Степень греха

Сколько сейчас времени? Прошел час? Два? Эти пытки определенно самые изощренные за все те разы, когда я здесь находился. Мое тело потихоньку начинает приходить в себя и ощущение жжения в запястьях и лодыжках дает о себе знать ноющей болью. «Prete, мне тяжело! Прошу смилуйся…» Как по щелчку Дарио переключило. Он начал меня освобождать от оков, а кровь, внезапно хлынувшая в те места, где были перетянуты веревки, придала пульсацию и тут же проявились ярко-красные отметины. «Святой» отец взяв меня на руки перенес к столу пытателя. Размашистым движением руки смахнул бумаги и посуду. Очень неаккуратно. Дарио усадил меня на стол. Подняв кисть моей руки перед своим лицом и оценив степень увечий, он сначала облизал «клеймо», доставшееся от дыбы, а затем укусил. Видимо, ему не достаточно того, что уже имеется. Многострадальная рубашка слетела с моего тела так же, как и предметы со стола Роберто. Быстро и без сожалений. — Неужели все то, чего я так страстно хотел, теперь в моем распоряжении? — проговорил Бартоломью, с легким ликованием. — Выходит и в моем тоже? — с пунцовыми щеками трепетно задал я встречный вопрос. Сказав это, я осознал, что больше нечего утаивать. Дарио и так будто видит меня насквозь. Как давно он догадался о моих чувствах? Пока я думал о любви, беловолосый огорошил следующим: — Я хочу взять тебя. Здесь. Сейчас. — четко и ясно констатировал священник. Как гром среди ясного неба. Решив, что можно добавить в свой тон немного фривольности, задаю интересующий меня вопрос: — Prete, насколько же вы готовы пасть? — с иронией спросил я. — Пасть в чем? — с непониманием поинтересовался мой объект обожания. — В своих действиях. Ведь помыслы, как я вижу, у Вас давно нечисты, — продолжаю над ним подтрунивать. Положив руку на мою ширинку и немного нажав, Дарио с похотью во взгляде сказал: — А вот сейчас и узнаешь. «И это он святой?! Как на нем не горит сутана при входе в храм?!» Неспешно проведя взад-вперед, как бы поглаживая мой член, с полуулыбкой священник подметил: — Твердый. Мне нравится. Резко пояс на моей талии перестал выполнять отведенную ему функцию, ослабив давление, а блудливые пальцы prete уже расстегивали ширинку. — Встань. Повинуясь, слезаю со стола и жду что будет дальше. — Раздевайся. «Ну каков бесстыдник!» Секунду подумав отвечаю: — Но Вы же не сняли ни единой детали Вашего одеяния, что носите в церкви! — негодование от несправедливости накрыло волной. — Это занятие я оставил тебе, Ричард. Что я чувствую на данный момент? Волнение. Страх. Вожделение. Еще никогда мне не приходилось раздевать мужчину. Да и женщину тоже. «Что же мне делать? Первозданный!» Трясущимися руками я начал расстегивать пуговицы его сутаны. Под ней он носил рубашку и брюки. Сняв верхнюю одежду, прикоснулся к его груди, чтобы избавится от всей ненужной ткани. Какая же она горячая… У падре довольно поджарое тело. Кожа такая же бархатная, как и его голос. Он одновременно и рай, и ад для меня. Рай, что заставит насладится. Ад, что погубит. Пока я млел от тактильного контакта моих рук и его торса, Дарио терял терпение. Грубо схватив меня за волнистые волосы приказал хриплым голосом: — На колени. Я понял что сейчас произойдет. Я ХОЧУ ЭТОГО. Но, не зная как подступиться, воскликнул: — О Первозданный! — Не поминай Первозданного в этом греховном действе, — с пренебрежением сказал падре. Опустившись на колени я приступил к раздеванию Дарио до конца. Вот он момент, когда я узнаю что скрывает под собой вся одежда, в том числе и церковная сутана. Еще в брюках было заметно, что плоть стремящаяся наружу не с два пальца. Но то что я увидел шокировало меня. В приятном смысле. Его член был чуть больше моего, примерно сантиметров двадцать, ровный и светлый, под стать его белокожести и точеного тела в целом. Бартоломью был доволен моей реакцией и жаждал как можно скорее ощутить тепло моего рта на своей нежной плоти. Все еще держа меня за волосы, которые он намотал на кулак, стиснув зубы выдал следующий приказ: — Соси. Я в раздрае. «Что мне делать? Как? У меня ни разу никого не было!» Дарио будто слышал мой внутренний монолог и решил подсказать: — Сначала можешь немного поиграть языком с головкой. Затем возьми в рот и обхвати губами. Начни двигаться, а я под тебя подстроюсь. Следуя его совету, я начал с головки и уделил особое внимание уздечке. От этого святой отец издал сдавленный стон: — Мгх… еще! Тут же я беру член в рот, подключая к ласке язык. На вкус он был приятным с легким солоноватым оттенком от смазки. Дарио поймал мой ритм, и рукой, что держит мои натянутые волосы, перехватывает управление процессом. С каждым разом все глубже и быстрее что у меня перехватывает дыхание, от чего не сдерживаю стон и я: — Ахм… Я понимаю, что prete подходит все ближе к разрядке, стоны становятся все громче и чаще, на его лбу вздулась вена, а на лице начал проступать пот. Но он остановился. Вытащив член изо рта и вернув возможность дышать, я поднял голову и посмотрел на его лик. Из моих глаз текли слезы, но не от того, что мне противно, а просто потому, что я не ожидал такого напора. — Теперь твоя очередь получать, — глухо сказал падре.