась немного нервной, но Сюэ быстро смолкла, почувствовав сухую и горячую руку на своём предплечье. Она ещё плохо сознавала её габариты, но незнакомец вполне мог переломить ей запястье одним щелчком пальца. Хватка была несильной, без явной угрозы, но Ли судорожно сглотнула и почувствовала, как нервно дёрнулся уголок губы. — Правда. Ты только ради этого меня здесь запер?       — Я… — он оборвался на полуслове, словно задумался. Сюэ заёрзала и повертелась, пытаясь как-нибудь ускользнуть от цепких пальцев, больно сжавшихся на предплечье. Со стороны двери едва ощутимо поддувало, да и щелчка она не слышала, значит должна быть открыта. Другой вопрос, как и куда она пойдёт? Начинали закрадываться тревожные мысли о том, что они далеко не в Иокогаме. Ну, будь Сюэ похитительницей, то однозначно постаралась бы уехать как можно дальше. — Ты видишь его?       — Чего?       — Ты знаешь.       — Если ты не заметил, то я немного слепая, поэтому, спрашивая «видишь?», надо хотя бы уточнять, что имеешь ввиду, — Ли раздражённо вздохнула и откинулась на спинку дивана. Рука немеет от чужих пальцев, но она упрямо молчит, не отвечая на поставленный вопрос. За ней часто увязывались незнакомые люди, умоляя об ещё одном разговоре с дорогим человеком, но до такого абсурда ещё никогда не доходило. Интересно, в Квартальчике её хоть кто-нибудь хватился? Она была в неважных отношениях с половиной его обитателей, но это было обыденным делом в их районе, где никто друг друга не переваривал, но всё равно каждый по-своему кому-то да помогал. Так Сюэ, например, всем кварталом учили японскому языку, пускай это было тем ещё приключением. — Где мы?       — Это неважно.       Какой-то человек по радио когда-то давно советовал не вступать в конфликт с похитителем или потенциальным убийцей, так как это может спровоцировать его на жестокость. Сюэ не знала, почему решила вспомнить это именно сейчас, но язык чесался закатить громкую истерику. Если они не в частном доме, то может повезти и на её вопли сбегутся соседи. Если же ей, как обычно, не повезло, то придётся отправится к своим извечным друзьям — призракам. Интересно, а она сможет нормально видеть мир, когда умрёт, или продолжит быть слепой даже на той стороне? Будет обидно, если зрение чудесным образом не решит к ней вернуться. Хватка на руке ослабла, и Ли почувствовала неприятные покалывания в ладонях.       — Ладно, смотри… — Сюэ иронично приподняла брови. Собеседник тихо прокашлялся. — …слушай. Мне очень нужно поговорить с одним человеком, а ты единственная, кто может мне помочь. Давай ты окажешь мне услугу в виде небольшого разговора, а потом я спокойно верну тебя домой?       — А если я солгала? Вдруг я просто шарлатанка?       — Тогда я сдам тебя в местный бордель, чтобы развлекала клиентов своими сказками, — по спине пробежался холодок, но он ни в какое сравнение не шёл с тем льдом, который слышался в чужом тоне. Сюэ прижала трясущуюся руку к груди и задержала дыхание, слыша, как отбивает чечётку сердце. Шум крови не дал расслышать шороха, после которого ей на плечи легли тяжёлые руки. Горячее дыхание обожгло скулу, и Ли вскинула голову, слепым взглядом шарясь по пустоте. — Поэтому давай не будем создавать друг другу проблем? Я ведь всего лишь хочу поговорить со своим другом, понимаешь?       Сюэ закивала, пускай смысл сказанных им слов доходил с трудом. В голове японский путался с китайским — одни тревожные мысли перебивали другие, не давая сосредоточиться на чем-то одном. Ну вот, у неё же так хорошо получалось держать лицо, а теперь что? Наверняка оно было искажено животным ужасом, который она ощущала рядом с незнакомцем, который даже не удосужился представиться. Да и не сказать, что хотелось знать его имя. Легче оказать один раз услугу и забыть его навсегда, чем вбить на подкорку сознания чужое имя. Сюэ заёрзала на диване и попыталась отодвинуться, чувствуя дискомфорт от такого долгого телесного контакта. Ей была непривычна такая вольность и бесцеремонность: обычно её мало кто трогал без разрешения, пускай сама она и была любительницей хватать людей за руки, и личные границы никто не нарушал.       — Умница, — мужчина удовлетворённо хмыкнул и аккуратно погладил её по голове, обводя пальцами россыпь неаккуратных мелких кос, путавшихся с волнистыми прядями. Ли подобное не очень понравилось, но она прикусила язык и лишь молча отстранилась, хмуря тонкие брови. Было трудно определить возраст незнакомца по голосу и тем неуютным касаниям, которые довелось ощутить. За двадцать? До двадцати пяти? Пальцы и ладони были сухими и грубыми, значит, он явно был не белоручкой, сторонившимся какого-либо труда. Хватка была практически стальной, поэтому Сюэ могла предположить, что он работал на тяжёлой работе, требовавшей больших физических усилий. Но если комната, в которой она находится, такая большая, то работа явно престижная? В голову ничего толком не лезло. — Можешь начинать.       Сюэ вопросительно дёрнула бровью, не сразу понимая суть его слов.       — Ну, спиритический сеанс или что ты там обычно делаешь, чтобы говорить с духами.       — Я это не контролирую. Если они рядом, то я могу с ними поговорить, но если никого нет, то магически призвать нужного человека я не смогу. Мы же не в фильме.       Она буквально кожей почувствовала чужое негодование, но оно было скорее приятным, чем пугающим. Может, он перехочет ждать неизвестно сколько и просто вернёт её в Чайна-Таун? Как бы Сюэ ни отзывалась об этом месте, сейчас оно казалось самым настоящим домом, в который хотелось завалиться и отдохнуть после тяжёлого дня. В случае с Ли — расспросить всех, не видели ли они её с последнего дня празднования Нового Года, на котором воспоминания предательски обрывались. Быть может, кто-нибудь из местных шарлатанок видел Сюэ, творящую сомнительные вещи? Или это был затянувшийся приступ лунатизма? Помнится, в детстве она пару раз просыпалась в странных местах вроде ванной или кухонного стола, но ничего подобного никогда не происходило. Как вообще можно забыть почти две недели своей жизни? Не головой же её об стену били, в самом деле. Обязательно что-то можно вспомнить, особенно, когда так сильно хочется.       Незнакомец тяжело вздохнул и поднялся, скрипнув кожаной обивкой дивана. Сюэ едва заметно дёрнулась и прислушалась к происходящему. Признаться, похититель двигался невероятно тихо, будто летал над полом, а не ходил по нему. Наверное, будь она зрячей, то вряд ли бы услышала этот едва различимый шорох от его шагов, но отсутствие зрения, как оказалось, щедро компенсировалось острым слухом. Он не планировал её отпустить, раз уж она была бесполезной? Нет, конечно, они могли попробовать съездить на кладбище и Сюэ попыталась бы что-нибудь сделать уже там, но когда это она озвучивала и предлагала что-то, что противоречило её личным желаниям? Сейчас, например, она хотела пойти домой без лишних угроз, от которых неприятно щекочет внутренности. Интересно, если бы она тогда не передала слова того грустного и красивого мужчины, то ей бы не пришлось торчать черт знает где с каким-то пугающим и странным человеком? Вот и делай добро на Китайский Новый Год. Разве ей не должно всё сделанное добро хотя бы четвертинкой вернуться? Почему опять всем хорошо, а Ли Сюэ досталось?       — Тогда подождём, пока не появится, — голос внезапно оказался далеко, где-то слева. Сюэ дёрнулась и подскочила, смутно понимая, к чему он клонит, но прежде, чем она сумела что-то сказать или сделать, дверь с тихим щелчком закрыли на ключ. Бросившаяся к ней Сюэ успела лишь ударить ладонью по крепкой древесине, шипя проклятия. — Мы же договорились, не забывай.       — Не обязательно закрывать меня тут, как скотину на убой! — вскрик вышел немного истеричным. Одной быть не хотелось, особенно в гробовой тишине, которую не разбавляло даже тиканье часов. Жизнь в Чайна-Тауне приучила к постоянному шуму и гаму, поэтому там ей никогда не приходилось обеспокоенно думать о том, как бы занять ненавистную ей тишину. Даже по ночам в китайском квартале было шумно: кто-то горланил песни, кто-то дрался, а кто-то ссорился. Кому-то это очень мешало, а Сюэ помогало сладко заснуть. Больше, чем чужие касания она ненавидела лишь тишину. Она напоминала о самых ужасных периодах жизни: ночь на кладбище, опустевший дом, смерть матери… последнее до сих пор било по рёбрам.       Сюэ не знала, что было причиной её смерти, но навсегда запомнила, что не сумела с ней попрощаться. Вдруг бесполезным оказалось всё: длинный язык, новые соседи, мистические способности. Сюэ не удалось даже увидеть дух своей матери, чтобы наконец взглянуть ей в лицо — она ускользнула слишком быстро, словно не желала говорить с дочерью. Вот мама есть, а вот мамы нет. Честно говоря, было не особо больно, просто очень обидно. Никто даже не сказал ей, где находилась её могила.       — Да открой эту чёртову дверь… — она приложилась лбом к холодному дереву и прикрыла напряженные глаза. Звуков с той стороны не доносилось. Кричать сил не было.       Тишина сдавила уши и виски, зазвенела и запищала, окружая сотней несуществующих звуков. Сюэ несмело сделала шаг в сторону закрытого окна, держась за стену и боясь во что-то врезаться. У неё никогда не было такого в любимом Квартальчике, в котором она ориентиравалась так, словно и слепой не была. Ли добрела до угла и начала шарить руками по стене, пока не наткнулась на оконную раму и само окно. Холодное стекло немного успокоило, но, к своему разочарованию, она не смогла понять, как оно открывалось. Ни ручки, ни защёлки — абсолютно гладко и совершенно неясно, что делать. Сюэ приложилась ухом к стеклу и затаила дыхание, пытаясь хоть что-то расслышать. Не было слышно шума машин, людских голосов или детских криков, значит, они были далеко от городского центра? Хотя, она не была уверена даже в том, что всё ещё находилась в Иокогаме. Слух уловил странный звук, больше похожий на надрывный крик, но где-то далеко. Сюэ была не очень хороша в измерении расстояний, в частности на слух. Какая-то женщина с квартала научила её, что один шаг был равен одному метру, но ничего полезного ей эта информация не дала. Крик повторился ещё несколько раз, и Сюэ вдруг поняла, что это была чайка. Они недалеко от моря? Возможно, всё ещё в Иокогаме, если у моря.       Сюэ никогда не была у моря, но рассказы о большой воде её пугали. Она более менее понимала масштабы озера или речки, но моря и океаны казались чем-то ужасно страшным. Если Ли унесёт волна, то разве кто-то сможет найти её тело до того, как его съедат голодные рыбы? Кто-то рассказывал, что море было очень глубоким и солёным, поэтому даже в шаге от берега не было видно дна. Это Сюэ не особо поняла, но не чувствовать почвы под ногами было страшно даже в теории. Плавать она не умела и вряд ли бы научилась, учитывая свою паническую боязнь умереть в воде. Она сползла на пол и закрыла лицо руками. Слишком тихо, это невыносимо. Из-за отсутствия часов было трудно даже понять, как давно ушёл из комнаты пугающий мужчина, который слишком убедительно угрожал.       Время переставало существовать, как только Сюэ переставала его отслеживать. Её пять минут могли быть для кого-то целым часом, а её бесконечно тянущиеся несколько часов — каким-то жалким получасом. Когда вокруг слишком долго не было ни мёртвых, ни живых, Сюэ начинала медленно сходить с ума. Она не могла ни заснуть, ни спокойно сидеть на месте, потому что тишина давила на неё со всех сторон и душила своими цепкими пальцами. Не помогали даже разговоры вслух — рано или поздно она выдыхалась, устало умолкая, и всё начиналось по новой.       — Таз и бутылка, на столе стоит таз, в тазу бутылка, — Сюэ тихо забормотала себе под нос приевшуюся скороговорку, которую повторяла, когда ей становилось слишком тревожно. — Хлоп-хлоп-хлоп. Бутылка ударилась о таз, или таз о бутылку?       Откуда-то слева послышался шорох, и Ли вздёрнула голову, испуганно повернувшись в эту сторону. А вдруг в комнате кто-то был? Кто-то неуловимый и ужасно тихий, чьё дыхание и чьи шаги не смог бы услышать никто. Она замотала головой и прикрыла уши руками, нервно кусая губу и повторяя про себя глупые пословицы и скороговорки.       Ли Сюэ просто ненавидела тишину. И тишина делала это в ответ.