***
Правитель гоблинов, Юрзис Тёмный, наверное, был самым большим гоблином, которого я встречал. Ростом с тролля, то есть, под два метра, он вызывал восхищение чудесами природы. – Ха, не думала, что гоблины могут дорасти до таких размеров, – сказала Орифон, подошедшая ко мне. Её руки были по локоть в крови, и то была не фигура речи. Её руки реально были по локоть крови. Я даже не хотел знать, что она такого сделала, чтобы добиться подобного результата. – Да, это удивительно, – буркнул я, стараясь не смотреть на альсеиду, чтобы не разрушать свой белокурый идеал девочки-богини. Юрзис, окружённый вместе со своими остатками войска, махал из стороны в сторону огромным, несоразмерным его телу, топором. Было понятно, что тот принадлежал кому-то другому, а не правителю гоблинов. Но из-за того, как он быстро его вращал, я не мог разглядеть орнамента на топорище и украшений на рабочей части. – «Проклятая скорость реакции» – с недовольством подумал я. – Не может быть, – изумлённо произнесла Орифон. – Что? Что ты видишь? – спросил я свою спутницу, наклонившись к ней. Разговорить дриаду получилось не сразу, но как только я привёл её в чувства, она ответила мне: – Это топор Пангу. Я обомлел. Здесь бы подошло другое слово, однако, использовать его мне не хотелось. Но если описывать всю степень круговорота в моём сознании, то там было бы, скорее, 720 градусов. Ведь топор принадлежал влиятельному божеству. Крайне влиятельному. – Как он оказался у гоблина, черт побери?! – возмущённо спросил я Орифон, дабы затем оттолкнуть её и направиться к Юрзису. Великан (среди гоблинов) держался вполне достойно. Даже смог убить пару нимф и дриад взмахом топора. Завидев же меня, он, словно рассвирепел, и, взвыв, бросился в мою сторону, разбрасывая лесных созданий. Препятствовать ему никто не стал. Ведь, эй, он всего лишь хочет убить Болотного Бога. Хотя окажись на моём месте дочь Милиэ, уверен, на него бы обрушилась кара Господня. Ударов топора мне следовало избегать, потому я сразу принялся исполнять тактику на подавление. Ноги и руки Правителя Гоблинов опутали лозы и корневища, и с каждой секундой их становилось всё больше. Впрочем, даже этого было недостаточно, ибо гоблин вырывался из пут, продолжая своё наступление. – Неужто узнал меня? – с ехидной насмешкой обратился я к Юрзису. Гоблин рычал и брыкался, и в ход пошли заострённые стебли и ветви, пронзающие массивное тело короля здешних зеленокожих карликов. Оставшиеся подчинённые с видимым отчаянием наблюдали за своим господином, понимая крохотными мозгами, что не в состоянии ему помочь. Кольцо из лесных божеств вокруг них смыкалось, погружая их в бездну ужаса и безнадёжности. – Т-ты!!! – неожиданно завопил Юрзис. Тут даже я удивился. Ведь до этого дня я не думал, что гоблины умеют изъясняться на общем языке. Я притянул этого индивидуума к себе, предварительно лишив топора Пангу. – Откуда он у тебя? – обратился я к гоблину. – Сразись! Ничтожество! – орал, брызгая слюной, Юрзис. В следующий момент, наверное, половина леса могла услышать оглушительную пощёчину. Юрзис отлетел на три десятка метров, собрав своим телом все кустарники и деревья. – Откуда ты взял эту вещь, гоблин? – ещё раз настойчиво повторил я, беря в руки топор Пангу, – Ты знаешь чей он? Кому он принадлежал? Юрзис, на карачиках, выблевывая кровь, смотрел в мою сторону. Он скалился, из-за чего я видел его жёлто-чёрные зубы, окрашенные частично в багровый цвет. – В скупости боги погрязли, – заговорил он, продолжая сплевывать слюну с прожилками крови, – Мира стержень надломлен... Время вспять пускай обратится. Услышьте же, твари, свой погребальный звон. – Поэт из тебя никчёмный, гоблин, – отметил я, занося топор Пангу над его шеей. Юрзис посмеялся. Так искренне и надменно, как если бы это он стоял надо мной. Поверженным, униженным и оскорбленным. Его гнилые уста вновь пришли в движение: – Не поэт, Леший, а провидец. Ты и весь твой род сдохнут. Придёт наше время! – восклицал он. Это было весьма иронично, ибо его племя лежало то тут, то там, мертвое и ни к чему неспособное. – Не придёт, – заверил я Юрзиса, опуская топор на его шею. Артефакт Пангу, разделивший когда-то небо и землю, согласно сказаниям, прошёл по его мясистой шее без каких-либо затруднений. Голова гоблина покатилась в сторону, прежде чем нога безымянного лесного духа её остановила. В следующее мгновение её пронзило копьё и, вот, Юрзис вновь возвышался над всем и вся под радостные вопли Дикой Охоты. – Топор, Болотный, – требовательно сказал чей-то женский голос. Ну, как чей. Я знал, кому он принадлежал. – Арденна, – поприветствовал я дриаду в лёгкой блузе, штанах и кукулусе (плаще-капюшоне) с луком, выглядывающим из-за плеча. Топор Пангу я, к слову, отдавать не собирался, ибо существовал один негласный закон, которого слушались все: трофеи – победителям. – Ты знаешь правила, Арденна. Топор – мой по праву, – заявил я, закидывая его рукоять на плечо, – Желаешь оспорить его? Дриада под два метра смерила меня взглядом, снизу-вверх и, в предупреждающем тоне, ответила: – В другой раз, Болотный, – с этими словами она удалилась. – Не обижайся на нее, – посоветовала мне альсеида. – А по мне заметно? – обратился я к ней. – Самую малость. Твоя мимика, как бы сказать... невыразительна, – аккуратно сказала она. – Понятно.***
В свои владения я вернулся ближе к рассвету. Шиго встретил меня, хлюпая носом и периодически стукая себя увесистой палкой по голове: – Хозяин, простите Шиго! Дурак! Шиго – дурак! – каждое свое заявление болотник сопровождал ударом по голове. – Что-нибудь произошло? – не обращая внимания на загоны Сопляка, спросил я. – Н-нет, – ответил тот. – Отнеси это куда-нибудь, – повелел я Шиго, положив перед ним топор Пангу, – И не вини себя. После этих слов горбун, кажется, расцвёл и радостно запрыгал на одном месте. Затем он потащил артефакт за рукоять куда-то в топи. За его сохранность я не переживал. Ведь подобные вещицы не боятся влаги и течения времени. Да и не он сейчас волновал меня, а его владелец. Жив ли он? Или мертв? О чем именно говорил Юрзис? Помочь с этими вопросами, их частью по крайней мере, могла только Милиэ.