Скульптор

      Странно получается, но как есть — Зи вдруг подставляет своё плечо для около дружеской поддержки. Сам по себе факт того, что Панит не грубил, не провоцировал, да бог ты мой, пошёл за Чаварином вниз — Нью позже узнал у Джеймса, что тот сам хотел за ним спуститься, как и Прэм с Йимом, но Прук остановил их, непререкаемым тоном сообща, что сам сходит за Нонгом, — поражает. Но, возможно, сильнее удивляет то, что Нью от чего-то радостно, от чего-то на сердце становится тепло-тепло. И когда Зи сел рядом, и когда говорил с ним так… нормально и заботливо, и когда улыбался — все эти мелочи ощущаются Нонгом как тёплое и мягкое чувство волнения.       Напряжение, страх, злость, обида, подозрительность, усталость копившееся несколько дней внутри Нонга, вполне ожидаемо взрываются ярким салютом из различных эмоций — верно говорят, что не нужно копить в себе, молчать, ведь ущерб уже нанесён, и даже когда человеку становится легче, пустота, что остаётся после, никуда не денется.       Утро добрым не бывает, как говорится. Честное слово, Чаварин только-только ощутил облегчения, буквально вдохнув полной грудью свежего воздуха, как новый день встречает его неимоверно тяжёлой, страшной и удушающей новостью. На стену лезть хочется, сердце вырвать себе и разорвать на мелкие кусочки, потому что это просто невыносимо.       Едва проснувшись после непродолжительного сна, Чаварин испуганно вскакивает, стараясь за секунды отогнать сонливость и сосредоточиться на происходящем. — Что случилось?.. — непонимающе хрипит он, смотря на суетливо собирающегося Джеймса, который… заливается слезами. — Джеймс! — подрывается с постели Чаварин, подбегая к другу. — Что такое? Что?! — но догадки уже подползают к сознанию. — Неужели… снова кто-то… — Нью… — всхлипывает Супамон, растерянно смотря на друга. — Одевайся быстрее… — а сам начинает сильнее плакать, как обезумевший смотря перед собой.       Содрогаясь от леденящего страха, что проворно пробегается по позвоночнику, Нью наспех накидывает толстовку и шорты, выбегая вслед за Супамоном. Судя по состоянию друга, погибший кто-то близкий…им. Но кто?.. Мир вокруг вдруг кажется каким-то нереальным. Пока они спускаются в лифте, пока бегут к толпе на улице возле фонтана — Нью даже дышит через раз, отказываясь верить в то, что уже произошло.       Секунда.       Он расталкивает людей.       Вторая.       Он оказывается возле фонтана, крепко сжимая руку Джеймса.       Третья.       Глаза в ужасе широко раскрываются, а дыхание перехватывает.       Находясь в полулежащем положении, с перемотанным колючей проволокой ртом и связанными за спиной руками, тело Тьютора обезображено ждёт своего спасения.       Крупные слёзы начинают течь с глаз Чаварина, пока он в отрицании машет головой. Это не правда. Не может быть правдой. Так, блять, просто не бывает!!! — Нет…       Хороший парень, человек и друг — мёртвый, лежит на общий суд после страшного глумления.       «Мразь!»       Трясясь всем телом, сгорая от злости и боли, едва ли сдерживая приступ истерики и паники, Чаварин порывается вперёд, прямо в фонтан, с единственным желанием — помочь другу. — Стой, Нью! — кидается со стороны Зи, хватая парня за руку. Но Чаварин, словно озверев, с лёгкостью вырывается из стальной хватки, забираясь в воду. — Да остановись же ты! — Пусти меня… — всхлипывает Чаварин, поворачиваясь к парню. Большими, доверчивыми глазами он смотрит на поникшего, разбитого парня, но тот лишь коротко машет головой, сильнее сжимая руку младшего. Пробегаясь взглядом по всем собравшимся, Нью улавливает скорбь, сострадание, злость, непонимание, обиду… — Он не мёртв… — с надеждой шепчет Чаварин. — Он не может быть мёртвым… — и начинает горько рыдать, сотрясаясь от осознания ужасающей реальности. Зи, осторожно подхватив младшего подмышками, вытаскивает из фонтана. — Это невыносимо!.. — всхлипывает рядом Джеймс, крепко сжимая руку Макса, что обнимает его со спины. С какой болью и досадой он смотрит на Нью… С каким горем… — Ничего, Нью… — мягко шепчет Зи, стараясь вытереть слёзы, которые продолжают одиноко стекать вниз. — Я рядом… — у Зи сердце разрывается, наблюдая за тем, как ломают Чаварина. Все эти моменты, ситуации, люди — сильный и упрямый, жизнерадостный и усердный, — от былого Нью, день ото дня, не остаётся и следа. В глазах, что всегда искрились страстью, глубиной закрытого сердца и чувствами, тусклыми бликами меркнет жизнь. — Это всё ты!!! — истеричный, надрывный крик доносится позади толпы, и люди расходятся, пропуская вперёд Боуна. Едва справляясь с рыданиями, одичалым взглядом он смотрит на Чаварина, выглядывающего из-за спины Панита. — Ты убил его…       Нью машинально машет головой, а Зи грубо обрывает: — Прекрати, Боун! — Прекратить?! — в больной улыбке расплывается Ноппанат, подходя к парням вплотную. — Что прекратить? — смотрит он на Зи, следом переводя взгляд на Нью. — Посмотри на него, — сквозь плотно сжатые зубы шепчет Ноппанат, — что ты с ним сделал… — и грубо толкает Чаварина в плечо, который сохраняет равновесие только благодаря поддержке Зи. — Остановись!!! — хватает его спины Супамон. — Это не Нью! Ты же знаешь, что не он… — Но это делается по его скульптурам! — врывается в разговор разбитый Йим, едва находя силы дышать. — Это его творения! Ради него! Во имя его! Это всё он!!! — кричит во всё горло Йим, падая на колени. Несколько человек подбегают к парню, отводя в сторону. С осуждением и обвинениями они смотрят на Чаварина — словно весь мир вдруг отвернулся от него. Даже Джеймс пятится в сторону Макса, содрогаясь в его объятиях. Заслужено ли это всё?       Болото вины всё плотнее сгущается, а Нью вязнет в нём, не оглядываясь по сторонам. Не найдётся в этом мире психа, который бросится спасать его из этой ловушки.       Словно стоя перед пропастью, готовясь шагнуть вниз, Нью вдруг сталкивается с понимающим и верящим взглядом чёрных глаз. Человек, с которым они столько времени ругались без причины, вдруг остаётся, получается, единственным, кто не осуждает, кто не обвиняет, кто заслоняет собой от нападок, кто верит…       Сердце словно пронзает сотни острых шипов, ядом отравляя раны. Нью падает в руки Прука, который, не страшась взглядов и обсуждений со стороны, который плевать хотел на все подозрения и голословные обвинения в сторону Чаварина, уводит его в сторону, оставаясь рядом с ним в такой тяжёлый момент. Даже друзья… самые близкие люди под натиском неимоверного горя и страха, не позволяют Нью разделить эту боль с собой. Вместе, как и положено друзьям. Хотя… возможно, дело вовсе не в этом, а в том, что, на самом деле, в глазах каждого из них читается согласие с горькими и едкими словами Боуна и Йима.       Это всё вина Чаварина. — Вернись!!! — кричит ему Боун, вновь двигаясь в их сторону.       Зи, недовольно цыкнув, встаёт перед Нью, намеренный защитить его от несправедливых нападок, но Чаварин, слабо улыбнувшись Паниту, выходит навстречу Ноппанату, который сразу кидается на Нонга, валя того на землю. — Пиздец! — Они дерутся! — Разнимете их кто-нибудь… — Да по заслугам ему!       Со всех сторон разносятся крики, пока Боун продолжает вновь и вновь заносить кулаки для удара, и только Прук пытается оттащить озверевшего от ярости Ноппаната. — Ты спятил, что ли?! — кричит Панит, заламывая руку Боуна. — А тебе какое дело?! — сопротивляется плачущий парень. — Ты всегда его ненавидел, так чего теперь защищаешь?!       Нью молча, опираясь на трясущиеся руки, отползает в сторону. Внезапно ощущение вакуумной прострации поглощает его тело, и он, плюхнувшись на зад, словно за сценой из фильма начинает наблюдать за происходящим.       Эти взгляды как розги. Они все винят его. Они уже назвали его виновником. Его руки тоже в крови. Их никогда не отмыть… — Потому что он не виноват! — звонко звучит голос Зи, когда он отталкивает Ноппаната на землю. Нью медленно переводит на него взгляд, совсем не понимая, почему этот парень так рьяно защищает его. Даже когда все встали над ним, чтобы осудить, он стоит против них всех — один, закрывая того, кто является соучастником жестоких убийств. Ещё и так уверенно заявляет, что не виноват… — Ты… — выдыхает Боун, поднимаясь, но к не успевает закончить, так как к ним уже спешат профессора и подоспевшая вовремя полиция. — Что вы устроили здесь? С ума сошли совсем? — кричит один. — Иди сюда, — отводит Ноппаната в сторону другой, а Зи, повернувшись в Нью, не говоря ни слова, наклоняется к парню, поднимая того на руки. — Не надо, Зи… — слабо шепчет Чаварин, но сам проворнее хватается за шею Прука. — Я отнесу тебя в комнату… — голос Зи полон боли и ласки. Вот так взглянешь на него, кажется, что этот парень потерял нечто важное в своей жизни. Но Нью сейчас не подумать над этим, ведь хаос, творящийся вокруг, полностью затмевает разум. — Нонг Нью! Нонг Нью-ю-ю-ю! — слышится голос ПиСэйнта, бегущего за ним и Зи. — Ох! — устало улыбается парень, пытаясь отдышаться. — Думал, что не догоню! Боже, Нонг! — сразу же кидается он к Чаварину, платком из кармана вытирая кровь с разбитой губы. — Какой ужас…       Зи с подозрением и лёгким недовольством наблюдает за профессором, но не вмешивается, лишь тихо предлагая: — Давайте зайдём внутрь…       Кивнув, Сэйнт пропускает вперёд студентов, а затем заходит следом за ними в третье общежитие. Наблюдая за тем, как Прук усаживает Чаварина на небольшую софу, парень осторожно опускается рядом. — Это несправедливо, — раздосадовано произносит он, вновь прижимая платок к ране. — Ой! Больно?! Прости-и-и-и… — Всё нормально, ПиСэйнт, — хрипит в ответ Чаварин, внимательно смотря за тем, как рядом садится Прук, уверенно кладя свою ладонь на его талию. Безумно — было бы до дня посвящения, а сейчас это кажется таким правильным. Уютно. Тепло. Безопасно. Все эти чувства исходят от Панита. — Где же нормально? — вздыхает парень. — Я возмущён, что твои товарищи так к тебе относятся! Всем же ясно, что ты ни в чём не виноват!       Зи хмыкает. — Но они правы, Пи, — обречённо вздыхает Нью, опуская голову на плечо Зи. Тот напрягается всем телом, но виду не подаёт, боясь даже шелохнуться. Сэйнт же с пониманием и жалостью смотрит на Чаварина. — Нью… Каждый, кто знаком с тобой, никогда не поверит в то, что убийца — ты, — мягко и уверенно звучат его слова. — Я и не убивал, — смеётся тихо Чаварин, прикрывая глаза, — но стал сто процентным соучастником… Они же правы, Пи. Этот кто-то творит с людьми такое, что было придумано мной…       Пальцы Зи грубее сжимаются на тонкой талии. У него и без того сердце разрывается из-за всего происходящего с Нью, а теперь, когда он слышит такое откровение, Панит готов руками землю перерыть, но найти ублюдка, сломавшего его Нонгу жизнь. — Но это не делает тебя виноватым… Ты… — ПиСэйнт!!! Пи… А! Я обыскался тебя уже! — влетает запыхавшийся ПиКим. — Пошли! Нас срочно ректор вызывает к себе! — Ох! Божечки! Мне надо бежать! — Ничего, Пи… — Нью тепло и с благодарностью улыбается старшему, который ему так верит. — Спасибо тебе за… всё.       Зи исподлобья наблюдает за происходящим, мысленно готовясь к любому возможному исходу. Он даже не допускал мысли, что Чаварин такой доверчивый, но сейчас, когда Панит видит это воочию, Зи становится ой как неспокойно. Просто… ему-то очевидно, что Нью не виноват, но вот тот, кто является истинным преступником, вполне может нарочито крутиться возле Чаварина. — Зи… — полушёпотом обращается к погружённому в думы парню. — Но я живу в другом общ… — Я знаю.       Нью бы спросить, уточнить, узнать, да только сил нет ни на что. Он лишь мягко и уязвлённо смотрит в глаза напротив, позволяя человеку, что доводил его до белого каления лишь одним своим присутствием, позаботиться о себе. Прук вновь поднимает Нонга на руки и направляется в сторону лифта, игнорируя взгляды редких студентов. Плевать он хотел, что будут думать люди, не способные отличить плохое от хорошего, которые слепо кидаются обвинениями в человека, даже не задумываясь о том, какие раны это может нанести.       Когда Зи вносит Чаварина в свою комнату, Нонг практически засыпает. Мимолётно он улавливает незнакомые предметы и обстановку, но как только его изнурённое тело опускается на мягкую постель, сон моментально уносит его в свои объятия. Видимо, от излишних нервов и стресса, но Чаварин спит долго и крепко, не просыпаясь даже от посторонних шумов, которые доносятся в момент возвращения Макса в комнату. Тот, конечно, немало удивлён такой находкой на постели Панита, но друга не осуждает, понимает его. События сегодняшнего утра, на самом деле, многих выбили из колеи, поэтому сложно сказать, кто прав, а кто виноват, ведь это неописуемая боль — потеря друга.       Такое даже осознать не просто, а когда ты ещё и видишь… Тут никакой силы духа не хватит. Саран не был близок с Тьютором, но даже его пробрало от произошедшего.       Зи же всё это время проводит рядом с Нью, просто наблюдая за тем, как парень спит. Он отмахивается от друга, что возвращается, не хочет говорить с ним, хоть Макс и настаивает. К чему это? Зачем? Кажется, сегодня все показали свои истинные лица. Отлучиться от Чаварина приходится, поскольку ему звонит ректор с беспокойным вопросом о том, куда подевался Нью Чаварин, ведь его ищут следователи. Скрипя сердцем, Зи уверяет мужчину, что как только Нью проснётся, он приведёт его в кабинет, но мужчина настаивает на том, что Нонг нужен прямо сейчас.       Злобно шикнув, недовольный таким поворотом дел, Зи возвращается в спальню. — Нью… — Панит за секунду подлетает к проснувшемуся парню. — Как ты себя чувствуешь? — Ужасно… — хрипит Чаварин, робко посматривая на Прука. Он совсем не ожидал, что, в итоге, окажется в его спальне, на его постели, так ещё и под его заботой. Жизнь и правда так удивительна. Хотя мрачная составляющая не позволяет особо сильно радоваться. — Тебе сейчас нужно спуститься в ректорат… — неуверенно начинает Зи, но Нью лишь кивает, намереваясь встать. Никаких сомнений в том, что его вызовут на допрос не было. Тут и так всё очевидно. — Я пойду с тобой! — хватает его за ускользающие пальцы Панит. — Тебя не пустят, — неожиданно произносит Макс, и Нью вздрагивает, резко переводя взгляд на Сарана. Ощутив беспокойство и неловкость, Чаварин вновь смотрит на Прука и шепчет губами: — Прости… — стремится поскорее покинуть чужую спальню. Вот только Панит молча следует за парнем. Нью неловко от того, что Зи так упорно старается ради него, когда сам Чаварин едва ли в состоянии постоять за себя — это совсем на него не похоже, и парню кажется, что он опустился настолько низко, что Прук должен был бежать от него как можно дальше. Вот только почему-то Зи рядом, уверенно идёт, холодно и злобно смотря на каждого, кто хоть мысленно пытается обвинить в чём-то Нью. Это умиляет Чаварина и, что важнее, вдыхает в него жизнь.       Им бы просто улыбнуться друг другу, поговорить обо всём на свете, узнать интересы и вкусы — возможно, стать друзьями. С Зи очень спокойно. Когда он рядом, когда он позволяет себе обнимать Нонга, то Нью тает, Нью готовится прыгнуть в неизвестность, чтобы ней раствориться навсегда. Не очень похоже на дружбу, кажется, но место ли здесь любви? Кругом смерть, опасность, травля… А с другой стороны… Времени на любовь может и не остаться.       «В конце концов, он придёт и за мной».       Этот допрос оказывается самым тяжёлым. Нью даже нервно ухмыляется, вспоминая, как первый раз казался чем-то невероятным, непреодолимым, невообразимым — теперь-то парень знает на собственном опыте, что лучше не зарекаться. Само по себе убийство — пугающе и ужасающе, но куда сложнее и тяжелее справиться с этим, когда тела убитых интерпретирует под твои эскизы, буквально убивающее, когда жертвой становится твой друг…       Говорить очень сложно, хотя слёз уже нет. Скорее голодная, дикая пустота вгрызается во всё, до чего дотягивается. Да и что он может сказать им ещё? Факты из жизни Тьютора их явно мало волнуют, ну а всё остальное следователи и так прекрасно знают. Насчёт драки и говорить нечего — Боун зол, поскольку считает Нью виноватым в том, что происходит. Нью тоже так считает, поэтому не сопротивлялся. Никаких обвинений против Ноппаната выдвигать не будет. Сэ ля ви!       Зи, буквально за ручку приведший Чаварина на допрос, реально всё это время сидел и ждал, когда Нонг закончит. Обеспокоенно он стремится к Чаварину, как только тот выходит и, игнорируя заинтересованные и удивлённые взгляды, берёт Нью за руку: — Пойдём.       Куда, зачем, почему — а пойдём! Нью хочется рассмеяться, ведь, несмотря на то, что сейчас творится в их жизни, когда Зи рядом, никакая проблема, никакие страхи не кажутся Чаварину существенными. Рядом с Пруком можно не думать, можно не поддаваться волнению и грусти. Рядом с ним можно… быть собой. Эх. А ведь раньше Нью такое даже в безумном сне не мог бы допустить! — Я хочу показать тебе это место, — спустя несколько минут произносит Панит, подводя Нонга к лифту. — Думаю, — с мягкой улыбкой смотрит он на парня, — тебе понравится…       Чаварин только кивает, с надеждой и желанием смотря на Прука. Внутри буквально обжигает от желания кинуться в объятия брюнета и раствориться в них, утонуть, погибнуть. К чёрту весь этот мир, к чёрту всех людей и жизнь — эта погибель была бы самой сладкой мечтой… — Как же всё это странно… — голос Нью всё же осел. — Ты со мной так мил, так заботлив, а ведь так презирал меня, — дружелюбно посмеивается Чаварин, пока Прук продолжает его куда-то вести. — Я никогда не презирал тебя…       Ещё более странно слышать подобные слова, ведь… Нью никогда не сомневался в этом, понимаете? — Да ну? Уверен в этом, а? — а сам толкает парня в бок, довольно так улыбаясь. С чего вообще началась их вражда? Не получается вспомнить…       Но Зи фыркает, резко останавливаясь. Посмотрев на слегка ожившего Нонга, Панит чуть шире улыбается, щёлкая пальцами по носу Чаварин. — Эй! — Мне просто нравилось быть для тебя особенным… — произносит Зи охренеть как по-особенному! Нью аж от шока в пространстве теряется, когда Зи вталкивает его внутрь какого-то класса. Он правильно сейчас всё услышал? Именно такой порядок слов? Именно это предложение, именно с таким смыслом??? — Здесь собирается клуб астрономии, — начинает рассказывать Прук, раздвигая шторы, а следом, открывая и окно. Нью же, обескураженный и явно впечатлённый таким признанием, буквально с открытым ртом наблюдает за Зи. — Иди же… — лёгким, прохладным ветром доносятся мягкие слова Зи, пока он тянет руку к Нью.       «Быть особенным…»       Сердце жалобно скулит, умоляя хозяина отдаться порыву проявленной искренности и чувствам.       «Для тебя быть…»       Рука Чаварина на пару секунд замирает в воздухе, а Зи взволнованно смотрит, хотя не хочет верить в то, что Нонг его отвергнет. Когда чужая ладонь опускается в собственную, Прук вновь оживает, согревая Чаварина своей широкой, лучистой улыбкой. Сердце в груди ласково мурлычет в благодарности: Зи ведь никогда никому так не улыбался, никогда в его жестах и словах не было столько эмоций и надежд. Даже страх того, что Чаварин не возьмёт его руку был большими буквами написан на его белоснежном лице.       Ха-ха-ха… Боже…       Выйдя на большой балкон, Нью заворожённо смотрит перед собой. Огромный небосвод, усыпанный звёздами, встречает его умиротворением и горячим ощущением собственной жизни. Словно всё, что случилось до этого, было и правда не с ним, где-то в другом месте, а он может просто навсегда остаться здесь, выбирая свой путь по звёздному небу. — Как красиво…       Зи довольно улыбается, помогая Нонгу сесть на один из стульев, а затем садиться рядом, вновь беря Нью за руки. Хоть Зи и старается внешне выглядеть спокойным и уверенным, его дрожь ощущается Чаварином весьма отчётливо. Но Нью это кажется безумно милым. — Я хочу, чтобы ты понял, Нью, — осторожно начинает Прук, — что несмотря на то, что сейчас происходит, ты не обязан взваливать вину и ответственность на себя. Потому что ты не виноват, — с какой искренностью звучат эти слова… — Я буду рядом с тобой. Я всегда буду рядом, я никому не позволю тебя обидеть, — до чего же безумно слышать от Панита эти слова, но кожа Нью покрывается мелкой дрожью, — жизнь продолжается, несмотря на всю боль, что мы проживаем. Не позволяй себя сломать, Нью. Этот ублюдок не достоин даже возможности… Ты чудесный. Ты прекрасный. Твой талант — настоящее чудо света. Тебя впереди ждут целая жизнь и множество замечательных моментов… И мы найдём этого психопата, что пытается опорочить тебя. Я найду его, Нью, — Зи наклоняется ближе к лицу Нонга, шепча, — клянусь тебе. Он получит своё наказание за отвратительные преступления, что совершил, за его гнусную попытку сделать тебя виновным. — Зи…       Нью хочется то ли смеяться, то ли плакать, то ли просто улыбаться и плакать. Ему просто становится… спокойно. То, что Нью сломлен и разбит, увы, не тайна — словно вот-вот и развалится от любого неудачного прикосновения, и именно рядом с Пруком Чаварин отчётливо ощущает свою слабость. Но не чувствует отвращения и злости, напротив, ему безумно приятно ощущать себя таким рядом с Зи, нравится чувство защищённости, которое от него исходит. Раньше, может, Чаварин и не нуждался в защите, ведь сам был в состоянии постоять за себя, однако когда ситуации выбивает из колеи, не давая возможности прийти в себя… итог вот такой.       Растворяясь в чувствах томного трепета, наполняющего тело, Нью повинуется желанию сердца, раствориться в чужих объятиях. Он плавно обвивает руками шею Панита, крепко прижимая к себе, и тихо всхлипывает, когда чужие сильные руки, крепко обняв за талию в ответ, приподнимают, чтобы усадить Нонга на свои колени. В холодной ночи, под шёпот далёких звёзд, два человека позволяют друг другу проникнуться чувствам, что хранились в закрытых сердцах.