Скульптор

      Эта ночь оказывает исцеляющее явление на сердце Нью. Нет, боль и агония никуда не делись, и Тьютор всё также стоит перед глазами, как и чувство вины коварно лупит в сердце, но… Чаварин больше не боится. Больше не мечется между всплесками эмоций, больше не впадает в истерики. Как-то… стабильно… Именно Зи помог Нонгу взять себя в руки. Да, то, что разбито, то, то поглотила пустота, уже никогда не вернуть, но ведь ещё есть столько, что можно защитить, что можно отстоять. Нью смириться с ненавистью людей, примет их осуждения и гнев, но он непременно должен отыскать того, кто затеял эту кровавую, бесчеловечную игру.       Утро нового дня Нью встречает в комнате Зи и Макса. Саран даже не пытается скрыть своего удивления, а Прук просто не обращает внимания на друга. Отправляет Чаварина в душ, всучив вещи, а сам устало потягивается, нехотя отвечая на вопросы Макса. Засыпают бывшие враги тоже вместе, сладко и в обнимку — Саран даже делает парочку фотографий, чтобы потом дразнить парней, ну а пока он прибережёт такой шедевр. К огромному облегчению, утро начинается без трупов, без кошмара. Впрочем, тут случившегося на всю жизнь хватит. День встречает парней новостью из ректората: до тех пор, пока не будет пойман преступник, всем учащимся рекомендуется вернуться домой до дальнейших распоряжений. — А есть ли смысл уезжать? — вытирая волосы, садится на кровать Макс. Он эту весть встречает скептически. — Этот псих тоже может свалить, и толку тогда? — Да я и не смог уехать, — фырчит Панит, оставляя на столе пакет с купленным завтраком. — Отец в Финляндии, брат в Японии, мать где-то в Бразилии. Все безумно заняты. — Ну мне проще, — усмехается Саран. Его родители живут скромно, но мирно, так что домой он вернуться может в любой момент. — Так что? Будем уезжать?..       Прук отрицательно качает головой. — Я не уеду, пока не найду его…       Макс переводит взгляд на Нью, спящего на постели Зи. — Я и подумать не мог, что ты в него влюблён, — шепчет Макс, усмехаясь. За отношениями этих двоих Саран наблюдает с самой первой их встречи, так что он неподдельно удивлён происходящим.       Но Панит не спешит признаваться, шутливо цокая: — Ты о чём вообще? Кто тут влюблён?       Расплывшись в коварной улыбке, хитро сощурившись, Саран одними губами произносит: — У тебя уши покраснели…       На лице нервно дёргаются мышцы, а Зи усмехается в ответ, но всё внимание парней сосредотачивается на Чаварине, что начинает подавать признаки жизни: — Пи-и-и-и-ить…       С интересом глянув на друга, Саран пристально следит за Зи, покорно несущего бутылку воды Нонгу. Уловив средний палец за широкой спиной, Макс заливается хохотом, вновь сосредотачиваясь на сушке волос. — Доброе утро, Нью, — садится Прук рядом, помогая младшему открыть бутылку. — Выспался?..       Но здесь даже не соврёшь, чтобы приободрить. Они все знают, что нет… — Бывало хуже, — после нескольких глотков отвечает Чаварин. — Ничего же не… случилось?.. — с опаской он смотрит на Зи, но тот лишь отрицательно машет головой. — Ну, ректорат рекомендует езжать домой, пока всё не кончится, — вступает в разговор Макс. — Мы с Зи не едем… — Я тоже не поеду… — Да я и говорю, что бред это… — причитает Саран. — Ну не скажи, — потягиваясь, не соглашается Чаварин, — тут важнее всего, что я останусь, а значит останется и он… — Ебать… Я чёт даже не подумал… — Но… Макс, — Зи строго обращается к другу, двигаясь ближе к Нью, — тебе лучше вернуться к родителям… — он волнуется. Конечно волнуется, ведь все те, кто находится рядом с Чаварином, потенциально попадают под атаку. — Зи… — состроив самое невинное выражение лица, словно слова, что прозвучали, затронули самые нежные струны в душе, Макс заканчивает. — Сосни хуйца. — Ой, пидорас… — тяжело вздыхает Панит, утягивая Нонга обратно в постель. Нью, посмеивающийся с диалога между друзьями, вздрагивает, когда большая ладонь уверенно ложится на живот, надавливая. Вновь лечь рядом с Пруком, удобно устроив голову на плече — и почему всё должно было начаться именно в такой обстановке? Почему всё не могло начаться в любой другой день, не омрачённый чьим-то убийством? Чаварин задумчиво смотрит в потолок. С другой стороны, вероятно, не произойди всё это, они с Зи так и остались бы в конфликтных отношениях. — Кстати, Нью, — чуть погодя Макс обращается к Нонгу, — Джеймс ищет тебя. Я могу ему сказать, что ты здесь?.. — Нет!       Резко отвечает Чаварин, поджимая губы. Ему меньше всего хочется сейчас видеть кого-то из них, говорить о чём-либо, слушать. Сама мысль о том, что Нонгу придётся вновь встретиться с обвинениями, бликами мелькающими в глазах — да, может, они и не скажут этого прямо, как Йим и Боун, но именно так будут думать, смотря на Чаварина. Он же правильно тогда сказал, что ничего не может поделать с тем, что его уже записали в убийцы. Неважно, что он скажет, неважно, что сделает, для них он уже виновен. — Но Нонг… — Макс, — Зи тяжело смотрит на друга. — Не надо…       Нью натягивает на себя одеяло, поворачиваясь лицом к Пруку. Удобно устроив свою голову на его груди, Чаварин медленно закрывает глаза. сейчас ему комфортно и хорошо, потому что не приходится сопротивляться ядовитой реальности. Пускай это лишь временно, пускай вот-вот придётся встретиться с жестокой правдой, даже короткие минуты, проведённые в ощущениях безопасности и тепла, придаёт сил, внушают надежду.       Нью и Зи валяются ещё пару часов, почти что ни о чём не говоря, не думая. Достаточно оказывается и того, что кто-то рядом, кто-то понимающий, кто-то такой живой… Зи же просто рад самой возможности находиться рядом с Чаварином вот так вот — они больше не посторонние, больше не чужие. Теперь значимость Прука в жизни Нью явно повысилась и имеет не самый последний вес. Возможно, Панит слегка эгоистичен, но дорвавшись до желаемого, контролировать свои желания невероятно сложно. Не окажись они в таком плачевном положении, Зи давно бы дал волю своим фантазиям, но парень понимает, что сейчас не время.       Нью приходится спуститься к профессору философии, получив от него сообщение. Немного удивлённый, Чаварин не знает, что понадобилось ПиСэйнту от него в такой атмосфере: по всему кампусу бегают и студенты, и преподаватели, закрывая открытые вопросы, откладывая занятия, собираясь домой.       Разумеется, не все уедут, далеко не все, но и у тех, кто остаётся, своя радость. Честно говоря, то весьма забавно, учитывая, что они все указывали пальцем на Чаварина, обвиняя, но сами радуются отмене занятий и появившейся возможности развлечься, отдохнуть. Скорбь по погибшим не отпускает только тех, кто по-настоящему был близок с ними, а все остальные — массовка. Так и хочется спросить: а судьи кто?! — ПиСэйнт? — постучав, Нью приоткрывает дверь в кабинет. — Можно? — Да-да! — расплывается в улыбке парень, передавая какие-то бумаги ПиКиму. Нью слабо кивает мужчине, но тот с открытой враждебностью смотрит на него в ответ. — Я как раз закончил… — Нонг не собирается уезжать? — неожиданно то, что Ким обращается к студенту, которого недолюбливает, но вопрос его полон удивления и негодования. — Не собирается, — кивает Чаварин, покусывая щёку изнутри. Да. Для них всех он виноват. — А стоило бы, — настойчиво произносит мужчина, пока Сэйнт слегка растерянно озирается на них. — Возможно, всё утихнет…       Чаварин вдумчиво всматривается в лицо преподавателя, а затем, усмехнувшись, тихо отвечает: — Утихнет, если я останусь. — Сколько же ещё должно умереть?! — а вот это уже звучит как обвинение. — Всего один, — пожимает плечами Нью, слабо улыбаясь. Он чуть отходит в сторону, освобождая путь к двери, а ПиКим, очевидно возмущённый столь наглым ответом, надувается, но больше ничего не произносит. Лишь коротко попрощавшись с коллегой, он покидает кабинет Сэйнта, громко хлопнув дверью. — Вы хотели видеть меня? — Да, Нонг, — ПиСэйнт устало потирает переносицу. — Такой дурдом сейчас творится, ужас какой-то… — Я заметил… — Как ты себя чувствуешь, Нонг?.. — парень взволнованно смотрит на Нонга, выражая в своём взгляде понимание. — Мне лучше, — печалью раздаётся ответ. — Я, кажется, больше не могу впадать в истерику от каждого удара со спины, — усмехаясь, — так что… буду собирать по кускам то, что разбилось… — И правильно! — активно кивает Сэйнт. — Ты ведь не виноват! К слову, я хотел узнать, решился ли ты уехать, но… Я так понимаю… Остаёшься?..       Нью замирает на месте, всматриваясь в лицо преподавателя, даже не моргая. Без единой мысли, без каких-то подозрений, Чаварин вдруг поддаётся странному чувству: оно заскользило где-то между рёбер, предвещая о возможной ошибке. Серьёзной ошибке. — Останусь. — Ох, хорошо… — а вот это уже странно. Каждый преподаватель настаивает на том, чтобы студенты поскорее разъехались, особенно они настаивают в отношении своих любимчиков. Может, Нью и входит в число таковых для Сэйнта, однако профессор всегда проявлял о нём заботу и беспокойство. Так почему же он рад, что Нонг решил остаться? — Я подумал, что нет смысла бежать куда-то, — зачем-то начинает объяснять Нью, — учитывая, что преступник помешан на мне. — Помешан? — О да, — срывается смешками с уст Нонга, — а как ещё это назвать? Он, словно одержимый, крадёт мои идеи, пороча их, лишая жизни людей. Он пытается сделать всё, чтобы обвинили меня, вместо того, чтобы просто прийти ко мне. — Ох, Нонг… Тебе опасно тут оставаться… — тихо шепчет Сэйнт, покачивая головой. Но Нью лишь ведёт плечом, признавая неизбежность исхода из данной ситуации. Бежать ему некуда и незачем. Он стал центром порочного круга, который необходимо разорвать любой ценой. — Всё будет хорошо, Пи… Всё будет хорошо…       А сам-то верит в сказанное? Сам-то не питает иллюзий, что всё происходящее — сон, и вот-вот Нонг проснётся, улыбнётся, как будто ничего и не было. Вот только пробудиться не получается, потому что даже если это сон, то длиною в целую жизнь. Тогда, возможно, если эту жизнь оборвать, то пробуждение наступит быстро.       Зато в последующие пару дней, пока шумиха не устаканивается, Нью всё время проводит с Зи. Всего два дня, каких-то два, но для Чаварина они ощущаются как недели. Потому что больше никого между ними нет, потому что каждую минуту перед глазами Прук, а то расстояние, что отделяло их друг от друга прежде, словно и не существовало. Буквально. Не складывается ощущения, что они его преодолевают, сокращают, меняют или что-то ещё — нет такого, и лишь то, что его не было с самого начала, является неоспоримым фактом.       Макс в комнате почти что не появляется. Зи делится с Нью, что Саран всё свободное время проводит с Джеймсом, хотя эта новость Чаварина слабо удивляет, но приятно радует. — Наконец-то они признали это, — мягко улыбается Нью, съедая дольку мандарина. — Это же было так очевидно, правда? — смотрит он на Прука, сидящего напротив. — Точно… Хотя не думаю, что там дело дошло до признаний… — А что там твои друзья? — приподнимает бровь Чаварин, внезапно вспомнив про Парка и Марка. — Давненько я не слышал говнеца от них… — Ты про Марка и Парка? — тяжело вздыхает Прук. — Они уехали. Воспользовались возможностью. — М-м-м…       Хоть Зи и многое не устраивает в поведении этих двоих, всё же они могут быть хорошими друзьями, ведь так часто они были рядом, помогали и поддерживали Прука. В этом же и есть суть дружбы, так ведь? — Принимать человека таким, какой он есть.       Проводить время вместе оказывается так приятно и полезно для сердца. Присутствие Панита рядом чудесным образом ложится на раны успокоительным полотном — Зи практически оберегает его даже от душевной боли, хотя, вероятно, именно Нью так воспринимает Прука. Но зачем задумываться о таких незначительных вещах, когда всё идёт своим чередом? Ломать себе голову о том, почему-когда-как, Чаварин не собирается. У него и без того хватает тем на поразмыслить, а размусоливать нечто хорошее — нет никакого смысла. Нью просто благодарен Зи за то, что тот остался рядом с ним, несмотря на общественное давление. Ещё сильнее он радуется тому, что Прук всё это время вёл себя так потому, что хотел внимания Чаварина. Это настолько по-детски — с тем же мило и забавно.       Да-а-а-а. Два дня наедине прекрасно сказываются на укреплении связи между парнями, на моральное состояние Чаварина, его спокойствие. Зи поработал на славу, если можно так выразиться. Вот только как не хотелось бы продлить столь чудесное и безопасное время, больше оставаться вдвоём они не могут… по многим причинам. Одна из которых, к примеру, встречает их в комнате Зи и Макса, после того, как парни возвращаются с ужина. Панит старался приносить еду в комнату, но Нью сам попросился в этот вечер спуститься в столовую. Там было не так уж и много людей — человек шесть-семь, и хоть они не сводили взгляда с этой новой парочки, Нонг не реагировал на них, сосредоточенно доказывая Зи, почему свежие огурцы намного вкуснее засоленных.       Но сегодня, вернувшись в спальню, Нью поражённым взглядом встречает Макса, Джеймса, Йима, Прэма, Босса, Тула — все они почему-то находятся в комнате Сарана и Прука. Что? Очередные разборки? У Чаварина ещё губа не зажила. — И что это такое? — холодно спрашивает Зи, отодвигая Нью к себе за спину. Негодующе он смотрит на друга, который даже не предупредил его о сегодняшних гостях. — Зи, не заводись, — приподнимает ладони Тул. — Мы же не со злом пришли… — А констатацией факта? — дерзко перебивает Прук, повышая голос. Для него любой, кто окрестил Нонга убийцей, автоматически переходит в категорию посторонних. — Зи, — настойчиво и громко произносит Саран. — Ты в позиции защиты — мы понимаем, но ты не можешь игнорировать то, что мы тебе говорим, — нервно посмеиваясь, Макс разводит руками.       Нью отходит в сторону, становясь рядом с Зи. Спасибо ему большое за оказанное доверие и такую верность, что ли, но ему не стоит лишний раз принимать удар на себя. Учитывая, что Прук вообще ни в чём не виноват. — А что я игнорирую? — То, — снова вздыхает Макс, — что ни один из нас не обвиняет Нью. То, что мы хотим найти того, что устроил эту кровавую резню. Для того, чтобы убийца понёс законное наказание, для того, чтобы Нью больше никто не обвинял.       Чаварин внимательно слушает Сарана, пробегаясь взглядом по всем присутствующим. Случайно зацепившись за Йима — тот сразу отводит взгляд, взглянув на Джеймса — тот смотрит многозначительно, с виной. Странно всё это. И не так Нью представлял себе эту встречу. — Но слова обвинения уже прозвучали, — усмехается Панит, успокаиваясь. Если они не хотят конфликта, то и сам Прук не станет начинать. Ему просто необходимо защищать Нью. — Да, Кханасава?       Нью вновь смотрит на друга, который весь сжимается после прозвучавших слов. Схватившись за руку Зи, Нью осуждающе смотрит на него. Йим не должен чувствовать своей вины, не должен бояться или осуждать себя, ведь он потерял своего лучшего друга, важного в жизни человека. И Нью, хоть и частично, но участвовал в этом. — Но я хотел извиниться… — слабо доносится со стороны. — Я наговорил лишнего, потому что… — Йиму с трудом даётся произнести эти слова. Джеймс приобнимает друга, а Нью, сделав два шага вперёд, с сожалением и мольбой о прощении смотрит на друга. — Не надо, Йим. Тебе вовсе не нужно извиняться. Не за что… Твои слова — правда. — Не правда! — резко вкидывает Джеймс, возмущённо смотря на Чаварина, но Йима от себя не отпуская. — Ты не можешь повесить на себя ярлык «соучастника убийства» только потому, что этот выблядок использует твои работы! Это бред, Нью, понимаешь?! Это полная чушь!!! — Вынужден согласиться, — подключается Босс. — У всех эмоции: страх, боль, разочарование… Но не стоит терять связь со здравомыслием. — Вот-вот, — поддакивает Тул. — По сути, он мог выбрать вообще любого человека и убивать по изваяниям другого человека. — Но он выбрал меня! — раздражённо произносит Чаварин. Что вообще происходит? С самого начала все шептались о том, что он — делит ответственность с убийцей, а теперь, оказывается, что это не так? В момент, когда Нью уже начал примиряться с этой мыслью. — Именно это важно! — вскрикивает Супамон, обиженно смотря на друга. — Ты просто ушёл! Не поговорив, не сказав и слова — ушёл жить с… Пруком, — негодующе он указывает на Панита. — С каких пор он стал тебе ближе чем… я…       Кажется, обида Супамона прорывается наружу. Но Нью шокировано смотрит на него, потому что не знает, что ответить. — Может, потому что я остался рядом? — отвечает за него Прук, подходя к Нонгу со спины. — Ты смотрел на него с осуждением, когда нашли Тьютора, — Зи совсем не переживает о чувствах Джеймса, когда Макс выходит вперёд, прикрывая собой парня. — Вы — типо друзья, стояли и смотрели на то, как Нью ломает изнутри. Каждый из вас… — Замолчи!!! — перебивает его Супамон, порываясь вперёд. — Я всегда был рядом со своим другом и никогда не считал его виноватым в том, что происходит. — Блять! — хищно скалится Панит. — Считаешь, что если не озвучил вслух, как Йим и Боун, то скрыл то, что на самом деле думал? — Не тебе решать, что я думал… — Да? Тогда скажи мне, Джеймс, — спокойно и хитро улыбается Зи, — что ты ни разу не допускал подобной мысли. Скажи мне прямо в глаза, что я ошибочно предположил всё это.       Но Супамон лишь поджимает губы, со злостью и обидой смотря на Панита. С жалостью и провинностью на Нью. — Я был напуган… Мне было очень больно… — шепчет Супамон, прикрывая глаза. — Но никогда я… не думал, что Нью хоть как-то несёт за всё это ответственность, — уверенно глядя в глаза Зи. — Никогда. — Давайте успокоимся… — наконец-то произносит Прэм. — Мы не ругаться пришли. — Ну а к слову, — Чаварин поворачивается к другу, — зачем вы здесь?       Варут явно удивляется такой реакции Нью, но быстро подавляет её. — Чтобы сказать тебе, что мы не считаем тебя виноватым. Что мы верим тебе… — Вам стоит вернуться домой на время.       Прэм потеряно моргает, а Джеймс подходит к другу ближе. — С чего вдруг?       Нью устало смотрит на Супамона: — Потому что здесь опасно. — А ты решил остаться? — Да. — Но, может, он прав… — бормочет Йим. — Если уедем, то будем уверенны, что выживем.       Но Джеймс лишь болезненно улыбается: — Он останется, потому что знает, что этот псих придёт за ним… Что он тоже станет частью этого безумного процесса создания скульптур…       Нью только успевает рот приоткрыть, когда чувствует тяжёлую руку Зи, выражающую поддержку, и слышит возмущённый крик Варута: — Ты ебанулся?! Жить надоело?! — А может, да? — с обидой вскидывается Нью. Так-то, за последние дни, это единственный вывод, к которому он пришёл. — Моя смерть прекратит всё это…       Звонкий удар пощёчины наполняет комнату глубокой тишиной. С горящей щекой стоит Чаварин, брови которого прыгнули вверх, а рядом стоит Супамон, медленно опуская руку. — Заткнись, — апатично шепчет он. — Просто заткнись.       Чаварин оказывается выбит из колеи. Странно, противоречиво — его тянет к ним обратно, его тянет к друзьям, что так откровенно и сильно выражают свою поддержку и веру в него, но как же Нонг напуган! Он так боится, что кто-то ещё пострадает, что придётся потерять навсегда близкого человека… Снова… Быть одному совсем не хочется, но сильнее забота о жизнях важных людей. — Но так надо… — поворачиваясь, со слезами на глазах шепчет Нью. — Я не буду говорить за других, — кивает Джеймс, — но я останусь с тобой. Мы вернёмся в нашу, — глядя на нахохлившегося Прука, — комнату, сядем и подумаем о том, кто бы мог всё это делать. Очевидно, он находится в универе. Очевидно, он тебя хорошо знает. Мы можем предположить. Можем догадаться… — Даже если мы сможем понять, — вздыхает Нью, опуская руки на плечи Супамона, — без доказательств ничего не выгорит… — Проблемы надо решать по мере их поступления, — пожимает плечами Макс. — Для начала бы хоть понять круг подозреваемых, а там… разберёмся!       Внезапное напряжение и уныние, висящие в комнате, растворяются, уступая место расслабленности и тихому смеху. Вот так вот поговорив, вдруг приходит облегчение? Нью неуверенно смотрит на Прука, но тот отвечает ему стойким и непоколебимым взглядом. Вне зависимости от того, что решит Чаварин, Зи останется рядом с ним. Это давно принятое решение. — Вы все спятили… — только и произносит Нью, слабо посмеиваясь. Он с благодарностью смотрит на Супамона, который в туже секунду заключает парня в объятия, кидая недовольный взгляд на Панита. Впрочем, это взаимно. — Ну-у-у-у… — подходит к ним Варут, тесня друга, чтобы тоже обнять Чаварина. — Не зря, видимо, факультет искусств величают «факультетом припизднутых», — и тоже крепко прижимает к себе Чаварина, в самое ухо шепча: — Я ни секунды в тебе не сомневался… Кто бы что не говорил… — и тоже бросает колкий взгляд на Зи, который наблюдает за происходящим холодно, скрестив руки на груди. — Ха… Ха-ха-ха… Точно-о-о-о-о, — заливается Макс на сказанные слова. — Вот я думаю сижу… — Ох, блять! — вдруг подрывается Тул, обеспокоенно смотря на Сарана. Тот аж дёргается, недоумённо смотря на друга. — Не надо!!! — а сколько серьёзности и паники в его голосе и выражении лица.       Босс начинает смеяться в кулак, а Зи согласно кивает: — Снег пойдёт, если не остановишься.       Комната вновь наполняется смехом. Уже громче, уже увереннее. — Пошли вы нахуй, — изумлённо отвечает Саран, показывая друзьям средний палец. — Я вообще-то кое-что серьёзное сказать собирался! — Удиви нас, — хохоча, предлагает Босс. — Вот мы решили остаться, держаться вместе и попытаться найти настоящего преступника… — перебирает по пальцам Макс, подозрительно оглядывая всех парней. — И?.. — Джеймс не славливается с ходом мысли Сарана, но то, что озвучивает Макс в итоге, кажется настолько очевидным и пугающим, что лёгкий ступор накрывает всех присутствующих. — Я просто подумал, что забавно выйдет, если преступником, в итоге, окажется один из нас…       От озвученного предположения, пожалуй, каждому становится не по себе. Рождаются ли подозрения? Нет. Потому что никто из присутствующих даже мысли такой допустить не может, однако, такая вероятность всё равно продолжает существовать. К сожалению… — Забавно ли?.. — после нескольких минут молчания, тревожно усмехается Нью, окидывая взглядом всех парней. Не может он представить никого из них на месте преступника. Не может…       Но если это правда, если рискнуть и предположить, то опасность притаилась прямо здесь, полностью уверенная в собственной победе.