Полночное шоссе

      Ари сидел на протёртом линолеуме, поджав под себя ноги и уставившись прямо перед собой с таким восхищением, что глаза периодически начинали разъезжаться в стороны.       «У меня не осталось никаких радостей. Совсем никаких. У меня отобрали всё: кассеты, оба магнитофона (даже тот, который я спрятал!), возможность смотреть телек, комиксы, письменные принадлежности, баскетбольный мяч, коробку с конструктором и горшок с плесневелой землёй. У меня отобрали всё, что можно было отобрать, кроме стиральной машинки.»       Наблюдая с выражением неподдельного экстаза, как проносилось по кругу отжима на тысячу оборотов кухонное полотенце, Ари напрягся, задержал дыхание и наклонился вплотную к стеклу. Пена бурлила, перемешивалась и билась об дверцу, будто вот-вот обольёт ему футболку, и звук был такой, что аж в спине приятно тянуло.       «Когда я был мелким, моим самым большим желанием было залезть туда, спрятаться под какой-нибудь курткой и дождаться, когда мама запустит стирку. Чёрт возьми, что могло быть лучше, чем кататься в стиральной машинке?! Я бы вертелся на максимальных оборотах, только очки плавательные нужны! Но вместо этого я ходил вокруг неё, молчал и обижался, когда мне один-единственный раз (и то не грубо!) отказали, и максимум, что мог — отправлять туда кататься свою любимую плюшевую акулу по имени Снорре. Короче, я был грёбаным неженкой и много упустил, когда был мелким, но зато теперь у меня храбрости за всю жизнь! Или как там это назвал соцпедагог, деструктивное поведение?..»       Машинка подпрыгивала, подрагивала и гудела, а у Ари начали капать слюни на пол.       — Ари! — из восхищённого наблюдения его вывел пронзительный вскрик Хелены.       — Что? — мальчик среагировал только тогда, когда прошёл первый цикл отжима и машинка на полминуты перестала крутиться.       «Эта престарелая шлюха взвизгивала так, что очевидно становилось: дело шло к тому, что в ближайшие пару дней у меня появится возможность лично уточнить у соцпедагога, как он там всё-таки обозвал мою храбрость.»       — Вставай и иди на кухню. С тобой очень хочет поговорить отец.       — Хочет — пусть говорит.       — Ты будешь заставлять меня туда-сюда бегать? А о матери ты подумал?       «Мать мою пусть не трогает, даже если она выбрасывает фломастеры! Кажется, проще было уже согласиться с этой дурой и пойти послушать, что хорошего мне скажет про прошедшее Рождество отец. Короче, я прихватил из своей комнаты Снорре и мы пошли.»       На кухне Ари встретили возмущённое тараторенье отца и матери, лужа грязного молока на полу и едва дышащий Дэнни, у которого на коленях лежала миска с завтраком.       Ари демонически заулыбался.       «От Хилдер было мало пользы, но кое-что всё-таки находилось. Например, огромная злая крольчиха Корица, которая сгрызла кассету Блэк Саббат, которую дал мне послушать Уилл. Конечно, кассета была скучищей, но я реально испугался и зауважал её, потому что уверен был, что так делают только всякие Бетховены. Настолько зауважал, что в качестве наказания вызвался за ней убирать. И чёрт возьми, как же мне помогла эта пушистая задница!»       — Ари, я кажется ясно просил тебя угомониться, — отец наматывал на руку уже второй рулон бумажных полотенец, — какого дьявола ты творишь?!       — Дайте я ещё зубы почищу! — плакал Дэнни, слезая со стула, но тут же поскользнулся на разлитом молоке.       — Для эмали вредно! Возьми лучше отваром прополоскай!       — Да пусть чистит, вонять меньше будет!       Отец и Хелена одновременно покраснели от ярости.       — Ари!!!       «Короче да, это было то, что все подумали: я несколько дней кропотливо собирал продукты кроличьей жизнедеятельности и методично складывал в коробку из-под Несквика. На меня орали, пару раз провезли лицом по стене, отлупили проводом и очень долго унижали устно. Это был кошмар: за эти полдня я успел побывать умственно отсталым криворуким уродом в самых разных выражениях, которые только могла предложить скандинавская группа языков! Ещё и акулу отобрали! Но я не расстроился: мой гениальный план сработал и я сейчас официально покидал родной нелюбимый дом, потому что мне в сердцах велели убираться подальше. Одним словом, я собрал все свои манатки в рюкзак и на ночь глядя отправился на недельное перевоспитание к дяде Дилану.»       Ари остановился под чьим-то балконом и задрал голову так, что всё перед глазами закружилось.       — Нихрена понастроили… — над ним, как-то неприятно низко, висел ржавый открытый балкон, через который можно было перейти из одного дома в другой. Думая, что ещё такого натворить, Ари обошёл здание вокруг и, встав на цыпочки, принялся пялиться в чьё-то окно.       «Мне давно чертовски хотелось убежать подальше от дома, и сегодня намерения мои были настолько серьёзны, что я взял с собой любимую лего машинку, десять пар трусов, одеколон, чтобы не мыть руки, и конечно все письма от Хэллстейна. Все. Я этот чемодан начал собирать ещё пару дней назад! А началось всё ещё с того, что деда Йорн, не наобщавшись в праздник, позвонил мне с невероятно выгодным предложением остаться у него на пару неделек, а может и вообще перевестись в другую школу и жить с ним постоянно. Новым бабушке с дедушкой я тоже понравился, и они хотели забрать меня на каникулы, но мама сказала, что они будут использовать меня как рабочую силу, но только вот она то же самое сказала про деду Йорна, а деда Йорн — про неё. Вот такие кренделя с кардамоном. А к деду Йорну поеду только весной жрать семлы. И мне честно всё равно на их тёрки! Ну, почти. Настолько почти, что я стоял и ловил глазами снежинки в полночь посреди улицы в паре километров от дома. И вообще, у меня же есть эта… Гордость взрослого человека.»       Ари бродил туда-сюда возле стены, наблюдая, как покачивается от ветра занавеска в чужом окне. Кроссовки уже промокли насквозь, а куртка оказалась слишком лёгкой, и у мальчика зуб на зуб не попадал. Он поёжился, вздрогнул и огляделся, пытаясь понять, что это за район, и вспоминая, где конкретно был дом дяди Дилана. Ничего не понимая, он обошёл по кругу соседний дом и встал на выступ фундамента у настежь открытого окна, в котором не горел свет.       «Чёрт, а он может жить в, не знаю, розовом домике, разрисованном в радужный блестящий цветочек с глазками?! Говоря о цветах, в гости с пустыми руками было ходить неприлично, а я очень кстати приметил на подоконнике несчастную мёрзнущую фиалку. Или это был лысый кактус?..»       Изогнувшись каким-то невероятным образом, чтобы освободить обе руки, Ари аккуратно схватился за края цветочного горшка и потянул на себя. Понимая, что начинает падать, он отпрыгнул от стены, обнимая цветок, и едва не поскользнулся на им же притоптанном снеге. Когда, казалось, дело было сделано и можно было возобновлять поиски, Ари кто-то окликнул.       — Мальчик!       Когда Ари обернулся, он увидел высокого мужчину лет пятидесяти с небольшим в длинном пальто очень противного цвета.       «Вот дерьмо! Как они за полсекунды успели увидеть, что я свистнул их цветок?! А если они заметили, что я шатаюсь под окнами, и решили, что я подозрительный? У меня же нет часов, я не знаю, как долго там отвисал!»       — Добрый вечер, дядюшка полицейский! — Ари сразу решил идти в атаку и предполагать худшее, а у самого в коленях холодело.       — Какой же я полицейский? Я так, обычный прохожий… — незнакомец заулыбался как-то слишком необычно для обычного прохожего. Ари бы подумал, что он наверняка какой-нибудь вампир под прикрытием, обложку от комикса про которых он кропотливо обрезал, чтобы наклеить на письмо, которое отправит Хелю под Вальпугриеву ночь, но ему было слишком страшно.       — Ну тогда хорошей вам прогулки!       Ари начал пятиться, явно собираясь уходить, но незнакомец будто держал его взглядом.       — А что ты делаешь тут так поздно?       — Домой иду, я в школе на дополнительных занятиях задержался!       Незнакомец покачал головой, будто недовольный ответом. Ари раздумывал о том, чтобы бежать, но не мог бросить несчастный цветок.       — Я вот хотел спросить… У тебя, случайно, нет знакомых ветеринаров?       — Ну… — Ари не успел понять, собирался он врать или вспомнил реальный факт, — моя старшая сестра разбирается. Хочет лечить зубы хомячкам, вот!       — Мне тут просто помощь нужна, я нашёл коробку бездомных щенков на улице… Ты, видно, такой добрый мальчик, не поможешь отнести куда нужно?       «Не то, чтобы я давно так не боялся, но этот тип выглядел уже не как вампир, а как тупой маньяк из скучных новостей! А если у него нож? Я с цветком далеко не убегу! Получается, если он человек, его тоже можно было напугать… И тут меня осенило.»       — В гости?! — Ари запрыгал на месте, тараща глаза и безумно гогоча, — Вы приглашаете меня в гости?!       — На чай рассчитываешь? — незнакомец нервно усмехнулся, не ожидая такого поворота событий, и сам чуть отошёл.       — Ну, может не на чай… — Ари старательно делал невинное лицо, одним глазом незаметно поглядывая за руками незнакомца, — Можно просто в гости! Давайте понюхаем газеты времён нацистской Германии, набьём носки кукурузными зёрнами и поиграем ими в горячую картошку, а потом будем смотреть мультики на польском!       — На… Польском? — мужчина вздохнул, снова подходя ближе к Ари, — ты знаешь польский? Впрочем… Вот тебе мой номер, зайдёшь за щенками, — он протянул Ари визитку, вздохнул и поправил очки, — Скажи честно: ты заблудился?       — Ну…       «Короче, я решил продолжить изображать дурачка, достал из кармана две монетки по десять эйре, засунул себе за обе щёки и принялся болтать о том, как я поймал голыми руками и заквасил в пещере кальмара весом с осла, а пока он пытался прикинуть, сколько весил осёл, я, кажется, увидел дом дяди Дилана.»       — До свидания!!! — срывающимся голосом крикнул Ари и наугад нырнул в чудом незапертую дверь.       «Я от страха пыхтел как стадо паровозов-туберкулёзников! Чёрт, а если это правда был маньяк? Да, то, что я шокировал маньяка и свалил целым, определённо делало меня очень крутым. Оставалось только сделать так, чтобы мой братец не подумал, что я всё выдумал. Кстати о нём…»       — Уилл!!!       Стоило было только появится в дверном проёме бледному мальчику с длинными пшеничными волосами, как Ари вцепился в него что было сил, раскидывая по полу налипший на куртку снег.       «Мать моя дядя Бафомет, этот чёрт покрасил ногти, и без меня! А какие у него синячища перед глазами, просто отпад! Он что, выиграл наш спор и не спал пятьдесят часов?! Нет, я это так не оставлю! Сегодня у нас с Уиллом будет лучшая братская ночёвка на свете! Если он только, конечно, не хватится парочки своих кассет, которые съела Корица, и не начнёт нудеть.»       — Господи, Ари, ты откуда? — из кухни появился не верящий своим глазам дядя Дилан.       — Из дома. Меня выгнали и я пришёл к тебе пожить, — Ари деловито шмыгнул носом и быстро сплюнул в цветочный горшок ровно в ту долю секунды, когда Уилл отвернулся, — а тебе разве мама не звонила? Это тебе, кстати!       Дядя Дилан, не зная, с какого из тысячи вопросов к текущей ситуации начать, взял в руки протянутое ему алоэ и поставил на подоконник. Ари явно ждал бурной благодарности, но Дилан только недовольно вздохнул.       — Ты что, сбежал?       «Да мамашу его за ногу через три известных места и чтоб Годзилла ему в тапки насрал! Почему ни один человек на свете не держит меня за разумное существо?! Почему чуть что, так сразу сбежал, украл, не услышал, перепутал… И надо мне было корячиться на одни пятёрки шесть лет в школе, чтобы все на меня всё равно смотрели ВОТ ТАК?! Чёрт, я внезапно разозлился так, как не злился со времени ситуации с фломастером! Короче говоря, я ещё час стоял в прихожей как дурак в мокрых от снега носках и ждал, выпрут меня или нет, попутно слушая по второму кругу из телефонной трубки, что обо мне думает вся родня со стороны отца. Когда уже даже сам я начал сомневаться в том, что меня действительно выгнали из дома, а не я сам убежал, дядя Дилан сказал оставаться и передал мне тысячу радостных приветов от Дэнни и Гуннара. Ага, конечно, так и поверил. Поверил?..»       — Да, да, спасибо, нет, я не голоден, мы если что сами ночью приготовим! — Ари, улыбаясь и подпрыгивая на одной ноге, почти волоком тащил старшего брата к нему же в комнату на второй этаж, повиснув у него на плече, — СПО-КОЙ-НОЙ НО-ЧИ ДЯ-ДЯ ДИ-ЛАН!!! — прокричал Ари вслед несчастному родственнику, развернувшись вокруг своей оси на предпоследней ступеньке. В ответ очень устало хлопнула дверь.       «Короче, я первым делом плюхнулся на кровать Уиллу, да так, что башкой об стенку стукнулся, в надежде, что противная зудящая тревога о том, что мне сделают дома за этот полупобег, если будут не в духе, исчезнет. Но исчезало только всякое содержание из нашей с Уиллом беседы, и казалось, что он вот-вот уснёт! Причём я два раза спрашивал (или двадцать два?!), хочет ли он спать, и он говорил, что нет! Чёрт, он что, сегодня уже по-пацански наболтался с кем-то без меня?!»       — …Прикинь, я встретил настоящего вампира!       — Это от него у тебя синяк на щеке? — Уилл тревожно усмехнулся, внимательно осматривая брата.       — Не, это меня проводом дома стукнули! — Ари весело засмеялся, запрокидываясь к стенке, — Балда, от вампиров остаются две точки, а не синяки!       «Мы бы начали весело беситься как раньше, потому что я нашёл его носок и закинул на потолочный вентилятор, но Уилла, естественно, заинтересовала причина моего появления здесь.»       — Да всё так и было, как твоему папе рассказал! — Ари, казалось, уже и сам был неуверен, — Хелена меня бесит! И я её тоже.       — А что она? — Уилльям нахмурился покачал головой.       — Так она сказала папаше: «или ты выкидываешь этого неуправляемого ребёнка из дома, или мы с Дэнни и Гуннаром едем жить к маме».       На лице Уилла появилось негодование, смешанное с отвращением. Ари молча обрадовался, что хоть у кого-то из его семьи остались адекватные взгляды на жизнь.       — Это кошмар какой-то. Тебе реально надо отдохнуть и отоспаться.       — Спать? Уже?!       «Вот дерьмо! Какой же он всё-таки нудный! А если Хэллстейн будет как Уилл? Если он только на словах такой классный? Чёрт, если бы я кому-то в письме описывал своего братца, не уточняя детали конкретных случаев, он казался бы просто идеальным крутым парнем! Короче, мы плавно переместились обратно в коридор, а я даже нашёл себе пачку чипсов со вкусом зомби. Но на этикетке было написано, что это сметана.»       — Ну… Я в душ, — устало объявил Уилл, указывая себе за спину на дверь ванной, — Постарайся не убиться и не буди папу.       — Давай-давай, сладкий пирожочек! — Ари шлёпнул себя по бедру и в голос захохотал, пародируя тон Хилдер, когда та встречала в коридоре Бьёрна с полотенцем на шее.       Уилл сделал вид, что не понял того, что Ари не не понял, что сам сказал, и на всякий случай закрылся на ключ.       «Какой же он скучный! Он даже моется долго, как девчонка! Наверняка ухаживает за волосами, какая скукота. Уход за волосами — это когда ты не моешь голову средством для чистки унитаза, а остальное не для крутых! Короче, я, пока ждал Уилла, очень нехорошо задремал, пока в коридоре не зазвонил телефон.»       — Алё?..       Из трубки ещё пятнадцать минут раздавалось восторженное причитание то ли мамы, то ли Хелены.       — …Мы тебя очень любим, Ари. Гусёнок, мы так скучаем! Ты наш сладенький! Дэнни, иди к телефону, скажи Ари, что скучаешь!       Ари бросил телефонную трубку раскачиваться на проводе, забился в угол и с ужасом вытаращился в стену. Будто по костям резало.       — Ты наш сладенький! Наш гусёнок! — приговаривали мама и папа, разглядывая его покрытую мурашками кожу и облизываясь. Дедушка Йорн и мамины родители стучали вилками, а по ушам било звоном капель слюней, падающих на их тарелки. Тарелки были пустые, а сам Ари лежал на огромном серебряном блюде посреди стола, обложенный по кругу его игрушками, альбомами и кассетами.       — Не обижайся, малыш, что я купил мотоцикл своему настоящему сыну, а не тебе! К тебе такое не идёт, — отец встал из-за стола, наклонился над блюдом, взял из-под руки Ари радиоуправляемую машинку и принялся тереть её на тёрке. Пластиковая крошка сыпалась мальчику в глаза и разъедала их, а он даже моргнуть не могу.       — Мы так любим тебя! Так любим!       — Вот повезло твоей маме! Так бы и съела! — жена отца потянулась к Ари, чтобы как обычно потрепать его за ухо, но в ту же секунду в её руке сверкнул столовый нож.       — Мы так любим, мы так любим!       Тупые мелкие зубья пилили его хрящи, а он не мог даже закричать.       — Иди скорее к нам! — загоготали хором родители мамы и дядя Дилан.       — Нет, к нам! — папа и деда Йорн схватили Ари за ногу и что было сил потянули, выворачивая сустав.       — Нам самое вкусное! — остальные начали отбирать, выворачивая конечности мальчика как свиные ляшки перед подачей.       — Ари, будь хорошим мальчиком, прыгай тётушке в ротик! — тётя Агнеса мерзко заулыбалась, клацая гнилушками, оставшимися от зубов.       — Мы тебя любим!       — Любимлюбимлюбимлюбимлюбимлюбимлю…       Голоса смешивались, всё кружилось и качалось и, казалось, на Ари начинала падать люстра, которая пекла так, что кожа на груди шкварчала, а крошка пластиковой машинки плавилась, застилая глаза зловонной нефтяной плёнкой.       — Эй…       Подняв голову, Ари увидел сочувствующе-растерянное лицо склонившегося над ним Уилльяма и до звона в ушах перепугался.       — Отвали! Не видишь, мне надо одному побыть!       Дважды повторять Уилльяму не приходилось, и уже через пару минут он притащил Ари на диван полный комплект постельного белья, а ещё через минуту он уже лежал в темноте и тишине, услышав последним звуком хлопок двери комнаты Уилла. Похоже, ночёвка отменялась, а если нет, то точно шла не по тому плану, который себе наметил Ари.       «Короче, скучно было здесь. Вернее, никак, я ненавижу, когда что-то «никак»!!! Значит, нужно было снова создать шоковую ситуацию. И заодно от души пооткровенничать. Я не виноват, что у меня эти два понятия сходятся!»       — Уилл, а можно я у тебя спать буду? — Ари снова стоял на пороге комнаты брата, нацепив одеяло на голову так, что ничего не видел.       Уилльям смотрел очень удивлённо и очень настороженно.       — Да я реально не храплю, только пинаюсь и разговариваю! Иногда.       — Господи, да проходи ты уже! — Уилл цокнул языком, сорвал с Ари одеяло, быстро сгрёб в охапку и закрыл за ними дверь, — папу разбудишь.       — Тогда что будем делать? — Ари, пока Уилл разбирал верхний ярус кровати от учебников и безымянных видеокассет, сел прямо на пол и готов был вот-вот взорваться от нетерпения, — может страшилки?       — Мы уже большие для страшилок, — Уилл закончил уборку и закинул наверх одеяло Ари. Он вздохнул, развязал хвост и сложил резинку в тумбочку, захлопнув её тут же, как незваный брат начал глазами искать, что там ещё лежало интересного, — расскажи лучше, как у тебя дела, что у тебя на душе…       «Ну вот, сейчас я и оторвусь!..»       — У меня… У меня есть навязчивая приятная мысль. Я иду по остановке в очень зомбичных драных штанах и очень грязной футболке, и вдруг меня сбивает автобус, я теряю сознание и из меня течёт кровища, — Ари, пока рассказывал, сам для себя неожиданно начал захлёбываться слюнями, самозабвенно покачиваясь, — все кричат, бегают, у них паника и отвращение… А потом меня берёт за шиворот какой-нибудь пацан и тащит так по асфальту.       — Не думаю, что ты в действительно хотел бы, чтобы тебя сбил автобус. Но это… Любопытно.       Уилл говорил осторожно, чуть шутливо, и — подбирая слова. Ари ненавидел подбирать слова сам и когда это делали другие.       — Ну не знаю… Я надеюсь, что мной заинтересуется какой-нибудь ценитель мертвечины.       «Как же хреново получалось! Он точно решил, что я выдумал и над ним издеваюсь, и нарочно не повёлся, значит не поверил! Нет, я конечно рассчитывал на это, но я же не врал! Да, это явление нечастое, но почему бы не поверить, что кому-то нравится мысль о том, чтобы его переехал автобус! Впрочем, стоило переместить внимание в сторону более лёгкой техники, пока он не понял, в чём дело.»       — А может комикс про призрачного гонщика?       Уилл как-то не к месту с сочувствием улыбнулся, подходя к полке в поисках подходящего номера.       — А давай.       «Короче, призрачный гонщик опять спасал какую-то девку и ругался со всеми сторонами конфликта сразу. Совсем как я, только я девок не спасаю, если не считать валькирию из Golden Axe, картридж с которым я тоже утащил с собой. Правда, в один момент Уилл снова оказался нудным придурком и мы легли спать. Вернее, я лежал под самым потолком на втором ярусе кровати и очень старался не открывать глаза, но теснота всё равно душила. Дома, конечно, места было куда больше, чем тут, но насколько там всё душило морально! Надо быть хорошим, надо всем улыбаться, надо за всё. быть благодарным… Я создам эссенцию ядерной ненависти, да такую, что на ней тачки будут ездить! Да, самые быстрые крутые и яркие! И мотики! Намного круче, чем у Денни, и даже чем у призрачного гонщика! Я бы построил в лесу, который за парком, огромный деревянный трек с петлями, поворотами и трамплинами, покрасил в оранжевый и гонял бы!»       Ари закрыл глаза, почти по-настоящему чувствуя, как кружит в голове от самых классных выкрутасов и как бьёт ветер в лицо. Конечно же, он ехал без шлема. Может быть, прямо в пижаме, но скорее всего — в зомби-шмотках. В один момент мёртвая петля разомкнулась, у Ари прищемило сердце и он вместе с мотоциклом улетел в небо.       «А эти все наверняка сидят, радуются, что я ушёл… А я что? А со мной в рюкзаке был Хель.»