«Но зачем же ты жалуешься, что горишь в аду, если сама продолжаешь танцевать там с дьяволом, моя дорогая?»
Перед тем как перешагнуть порог ресторана Le Michele, Гермиона делает очередной глубокий вдох. Её грудь, облепленная атласной тканью платья, вздымается от жадных попыток зачерпнуть в лёгкие побольше воздуха. «Сегодня. Это нужно сделать сегодня. И никак не в другой раз. Ты справишься», — мысленно наставляет себя Грейнджер. Где, в конце концов, она обронила свою хвалёную гриффиндорскую смелость? Наверное, там же, где и совесть. Собравшись с духом, девушка входит в раскрытые двери дорогого французского ресторана. В вестибюле её встречает управляющий, которого она уже знает в лицо. Он моментально расплывается в улыбке, позабыв о списке забронированных столиков. — Добрый вечер, мадам, — кивает мужчина. — Прошу вас. Он жестом приглашает Гермиону в роскошную залу ресторана. Ему не нужно уточнять, к какому столику ей следует пройти. Это всегда один и тот же чёртов столик. В зоне для курящих, в укромном углу, подальше от посторонних взглядов. — Merci. — Грейнджер смотрит прямо в глаза статному французу в чёрном костюме. Так, словно за последние два месяца её частых визитов они стали кем-то вроде приятелей. Мужчина облизывает её фигуру нескромным взглядом. Гермиона делает вид, что не замечает этого. Она знает, для кого надела это платье. И уж точно не для седовласого управляющего рестораном с двумя звёздами «Мишлен». Она грациозно разворачивается на каблуках и проходит вглубь обеденной залы. Между столов с белоснежными скатертями Грейнджер движется с поразительной уверенностью. Плавно, неторопливо. Так, словно ковровое покрытие — красная дорожка, выстланная специально для неё. Гермиона осознанно игнорирует взгляды посетителей, сидящих за столиками. Её не волнует никто и ничто. Она настроена решительно. На ней то самое платье, которое он подарил ей. В ушах серьги с бриллиантами, которые она приняла в качестве очередного знака внимания от него. Её губы подкрашены алой помадой, потому что она знает, что этот цвет ему нравится. Он. Грейнджер замечает его сразу, как только оказывается в громадной комнате, где разрешено курить. Не то чтобы он вообще когда-либо мог слиться с толпой. Малфой сидит за самым дальним столиком, вперив взгляд в хрустальную пепельницу. Сигарета, зажатая между двумя непростительно длинными пальцами, медленно тлеет, и он, кажется, не обращает на это внимания. Оказавшись в зале для курящих, Гермиона замедляет шаг. Ей просто необходимо ещё несколько секунд перед тем, как она вновь встретится с ним. Она использует это ограниченное количество времени для того, чтобы сполна насладиться тем, как губительно красиво выглядит Драко, не замечающий никого вокруг себя. Малфой ждёт. Ждёт её. Он подносит сигарету к губам и делает глубокую затяжку. Сизый дым ласкает его точёный профиль, и, когда рассеивается, Гермиона появляется перед ним, точно видение. — Привет, — сдержанно произносит она. Драко тут же тушит сигарету, оставляя окурок в пепельнице. — Привет. Грейнджер замечает, как расфокусированный взгляд его серых глаз становится на несколько оттенков ярче, стоит ему сосредоточиться на ней. Мужчина поднимается с места, невесомо кладёт руку на талию Гермионы и оставляет невинный поцелуй на её щеке. Губы девушки колет от желания ощутить вкус терпких сигарет, которые курит Малфой. Но она знает, что поцелуи на людях — запретная для них тема. Была и всегда будет. — Ты роскошна. Драко уделяет внимание каждой детали её образа. Его взгляд растекается по её телу, как воск. Обжигающе горячо исследует. А потом вдруг застывает. — Извини, что не смог забрать тебя сегодня из дома. Были дела. — Малфой галантно отодвигает стул для неё, а после занимает своё место. Дела. Гермиона прекрасно знает, какие конкретно дела он имеет в виду. Но настоятельно запрещает себе думать об этом. — Ничего. Я вполне комфортно добралась на такси. — Грейнджер откладывает на край стола бархатный клатч и смотрит на Драко из-под полуопущенных ресниц. — Всё в порядке? — Более чем. — Малфой проводит пальцами по платиновой чёлке, поправляя и без того идеальные волосы. Она уже давно привыкла к его коротким ответам. Он всегда выражается односложно, если тема для обсуждения для него некомфортна. Девушка внимательно следит за движениями его рук, когда он открывает кожаный переплёт меню и проходится ленивым взглядом по уже знакомым строчкам. В этот момент Гермиона не может отказать себе в желании изучать глазами черты лица Малфоя. Её взгляд скользит по его острым скулам, цепляется за раздражающе прямой нос, а после переключается на губы, очерченные идеальным природным контуром. Она точно знает, насколько они мягкие и чувственные. Малфой дьявольски красив, неприлично богат, а ещё… Женат. Эта мысль трепыхается в сознании Грейнджер каждый раз, когда она видит его. Несмотря на все попытки проигнорировать этот факт, Гермиона вынуждена снова и снова возвращаться к реальности. К той, где она — любовница, а он — неверный муж. Вся её жизнь поделилась на до и после сразу после проклятой командировки в Америке два месяца назад. Тогда Грейнджер немного перебрала с алкоголем, а Малфой ощущал себя катастрофически одиноким. В стенах министерства они никогда не общались на личные темы. Драко являлся первым лицом Международной конфедерации магов, а Гермиона беспрекословно исполняла обязанности личного помощника министра магии. Всё, что их объединяло, — работа. Если бы не тот вечер в нью-йоркском душном пабе… Если бы не этот треклятый джаз на фоне… Если бы не два лишних бокала вина… Тогда бы Гермиона ни за что не оказалась там, где находится сейчас. — Красное или белое? — Малфой задаёт вопрос, который Грейнджер уже привыкла слышать. — Белое, — без раздумий отвечает она. Драко ухмыляется, и Гермиона отмечает про себя, что ждала именно этой реакции. Удивительно, насколько быстро можно привыкнуть к повадкам человека, которого какое-то время назад едва ли представлялось возможным переваривать. «Нужно сделать это. Иначе никак. Это должно закончиться», — напоминает себе о цели, которую поставила на сегодняшний вечер, Грейнджер. Но не сейчас. Ей хочется продлить момент хотя бы ещё на несколько минут. Она прищуривается, вчитываясь в строчки меню. В этом ресторане они стабильно ужинают три раза в неделю. Среди обширного списка дорогостоящих блюд у Грейнджер даже появились любимые. «Скажи ему. Скажи сейчас. Так больше не может продолжаться». Гермиона беспрерывно слышит голос совести, что снова и снова напоминает о себе. — Ты уже выбрала что-то? — Малфой протягивает руку вперёд и переплетает свои пальцы с её. Эти самые грёбаные пальцы, которые она представляет на своём теле ровно четыре раза в неделю. В те самые дни, когда Гермиона и Драко не видятся. Тогда, когда он вынужден заниматься своими делами. Работой и законной женой. — Я буду то же, что и ты. — Грейнджер захлопывает меню и отодвигает его на край стола. Этот ответ удовлетворяет Малфоя. Он подзывает к себе официанта и чётко формулирует заказ. Напитки подаются в первую очередь. Официант наполняет бокал Драко незначительным количеством вина. Малфой прокручивает ножку фужера в пальцах и подносит его к носу. Вдыхает аромат, а затем делает мелкий глоток. Чёртов аристократ. — Подходит. — Драко кивает головой и смотрит на Гермиону. — Тебе понравится. Ей всегда нравится. Вино, секс, он. Она уже не поражается тому, насколько легко ему удаётся анализировать её предпочтения. «Мы больше не можем встречаться». Грейнджер ощущает, как эта мысль прорезает её сознание. Делит его надвое. Терроризирует и не даёт покоя. — Как обстоят дела с «испанскими невыразимцами»? — прямо спрашивает Драко спустя несколько минут. — Ты же знаешь, что это профессиональная тайна, Малфой. Гермиона едва ли сдерживается от того, чтобы выложить ему всю подноготную дела, о котором случайно проговорилась несколько дней назад. Сразу после того, как они занялись жарким сексом на подоконнике её кухни. — Тогда мне так не показалось. — Драко ведёт плечом в сторону, и его губы начинают кривиться в усмешке. — Ну, как знаешь. «Наши отношения зашли слишком далеко. Это неправильно. До тех пор, пока ты не решишь вопрос со своей женой, мы не можем продолжать». Крепко вцепившись в ножку винного бокала, Гермиона делает очередной глоток. На этот раз крупный. Жадный. Больше, чем вино, Грейнджер хочет только его. Она хочет Малфоя целиком и полностью. Бессовестно хочет мужчину, который женат. Драко не раз оправдывал свои поступки тем, что несчастен в браке. «Я и Астория — соседи. Брак по принуждению ничего не значит для меня», — говорил он. Но Гермиона до сих пор не может смириться с тем, что у Малфоя есть жена. Она бы точно не хотела оказаться на месте Астории в таком случае. Потому что Гермиона не смогла бы делить его ни с кем. И сейчас не может. Официант очень вовремя подносит им блюда: два говяжьих стейка под перечным соусом. — Ты же говорил, что мясо не сочетается с белым вином? — Гермиона вскидывает бровь. Ей интересно. — В целом — да. — Малфой берёт бутылку вина из ведёрка со льдом и щедро наполняет бокал Грейнджер её любимым вином. — Но может, стоит попробовать. От его высказываний у Гермионы немеют кончики пальцев. Он говорит о стейке, а ей кажется, что его слова — аллегория того, как выглядят их отношения. Не сочетается, но стоит попробовать. Она заворожённо наблюдает за тем, как Драко берёт в руки столовые приборы и непринуждённо разрезает ножом сочное мясо. Легко. Красиво. Умело. Точно так же она должна поступить сегодня. Вонзить нож в эти неправильные отношения. Разорвать порочный круг. Освободить себя от связи с женатым мужчиной. — Это вкусно. — Прожевав маленький кусочек стейка, Грейнджер опускает столовые приборы на края тарелки, сцепляет руки в замок и подпирает ими подбородок. Её взгляд в очередной раз начинает исследовать внешний вид Драко. Он не любит разговаривать во время приёма пищи. Каждое его движение — очередное правило этикета. Гермиону всегда удивляет то, что Астория — законная жена Малфоя — так пренебрегает их брачной связью. Драко не раз рассказывал Грейнджер о том, что подозревает свою жену в изменах. И единственная причина, по которой он до сих пор не спросил её об этом, — деньги. Ёбаные деньги, которые являются ключевым звеном во всех чистокровных браках. — Мне тебя ужасно не хватало. — Драко внезапно отвлекается от вкусного ужина и вновь протягивает руку вперёд. Белоснежная скатерть едва заметно сминается, когда Гермиона вкладывает свою ладонь в его. Эмоции завладевают сознанием Грейнджер. Это не просто секс. Она чувствует нечто большее. Ощущение, которое разливается по её венам, кажется опасным. Грязным, как её кровь. Неправильным, как обстоятельства этого влечения. Она в очередной раз смотрит на Драко; он не выглядит так, будто его волнует хоть один из этих аспектов. Любит ли он её? Гермиона не знает. Но это её устраивает. Если бы Драко сказал ей об этом, то обрёк бы её сердце на невыносимые муки. «Это последний раз», — напоминает она себе. — Мне тебя тоже не хватало. — Грейнджер делает очередной глоток, осушая бокал. Она откидывает волосы назад, прекрасно понимая, что Малфой контролирует взглядом каждое её движение. Гермиона наблюдает за тем, как его пальцы ослабляют узел галстука. Лицо Драко выглядит напряжённым. Она готова делать ставки на то, что не только лицо. — Ты бы хотела сходить в оперу в пятницу вечером? — спрашивает он, пытаясь перевести разговор в другое русло. Малфой снова берёт в руки нож и вилку и делает вид, что стейк средней прожарки — единственная вещь, которая его волнует. — Я не могу в пятницу, — с ходу придумывает ответ Грейнджер. «Мы больше не увидимся за пределами работы. Извини». Ей стоило бы произнести это вслух. Она чувствует, как начинают потеть ладони. Гермиона буквально не узнаёт себя, плавясь под внимательным взглядом, который посылает ей Драко. — Какие-то планы? — интересуется Малфой. В его тоне слышится намёк на скрытую ревность. Но он тщательно маскирует её, топя свои слова в крупном глотке вина. — Да, — лжёт Грейнджер. Она тупит взгляд в блюдо с едой, которая сейчас просто не лезет в горло. — Что-то вроде вечеринки с подругами. Драко не выглядит так, будто верит ей, но молчит. Он откладывает приборы, вновь делая паузу в приёме пищи. На его тарелке остался маленький кусочек стейка, но он всё ещё голоден. Он хочет её. За их столиком воцаряется тишина. Гермиона слышит стук собственного сердца на фоне ненавязчивой инструментальной музыки, которая разливается по зале. Момент, который она так пыталась оттянуть, подкрадывается к ней сзади и дышит в спину. «Сейчас», — шепчет ей внутренний голос. У Грейнджер больше нет сил бороться с ним. Вот уже два месяца она наступает на горло собственной совести, заставляя ту лишь беспомощно хрипеть. Гермионе удаётся делать это с поразительной лёгкостью, когда Малфой смотрит на неё так, как сейчас. Внимательно, испытующе, провокационно. Но Гермиона знает: стоит ей остаться наедине со своими мыслями — всё повторится сначала. Она вновь будет думать о том, как Драко ложится в постель, в которой спит его жена. Опять станет представлять, как они вместе собираются на светский приём, где Малфой будет придерживать Асторию за талию и делать вид, что Гермиона Грейнджер всего лишь очередная коллега из министерства. Пора положить этому конец. — Я… — начинает девушка, но слова застревают в горле. Драко отодвигает свою тарелку к левому краю стола и опускает руку во внутренний карман неприлично дорогого пиджака. — Хочу, чтобы сегодня вечером на тебе был только парфюм и это. — Он раскрывает продолговатый футляр и демонстрирует своей любовнице изящное колье с бриллиантами. — Тебе нравится, Гермиона? Кожа Грейнджер покрывается мурашками от соблазнительного тона, которым он произносит её имя. Проклятье. Она начисто забывает о том, что собиралась сказать, как только слышит слово «хочу», сорвавшееся с греховных губ Малфоя. Его желание — чёртова западня. Гермиона в ловушке. Она попала в неё по собственной воле, даже не подозревая, как тяжело будет выбраться. Девушка игнорирует баснословно дорогое колье, которое лежит перед ней. Её взгляд прикован к кончику языка Драко, когда тот мажет им по нижней губе, ожидая её реакции. Радужки ледяных глаз смотрят на неё с вожделением. Таким, которому невозможно сопротивляться. Ни один мужчина из личного списка Гермионы не был способен подарить ей подобные ощущения одним лишь взглядом. А Малфой может. И пользуется этим. Он — её погибель. Гермиона слышит в голове предупреждающий вой сирены. Совесть приказывает ей остановиться и завершить то, зачем она пришла в этот треклятый ресторан. Поставить точку в этом безумии. Она пытается изо всех сил уцепиться за эту мысль, как вдруг Малфой обхватывает её ладонь, подносит к губам и мягко целует тонкие пальцы. Твою мать. Грейнджер ощущает, как свойственные ей твёрдость и решительность с треском переламываются. «В другой раз», — обещает она самой себе.***
Гермиона выполняет желание своего тайного ухажёра, когда выходит из ванной комнаты роскошного номера отеля, который Малфой уже как два месяца снимает специально для их встреч. На её изящной шее красуется колье, которое Драко подарил ей этим вечером. — Я ожидал, что ты выйдешь без белья. — Малфой поднимается из кресла и медленно движется по направлению к ней. — Я знаю, что ты любишь расправляться с ним самостоятельно. — Гермиона вздёргивает подбородок, чрезмерно довольная тем, что ей удаётся противостоять Малфою. Хотя бы в чём-то. — Повернись. — Его голос тихий, но жёсткий. Грейнджер медлит с тем, чтобы выполнить эту просьбу (нет, приказ). Но спустя пару секунд всё же поворачивается к нему спиной и прикусывает губу, когда широкие мужские ладони начинают скользить по её телу. От груди к животу — и в обратном порядке. Малфой прижимается к ней, и Гермиона чувствует, как его затвердевший член упирается в её ягодицы. Она соблазнительно трётся о него. Играет. Испытывает. И старается не думать о том, что всё происходящее — в последний раз. — Вишня. — Драко зарывается носом в распущенные волосы Грейнджер и шумно вдыхает. — Жасмин, ваниль. Он перечисляет верхние ноты её парфюма, а Гермиона никак не может отделаться от чувства, что от неё пахнет только грехом. Ловкие пальцы Малфоя за секунду расстёгивают застёжку бюстгальтера, и девушка задерживает дыхание. — Восхитительно, — произносит Драко с придыханием. Он обводит подушечками пальцев её острые соски, а в следующий момент сжимает их. — Ты восхитительна. Комплименты, которые Малфой не жалеет для неё так же, как и дорогие подарки, заставляют Гермиону забыться. Она могла бы услышать, как со скрипом отодвигаются все рамки дозволенного. Если бы только захотела. Но всё, чего она хочет, — он. Всё, о чём она сейчас может думать, — его рука в её трусиках. — Блядство. — Малфой стискивает челюсть, нежно проводя пальцами по влажным складкам. — Что заставило тебя так намокнуть, Грейнджер? Он издевается. Гермиона прикусывает губу и кладёт голову на широкое плечо Драко, пока он продолжает неторопливо ласкать её. — Не что, а кто, — отвечает она, оперевшись на него всем телом. — Ты. Этого достаточно. Три, два, один. Малфой разворачивает её к себе лицом, грубо обхватывает ладонями ягодицы и подсаживает на свои бёдра. Руки Гермионы мгновенно зарываются в его волосы. Она больно тянет за кончики платиновых прядей, словно мстит Малфою за то, что он является причиной её душевных терзаний. — Хочу услышать это ещё раз, — требует Драко, бросая Грейнджер на матрас кровати. Чёрный шёлк холодит кожу Гермионы точно так же, как и бриллиантовое колье на её шее. — Заставь меня сказать это снова. — Она пытается подчинить Малфоя своим правилам. И это работает. — Чертовка, — шипит Драко, судорожными движениями расстёгивая ремень. Он на пределе. И Грейнджер нравится видеть его таким. Дерзким, необузданным, страстным. Малфой раздевается так быстро, что она едва ли успевает замечать, как исчезают предметы одежды на его теле. Гермиона с блеском в глазах наблюдает за ним, когда он избавляется от боксеров. При одном взгляде на его член внизу живота всё сжимается, и она в нетерпении ёрзает на гладком покрывале, желая почувствовать его внутри. Она знает: сегодня они обойдутся без прелюдий. Но это её совершенно не расстраивает. Драко со всей яростью рвёт кружево женских трусиков, демонстрируя своё желание. — Ты — моя, — рычит он, скользя головкой члена между ног любовницы. — И всегда будешь. Его слова прошибают Грейнджер разрядом тока. Она не понимает, что здесь правда, а что ложь. «Ты — мой». Эти слова она бы могла повторять ему каждый чёртов день. Но не имеет на это права. Потому что знает: он — не её. — Твоя, — сдавленно произносит Гермиона, ощущая, как Малфой упирается членом в её жаркий вход. Он раздвигает стройные ноги ещё шире и входит до самого основания. Грех. Эти простыни пропитаны им. Удовольствие. Оно витает в воздухе. Его толчки резкие, жадные. Драко будто бы поставил себе цель — выбить из Грейнджер побольше отрывистых стонов. Между её ног — его член, а в голове — сплошная пустота. Больше ни единой мысли. — Драко! — выкрикивает его имя она и закатывает глаза, когда он вдруг задевает заветную точку внутри неё. Ещё. Ещё. Ещё. Грейнджер сжимает в ладонях его ягодицы, пока он жёстко вбивается в её тело. Трахает. Этот невероятный секс стоит дорого. Плата за него — эмоциональное спокойствие. И Гермиона готова расплатиться сполна. Завтра. А сейчас… сейчас она благодарит Малфоя протяжными стонами за то, что он показал ей вершину истинного удовольствия. — Как же я люблю делать это с тобой. — Драко прикусывает зубами розовый сосок и оттягивает его. Грейнджер задыхается от ощущений и проводит по его спине острыми ногтями, оставляя следы. Ей плевать, как Малфой будет от них избавляться. Плевать на всё. Они — падшие души. Любовники. Грешники. Сейчас они горят в порыве страсти, а потом сгорят в аду. Главное — вместе. — Я… я… — Гермиона задыхается, пытаясь произнести хоть слово, и Драко накрывает её пересохшие губы своими. Сминает, кусает, облизывает. Всё как ей нравится. Она протяжно стонет прямо в губы Малфоя, удерживая его порозовевшее лицо между ладонями. Мир разваливается на части, когда её буквально выбрасывает в пучину удовольствия. Оглушающий оргазм бьёт наотмашь, заставляя потерять рассудок. — Ты — моя. Драко повторяет эти слова несколько раз перед тем, как его тело сводит мелкой судорогой. Он кончает с именем Грейнджер на губах, лаская её лицо взглядом, полным обожания.***
Гермиона сидит в постели, прикрывшись шёлковой простынёй. Её тело до сих пор горит в тех местах, где Малфой оставил красные отметины зубами. Она изучает глазами его напряжённую спину, пока он, высунувшись в окно, курит свою сигарету. «Ты — моя». Эти слова до сих пор стынут в сознании Грейнджер. Она корит себя за то, что снова поддалась слабости. «В другой раз», — повторяет она себе, наблюдая за тем, как Малфой выкидывает окурок прямо в окно. Он приближается к ней и, устроившись у её ног, кладёт голову на колени. Она обязательно скажет ему то, что хотела. Но это будет в другой раз.