Этот выбор наш

             Сэм подхватывает Дина до того, как тот оседает на землю, но удержать его сил в себе не чувствует. Он и без того смутно понимает, как держится на ногах, ходит и говорит. Чак, кажется, не оставил на них живого места.              От воспоминания, как их утюжили не только кулаками, но и ногами, передергивает. От видения Бога таким: бьющим лежачих, подло использующим преимущество силы, к горлу подкатывает тошнота. Хотя, возможно, она из-за сотрясения. Сэм не разбирается, понимая, что Дин важнее. Только помочь брату нечем.              Ветер вновь доносит чей-то голос. Сэм резко вспоминает, почему они с Дином вообще вернулись на улицу. Где-то там были люди, явно живые люди. Мышцы подводят все больше, но Сэм упрямо продолжает держать Дина. Опускать его на чьи-то тела или пепел неизвестного происхождения никак не хочется.              Взгляд ищет источник звука, быстро определяет его — два мужчины, которые довольно-таки быстрым шагом идут к ним. И если один лишь кажется смутно знакомым, а рассмотреть лучше с расстояния тяжело, особенно учитывая заплывшие глаза, то второго Сэм узнает сразу. В венах словно остывает кровь.              — Нет, — бессмысленно шепчет Сэм. Он не представляет, откуда тут мог взяться Люцифер, которого на их глазах убил Михаил, но без тени сомнения определяет это худшим, что с ними могло произойти еще. — Дин. Дин, — окликать брата бессмысленно, но молчать Сэм не может.              Им надо бежать как можно дальше, но Дина он не дотащит. Они уязвимы как никогда: ранены и почти полностью обессилены. Выйти победителями из этой схватки у них нет шансов. Сэм жмурится.              — Сэмми?..              От громкого восклицания передергивает снова. И голос точно принадлежит Люциферу. Сэм пытается полноценно вдохнуть, но воздух свистит в горле и застревает где-то в груди. Кажется, не доходит до легких.              — Как вы здесь оказались? — голос второго мужчины более приятный и намного меньше насыщен эмоциями, хотя удивление в нем слышно хорошо.              Сэм заставляет себя посмотреть проблеме в лицо. Люцифер и кто-то с ним стоят совсем близко. Второй мужчина обладает значительным сходством с отцом, каким тот запомнился после визита в прошлое, и это заставляет вздрогнуть. Сэм машинально ищет различия, находит их немало и выдыхает. Это точно не отец, просто кто-то весьма похожий.              Люцифер смотрит прямо на него, морщит нос и хмурит лоб. Сэм заставляет себя игнорировать и удивление, и вопрос, и слабую злость, которые исходят от Люцифера. Может, он и в проигрышном положении, но сдаваться точно не станет.              — Могу задать тот же вопрос, — парирует Сэм, обращаясь к спутнику Люцифера. — Хотя лучше начну с другого. Ты еще кто?              — Михаил. Я… — мужчина опускает взгляд и начинает оглядывать себя так, словно и сам представления не имеет, как выглядит.              Сэм невольно приоткрывает рот. Разбитые губы, которые стягивает корка запекшейся крови, отзываются болью. Он знает, помнит, что Адам исчез вместе со всеми людьми. Но его тело оставалось у Михаила, а теперь его явно нет.              — Почему я должен тебе верить? — с легкой агрессией интересуется Сэм, хотя чутье и говорит, что перед ним действительно Михаил. Только факты сходятся плохо, а точнее — не сходятся совсем. — Чак убил тебя на моих глазах.              — Благодаря Люциферу я не задержался в посмертии, — Михаил не поднимает взгляд, он продолжает разглядывать себя, но отвечает. — Он шумел, и Тень выгнал нас обоих.              Сэм сжимает губы и игнорирует новую вспышку боли. Не верить нет причин. Он прекрасно помнит Каса, которого вышвырнули из Пустоты. И Люцифер, уже побывавший в Пустоте и наверняка знающий правила игры, мог устроить бунт. Вопрос остается в том, что архангелы делают именно в этом мире.              — Рад за вас, — цедит Сэм, даже не понимая до конца, зачем язвит.              Силы совсем на исходе. Держать бессознательного Дина все сложнее и сложнее. Сэм с ужасом думает, что и сам в любой миг может лишиться сознания из-за перенапряжения или боли. Он должен бороться, это не подлежит сомнению. Надо только собраться.              — Позволь.              Не сказать, что Михаил просит, но все-таки это похоже на попытку получить разрешение. Сэм невольно впечатляется. С каких пор Михаилу знакома человеческая вежливость, и с чего вдруг он к ней прибегает, — это целых две загадки, но сейчас важнее другое.              Рука Михаила ложится на лоб Дина. Сэм моргает, когда раны, отеки и кровь исчезают на глазах. Боковым зрением Сэм замечает, что Люцифер закатывает глаза и корчит недовольную гримасу. Словно ему есть какое-то дело до того, чем занят Михаил, и они не враги. Хотя Сэм допускает, что они могли прийти к взаимопониманию в Пустоте.              Дин приходит в себя резко, хватает ртом воздух, непонимающе моргает, а затем быстро выпрямляется. Сэм ненавидит себя за то, насколько сильное облегчение испытывает, когда оказывается избавлен от внушительного веса. Ко лбу прижимаются прохладные пальцы. Сэм хочет отшатнуться, но не находит в себе решительности, когда они дарят исцеление.              — Я тебя не просил, — это не обвинение, это способ защититься от долга, который Сэм уже все равно чувствует за собой.              Свободно дышать полной грудью — это невероятно много. Сэм знает это как никто другой, но сейчас познает по-новому. В теле легкость, и простой благодарности за это недостаточно. Но это Михаил, и Сэм понятия не имеет, где найти силы хотя бы на нее.              — Я предал вас. Считай это моим извинением, — равнодушно, хотя скорее просто спокойно, отзывается Михаил.              — Какого черта?.. — растерянное восклицание Дина накладывается на негромкие слова, но на удивление не заглушает их.              — Мы знали, что ты заложишь нас отцу, — хмуро возражает Сэм из чувства справедливости. — Нельзя предать тех, кто знает об этом. У нас был свой план.              — И где вы теперь? — Михаил незнакомо горько усмехается и жмет плечами. — Пусть так. Не думаю, что это еще важно. Но если и была возможность, что вы дадите мне шанс, моя вина, что она не реализовалась. Думаю, теперь мы в расчете.              Сэм не находит, что ответить. Дин неожиданно тоже молчит, только сверлит взглядом то Люцифера, то Михаила. Все так и не так, и совесть упрямо говорит, что долг есть. Сэм не уверен, что это вообще имеет значение и смысл, но заглушить не может.              Они в полном порядке. Михаил сделал им настоящий подарок, особенно в мире, где, очевидно, даже найти аптечку может представлять собой проблему. Но принять его после всего, просто так — Сэм не чувствует себя вправе. Только и отказаться тоже, тем более факт уже есть.              — Что за хрень здесь происходит? — требовательно спрашивает Дин и разом становится самим собой.              — Чудесный вопрос, но боюсь, — Люцифер делает страшные глаза и говорит так елейно, что Сэм едва сдерживается от того, чтобы ударить, — что ответ знает только папуля, а он вне зоны доступа.              — Слушай, ты, — Дин закипает моментально, но обрушить на Люцифера, который наигранно сокрушенно разводит руками, обвинения или оскорбления, а скорее — все вместе, не успевает.              Сэм еще думает о том, что им стоит просто разойтись в разные стороны. Им с Дином нужно найти еду, спокойно все обсудить и хорошо бы поискать выживших людей. Они должны быть. Хоть кто-то, помимо Ронни, должен найтись. Михаил и Люцифер могут делать все, что сочтут нужным. Сэм думает об этом относительно безболезненном варианте нейтралитета на расстоянии, когда рядом с ними начинают бить молнии.              Такого в памяти нет. Темно-серые небеса словно разражаются гневом. Молнии сильные, яркие и оставляют глубокие выжженные воронки, ударяя в землю. Не нужно долго думать, чтобы прийти к выводу, что от климата здесь можно ждать любых сюрпризов.              — Давайте в здание, — кричит Сэм, уже никого не разделяя, когда в придачу резко усиливается ветер.              — Валим, — соглашается Дин и бежит к магазину, который они не так давно покинули.              Сэм отмечает, что Люцифер и Михаил почему-то слушаются, вместо того, чтобы попытаться прекратить бурю или защитить себя любым другим способом. От мысли, что они не могут, по спине проходит холодок. Очередная молния ударяет буквально в дюйме от его ноги, и Сэм переходит с быстрого шага на бег вслед за братом.              Ронни выбегает из здания неожиданно. Он запрокидывает голову к небу, вскидывает руки. Он точно что-то кричит, но нет никаких шансов услышать, что именно. Чутье беснуется. Сэм видит, как кидается вперед Дин, явно собираясь запихнуть поехавшего парня в относительно безопасное помещение.              А потом он видит, как ослепительная молния попадает ровно в Ронни.              Удушливый страх накрывает волной. Им не привыкать видеть смерть. Они теряли намного более близких людей, чем едва знакомый парень. Но от самой ситуации веет ужасом. Не получается не примерять ее на себя. Не получается не думать, что Ронни был единственным выжившим здесь. Верить в это не хочется, но его рассказ располагает.              Теперь Ронни нет.              Сэм заставляет себя не смотреть, но все равно смотрит на то, как обугленное тело опускается на землю. Новая молния бьет в него, опровергая распространенное убеждение, что снаряд в одну воронку дважды не попадает. Тело Ронни вспыхивает нереальным, неправильным огнем. Небеса разражаются ливнем сумасшедшей силы.              — Дин, — кричит Сэм, когда теряет из вида брата, за которого страшно до чертиков.              — Быстрее, Сэмми, быстрее. — Дин толкает его в спину, побуждая бежать активнее, и страх немного отпускает.              В заброшенный магазин Сэм вбегает первым. Дин отстает всего на шаг, Михаил и Люцифер — от силы еще на два. Молния ударяет ровно у крыльца, и Сэм резко захлопывает дверь. Это не панацея и не абсолютная гарантия спасения. Молния может ударить в здание. Учитывая, с какой силой местные молнии бьют, в лучшем случае это вызовет пожар. Про худший думать не хочется. Но это хотя бы иллюзия безопасности.              Сэм бегло оглядывает остальных. Они все вымокшие до нитки, но выглядят целыми. Сознание странно перестраивается, и это кажется небольшой победой. Сэм понимает, почему. У них невольно появляется незримый общий враг. Это располагает поступиться враждой между собой. Пусть и незначительно, и только временно.              — Ладно, — медленно начинает Сэм, стирает ладонью воду с лица и ловит на себе три взгляда. — Нам нужно выжить, пока мы не найдем способ, как отсюда выбраться. Нравится нам или нет, но имеет смысл держаться вместе. Так у нас больше шансов.              — Кто тебе сказал, Сэмми, что мы, — Люцифер указывает на себя и Михаила по очереди и так безбожно фальшивит, что нет и мысли ему поверить, — выбраться не можем?              — Вы все еще здесь, — резонно указывает Сэм. — Но… Ладно. Как насчет того, чтобы для начала прекратить эти молнии? — предлагает он, глядя Люциферу в глаза, и указывает рукой на окно, за которым продолжает интенсивно сверкать. — Давай. Для тебя же это мелочь.              Люцифер кривится, но не спешит ни что-либо предпринимать, ни отвечать. Дин хлопает себя по бедрам и в сердцах восклицает:              — Потрясно. Мы застряли здесь с двумя бесполезными, пернатыми кусками…              — Все не так однозначно, — перебивает Михаил и прожигает Дина взглядом, явно понимая недосказанное оскорбление. — Мы обладаем своей силой, но… ограничены в ее использовании.              — Отлично, — мрачно констатирует Сэм. Возможно, стоит расспросить подробнее, но сейчас нет никакого желания. — В таком случае вариантов у вас не так уж и много. Так что предлагаю договориться.              Дин уничтожает его взглядом, брови Люцифера летят вверх, Михаил хмурится, но слова сказаны. Сэм переводит дух. Враги остаются врагами, тут не может быть никаких отступлений. Но временное союзничество ради общей цели действительно видится не лишенным смысла. Да и есть ли им еще, что терять?