it happened one night

Они продолжают переписываться в течение следующих нескольких дней, обычно Вильгельм пишет, чтобы узнать, как кудрявый себя чувствует, Эрикссон закатывает глаза и сдерживает улыбку, говоря ему, что, если бы у него действительно было сотрясение мозга, он, вероятно, сейчас бы не сидел в телефоне Вилле (11:19 утра) вот что получает парень за заботу??? Саймон (11:20 утра) да, да, спасибо но с моей головой все в порядке Вилле (11:21 утра) 🙄 Они также общаются о других вещах: блондин спрашивает Симона о его школе, а он, в свою очередь, спрашивает его о том, что такое частная школа, и ходил ли когда-нибудь Вилле в государственную школу. Блондин говорит, что он ходил в государственную школу до того, как случилась драка. Он довольно быстро узнает, что Вилле не в восторге от идеи стать принцем, что он предпочел бы бросить все это ради шанса на нормальную жизнь. Он много говорит о том, что не чувствует себя хорошо среди мальчиков в Хиллерске, хотя он занимается греблей и тусуется после школы, все это кажется таким фальшивым. Эрикссону кажется, что он понимает: если бы не Рош и Аюб, которых он встретил в детстве, он сомневается, что у него было бы много друзей. Он ни с кем не разговаривает в школе, слишком обеспокоен всем остальным в своей жизни, чтобы интересоваться мелкими драмами и сплетнями. Ситуация стала еще хуже, когда Мике ушел, и вокруг начали распространяться слухи о домашней жизни Симона и Сары. Аюб и Рош умели его отвлекать, но он все равно чувствовал взгляды и шепот людей: в таком маленьком городке, где все всех знают, слухи распространяются быстро. Однажды поздно вечером, перед сном они общаются на случайные темы, Эрикссон говорит Вилле, что он хотел бы когда-нибудь оставить все это, переехать и начать все сначала. Вилле (22:27) что бы ты делал в этой новой жизни? Симон (22:28) создавал бы музыку возможно, напишу и спою свои собственные, спродюсирую я не знаю, просто что-то другое тяжело, когда здесь все всех знают Вилле (22:29) я понимаю я иногда чувствую то же самое я бы хотел начать все сначала, где никто не знает, кто я Симон (22:30) кем бы ты был в этом новом начале? Вилле (22:30) это сложный вопрос для такого человека, как я у меня не так уж много вариантов в жизни Симон (22:31) ну, это твоя новая жизнь, где ты контролируешь, какая она кем бы ты был? Вилле (22:34) я, наверное, не был бы принцем в этом новом начале Симон (22:34) окей, что еще? Вилле (22:35) хм может быть, писатель или что-то связанное с психическим здоровьем как терапевт Симон (22:36) а это сейчас невозможно? чтобы ты этого хотел? Вилле (22:36) не сейчас возможно когда-нибудь Симон (22:37) когда-нибудь тогда Эрикссон обнаружил, что с Вилле легко разговаривать, о чем он даже не подозревал, когда впервые увидел мальчика. Брюнет думал, что принц был тщеславным и привилегированным человеком, и хотя он все еще имеет привилегии, он также заботится, и слушает, что говорит Саймон. С каждой новой частью Вильгельма, которую он замечает, он обнаруживает, что мальчик ему нравится все больше и больше. Мысль, которая одновременно нравится и пугает его. Вилле (17:42) привет, ты работаешь сегодня вечером? Симон (17:50) да, я работаю сегодня, прикрываю друга А что? Ты хочешь меня навестить? Вилле (17:51) может быть Через двадцать минут появляется Вильгельм в темно-зеленом свитере, к которому Симме хочется прикоснуться, чтобы проверить, такой ли он мягкий, как кажется, карие глаза находят Симона с другого конца помещения, когда он садится за один из столиков. Опять эти застенчивые улыбки и покрасневшие щеки, когда кудрявый спрашивает блондина, что он хочет съесть, мальчик заказывает пепси. Вилле достает учебники для занятий, но большую часть ночи он проводит, наблюдая за Эрикссоном, его глаза словно тепло касаются его кожи, когда кудрявый движется по помещению, его собственный взгляд притягивается к мальчику, как магнит. Время приближается к закрытию, и Симме начинает убирать и расставлять пустые стулья, группа друзей сзади заканчивает трапезу и разговор, когда принц достаёт свой бумажник и направляться к кассе. — Как прошла твоя учеба? — спрашивает он приближающегося мальчика с ухмылкой на губах, поскольку они оба знают, что его книги были всего лишь показухой. Однако Вилле честен и признает, что не успел многого сделать и был слишком отвлечен , чтобы сосредоточиться. Взгляд, который он бросает на Симона, говоря это, тяжелый и многозначительный, от которого у того мурашки по коже. — Эй, я тут подумал, — начинает блондин, наклоняясь к стойке, как бы рассказывая брюнету секрет, его глаза метнулись к группе в стороне, которая надевает верхнюю одежду. — Может быть, я могу подвезти тебя домой сегодня вечером? На губах у него мягкая улыбка, подчеркивающая теплые карие глаза, когда он смотрит на Симона. «Мне нужно сделать кое-какие дела, прежде чем я уйду, это займет некоторое время». — отвечает тот, и в его желудке начинает оседать чувство тошноты, очень похожее на разочарование. «Может быть, если я помогу, все пройдет быстрее», — предлагает Вилле, опуская голову на плечо и глядя на Симме, заставляя себя выглядеть слишком очаровательным. Эрикссон прикусывает улыбку и смотрит в сторону, чтобы скрыть румянец, его пальцы играются с ручкой рядом с ним. — Ты вообще умеешь мыть посуду? - язвит он, и Вильгельм задыхается от преувеличенной обиды, прежде чем объяснить, что он работал на кухне в школе и довольно часто мыл посуду. Симон смеется над образом, который создается в его голове. — Что ж, рад узнать, что тебя чему-то учат в твоей модной школе. — Так это да? — Да, — кивает он, будучи вознагражден тем, как в ответ озаряется лицо Вилле. «Давай я просто проверю ту группу, а затем мы пойдем на улицу». Принц уходит, покраснев, и неловко садится обратно за стол, за которым он был раньше, с улыбкой на губах, наблюдая за Симоном. Трудно не позволить его взгляду скользнуть к мальчику, когда он делит чек группы и вручает им сдачу, позволяя своему вниманию лишь скользнуть к блондину, наблюдая, как друзья выходят за дверь. Вилле помогает ему убрать с финальных столов и отнести посуду в заднюю часть кухни, а Симме хватает для него фартук, чтобы его одежда не намокла, пока они моют посуду. Они погружаются в легкий ритм: кудрявый моет тарелки и столовые приборы, пока Вилле их вытирает, комфортная тишина заполняет паузы в разговоре. Принц спрашивает о школе и работе и кажется искренне взволнованным за него, когда Симон объясняет, что он получил ведущее соло в своем хоре на предстоящем зимнем представлении. — Понятно, — усмехается Вильгельм, игриво ударяя бедро Симме. «Не веди себя так уверенно, ты даже не слышал, как я пою». «Тогда спой мне прямо сейчас», — отвечает он, Симон краснеет, качает головой и передает тарелку Вилле. — Давай, пожалуйста, я хочу услышать, как ты поешь. «Я не знаю, что спеть», - возражает Эрикссон, сдвинув брови, когда блондин возвращается к двери, его пальцы регулируют радио, которое он, должно быть, заметил, когда они вошли. Песня, которую кудрявый узнает, начинает звучать из динамиков, принц покачивает головой в такт, увеличивая громкость. "Ну давай же!" — кричит Вилле, начиная петь ужасно нестандартную версию песни «The Ark’s». Симон тоже начинает подпевать, его голос становится громче, когда он обретает уверенность. Вильгельм перестает петь и смотрит на него многозначительным взглядом, в его глазах светится что-то близкое к благоговению, когда он слушает брюнета, его шаги приближаются, как будто его тянет к мальчику. Музыка начинает отходить на задний план, когда блондин приближается, и пение Эрикссона прекращается, их тела сближаются, прежде чем его нижняя часть спины ударяется о стойку, его голова запрокидывается назад, чтобы встретиться взглядом с Вилле. Напряжение между ними нарастает, когда их взгляды скользят по губам друг друга, этот взгляд говорит Симону все, что ему нужно знать, чтобы дать ему смелость прыгнуть в чувства, которые он пытался отодвинуть в сторону. Ощущение только усиливается от руки, которую Вильгельм поднимает, чтобы обхватить его щеку, подушечка большого пальца касается того места, где, как знает Эрикссон, его лицо было в синяках и крови только на прошлой неделе. Кудрявый делает глубокий вдох и наклоняется вперед, прежде чем успевает сказать себе, что это плохая идея, его губы соприкасаются с губами блондина на кратчайшие секунды, достаточные для того, чтобы у него внутри всё перевернулось, а руки вспотели от нервов, прежде чем он отстранился. Симме ищет во взгляде Вилле какие-либо признаки того, о чем тот думает, и обнаруживает только шок, когда смотрит на кудрявого широко открытыми и любопытными глазами. Ладонь блондина скользит вниз, обхватывая его шею, и под нежным руководством его руки они встречаются посередине, кулаки Симме сжимаются в ткани фартука, который он дал Вильгельму, когда тот притягивает его ближе. Они отстраняются ровно настолько, только чтобы сделать быстрый вдох, прежде чем их губы снова соприкоснутся. Брюнет никогда не чувствовал ничего подобного, этого желания, этой потребности быть как можно ближе физически к другому человеку. Он чувствует форму улыбки Вилле на своих губах и хочет утонуть в этом чувстве. Его пальцы находятся в мягких светлых волосах, когда он углубляет поцелуй, приподнимаясь на цыпочках, когда блондин хватает его за талию. Они медленно расходятся, украв один-два поцелуя, прежде чем соприкоснуться лбами, а глаза на мгновение восхищаются друг другом. — Эй, — улыбается принц, поднимая подбородок кудрявого так, чтобы его нос упирался в нос Симона, и при этом его покидает запыхавшийся смех. Брюнет откидывается назад, чтобы полностью посмотреть на Вильгельма, его пальцы убирают челку мальчика с лица. «Эй», — отвечает он, и в его голосе просачивается нежность. «Все еще хочешь отвезти меня домой?» — Конечно, — кивает Вилле, его руки обхватывают талию Симона, притягивая их как можно ближе друг к другу, запястья Эрикссона падают ему на плечи, когда тот наклоняется. "Когда угодно." — Когда угодно? — спрашивает кудрявый, его щеки горят от румянца, покрывающего кожу. — Похоже, тогда ты будешь здесь довольно часто. «Меня это устраивает». "Ага?" Вилле кивает в ответ, прежде чем нырнуть вперед, чтобы захватить губы Симона своими, действие кажется таким же легким, как их дыхание. Двадцать минут спустя они выходят рука об руку, Вильгельм едва дает Симме пространство для движения, запирая двери, хотя он и не особо возражает. Когда они добираются до его дома, принц выходит и проводит Эрикссона до входной двери, его большой палец ласкает кожу брюнета, блондин наклоняется и целует его в губы, а между поцелуем шепчет «спокойной ночи». Именно тогда, в тусклом свете его двора, Симон понял, что что-то изменилось навсегда.