Розгами по сердцу

Белые локоны спутались в совершенном хаосе на подушке, ресницы девушки чуть подрагивают, а руки её покоятся на спине рядом лежащей брюнетке. У той губы приоткрыты, а нога закинута на бёдра дворянки. Одеяло спуталось и лежало где-то в ногах, девушек согревали лишь тонкие ночнушки, благо лето на дворе и пробивающиеся через стекло окон лучи солнца, также блуждая по телам мирно лежащим, согревало своим светом. Первая начала двигаться Елизавета, чувствуя на спине своей чужие-родные руки. Девушка медленно открыла глаза, щурясь от лучика, что прямо в глаза бился и перевернулась на другой бок, ловко выпутавшись из объятий крепких. Она лежит, смотря через окно на ясное солнечное небо, вместе с этим слушая умиротворённое дыхание рядом. Сегодня мыслей никаких нет совершенно. Впервые девушке так спокойно, будто всё идёт так, как и должно быть. Это радует и совершенно не хочется, чтобы кончалось. — Доброе утро, — слышит девушка хриплый со сна голос барыни, что ладонью, кажется уже по привычке, проходиться по спине родной-чужой. Лиза на это слегка улыбается, поворачиваясь к барыне вновь, на губах сухих, но нежных, поцелуй утренний оставляя, — Помнишь про вчерашний разговор? — риторический вопрос в качестве намёка, но брюнетка всё равно кивает, — Я скажу служанкам, они принесут самые красивые платья, выбери на свой вкус, — тихо проговаривает Кира, не нарушая утреннюю тишину дома. — Зачем же? Тебе не нравится, как я выгляжу, Кира Андреевна? — с улыбкой спрашивает Лиза в шуточной форме, чуть бровками играя. — Ты мне всегда нравишься, — целует помещица, ближе к себе рукой притягивая, — Но на портрете ты должна выглядеть празднично, — Елизавета посмеивается на это, потому что такая внимательность, серьёзность и забота это отличительные черты дворянки, которые Лизу всегда забавляли. Сама она была абсолютно не готова к большой ответственности и никогда не обращала внимания на мелочи, — Ещё спину нужно обработать, — вскользь упоминает, пальцами проходясь по засохшим корочкам крови. — Не нужно, не болит уже, — отвечает Лиза, но блондинка остаётся непреклонной и спустя ещё пары минут валяний в кровати приказывает служанке принести отвар. Опосля девушки, умывшись и одевшись, вышли к завтраку. На столе был чай, ароматный и пряный, запах можно с коридора уловить, варенья вишнёвое да булочки самые разные. С яблоками, апельсинами, клубникой. Лиза сразу поняла, что Мишель это готовила. Ведь такие конвертики румяные из теста только она делает. Девушка присаживается аккуратно, знает все правила этикета, но за барским столом трапезничать всё ещё непривычно настолько, что хочется уйти. — Лиз, расслабься, — советует Кира, держа в руке чашку маленькую, замечая зажатость и неловкость Елизаветы, — Ты теперь здесь такая же хозяйка, как и я, — упоминает Кира, — Я ведь отписала тебе вольную. — Угу, — только и кивает Андрющенко, старательно делая вид, что о вольной, что в ящике стола лежит она не знает, — Вольную? — переспрашивает она, глаза на дворянку поднимая. — Портрет нарисую и отдам, — улыбается Медведева, попивая чай, — Ты ведь знаешь, что она написана, — невзначай говорит девушка, — Прачка видела, как ты заходила в кабинет. — Да, я… — Лиза теряется совершенно, но придумывать смысла нет, — Я хотела тогда зайти, но тебя не было и я… — признаваться, что вновь в чужих вещах лазила, хотя, по сути то в своих стыдно и неловко, — Увидела ключ, — голову опускает, вновь себя последней сволочью чувствует. — Ничего, ты ведь не взяла оттуда что-либо, — пожимает плечами Кира, подливая себе чаю. — Нет, ни в коем случае, просто посмотрела, — тараторит Лиза, потому что кажется ей, что лицо барыни отнюдь не доброе. — Это прекрасно, — резко Кира взгляд на девушку поднимает, а камеристка даже дёргается чуть, — Но если ещё раз полезешь куда-нибудь, — паузу делает, взглядом прожигая, — Заставлю весь дом до блеска вымывать заместо служанок, — на этом Медведева заканчивает, вновь делая глоток чая. — Прости, — тихо проговаривает Лиза и со столовой уходит быстро, придерживая платье. Кира вслед лишь улыбается, качая головой и посмеивается чуть. И угораздило же её влюбиться. В саду тихо и спокойно, птицы поют и ветер чуть качает кроны деревьев. Идеальная обстановка и атмосфера для рисования. Мольберт стоит около пруда, краски и кисти положены рядом. Медведева простым карандашом выводит линии на холсте, создавая эскиз будущего портрета. На табурете сидит, ноги широко раздвинув, чтобы было удобнее и рукой периодически потряхивает, давая себе передышку. Елизавета, смущённая сием действием, сидит на кресле уличном, что Кира притащила из беседки, пока саморучно создавала нужную экспозицию и выбирала место с живописным фоном. На пирсе, на самом краю помещица расположила и кресло и горшки небольшие с цветами, чтобы добавить ещё больше красок. Брюнетка выбрала платье себе тёмное, как звездная ночь, с белыми рюшами на подоле и рукавах, пышное и длинное. Плечи у платья открытые, а вырез на груди огромный, поэтому девушка накидку из легкой ткани, чуть просвечивающуюся цвета слоновой кости накинула, руками придерживая. На голове шляпка небольшая, украшенная живыми цветами ландыша и космеи. Образ Елизаветы был полностью в тёмных тонах и ей это безумно шло. После разговора в столовой девушка, конечно, чуть расстроилась, но всё же вернулась, найдя Киру за подготовкой к написанию картины. Обещала ведь всё-таки. И пока что, Лиза не жалеет, что обещание выполняет. Потому что смотреть на такую сосредоточенную барыню, серьёзную и задумчивую, что лишь изредка кидает взгляд на натурщицу свою весьма приятное зрелище. Взгляд глубокий, будто прожигающий. Чёрные глаза, словно у сокола Лизу завораживают. Сама Кира её безумно завораживает, заставляя смотреть не отводя глаз. — Голову чуть приподними, — слышит Лиза и отмирает, ресницами хлопая. — А? Что? — переспрашивает она, вынырнувшая из своих не самых приличных мыслей. — Голову, — повторяет Кира, жестом показывая поднять выше. Камеристка слушается, также расправивши спину. Но взгляда от Медведевой так и не отводит, вновь утопая в серьёзности и статности дворянки. Спустя часы работы помещица наконец выдыхает, от усталости сгорбив спину и откладывая кисточку. Смотрит на картину и улыбается чуть, потому что работой своей довольна. — Иди сюда, — зовёт она Лизу, которая медленно встаёт, чуть шею разминая, потому как затекло всё от многочасового сидения в одной позе, — Нравится? — спрашивает блондинка, внимательно смотря за реакцией. У Елизаветы зрачки расширяются, а дыхание спирает. На картине всё в большинстве своём ярче, красочнее, что несомненно цепляет взгляд. С портрета на камеристку смотрит, кажется, совсем не дворовая девка, а самая настоящая барышня. Глаза чайного цвета будто живые, сияют, но лицо не выражает радости. Она без улыбки на губах, но будто улыбается глазами. Лиза лишь кивает на вопрос заданный, в порыве девушку со спины обнимая, голову на плечо чужое-родное кладя и шепчет-шепчет-шепчет. Самое разное от слов благодарности до признаний в любви бесконечной. Пока барышня разбирает все принадлежности и уносит все вещи на свои места, ибо не намерена напрягать таким простым делом своих крепостных, у которых и так работы немало, мальчик-казачок подбегает, дёргая помещицу за пиджак и смотря глазами голубыми, обрамлёнными густыми черными ресницами, сообщает совершенно по-детстки: — Кира Андреевна, там барыня Кристина приехала! — заканчивает, ожидая дальнейших указаний, как и учили родители. — Проведи в дом и скажи служанкам стол накрыть для чаю, — складывая кисти в этюдник, а за ними и краски. Казачок кивает, убегая прочь из сада, а Медведева, взяв все вещи с собой, решила первым делом отнести их в кабинет, а после уж выйти к Захаровой, которая так неожиданно заявилась с визитом. Портрет любимой девушки тем временем остался в беседке, чуть накрытый с оборотной стороны холста хлопковой ткани, дабы ветер и, возможно, дождь не смазали линии масленных изгибов. Елизавета, тем временем, окрылённая, с радостной улыбкой сидит с Мишель возле теплой печи на, уже излюбленной, лавочке. Девушки пьют ароматный чай, что подруга блондинки с другого поместья передала. Лиза в десятый раз рассказывает о том, как приятно было, как романтично, спокойно и совершенно заканчивать не хотелось, даже несмотря на боль в теле от одной и той же позы на протяжении нескольких часов. Мишель слушает, всё также, как и обычно, улыбаясь ярко и лишь тихо посмеивается. — Вот так как-то, — заканчивает Андрющенко, делая глоток чая, — А у тебя что с Кристиной? Как прошла кража? — подшучивает девушка, вспоминая как именно барыня приглашала на свидание. — Да всё хорошо, — блондинка не особо любит рассказывать о чём-то своём настолько личном, лишь вкратце говорит, — На коне покатались, на поляне посидели, по душам поговорили, — перечисляет она. Лиза не допытывает, лишь улыбается ей в ответ, приобнимая за плечо. Кира выходит в гостиную спустя пару минут, уже наблюдая там Кристину, что дымит трубкой, постукивая пальцами по подлокотнику. Блондинка вновь сегодня не сверкает платьями и бриллиантами, всё чаще отдавая предпочтение брутальному стилю. Волосы собраны в низкий пучок, белая рубашка, вышивая рюшами по линии пуговиц скрывается под тёмно-зелеными, скорее болотным пиджаком, брюки такого же цвета с красными полосами на боковых швах и сапоги, чёрные из натуральной кожи. Посмотрев мельком на себя в зеркало, Кира поняла что не шибко одеждой отличается, лишь цвет другой. — Кого я вижу, — начинает Медведева с улыбкой, садясь на диван напротив, — Чего пожаловали, Кристина Степановна? — И тебе не хворать, — кивает блондинка, выдыхая дым, — Да я что, повидаться решила, пока минутка свободная есть, да попросить тебя об услуге одной, — невзначай произносит Кристина крайние слова. — Тогда уж, если ты здесь, и я услугу небольшую от тебя потребую, — беря кружку чая, в такой же манере отвечает девушка. — Начинай, — кивает ей Крис, готовая слушать. — Давно узнать хотела, но всё времени не было, — Кира ставит чашку обратно, откидываясь на спинку дивана, — Сколько у Лизы не спрашивала, всё отнекивается, — вздыхает она, сцепляя руки в замок на коленях, — У твоего отца всё ведь не так плохо, он ведь не бьёт всех за каждую провинность, — начинает издалека, но по глазам Кристины можно понять, что она уже сопоставила, о чём подруга спросить хочет, — Почему Лиза решила сбежать в первый раз? — Боюсь, тебе не понравится ответ, — качает головой Захарова, но Кира требует взглядом продолжать, — Когда отец напивался, звал к себе служанок, чтоб те чай ему принесли, — Крис взгляд на окно переводит, — Ну и ты понимаешь, что дальше отец с ними делал, — губы поджимает, потому что говорить о таком неприятно. Он ей отец конечно, но эти поступки просто отвратительны, тем более при живой то жене, которая спала в это время в соседних покоях, — Лиза тогда тоже служанкой была, позвал он её, а она… — Кристина запинается, думая как лучше сказать, — Короче, по голове канделябром его тюкнула и сбежала в эту же ночь. Её нашли потом, на каторгу отправили, ну а дальше сама знаешь, — заканчивает Кристина и вновь взгляд на блондинку переводит. У той скулы ходуном ходят, а пальцы она то и дело заламывает. — Я поняла, — кивает Медведева, — Что ты хотела попросить у меня? — всё же не забывает, спрашивая у подруги то, зачем изначально та приехала. — Вольную, — прямо говорит Захарова, — Для Мишель. — Мишель? — Кира бровь поднимает, так как совершенно не понимает, с чего бы Захарова просит вольную для чужой кухарки. — Понимаешь, — Крис вновь берет трубку, выпуская едкий дым, что заполняет собой пространство, — Я люблю её, — и вновь говорит как есть, не завуалировано абсолютно, — Хочу в город её забрать. — Ты ведь знала, что твой отец делал с теми служанками? — вопрос риторический, Кристина на него не отвечает, лишь смотрит непонимающим взглядом, — Ты знала, как он над Лизой издевался, лишь из-за того, что она не согласилась с ним спать? — взгляд у Киры с каждой секундой становится всё злее, — Ты ничего не сделала, а сейчас просишь меня о вольной для своей очередной любви? Сколько вольных ты уже упросила отца отписать? Теперь и на мой двор метишь? — злость вперемешку с гневом застилает всё перед собой и лишь бы не накинутся на Кристину, что сейчас совершенно невинно хлопает глазками, Медведева заканчивает одной фразой, — Иди отсюда, хотя бы сейчас уйди, — выдыхает она и спешно покидает гостиную. Кристина с минуту смотрит вслед разгневанной подруге и потерев ладони о ткань брюк встаёт, направляясь на выход. Потому что оправдаться она никак не может. Она действительно знала обо всём, но молчала. Лишь наблюдала за всем, что вытворяет её отец, но смелости дать отпор не хватало. Она могла лишь защитить мать, когда тот пьяный как кобель накидывался с кулаками. Она не винит себя, ведь те крепостные, что истязал отец в порыве гнева ей никто по сути, но в закорках сознания всё равно есть то, что капает потихоньку, что дало толчок уговорить отца тогда на торги, где она выбирала, кого выставить, надеясь, что натерпевшиеся крепостные попадут в хорошие руки, что даёт толчок уехать из поместья в квартиру в городе. Но не одна, лишь с Мишель. Вечерело, Елизавета недавно вернулась от подруги блондинки, вдоволь угостившись вкуснейшими булочками с корицей, которые Мишель закручивает с особой аккуратностью и изяществом. Развязав плотные ленты корсета, камеристка наконец-то вдохнула полной грудью, блаженно закрывая глаза и запрокинув голову, улыбалась, кажется, куда-то вверх. В голове не было ни единой мысли, лишь желание, чтобы её любимая барыня вернулась скорее и легла с ней в теплые и мягкие постели. Переодевшись в ночнушку, расшитую рюшами, Елизавета чуть взъерошила волосы, смотря на себя в зеркало. Она выглядела определенно лучше, чем пару месяцев назад. Щёчки стали более заметными, синяки под глазами почти исчезли, а блеск кожи был заметен при первом взгляде. И Лиза даже не знает, от чего же такое отличие. От любви ли, а может и просто от хорошей жизни? Брюнетка на белую простынь ложится, выдыхая легко, раскинув руки в стороны после тяжёлого дня. После позирования утром тело всё ещё ныло в некоторых местах, сообщая Елизавета, что ей точно стоит отдохнуть. Прикрыв глаза, девушка проваливается в небольшую дрёму, слыша лишь тиканье часов. Приятно и спокойно, действительно то, что нужно камеристке сейчас. Дверь открывается тихо, когда в покои проходит Кира. Лицо её было не настолько умиротворённым, брови слегка сдвинуты к переносице, челюсть напряжена, а взгляд чернее самой тёмной ночи. Елизавета глаза открывает, сразу же вставая с кровати, замечая настроение своей барыни. — Что-то случилось? — спрашивает она тихо, пока Кира принимается сама расстёгивать пиджак, — Кира? — зовёт брюнетка ещё раз, так как даже через пару минут ответа не слышит. — Ничего такого, ложись, отдыхай, — говорит достаточно грубо, но Лиза уже не пугается. Подходит ближе, волосы блондинистые за уши заправляя. — Хорошо, не говори, — шепчет прямо в губы и Кира не сдерживается под таким напором. Накрывает бледно-розовые губы Елизаветы, глаза прикрывая, так и не расстегнув пиджак до конца, перемещает руки на тонкую талию девушки, валит ту на кровать, колено своё ставя между ног её. — Расскажу завтра, а пока позволь мне расслабиться, — отрываясь от желанных губ на секунду быстро чеканит Медведева. — Позволю, — кивает брюнетка, принимаясь снимать одежду с помещицы. Вслед за пиджаком, в дальний угол летит рубаха белая, открывая вид на небольшую упругую грудь дворянки, которую Лиза сжимает легонько, не в силах держать руки при себе в такой момент. Кира голову запрокидывает, выдыхая шумно и ладонь запускает под ночнушку камеристки, кладя на бедро худое, пальцами чуть кожу белую тесня. Елизавета ногой дёргает чуть, рукой за шею блондинки хватаясь, притягивая ту к себе для нового поцелуя. Губы девушки всё такие же тонкие и иссохшие, горячие и совершенно бесстыдные, блуждают по губам, скулам и шее Елизаветы. Что-то невыносимо родное щемит сердце камеристки, она в волосы белые ладонь запускает, пальцами цепляя пряди на макушке. — Давай задуем свечи, — просит Лиза, шепча на ухо и Медведева нехотя отрывается, быстро выполняя просьбу, задувая канделябры расставленные по обе стороны кровати на тумбочках резных. Полная темнота окутывает девушек, даже лунный свет не проникает через окна, завешенные плотными шторами. Теперь лишь чувства и ощущения. Лиза глаза закрывает, начиная ладонями водить по крепкому телу блондинки. Так пошло и открыто, что Кира даже удивляется на секунду, чувствуя костлявую теплую ладонь на своём бедре. — Елизавета, куда же вы лезете? — с улыбкой спрашивает девушка, руку перехватывая. — Не делай вид, будто не нравится, — вновь на ухо шепчет, оставляя поцелуй на мочке, — Ты ведь хочешь расслабится, — посмеивается Лиза, руку не убирая, лишь вжимает в кожу дворянки сильнее, — Вот и я хочу, — с улыбкой заканчивает, а Кира, удивлённая от такого напора, глазами хлопает в полной темноте, но решает действовать, раз её камеристка согласна. Одним движением срывает белую ткань с тела девушки, руками начиная блуждать от плеч до самых икр, опускается ниже, ноги тощие себе на спину закидывает и целует в запретное для всех остальных место. Влажно и тягуче, совершенно бесстыдно. Языком горячим проходится, быстро находя сокровенный комочек нервов. Елизавета в спине выгибается, вздох шумный издаёт, давая сигнал Медведевой продолжать. Она руками за ягодицы обхватывает, теснит, жмётся ближе, заставляя Елизавету дышать быстро, сжимать снежные локоны всё сильнее. В ход идут руки, барыня аккуратно правую ладонь перемещает к заветному месту, гладит чуть, распределяя смазку брюнетки и вводит, от чего камеристка первый стон за сегодняшний вечер издаёт. А Кире это лучше любой симфонии Баха, лучше любой польки и лучше любых песен деревенских на Ивана Купала. Она сама уже хочет ощутить такое же, двигается начинает быстрее, левую ладонь на грудь девушки кладя, меж пальцев сосок зажимая. И вот, спустя пару минут Елизавета издаёт блаженный стон, падая на подушки. Дышит тяжело, но Киру всё равно к себе подтягивает, впиваясь в любимые губы. — Это просто потрясающе, Кира Андреевна, — шепчет ей, вновь целуя, — Но я не могу вас просто оставить, — хитро улыбается, хоть и в темноте не видно, но помещица знает, какая улыбка сейчас играет на губах брюнетки. Лиза рывком девушку переворачивает, что Кира даже среагировать не успевает, но руки на талии чужой всё также остаются. Камеристка к шее прижимается, зубками чуть оттягивая кожу, сразу же зализывая, ладони под спину барыни положив. Действует на абсолютной интуиции, просто как чувствует, так и делает. Хочет сделать приятно и судя по вздохам блондинки, у неё получается. Дорожку поцелуев проводит на груди, языком влажным проходится по соску твёрдому. Кира плечо девушки сжимает, ногу в колене сгибая и Лиза решает не медлить, раз уж её барыня так хочет. Вновь поцелуями до лобка ведёт, кончиком носа по коже проходится, лёгкий чмок на половых губах оставляя и ныряет языком, с ходу натыкаясь на клитор, от чего Кира резче обычного выдыхает. — Быстрее, Лиза, — шепчет ей, руку на голову тёмную перемещая. Андрющенко слушается, начиная двигать языком вверх вниз, засасывая чувствительную горошину. Ладонью крепкое бедро теснит, ноготками впивается, другой рукой проходясь от тазовой кости до колена, оставляя почти незаметные полосы. Кира дышит часто, совершенно бесстыдно подмахивает бёдрами, во всей красе показывая, что Лиза делает всё правильно. С придыханием, Кира плечо родное-чужое отпускает, ноги сводя вместе, как только камеристка ложится ей на грудь. Лиза накрывает обеих тёплым одеялом, руками окольцовывая талию помещицы и носом утыкаясь в шею молочную. — Тебе понравилось? — шепчет напоследок Лиза, прежде чем заснуть. — Безусловно, — кивает Медведева, рукой шрамированную спину накрывая.