Наши сердца бьются в унисон

— Шото, они на месте, — сообщил другу Изуку, когда они, вместе с Очако, сидели за большим камнем неподалёку от пещеры Мотылька. — Можем начинать. — Понял. Шото создал в одной руке огненный лук и, натягивая тетиву, создал ледяную стрелу, которая не таяла от огненной магии. Утром, группа решила немного изменить план. Кацуки и Эйджиро отправятся ко входу в пещеру и будут сидеть в засаде, ожидая нападения, Тодороки начнёт массовую магическую атаку и затем создаст барьер, чтобы монстры никуда не сбежали, а Мидория будет обеспечивать тактическую поддержку, используя магическую карту с магией распознавания, а Урарака, когда начнётся атака, поставит телепортационные ловушки и магией гравитации будет отправлять монстров, сумевших сбежать из барьера, обратно ко входу в пещеру. — Изуку, — обратился к другу Тодороки. — По твоей команде… — Ждём… — Мидория пристально следил за картой, где было разбросано большое количество разноцветных точек, определяющих расы существ, находящихся на выделенной территории: белые с голубым или красноватым свечением — их группа; зеленоватые — гоблины и орки; серые — дикие звери. — Они всё ещё не собрались в одном месте, — задумался парень. — Они… Будто чувствуют, что что-то произойдёт. — Может, так оно и есть? — предположила Очако. — Если среди них есть шаманы, то они могут уже знать о грядущем нападении. — Вполне вероятно, — согласился Шото и лук со стрелой исчезли из его рук, которые они отряхивать. — Простите, руки затекли с непривычки. — Что будем делать? — спросил Изуку. — Мы можем атаковать сейчас, но есть риск, что это доставит нам куда больше проблем, — предположил Тодороки. — Или же можем ещё подождать, но неизвестно сколько времени мы потратим на ожидание. Очако, сколько максимально широких ловушек ты можешь расставить? — Около пяти-семи, — задумчиво ответила Урарака, подумав с минуту. — Они покроют почти весь барьер, но будет слепое место у входа в пещеру. Если они туда забегут, то я ничего не смогу сделать. — Хм… — Шото прикусил палец, обдумывая слова подруги. — Это… Может сыграть нам на руку, — он посмотрел на друзей. — Киришима говорил, что когда он следил какое-то время за орками и гоблинами, то отметил, что они обходят пещеру стороной, будто бояться заходить внутрь. Если там будет слепое пятно от ловушек, то им придётся отступать в пещеру на свой страх и риск, где мы сможем зажать их в клещи. Но есть одна проблема: Киришима не увидел ни одного шамана или колдуна, а если у них есть хоть один и он прячется от посторонних глаз, то это может существенно нам помешать… — Давайте попробуем атаковать сейчас? — решился предложить данную идею Изуку. — Если там есть шаман, то он точно выдаст себя, когда будет использовать магию, и я смогу определить его точное местоположение, а ты, Шото, сможешь убить его. — Хорошо, — согласился Тодороки. — Начинаем. Вновь создав в руках огненный лук и ледяную стрелу, Шото, по наводке Мидории, стал прицеливаться. Сосредоточившись и наполнив стрелу дополнительным зарядом магии, Тодороки выстрелил. Достигнув своей наивысшей точки, стрела раскололась на бессчётное количество ледяных шипов, которые стали с огромной скоростью падать на землю. Не ожидая такой атаки, большая часть гоблинов и орков умерли моментально, а те, кто успел среагировать, сразу бросились наутёк. Однако, их уже поджидал барьер и гигантской огненной стены. Те монстры, которым посчастливилось оказаться за барьером, только хотели сбежать, как их тут же телепортировало внутрь барьера к их сородичам. Монстры выли, что-то кричали на своём языке, словно звали кого-то, но их голоса постепенно утихли, поскольку ледяные шипы продолжали на них сыпаться, пока внутри барьера не осталась груда трупов. — Шото, Очако, отменяйте заклинания, — обратился к друзьям Изуку, заметив на карте большую кучу чёрных точек, означающих трупы. — Все погибли. Когда Тодороки и Урарака отменили действие своих заклинаний, трое друзей вышли из своего укрытия и подошли к куче трупов. Монстры лежали в самых разнообразных позах с большими отверстиями в головах, груди, животах и даже на руках. Впервые увидев подобное зрелище, Изуку и Очако слегка затошнило и они стал глубоко дышать, чтобы их не вырвало. Обернувшись, чтобы справиться с дурнотой, они увидели Кацуки и Эйджиро, подходящих с ним с довольными ухмылками. Заметив Шото, осматривающего трупы монстров, и Урараку с Мидорией, которым явно было плохо, драконы подошли к ним, и Бакуго заключил любимого в объятия. — Вы справились, молодцы — Кацуки погладил невесту по кудрявым волосам и обратился к нему. — Вот так, дыши глубже, моя любовь, и подумай о чём-то приятном, — он поцеловал парня в нос. — Очако, ты как? — спросил девушку Эйджиро. — Мутит слегка, — ответила Урарака. — Не привыкла видеть такую гору трупов, пусть и монстров. — Ну, ну, — Киришима положил руку на плечо Очако. — Дыши глубже и попробуй не думать о том, что у тебя за спиной. — Тодороки, — обратился к товарищу Бакуго. — Сможешь сжечь такую кучу? Ничего не ответив, Шото выставил руку к мёртвым тушам, которых в ту же секунду охватил столб огня. Через пару минут, столб исчез, оставляя после себя лишь выжженную землю. — Как видишь, — улыбнулся уголками губ Тодороки. — А вы оба чего так ухмыляетесь, ведь это мы сделали всю работу. — Мы гордимся своими товарищами, — ответил Кацуки, прижимая к себе любимого. — А ещё Эйдж нашёл их поселение. — Оно тут, рядом, — добавил Эйджиро. — Пока вы атаковали, Бакубро остался стоять на стрёме, а я быстро пробежался по округе. Поселение небольшое, там около пятидесяти монстров, но оно защищено барьером. Сам барьер слабый, но, если верить моей интуиции, он непростой. Когда я хотел коснуться его, то почувствовал лёгкую вибрацию и покалывание, будто пытаешься коснуться огня. — Это сигнальный барьер, — сказал Изуку, на которого все тут же обратили внимание. — Это и вправду слабый барьер, но он именно на это и рассчитан, чтобы быть сразу уничтоженным. Стоит ему исчезнуть, как заклинатель, наложивший его, тут же узнает об этом и сможет оповестить всех об этом. А ещё он скрывает от магической карты всё, что внутри него. — Будет хорошая драка, — весело оскалился Кацуки. *** Группа подошла к барьеру, что отделял их от поселение гоблинов и орков, с той же стороны, где Эйджиро его почувствовал. Осмотревшись, ребята убедились, что их никто не видит за высокими деревьями и кустарниками. Подойдя ближе, Изуку провёл рукой рядом с невидимым барьером, словно сканируя его, что, в принципе, он и делал. — Да, — сказал Мидория, оторвавшись от неосязаемой стены. — Это сигнальный барьер. И, судя по всему, его создали не так давно, около недели назад. — Как ты это понял? — удивился Киришима. — Магия распознавания и такое умеет, — слегка смутился Изуку, легонько пожав плечами, будто это было что-то обыкновенное. — Как поступим? — Тодороки, Урарака, — обратился к товарищам Кацуки. — Вы сможете поставить такой же барьер и ловушки, как у пещеры, чтобы никто не сбежал? — Я смогу, но каждая ловушка будет перезаряжаться около минуты, — ответила Очако. — Поселение хоть и маленькое, но довольно размашистое. Я удивлена, что орки и гоблины смогли самостоятельно так обустроиться. — Им помогли, — сказал Эйджиро, до этого просто стоявший, что-то обдумывая. — Обычно, и орки, и гоблины строят свои жилища максимально близко друг к другу, да и заборы ставят не так далеко. Либо здесь раньше была деревня или посёлок, откуда все ушли или были перебиты, либо им кто-то помог расположиться здесь. — Смотрите, — неожиданно сказал Кацуки, указывая всем на странно одетого гоблина в большой маске, проходящего неподалёку от них. Команда теснее прижалась друг к другу и все затаили дыхание, так как маска стала смотреть в их сторону. — Это король-шаман гоблинов, — прошептал дракон и облизнулся с охотничьим азартом. — Не думал, что когда-нибудь смогу отыскать столь редкую добычу. — Они настолько редкие? — также тихо спросила Очако. — Более чем, — ответил Бакуго. — Обычно, шаманы гоблинов носят маски в половину меньше, чем эта. Такие большие макси носят только те шаманы, которых племя приняло, как правителя. У зеленокожых, насколько я знаю, есть поверье, что шаманы — самые благочестивые создания, и они не опускаются до того, чтобы править в физическом мире, а если шаман становится королём, то только с одобрения племени, если нового короля не нарекли в течении недели, после смерти предыдущего. — Как поступим? — спросил Изуку. — У меня есть план, — ответил Кацуки. — У нас есть эффект неожиданности, но нужно сломать барьер и убить шамана почти одновременно, — он обратился к Шото. — Тодороки, сможешь создать тот же барьер, что и ранее, или использовать ту же атаку? — Не уверен, что смогу полностью взять их в кольцо, — ответил Шото. — Сомневаюсь, что даже дождь шипов охватит такую площадь. — Я могу помочь, — сказал Изуку и протянул руку Тодороки. — Шото, дай мне руку. Шото подал руку другу и Мидория тут же крепко взял её. Проведя другой рукой по схваченной руке Тодороки, Изуку стал бегло читать какое-то заклинание. Когда он закончил, по руке Хранителя на мгновение пронеслась зелёная молния. — Это и есть магия усиления? — удивился Шото. — Да, — ответил Изуку. — Она продержится не дольше получаса, — он облокотился на ближайшее рядом с собой дерево. — Простите, но сейчас я не смогу помочь. Маны почти не осталось. — Отдыхай, родной, — Кацуки чмокнул в нос невесту. — Как закончим, я лично принесу тебя на руках. — Удачи, — улыбнулся Мидория. — Выступаем, — скомандовал Бакуго группе. — Тодороки, выпусти тот же снаряд, но не сверху, а по прямой линии, а затем создай стену с противоположной стороны, чтобы всех загнать в нашу сторону. Урарака, поставь ловушки и следи за Изу. Эйдж, мы с тобой атакуем с двух сторон, но короля я прибью первым. Как только Очако поставила ловушки, Шото создал в руке огненный лук и натянул ледяную стрелу. Прицелившись, он выпустил стрелу прямо к центру поселения. Стоило только стреле пройти барьер, как он тут же разрушился и шаман обернулся в сторону нападавших. Кацуки и Эйджиро вбежали в поселение сразу за стрелой, которая, в деревянный столб в центре поселения, превратилась в большой круг, из которого вверх полетели ледяные шипы, а затем эти же шипы стали на большой скорости падать вниз, убивая орков и гоблинов, попавших в радиус атаки. Не мешкая ни секунды, Бакуго, взяв в руки меч, подбежал к королю и хотел было разрезать его напополам, как гоблин отскочил от атаки, оставив только маску, которая и была разрезана точным ударом. Кацуки хищно улыбнулся, ему понравилось, что добыча оказалась не так проста. Создав в руке огненный шар, он бросил его к шамана, но тот сбил его траекторию точным ударом маленького посоха, с кристальным шаром на конце. Бегло прочитав какое-то заклинание, король создал вокруг врача тёмный круг, из которого сразу же появились цепи, полностью окутавшие дракона. Порезав палец о лезвие меча, Кацуки усилил своё тело магией крови и разрушил все цепи, а затем одним ударом меча уничтожил круг призыва. Не теряя ни секунды, он бросил меч в гоблина, словно лёгкую палку. Не ожидая такой атаки, гоблин не успел увернуться и оказался пригвождённым к земле мечом в области левой руки. На лице гоблина появился страх, когда он увидел подходящего к нему парня-дракона с хищным оскалом и полными жажды крови красными глазами. — Я дарю твою смерть своей невесте, шаман-король, — нарочито медленно произнёс Бакуго, схватив гоблина за шею одной рукой и начиная постепенно сжимать горло. — Жаль, что моя любимая Изуку не видит, хотя это даже к лучшему. Такой непорочной и светлой «девушке» не стоит видеть своего мужа, опьянённого сражением, — схватив другой рукой голову шамана, он одним резким движением отделил её от тела. Из пустой шеи начал идти фонтан крови, полностью окативший юного дракона. Повернув голову, он увидел, как Эйджиро, превратив свои руки в драконьи лапы, и Шото добивали последних гоблинов. — Дорогая, любимая Изу, эту победу я посвящаю тебе, моя любовь. *** — Каччан, — глаза Изуку расширились, когда он увидел своего жениха, подходящего к нему полностью в крови, держа в одной руке оторванную голову шамана, а в другой небольшой кристалл в виде сферы. — Ты не ранен? С тобой всё в порядке? — Всё хорошо, моя любовь, — мягко улыбнулся Кацуки, садясь перед невестой на колени и протягивая к нему руки с добычей. — Изуку, это голова короля-шамана гоблинов и кристалл с его посоха — мой дар тебе, как своей женщине и будущей жене. Прошу принять его. — Эм, Каччан, — замялся Мидория. — Что делать с кристаллом я ещё могу придумать, как, по обычаям твоего народа, мне следует поступить с головой? — Просто скажи, что принимаешь мой дар, а я насажу голову на кол и сожгу её вместе с телом, поблагодарив предков и духов за победу и принятие тобой этого дара, — ответил Бакуго. — Каччан, — Изуку коснулся щеки любимого и, потянувшись к нему, поцеловал в губы, перед этим вытерев рукавом кровь. — Я принимаю твой дар, муж мой. — Благодарю, моя любовь, — поклонился Кацуки. — Как ты себя чувствуешь? — Небольшая слабость, но я в порядке, — улыбнулся Мидория и встал вместе с возлюбленным. — Можно я с тобой проведу эту церемонию? — Я буду только за, — радостно улыбнулся Кацуки. — Прости, я бы тебя обнял и зацеловал, но я весь в крови, да и подношение нужно сделать сразу. Придя в поселение, Кацуки насадил голову поверженного лидера на деревянный кол, а затем поджёг её, произнося молитву предкам и духам, как его невеста и товарищи. *** — Я вернулся! — крикнул всем Кацуки, вернувшись в лагерь полностью чистым и присев рядом с невестой, кладя голову ему на плечо. — Фух, это был приятный день. — О да, — согласился Эйджиро, накладывая себе новую порцию супа, который приготовили Очако и Изуку. — Давненько не было такой хорошей и мужественной драки. — Мы все молодцы, — улыбнулся Шото, но тут же стал серьёзным. — Теперь, нам надо придумать, что делать дальше. — Ой, Шото, давай подумаем об этом завтра, — закатила глаза Очако, словно ожидала чего-то подобного. — Лучше давай праздновать нашу первую командную победу. — И то правда, — согласился Тодороки. — Такие дела лучше обсуждать с ясной головой, — сказал Киришима. — У нас, сейчас, ещё звенит в ушах звук сражения, кровь кипит от новой тяги к битвам, а на языках вкус победы. — Не думал, Эйдж, что ты такой философ, — ухмыльнулся Кацуки, на самом деле так подбадривая друга. — А сам-то, — весело улыбнулся Эйджиро. — Сколько лет ты пренебрегал традициями, а ради своей милашки Изуку сделал подношение по всем правилам. — Потому, что эту победу я посвятил своей невесте, — мягко сказал Бакуго, вовлекая любимого в долгий поцелуй. — И так буду делать всегда, а потом передам эту традицию нашим сыновьям, чтобы они всегда чтили свою мамочку и нашли себе таких же красивых и верных жён. — К-Каччан, — лицо Изуку полностью покраснело от таких слов и он спрятал его на груди жениха, а остальные, исключая довольного Бакуго, лишь закатили глаза и сделали вид, что ничего не видели и не слышали.