Ювелирная работа

      Красная оптика расширилась за зеркальным визором.       По ошибке колоссальную конструкцию не перепутать с торговым центром, этого монстра, упирающегося в верхний подуровень, не пропустить зрячему, если, конечно, на нём нет полицейского значка — или же значка службы безопасности Каона, носители которого подозрительно долго не могли обнаружить место проведения незаконных боёв.       Крупнейшая гладиаторская арена расположилась там же, где и зародились гладиаторские бои — в Каоне. Кто бы сомневался: сосредоточение болезней кибертронского общества всегда здесь, в отличном же месте Джувел зажглась, который раз убеждалась она.       Может, когда-нибудь подпольные бои и проводились в подполье, в заброшенных зданиях, но те времена давно остались позади, когда первый бот отдал деньги за возможность присутствовать на них, ставить ставки и упиться жестокостью. Они стали бизнесом, как в любое другое прибыльное дело, в них вкладывали огромные суммы, чтобы те приносили ещё больше кредитов, и в конечном итоге монополизировали. Но то — история, за деталями которой Джувел могла обратиться к Пакиту в любой момент, чтобы узнать о миллионах лет беззакония и безнравственности. В настоящем она скоро и близко познакомится с достопримечательностью Каона, которое предпочла бы или обойти стороной, или придать адскому огню.       Гладиаторские бои не имели ничего общего со спортом, убийства и рабство слишком тесно переплетены с ними для этого. Много промышленных мехов сбегало на гладиаторскую арену ради шанса пробиться выше, славы, энергона и медицинского обслуживания, и дезактивировалось там же.       Крытая гладиаторская арена превосходила размерами футбольное поле, а грандиозностью Колизей в дни жизни и сияния амфитеатра Рима. Чистый и яркий, словно солнце в зените, серебристый сетчатый купол накрывал километры пространства. Огромные стальные шипы выступали из фундамента и лучами расходились вверх, из-за чего арена выглядела как распустившийся бутон георгины — цветка, ассоциирующегося с высокой моралью. С чересчур хорошо для Каона вычищенной площади вокруг строения туда стекались зрители: группами, парами или по одному прогуливались боты, кто был средних размеров автомобилем, кто весьма громоздким внедорожником, но каждый был либо счастлив и весел, либо взволнован грядущим зрелищем. Видели ли они в первый раз или нет, у них захватывало дух от величественности строения — всё ещё произведения искусства, несмотря на предназначение, они задирали шлемы и останавливались в точности как она.       Время для наслаждения архитектурой подошло к концу, Джувел отмерла и двинулась вместе с возбужденным потоком зрителей.       Её ЭМ-поле выбивалось бы из общего настроения хмуростью, неспокойностью и обреченностью, плавно перетекающей в смирённость, если бы не приглушили собственные чувства. Помимо притворства, что всё в порядке, маскарада, созданного для Пакита, она предпринимала реальные действия для борьбы с подступившей нервозностью, кажется, прогрессирующей в неблагоприятных условиях Кибертрона на грани гражданской войны, а не только маскировала стресс. Не мысли о будущей войне, для выживания на которой понадобятся силы, стойкость духа и стрессоустойчивость, что лучше приобрести заранее, помогали в борьбе, а нежелание испортить особенный астроцикл для минибота.       Пакит почти переходил на щебет от приятного волнения, беспокойно елозя ремнями, и был без крыльев на высоте. Вот и славно: в первую очередь вся вылазка организовалась для него.       Это не было целью, но Джувел заработала комплиментов за сегодня больше, чем суммарно за весь год, когда Пакит, внезапно вспоминая, переключал внимание с фантазий о сражениях бравых воинов на ту, благодаря которой сегодняшняя поездка состоялась. От каждого доброго слова ей становилось так сладко и хотелось растаять, укутав в ответной благодарности перед тем, как её настигнет дезактивация от счастья.       Хотя Джувел не желала всей искрой ступать в кибертронский Колизей и имела тысячу причин не делать этого, но у неё развилась слабость перед маленьким кибертронцем, как опухоль, с которой было уже поздно что-либо делать, кроме как принять. Так уж вышло, что он обожал гладиаторские бои с фанатизмом сумасшедшего фаната спорта и был готов чуть ли не целовать землю, по которой ступали гладиаторы. Паника сжимала горло Джувел, когда рассматривалось решение отпустить минибота в злодейское логово одного, так что её план состоял в том, чтобы просто как бы абстрагироваться от мира на время избиения и убийства мехов, если таково будет.       Или что-то в этом вроде, она не уверена… Всё должно быть в порядке с ней, пока она не могла почувствовать, как угасало ЭП-поле умирающего, — тогда бы настал для неё кромешный ад. Они несколько раз просматривали вместе записи гладиаторских боёв, словно сериал, устраивали марафоны, из чего она вынесла для себя следующую информацию: насилие было легче переносить, когда ему подвергались существа, всё же больше похожие на роботов, чем на людей. До сих пор приходилось напоминать самой себе, что за обликом робота скрывался, можно сказать, человек, когда взаимодействовали с кем-то, помимо Пакита, здоровяка или мехов в New-2, в чьей человечности убедились, как в том, что солнце завтра вновь взойдёт.       «Всё лучше того, чтобы отправить Пакита в одиночку», — Джувел кивнула самой себе.       Пакит не подозревал о планетарных размерах угрозы, накрытой серебристым куполом, словно блюдо крышкой в ресторане. Возможно, разделив её знания и поверив во весь тот бред, который, к ужасу, станет их реальностью в обозримом будущем, он отрёкся бы от всего связанного с гладиаторами и умолял забрать вместе с собой в другое измерение (на что Джувел милостиво согласилась бы). Джувел сомневалась, что самым страшным оставалась мафия, монополизировавшая гладиаторские бои, и ей хотелось бы иметь доказательства, чтобы предупредить Пакита, не раскрывая настоящий источник. Вряд ли монополисты вообще ещё активны после не самого милого отношения к Мегатрону. Конечно, Джувел невероятно поверхностно посвящена в прошлое меха с акульей улыбкой, но достаточно для того, чтобы понимать, что, не исключено, он уже мог отомстить ботам, возомнившим себя владельцами непобедимого гладиатора, возразив и доказав противоположное, и обосноваться там, став хозяином арены теперь и не метафорично.       Да, тёмное прошлое лидера десептиконов, его угнетаемая роль на Кибертроне добавляла некоторой глубины, может, вдохновляла тем, как выбрались из жалкого существования, добились высокого положения и стали важнейшей исторической фигурой, и иронизировала, что знакомство с горечью угнетения не помешало быть безжалостным и жестоким тираном.              Ну, пока Злой Бог не напомнил, каково носить рабские оковы, видимо.              Но лучше бы будущий разжигатель гражданской войны имел происхождение, не связанное с объектом фанатизма её друга. Праймус, она могла неделями не слышать ничего, помимо вырывающейся из воколайзера болтовни об очередных многообещающих новых гладиаторах, мрущих как мухи, и старых, чьи знаменитые обозначения активировали режим повешенной бдительности фемм.              Если бы знания не повышали шансы на выживание, то Джувел добровольно окунулась бы в реку забвения, Лета, и забыла обо всём грядущем кошмаре, в неведенье, не боясь, смело ступала бы в это змеиное гнездо, с радостью распрощавшись с осведомленностью в предысториях и заодно с мишенью на спине. Может быть, тогда бы она меньше размышляла необузданным и ненасытным разумом над тем, что только собиралось произойти, о причинах и следствиях.              Как бы ни ненавидели прибегать к предположениям без обладания всей целостной картины, предполагать — по большей части всё, что ей оставалось делать. Она предполагала, что когда-то Мегатрон действительно шёл против несправедливости на Кибертроне, пронизывающей каждую шестерёнку системы, однако не могла предположить, чего он пытался достичь в далёком, но известном ей будущем, пристав к Земле и горстке застрявших на ней автоботов, вместо того, чтобы сосредоточиться на победе в войне, знаете, той, что продолжалась несколько миллионов лет. Как всё пришло к такому, могла ли Джувел упускать что-то из виду? Она прокручивала события, перебирая оцифрованную память. Смерть Кибертрона, кончающийся энергон или становление Праймом его друга — и отныне заклятого врага, что угодно могло стать катализатором слепой сосредоточенности на цели, неразборчивости к средствам для её достижения и присвоении себе титула лорда — противоположности тому, за что, как думала Джувел, первоначально выступали Десептиконы. Но зачем зацикливаться на Земле и партизанском в сравнении с военным космическим кораблём сопротивлении автоботов?       Много вопросов, в принципе, как и всегда.       Поведение разумных существ, будь то люди или кибертронцы, приводило в растерянность учёных, изучающих его, а Джувел находилась на противоположной стороне спектра наук, изучая и возясь с техникой, несмотря на своё юношеское увлечение культурами. Было бы проще, если она могла влезать в шлемы, а не искры. Эмпатичность только заставляла чувствовать себя плохо, не отвечая на растущий, как сорняк, список вопросов…       Если бы не любопытство, граничащее с азартом, она бы давно устала искать ответы на вопросы, на которые не спешила посылать ответы вселенная. Будь в её (недо)образованном тельце больше веры, фемм кинулась бы за объяснениями к Кибертрону, которым может или не может быть Праймус, потому что ничто не помешало оказаться ядром Земли проклятым Юникроном ради сюжетного поворота, и как-то глупо теперь сомневаться в отсутствии доброй половины божественного дуэта. Но веры не в религиозном смысле, а веры в то, что кому-то небезразлична аномалия в её лице.       Неподкрепленная надежда в рыцаря в сияющих доспехах, который умеет трансформироваться в огромную планету, что непременно явится и решит все её проблемы, — пустая трата времени, которая может, по крайней мере, подождать.       Так к чему же полёт мысли, когда он не изменит её позиции, только заставляя нервничать? Джувел не собиралась примыкать к Десептиконам, что даже не требовало объяснений (и это многое говорило о фракции), или к Автоботам, потому что её главной целью было вернуться домой, в её планы не входило предательство хороших парней, считавших её товарищем и сестрой по оружию.       Джувел всего-навсего нужно перетерпеть пару циклов варварства и не думать о, возможно, ходящих поблизости десептиконах — звучало легко и весело.       К сегодняшнему испытанию подготовились, из-за чего на феммском фейсплейте растянулась дьявольская улыбка. Избавились от запаха, указывающего на масло, которым пользовались, на тот случай, если кто-то обладал чувствительными обонятельными сенсорами и был способен вытащить информацию о ней по, казалось бы, такой мелочи, как марка машинного масла. Закрасили идентификационный номер на манипуляторе, кричащий всем с работающей оптикой, что она шахтёр. Ни одна личность из выступающих гладиаторов не должна была угрожать работе её насосов: исключительно незнакомые обозначения. И Джувел оставалось разве что перекрасить корпус в другой цвет, но кибертронца всё равно можно было бы отличить по его ЭМ-полю, если, конечно, бот не пережил серьёзную модификацию тела или что-то изменившее его характер, так что это — уже излишество.       Взаправду была проведена заслужившая похвалы работа, чтобы убедить всех, что она среднестатистический житель мегаполиса.       В Каоне все постройки страдали гигантизмом, скорее всего, из-за огромного количества ботов промышленной страты, отличающихся большими габаритами, тенденцию можно было проследить даже по Джувел, но, глядя на арку, под которой свободно бы пролетел истребитель, она могла определить гигантизм как архитектурно-художественное решение, а не практическую необходимость.       Рубикон. Как только она войдёт внутрь, назад пути не будет.       Тряхнув шлемом, для того чтобы прогнать трусливые мысли и взбодриться, Джувел прошла под парадной аркой — в один из десятков входов во внешнее кольцо, где толпились и галдели боты. Точнее, с удачей Джувел мехи. «Охота на фемм» пережила метаморфозу в хобби. Дело принципа — найти подобных ей. Она могла поклясться, что видела бота с феммской фигурой, но тот был слишком далеко, для того чтобы она могла подтвердить искровой тип.       Холодному фасаду неожиданно пришел на смену золотистый тёплый свет, льющийся с высоких потолков, детально отделанных фигурами воинов, исполняющих смертельный танец. Запах энергона витал в воздухе, и она, оторвавшись от скульптур наверху, могла увидеть очереди за кубами топлива, как в буфете, что пробуждали детские воспоминания о семейных поездках в цирк.       Продавали ли более вкусную версию энергона, нежели та дрянь, которую шахтёрский посёлок добывал и обрабатывал? Вкусы Джувел искажены, из-за чего требовалось большее, чем запах, для того чтобы оценить аппетитность еды. Она хотела бы наслаждаться энергоном, как обычный кибертронец, но слишком напугана концепцией расставания с человеческими предпочтениями, для того чтобы попробовать решить проблему.       О закусках можно позаботиться позже. Нужно найти, какие места оплатил её кредитами здоровяк. Джувел рыдала по потраченным деньгам и кусала губы от обиды: «Варварство не должно обходиться так дорого».       Она шла по часовой стрелке по широкому кольцевому коридору, обходя кружки-компании мехов, ждущих начала жестокого представления и воодушевленно общающихся между собой, и удивляясь гостеприимной среде. В коем-то веке можно было наблюдать, что боты не демонстрировали паранойю преступников или живших по соседству с преступниками. По левый манипулятор выходы вели на улицу, справа располагались входы на зрительские трибуны, даже удобно подписанные табличками с номерами мест.       1 — 6990.       6991 — 13980.       13981 — 15970.       15971 — 20970.       Чем дольше она шагала по коридору, тем заметнее становилась нервозность во всех движениях, в скованной позе и быстром темпе ходьбы, по одной простой причине: её место — A4.       Где A4?!       Когда дошли до последнего прохода с табличкой, достигнувшей шестизначного числа, а букв так и не встретилось, Джувел встала перед выбором: попробовать зайти с другого входа с улицы и попытаться найти места с грёбанными буквами или попробовать позвонить здоровяку и выведать, что за шлак.       Её же не кинули на деньги?..       Но тут её обозначение выкрикнул мужской голос сзади.       У Джувел не так уж и много знакомых, знавших её обозначение и то, что она собиралась сегодня посетить гладиаторскую арену, поэтому она напряглась. Не так. У неё чуть не активировались программы бегства, когда она услышала, как её кто-то позвал, так что фемм вырвалась из цифрового пространства, где рассматривала коммуникативную ссылку здоровяка, и резко подняла шлем, выискивая окликнувшего меха.       Джувел не успела сообразить, как через маску её щека оказалась плотно прижатой к широким и тёплым пластинам брони, перед оптикой — грязно-зеленый металл с выжигающими яркостью фиолетовыми языками пламени. На шею закинули тяжелый манипулятор, под весом которого она была вынуждена прогнуться и хвататься за ближайшую опору, оказавшуюся мехом. В её шлеме кричал голос, но, возможно, это просто был Пакит.       Кем бы ни был смельчак, так беззаботно утягивающий её в объятия, он вздрогнул от боли и быстро отстранился: тёмно-синий корпус наказывал всех прикасающихся к ней и не следующих строгим инструкциям, как взаимодействовать с фемм, не содрав при этом всю краску от острых краёв. Она знала, что это могло спасти ей искру при обвале шахты (или на войне), но от знания менее обидно не становилось. Джувел любила объятия и страдала из-за недостатка нежностей, она уже несколько раз причиняла боль Пакиту по неосторожности и каждый раз чувствовала себя так, словно пнула щенка.       Джувел выпрямилась и повернула шлем, чтобы рассмотреть странно дружелюбного для Каона меха, и он был, чёрт подери, здоровым, как её грузоперевозчик или даже хуже. Как у большинства мехов, у него был узкий таз, очень удобный для бега, чему Джувел молча завидовала, но широкие плечи, свойственные Каону острые когти и красные окуляры. Он был каким-то габаритным колесным транспортом, могла сказать она по шинам, торчащим из плеч. На манипуляторах, словно татуировки, лежали изображения пламени.       Мех был смутно знакомым, но, хоть убей, она не могла вспомнить, где видела его раньше, но это точно случилось на Кибертроне, поэтому с тактическим отступлением повременили. Она положила манипулятор на Пакита, останавливая от трансформации и безмолвно прося подождать.       Мех самоуверенно улыбался ей, сияя с яркостью тысячи звёзд, но на наноклик улыбка сползла из-за саднящих царапин на серо-зеленном корпусе. Джувел несправедливо чувствовала себя виноватой, это он бросился на неё!       — Меня предупреждали, что ты выглядишь холодной и колючей, но внутри ты сладкая искорка, которой не повезло с недружелюбным корпусом, но я не думал, что часть про «колючая» буквальна, — заговорили баритоном.       Она поморщилась, догадываясь о личности общего знакомого и не заблуждаясь, что он сделал ей комплимент. Только два меха на всём Кибертроне видели в ней этакого добрячка, и, хоть Джувел не могла винить их в том, учитывая, какими ботами преимущественно прямо кишел Каон, было оскорбительно для настоящих добрых ботов сравнение с ней. Может, над её воспитанием провели отличную работу, фемм могла быть приличным человеком — и кибертронцем наверно тоже — тем самым выгодно выделяясь на фоне ботов озлобленных нижних слоёв общества, но она встречала чистые души, переполненные альтруизмом и милосердием, ей до них как Кибертрону до равенства.       Чёрт возьми, ей не составит труда назвать обозначения добрых ботов. Гражданская война ещё не разразилась — они, должно быть, вообще святы, не успев встать перед неоднозначными морально-нравственными выборами.       — Отлично, здоровяк намерен уничтожить мою репутацию…       Знакомый чёрного меха засмеялся глубоким рычанием двигателя, Джувел же не забавляла ситуация: в Каоне добрыми ботами любили разве что пользоваться.       — Ты же знакомый… — Джувел хотела спросить, был ли он связан с чёрным мехом и каким образом, почему банки памяти затруднялись идентифицировать его, но на полпути остановило, что она знала о своём, возможно, втором друге только как о чёрном мехе, грузоперевозчике, здоровяке и называла его только так или производными от его отличительных внешних черт. Пакиту никогда не требовались уточнения, о каком чёрном гиганте шла речь, поэтому сейчас она впервые столкнулась с проблемой.       Мех понимающе на неё посмотрел. Славу Праймусу, он понял её затруднительную ситуацию! Ситуация могла перерасти во что-то действительно неловкое. Из-за поглотившего системы облегчения Джувел не заметила задорного блеска оптики и выскользнувшей из-под защиты губ острой денты. Когда на меха обратили внимание в следующий раз, это произошло, потому что он весело защебетал:       — Меха с вечно хмурым фейсплейтом? Мы лучшие друзья! — даже если мех с большой вероятностью говорил неправду, Джувел получала нездоровое удовольствие от мысли, что сможет рассказать здоровяку о знакомстве с его «лучшим другом» позже, желательно, когда тот отхлебнул из куба энергона. — Помнишь нашу мимолетную встречу в «Энергопритоке Запада»? В баре?       Что-то щёлкнуло в ней и встало на место, успокоив зуд, но детали ускользали от неё.       — Прости, очень смутно. Тогда выдался напряженный астроцикл и здоровяк увёл меня раньше, чем мы успели обменяться хотя бы парочкой слов, словно боялся, что мы с тобой поговорим.       — Концепция дружбы приводит его в ужас, — махнул он когтистой ладонью. — Но не беспокойся, я тоже плохо помню.       «Но ты был пьян, или что-то в этом роде», — неловко подумала Джувел, потому что не могла бросить такое, не отводя взгляда от красной оптики собеседника. У неё в тот астроцикл чуть ли не украли манипуляторы — прекрасные первые дни на Кибертроне.       — Тогда, полагаю, было бы неплохо познакомиться заново, — мех слегка наклонился и протянул манипулятор, который она тут же приняла, соединив со своим для рукопожатия. Они потрясли ими и отпустили друг друга, один довольный другим. — Уже не секрет, что я слышал о тебе, Джу-у-увел, но на тот случай, если он не говорил обо мне, что огромное упущение с его стороны, я Тракс. Тот, кто достал тебе места сюда, если и об этом умолчали. Знаешь, это несправедливо, я заслуживаю небольшой благодарности милой фемм.       — Ох, он не говорил мне об этом или о тебе, — призналась она, про себя жалуясь на здоровяка. Почему он не познакомил её с этим вежливым льстецом раньше? Он бы знал, как мало у Джувел друзей и связей, которые помогли б с распространением музыки. — Приятно познакомиться, я Джувел, как ты уже знаешь, и со мной мой друг — Пакит.       Пакит заскрипел с её пояса в вынужденном, ворчливом приветствии, на что мех — Тракс весело покачал шлемом — по какой-то причине они ему нравились, могла она сказать по ЭМ-полю. Джувел же безумно гордилась проявленной вежливостью Пакита. Ещё чуть-чуть и в Каоне появится второй бот с манерами!       — Дай угадаю, тот самый «паразит»? Вижу, с характером для такого маленького корпуса. Не прекращай мешать моему лучшему другу расслабиться, он заслужил понервничать после того, как не удосуживался сообщать близким, что не дезактивировался, — он согнул все пальцы, кроме указательного и большого, на двух манипуляторах и выстрелил из пистолетиков туда, откуда раздавался скрип минибота.       Джувел тихо хихикала, когда на плечи снова лег манипулятор, но на этот раз куда аккуратнее из-за страха владельца пораниться. Она лениво посмотрела на меха, даже не поворачивая шлем: либо Тракс умел располагать к себе, либо Джувел в рекордные сроки расслабилась в компании практически незнакомца.       — Вы выглядите потерянными, друзья.       Она расстроено провентилировала и проиграла трель, которой, как утверждал Пакит, можно выпросить вытащить искру из искровой камеры.       — Очень заметно, не так ли?.. Мы были бы очень признательны, если бы нам подсказали, где находятся наши места, Тракс.       — Оу, да, ваши места… А4? К вашей зоне нельзя пройти через парадные входы, — он неловко рассмеялся и свободным манипулятором почесал шлем. — Моя цифровая память охватывает ворны, а всё равно умудряюсь совершать глупые ошибки, как, например, забыть сообщить новичку, что в гостевые места ведут другие проходы. Какая удача, что я оказался неподалёку, чтобы проводить даму, как считаешь?       Пока искра Джувел подпрыгнула от вежливого обращения «дама», Тракс зашагал, ведя по коридору, не отпуская плечи фемм. Боты расходились перед ними, освобождая дорогу, и теперь не Джувел была той, что приходилось обходить их. Даже шумная и грозная группа, всё ещё застрявшая в обсуждении по центру, занимавшая добрую половину прохода и преграждавшая ей путь, когда Джувел обходила весь кольцевой коридор в поисках букв, без возмущения разошлась.       Джувел ошарашенно оглянулась назад: компания не выглядела так, будто готовила нападение на них.       Так чувствовали себя ВИП-персоны? Ей нравилось чувство обладания телохранителя под боком и безнаказанности и тепло этого самого телохранителя.       Голубой свет, он несправедливо тёплый, словно толстый плед на плечах.       Джувел пропустила момент, когда вызов поступил на коммуникатор, но не презрение Пакита: «Тебя подкупили объятия? Серьёзно, дружка мусоровоза?»       «Мр-м-м…» — раздавалось низкое гудение двигателей и самой фемм по комму, скорее, чтобы разозлить Пакита, чем от удовольствия. Конечно, объятия — это почти всегда приятно, но существовали вещи получше, как, например, горячая масляная ванна, музыка или шоколад.       «Джувел, шлак!» — она поморщилась от крика напрямик в шлем, но неудовольствие не отразилось внешне.       Она раздраженно шлёпнула по отсеку сумки и отключилась от связи, пригрозив: «Если испортишь чудесный акт привязанности, клянусь голубым светом, по возвращении домой тебя обнимут до офлайна».       Тракс оглянулся на звук хлопка, но она мило наклонила шлем, и он растеряно повторил за ней жест.       В общении с Траксом она не чувствовала необходимости в использовании деловой речи: казалось, меху комфортнее развязность и бесцеремонность, которым она была неожиданно благодарна. Уровень стресса пошёл на спад с его появлением, что видно по тому, как вежливость Джувел не доходила до крайности из-за нервозности.       К тому же — белый манипулятор лег на широкую спину, а оптика недобро и незаметно за визором сверкнула — она могла исследовать новые горизонты кибертронского тела. Её окружение уже знакомо с наклонностями Джувел и, к сожалению, предупреждено.       «Изучение крутых роботов», — у неё перегружались нейросети и скапливались смазка и растворитель во рту от желания раскрыть секреты инопланетной биологии.       Джувел пришла в себя. Точно, гладиаторские бои, непонятная планировка, а их с Пакитом куда-то вели.       Что Джувел отметила ранее, но чему не придавала большого значения раньше, не желая долго сосредотачиваться на этом, потому что это доставляло ей дискомфорт: по периметру, помимо зрителей, были разбросаны охранники. Рядом с охраной в общественных местах вы, как правило, должны чувствовать себя в безопасности, но Джувел была далека от этого чувства. У них были наручи или утолщенные запястья, предупреждая о вооруженности, она ощущала их уверенность и в то же время настороженность, которая ждала своего часа, для того чтобы перерасти в агрессию.       Охраны было в разы меньше зрителей, однако кольцевая зона была полностью под их контролем.       — Тракс? — он прогудел над шлемом, призывая продолжить. — Кто ты здесь? Ты отличаешься от охраны, она не отходит от своих секторов. Ты кто-то другой, бот с большей свободой и большими полномочиями.       Его оптика закрылась, а улыбка стала ещё шире.       — Важнее, кто здесь ты. Я лишь сопровождающий важного гостя.       Она нахмурилась: не ответ на её вопрос.              — Тогда храни свои секреты, — не стала напирать она.              — Праймус, Джувел, я всего лишь пытаюсь сохранить хоть какую-то привлекательную таинственность! Но теперь я чувствую себя ужасно, расстроив тебя, — её аудиосенсоры расправились. Неужели он всё же расскажет без всех этих ненужных тайн и секретов, которые осточертели?! Тракс наклонился к её аудиосенсору и прошептал: — Я гладиатор…              Пакит дёрнулся на её поясе, а она некрасиво ахнула, зачем-то тоже прошептав:              — Ты сегодня выступаешь?.. — она не помнила его обозначения в списке участников.              — Можно и не шёпотом… — последний раз тихо произнес он, заскрипев от смеха, громкость и задорность вернулись в его голос. — Если нет чего-то, о чём я не знаю, в этом астроцикле у меня не запланировано боёв.              Джувел могла только молчаливо уставиться на него: она не могла сформулировать, чего ожидала от гладиаторов, но точно не Тракса. Тракс приятнее большинства мехов, с которыми она знакома в Каоне.              В тишине они дошли до запертой двери, возле которой собралось больше всего охранников. Тракс махнул им, здороваясь, серия щелчков — дверь открылась перед ним, отъехав в стену. За дверью была лестница, ведущая наверх, в конце прохода светил приглушённый голубой свет.              Траксу и Джувел пришлось убрать манипуляторы друг с друга, чтобы подняться по ней, но на полпути фемм ощутила тяжесть упавшей тишины.              — И как давно ты гладиатор? — попробовала восстановить беседу.              Она злилась бы на Пакита, что он бросил её разбираться с социальными взаимодействиями в одиночку, поддался фанатизму, если бы они заранее не установили договорённость не привлекать много внимания к тому, что у Джувел фактически был симбионт. Видимо, для Кибертрона это весьма важно, в то время как для Джувел это — всего лишь наличие друга с маленьким ростом.              — На самом деле не так давно, но опыт сражений не нов для меня… И вот мы наконец-то у цели!              Джувел покосилась на меха, раздобывшего ей место. Это не трибуна, а закрытая ложа!              Словно в ресторане, стояли столы, на которых уже ждал куб энергона, кресла, развернутые к панорамному окну из толстого стекла с видом на арену. Через него она могла видеть ряды трибун, уходящих до купола, благодаря оптике кибертронцы могли видеть невероятно далеко, поэтому места создавали, пока они могли умещаться, своеобразно возместив убытки из-за размеров кибертронцев количеством рядов.              Но если места для масс были стоячими, как на концертах, а не в театрах, и это нормально, потому что боты медленнее уставали стоять, то здесь каждому гостю подготовили столик, и все двенадцать, помимо крайнего столика на двоих, были заняты. Конечно, Джувел ожидала, что рядом будут другие зрители, но не богачей, хищно смотрящих на чужака. Она клянётся, что они чувствовали, как хищные звери, что это её первое посещение гладиаторских боёв.              И когда она не думала, что могло стать хуже, Тракс решил её бросить на съедение:       — Мою компанию не оплачивали, так что с чувством выполненного долга, с Вашего позволения, я покину Вас.              Тракс бессердечно развернулся и ушёл, прежде чем она решилась оплатить гладиатора в качестве эскорта, лишь бы не оставаться одной с Пакитом в удушающей богатой обстановке, и Джувел, узнавшая причину дороговизны места, побрела к свободному столику.              На серебряной поверхности металлического стола была выгравирована сцена сражения — Джувел прослеживала тему. Один мех пронзал лезвием из манипулятора второго, павшего на колени, наверное, сюжет должен вызывать аппетит. Она плюхнулась на самое дальнее кресло, слишком огромное для неё, закинув манипуляторы на подлокотники, не зацикливаясь на любопытстве в ЭМ-полях мехов (конечно же, ведь скорее вселенная схлопнется, чем покажет ей фемм), которые смотрели куда угодно, только не на неё, но кого они могли обмануть?              Неважно, она просто не будет с ними коммуницировать в надежде, что её взаимно оставят в покое.              Она пододвинула к себе куб, но от него странно пахло: либо качественный энергон, либо высокозаряженный, не поймёшь. Она решила не притрагиваться к нему, опасаясь наткнуться на кибертронский алкоголь.              Ожидание начала прошло в переписках с Пакитом, который по большей части ругал здоровяка, подставившего их, но не Тракса, только потому что тот оказался гладиатором, в расточительной обстановке и с нежелательным окружением. Пакиту было отлично видно арену с её пояса, так что ему не пришлось трансформироваться, а им двоим встречаться с дискриминацией миниботов с его альт-формой. Если бы JEWEL были бы распространеннее или эти мехи лучше разбирались в ботах промышленной страты, то она, можно поспорить, тоже стала бы целью презрительных взглядов, потому что кредиты могли дать ей жизненный комфорт, но не права.              Ей отказали в образовании все институты различных научных направлений, когда она отправляла заявку на поступление, не указав свою альт-форму.              Гражданин третьего сорта.              Эти мехи с большой вероятностью смотрят как на отходы на ботов, как она и Пакит, которые не могут достичь их вершин из-за законов, определивших их судьбу по альтернативному режиму, поэтому Джувел без восторженности делила пространство с ними. Несправедливость жгла, как бы ни старались, невидимый потолок не пропускал к хорошему, полноправному активу.       Трибуны заполнили кибертронцы, чьи хриплые, скрипучие, звонкие голоса были слышны за толстыми стенами, экраны над ареной зажглись, транслируя временно пустое поле битвы — пустырь из черного ребристого покрытия, там было место, где разгуляться. Всё шло к началу — Пакит сжал пояс с силой, от которой чуть ли не трещала её броня, богатые мехи отвлеклись от светских разговоров и, как один, развернулись к окну.              Джувел сглотнула накопившуюся из-за энергона поблизости вязкую жидкость во рту, странный трепет охватил её. Заиграла музыка, и зазвучал голос ведущего, представляющего претендентов на победу, зрители восторженно приветствовали бойцов, которым только предстояло стать гладиаторами.              — Что за… — спустя пятнадцать нанокликов вырвалось из неё, помехи подвергли цензуре человеческое ругательство.              Музыка была знакома. Знакома, как будто Джувел несколько циклов трудилась над её созданием, — таким образом, совершенно нехорошим, знакома.              «Пакит», — рыдала она по связи: «Скрап, это моя песня!»              Словно в подтверждение её словам, в песне появился феммский вокал. Чёрт, по крайней мере, они взяли эпическую песню, а не бразильский фонк.              «Скрап, это твоя песня! Твоя музыка на гладиаторских боях?!» — она уставилась на минибота, пришедшего в восторг от того же, что пугало Джувел.              «Пак, мне ничуточки не льстит это…» — как они откопали её музыку и почему решили использовать её?! Неужели музыка Джувел достигла большей популярности, чем казалось изначально? Конечно, это и было целью, но она не хотела, чтобы распространение происходило и в сомнительных кругах.              На арену вышло два бойца, до которых, если честно, Джувел уже не было никакого дела, но Пакит не отрывал свои оптические датчики от панорамного окна: «И это проблема, потому что?.. Даже если тебе не нравится, где используется твоя музыка, признай, так о ней узнает больше потенциальных покупателей. Больше кредитов для нас, Джувел. Когда-то анонимные аукционы перестанут приносить нам кредиты, когда обнаружится, что песни не принадлежат новой фемм из касты искусства. К тому же это — музыка Селебрити, а не ювелира из шахтерского поселения».              «Да, авторство принадлежало Селебрити. Ювелир без обозначения никоем образом не связан с ней», — успокаивала она себя. Она мало что могла поделать с тем, что её музыку использовали.              Торжествующие крики волной прокатились по трибунам: искровую камеру красного меха пронзили кибер-клинком. Он пал, либо отключился от сети, либо дезактивировался, а песню сменил эмбиент, к сожалению, тоже принадлежавший ей, но в нём не было её вокала, славу Праймусу.              Прежде чем зрители начали негодовать и требовать новых зрелищ, неподвижное тело убрали, как мусор, а победитель с поднятым мечом, окропленным энергоном, покинул арену. Следующее противостояние меньше походило на дуэль равных: трое на двое.              Пакит ликовал при каждом прошедшем ударе по броне. Искровая камера казалась всё стеснёний, привыкание к жестокости проходило медленно, на её вкус, поэтому Джувел сосредоточилась на обстановке в ложе.              В какой-то момент на соседних столиках появилось больше кубов, а мехи болтали в своих маленьких компаниях, не обсуждая ничего секретного и важного. Ходили ли тут официанты, появление которых она пропустила? Но притягивала внимание тройка мехов с самым чистым, сравнительно остальных, столом через два других. Им было неудобно сидеть на креслах из-за крыльев за спиной, потому они сидели боком на самых краях. Джувел впервые видела летающий тип.              Два флаера встали из-за стола, что-то прошептав третьему, оставшемуся сидеть, и пошли на выход, к лестнице. Третий флаер, насыщенного голубого цвета, как тропическая птица, резко повернул аэродинамический шлем в её сторону — она подавила дрожь, посчитав, что слежку заметили, и попытавшись бурно не реагировать.              Она надеялась, что жёлтые огни смотрели не конкретно на неё.              Но, конечно, мечты от того и мечты, что остаются мечтами.              — Я заметил у вас свободное место, которое никто так и не занял, не будете ли возражать, если я ненадолго присяду сюда? — флаер уже положил на спинку облюбованного кресла манипулятор, сжимая тупыми пальцами, а солнечная оптика с золотой подводкой осматривала Джувел.              Она кивнула, лишённая голоса из-за придурка, что поставил её песни в качестве музыкального сопровождения гладиаторских боёв. Пусть мех сядет и освободит незнакомку от разговора.              «Просто не пытайся разговаривать со мною дальше, случайный обеспеченный мех», — пыталась передать она сообщение через внезапно заинтересованную происходящим на арене позу. Пакит напряженно двигал ремнями, настороженный вниманием меха, гадая, какую выгоду он хотел поиметь с них.              «Что он хочет от нас? Я не выгляжу как бот, которого полезно иметь в связях», — отправила она миниботу.              «Вряд ли флаер может определить по внешности в Каоне, к какой касте ты принадлежишь. Наверняка из Вос, где никогда не появлялись модели JEWEL. Да и в Каоне вас немного, ты с Джулом единственные JEWEL, которых я видел за свой актив», — минибот сделал паузу, прежде чем нашёл изображение другого мегаполиса-агломерата и перекинул ей.              Изображение города флаеров! Откуда у Пакита оно? DataNet?       На нём были высокие шпили, меж которых пролетали истребители, вертолеты, космические корабли и другая техника, размытые силуэты которых она не могла идентифицировать. И, если большинство мегаполисов имело огромный недостаток в виде того, что они плохо приспособлены для ботов, не трансформирующихся в наземный транспорт, Вос отражал ситуацию с точностью да наоборот, выстроенный для летунов всех форм и размеров. Возможно, где-то в оптимистических планах на него Каон должен был стать домом для ботов с промышленной альт-формой, как Вос для флаеров, но утилитарный подход не позволил сделать заботу о жителях главной или хотя бы второстепенной задачей.              «И кем я ему вижусь, как ты думаешь?» — любуясь чистым небом на фотографии, спросила она.              «Ты фемм, так что наверно из касты искусства, как бы стереотипно это ни прозвучало. Ты достаточно изящная для этого, и он окажется не так уж и далёк от истины, не так ли?» — давил он зловещий смех в воколайзере: «Давай, Джувел! Вынесем хотя бы что-нибудь полезное из нашей неудачи. Разве тебе не любопытно пообщаться с кем-то не из Каона?»              Волшебные слова были произнесены, подавленные программы подключились к работе систем. Джувел уже не заботило, почему Пакит подталкивал её к общению к ботам, о которых минибот обычно не мог даже отзываться положительно, и мысленно дала согласие на затею.              Разве тяга к знаниям всегда была такой болезненной?..       «Почему всегда я? В New-2, в салонах, магазинах», — жаловалась фемм с социальными навыками, но для Земли.              «Ты хочешь, чтобы я общался с ним?!» — возразил минибот, разбирающийся в культуре Кибертрона, но не в общении с кибертронцами, и продолжил писклявым голоском: «Я твоя милая и никчёмная прислуга-минибот, как я смею, леди!»              «О, заглохни, я поняла твою точку зрения, Пак», — устало закончила она перевод стрелок. Снова Джувел отвечала за контакт с внешним миром, проклятая дискриминация и проклятый минибот с проблемами в общении. Когда-нибудь у неё найдутся силы воевать с ним насчёт этого.       Безобидно сложив манипуляторы на опоры, флаер мирно сидел справа от Джувел, будто не завёл бы разговор, пока этого не сделает она. Она воспользовалась шансом лучше разглядеть его: худой, если так можно выразиться, фейсплейт, прищур и полуулыбка на зрелище внизу — вроде не персонаж, но можно будет быть полностью уверенной только после узнавания обозначения.       Она сняла маску и подняла визор, вызвав удивление у меха, не отразившегося на лицевой пластине. Скрап, хорошее самообладание. С ним нужно будет поаккуратнее.       — Новые выступления растеряли былой жестокости, — из-за Пакита Джувел натаскана в теме гладиаторских боёв больше самих гладиаторов, кто б знал, что пригодится. Она могла бесстрашно вести разговор о них, когда буквально под боком сидел фанат гладиаторских боёв на прямой линии связи.       Флаер на мгновение замешкался, но слишком быстро, чтобы ей было комфортно, пришёл в себя.       — Вы правы, но они не потеряли своей популярности. И они только продолжают её набирать. Могу поинтересоваться, как часто вы посещаете арену? — приятным голосом произнес флаер, с прищуром глядя на неё.       Какую же манеру поведения выбрать? Какую легенду создать, чтобы не запутаться во лжи?       — Я не частый посетитель. Что насчёт вас?       — Когда приходится посещать Каон по работе, прихожу сюда за лучшим развлечением, что может предложить город.       — Соответствует ли оно своей репутации? — она видела ловушку издалека, на которую назло меху не попадётся. Ещё рано спрашивать, кто он, следовать его сценарию беседы не в её интересах. Флаер сам не упустит шанса представиться лично и заявить о положении в обществе — так отличается от стремления к анонимности ботов Каона.       — Энергон неплох, и мои друзья остались довольны шоу, — он прямо не заявлял, что бои понравились ему. Оставляет место для маневра? Если так, какой же он скользкий. Все флаеры такие? — Вы не притрагивались к подарочному для гостей энергону?       — Можете выпить, если хотите.       Он поблагодарил, взял куб и собирался растягивать удовольствие, чтобы иметь возможность сделать паузу в любой момент в разговоре, отпивая от энергона. Глоток, улыбка, обращенная к ней.       — Я Трекер, главный инспектор безопасности воздушно-дорожного движения.       Бинго!       Джувел облокотилась о подлокотник, не имея ни малейшего представления, насколько важна его должность. Название включало слово «главный», но и главным может быть и менеджер в продуктовом магазине.       — Вот как, вы заняты невероятно важной и полезной работой, — в ЭМ-поле просочилась гордость.       — О ничего важного, правда. Но скоро в Вос состоится парад, и от инспекции требуется провести много проверок, — больше гордости.       «И что же ты делаешь в Каоне, на гладиаторских боях, инспектор?» — рычал по коммуникатору Пакит.       — Воссианские воздушные шоу лучшие, вы когда-нибудь посещали их? С земли шоу тоже должно выглядеть неплохо, — произнес он, играясь с кубом энергона в манипуляторе и затрепетав крыльями, которые Пакит зловеще обещал оторвать, учуяв ехидство.       Но это что-то новенькое: Трекер не мог со стопроцентной вероятностью опознать её альтернативный режим, но всё равно смог возвыситься за его счёт.       — Пожалуй, Вос — единственный мегополис, в котором могли появиться лучшие шоу в воздухе. Другие города не берут во внимание флаеров, — ухмылялась она, пока собеседник старался не нахмуриться.       «Глотни дизеля, в Каоне все мы с нашими альт-формами отходы!» — Джувел скептически относилась к поводу для злорадства минибота и мысленно вздохнула. Что бы ни радовало Пакита.       — Если мы прекратили играть словами, то не поделишься, что заинтересовало в общении со мной? — её подбородок упёрся о тыльную сторону ладони, а нейтрально-вежливое обращение исчезло.       — Верно, Каон… — словно вырвав название мегаполиса из себя, процедил Трекер, провентилировал и отразил её позу, закинув опору на опору и подперев шлем. — Ты зашла впечатляюще эффектно благодаря нестандартному сопровождению, и я могу заметить выделяющую на твоём корпусе деталь. Симбионт, не так ли? Необычно, очень даже. Ко всему прочему у меня сложилось впечатление, что тебя не так интересуют баталии на арене, как можно ожидать от гостя.       Пакит плохо сливался с её телом из-за фиолетовой краски и располагался на заметном месте — поясе, который обычно стройный или монолитный и у фемм, и у мехов. Не настолько и удивительно, что его разоблачили, несмотря на сокрытия его ЭМ-поля.       Значит, Трекера интересовала её несущественная связь с Траксом, он сопоставил факты, придя к каким-то своим выводам о её гипотетической личности, отлично. С наблюдательным флаером более не собирались иметь дел. Праймус знает, зачем ему знакомиться с ней ради гладиатора, но существовал риск заинтересованности в группировке Мегатрона. Жирное нет!       — Есть что-то особенное в этом? Разве музыка не наводит на определенные мысли? — что за таинственный шлак выливался из её рта?! Змей заболтал её, что она аж растеряла прямолинейность!       «Джувел?» — недоуменно произнёс Пакит, понимая, к какому выводу она подводила флаера. А какой ответ она ещё могла дать, не раскрывая настоящие взаимоотношения между ними с лучшим другом здоровяка? Минибот недоверчиво спросил: «Ты же понимаешь, что тебе было вовсе не обязательно отвечать этому металлолому?»       Процессор Джувел приостановил работу. Пакит скинул на него ядерную бомбу.       Проклятье! Манеры!!!       Пока Джувел визжала про себя, как ведьма или кошка, облитая водой, Трекер прислушался к ревущему року, и то, что ему понравилась музыка, Джувел ни капли не польстило.       Ладно, может, и польстило, но она и без того не сомневалась, что человеческая музыка полюбится кибертронцами.              — Я не представилась. Селебрити, моя музыка играет здесь, — будто не было допущено никаких ошибок, продолжили выставлять себя элитой общества.              «Сбей самолёт с небес на землю!» — подбадривал и требовал Пакит, как не поддерживал гладиаторов на арене.              — И будет на параде в Вос, — улыбнулась она с самым самодовольным фейсплейтом, на который способна. Кто, помимо организаторов, будет знать, что там будет играть?       Казалось, это разбило самообладание Трекера — на его лицевой пластине отразился шок. Полуприкрытая оптика раскрылась, а куб энергона завис в одном положении в манипуляторе.              — Творец может прийти и насладиться своим созданием, — пропела она, подтверждая факт авторства, но для меха заодно и второе голословное утверждение.              «У нас появились слушатели», — засмеялся Пакит в тихом скрипе, чтобы всё не испортить.              «Давно пора», — только расщедрилась Джувел: «Последние клики я только и делаю, что играю на публику».              «Я не вижу среди них флаеров, никто не разоблачит наш миф», — она кивнула ему, но со стороны это выглядело, словно она кивнула самой себе, удовлетворенная победой над инспектором, пытавшегося выпытать у неё сведений.              — Какие чудесные инструменты вы использовали. Неожиданно встретить музыканта…              — Давайте насладимся оставшимися боями, мы и так пропустили многие, инспектор, — прервала она низким тоном вступление к попытке разболтать или выторговать нужную информацию.              — Кончено, — отступил Трекер, но Джувел чувствовала его раздражение, на которое предупреждающе сверкнула острой дентой.              По удачному стечению обстоятельств гладиатор на арене выбрал то же время, чтобы покончить одним ударом с противником, отключившимся с болезненным воплем. Мило, теперь она улыбалась под крики умирающих.              Джувел посмотрела на оставшееся время, которое вынуждена провести в этой клетке, на хронометре, ужасно медленно идущему, и пересмотрела своё отношение к энергону. Пусть её травят, она не будет на пустой бак терпеть гладиаторские бои внизу и компанию инспектора наверху, если она не сможет спровадить его к своим товарищам, когда те вернутся.              Ей осталось пережить два часа и тридцать пять минут.